Джоанна Линдсей - Когда любовь ждет

Ошеломленная, в смущении, Леони объяснила:

— Сэр Рольф не бил меня, Милдред. Это мой отец распорядился побить меня, когда я отказалась выходить замуж.

— Тогда…

— Моего мужа винят в том, что он не совершал! Я этого не допущу. Выслушай меня как следует, Милдред. Ты должна сделать так, чтобы правда стала известна — я этого желаю. Ты можешь это сделать?

— Да, госпожа, — успокоила ее Милдред, очень удивленная этим откровением.

После этого Леони ушла, поскольку была слишком подавлена, чтобы оставаться с Милдред. Ей нужно было побыть одной.

«Что сказал бы Рольф, узнай он, какие о нем ходят сплетни? — думала она. — Не стал бы он винить свою жену за то, что среди его воинов и челяди о нем ходят такие несправедливые разговоры?»

На рассвете в лагере возле стен крепости Рот стояла тишина. Мечты о победе сопровождали воинов во сне. Каждый час Торп де ла Мap выслушивал доклады дозорных, но сообщение, которого он ждал, пока не поступало. Обитатели лагеря зашевелились и начали пробуждаться сразу же после восхода солнца, но заняться им было нечем. В основном подготовка была проведена ночью, и теперь воины ждали новостей, беспокойно переговариваясь.

Поздним утром Торп подошел к Рольфу, сидевшему под широким навесом.

— Похоже, план удался. Движения на стенах так мало, что они кажутся опустевшими.

Торп сообщил это так нехотя, что Рольф рассмеялся.

— Ты рассчитывал услышать другие новости?

— Мне все еще не верится, что твоя жена готова нам помочь.

— Я уже говорил тебе, она хочет спасти людей, и наших, и тех, кто в крепости.

— Скорее всего, только тех, кто в крепости, проворчал Торп.

— Мой друг, сегодня ты не выведешь меня из терпения. Я в добром настроении Приготовленное Леони снадобье подействовало! Прямо сейчас мы идем брать Рот.

— Будь осторожен!

Рольф тихо засмеялся в ответ на озабоченность могучего воина.

— Торп, ты ведешь себя как старуха. Я пришел сюда не чай пить. Я пришел овладеть этой крепостью. И обещаю тебе не вкладывать меч в ножны до тех пор, пока ты не скажешь, что никакой опасности нет Тебя это удовлетворяет?

Крепость Рот была взята до смешного легко Когда воины начали карабкаться по лестницам вверх, они услышали стоны. Взобравшись на стены, они почувствовали отвратительную вонь. Повсюду люди либо корчились от судорог, либо их рвало. Некоторые попытались схватиться с воинами Рольфа, но сил у них не было, и сопротивление быстро подавили.

В короткое время крепость очистили от людей, ее защитников, взятых в плен, увели на площадку, которую Рольф подготовил неподалеку от своего основного лагеря. Рыцаря, Джона Фицэрса, будут держать до получения выкупа. Мятежного вассала могли бы и убить, но Рольф испытывал некоторое смущение из-за того, как легко досталась победа, и был снисходителен.

Было еще утро, когда Рольф вошел в свою палатку и бросил Дэмиану свой шлем, потом сел за стол, оборудованный наскоро. Он подумал о том, чтобы послать Леони записку, но она, возможно, знала, что у него при себе не было писаря, а сам он писать не хотел, не желая, чтобы Леони узнала, что он свободно читает и пишет. Тогда она могла бы отказаться быть его писарем. Чем раньше она начнет заниматься делами, подобающими жене, тем быстрее признает его.

В палатку вошел Торп, и Рольф спросил:

— Ну как, дело сделано?

Торп утвердительно кивнул головой.

— Ты предложишь здешним воинам то же, что и в других крепостях?

— Кто они — по большей части нанятые крепостные или наемные воины?

— Кажется, крепостные, в основном они говорят только по-английски, — ответил Торп.

— Тогда я предложу им то же, что мы предлагали воинам из Эксфорда и Харвика. Они могут остаться со мной и воевать в моем войске или могут уйти Так же и наемные воины — чем меньше мы оставим здесь людей из моего войска, тем лучше. А кого ты предлагаешь поставить здесь во главе?

— Уолтера Уиклифа. Он просил отдать ему Рот, и к тому же Ришар, Пьере и Рейналд хотят остаться вместе с войском..

— Но я мог бы дать сэру Уолтеру крепость и побольше, одну из тех, которой нам еще предстоит овладеть.

— Он хочет осесть на одном месте Ему надоело ездить в город Эксфорд, к жене. Он хочет, чтобы леди Берта постоянно была при нем, потому что, по его словам, оставаясь одна, может куролесить.

Рольф усмехнулся, но Торп нахмурился.

— Я бы на твоем месте не стал смеяться, друг мой. У тебя самого жена может набедокурить.

— Став моей женой, она еще ничего не натворила, — ответил Рольф, защищаясь.

— Пока еще ничего, — пробурчал его друг. Рольф как раз защищал свою жену, когда раздался стук копыт лошадей, галопом мчавшихся в лагерь. Когда друзья вышли из палатки, всадник торопливо спешился, горя желанием сообщить им новость.

— Господин, крепость Нэнт сдалась!

— На каких условиях? — спросил Рольф.

— Безоговорочно. У них закончились припасы съестного, и, похоже, они так давно сидели на скудном пайке, что обессилели и не могли сражаться Вассал просто просит пощады.

— Похоже, Торп, удача повернулась ко мне лицом, — заявил Рольф, улыбаясь.

Но едва он произнес эти слова, как еще один всадник осадил лошадь и крикнул:

— Господин, подожгли вашу мельницу в Круеле! Рольф сурово взглянул на Торпа.

— Пусть пять воинов будут готовы сейчас же, но ты останешься и поведешь войско к крепости Уорлинг.

— Войско может повести сэр Пьере…

— Мне не нужен опекун! Я сам разберусь с пожаром. Торп, делай так, как я сказал.

Не прошло и десяти минут, как Рольф скакал в Круел в сопровождении пяти оруженосцев. Расстояние от одной крепости до другой было пятнадцать миль, и они мчались во весь опор по старой дороге, пролегавшей через леса и поля.

Крупный боевой конь Рольфа не был скаковым, и все же он примчался к мельнице Круела, намного опередив своих попутчиков. Остановившись возле быстрого ручья, протекавшего через лес к северу от деревни, Рольф увидел десятки селян и несколько своих воинов. Они двигались неторопливо, и потому он решил, что пожар потушен.

Он пришпорил коня, но больше не было нужды состязаться с ветром. Едва он приблизился на расстояние голоса, как в него попала стрела. Она пробила несколько колец кольчуги и вонзилась в его бедро. Рольф краем глаза заметил, как за деревьями скрылись какие-то тени, и тут его охватила страшная боль.

Леони была привычна к виду крови, даже если ее было много, как сейчас. Ей приходилось обрабатывать многие раны, но при мысли о том, что придется лечить Рольфа, Леони едва не впала в истерику Когда его внесли в зал, он уже пришел в себя, и их взгляды встретились. Видя выражение его глаз, она замерла. В них застыло бешенство, обвинение Но почему?

— Госпожа?

Уилда и Милдред с беспокойством смотрели на нее.

— Да?

— Сэр Торп хочет, чтобы моего господина Рольфа отнесли в его… в вашу… комнату. Вы займетесь им? — спросила Уилда.

— Звал ли он меня? Уилда отвела глаза.

— Он позвал лекаря.

Это было обиднее, чем бешенство в его взгляде.

— Вот как. Милдред зашептала:

— Госпожа, но ведь Одо — всего лишь брадобрей! Известно, что многие брадобреи кое-что знают о врачевании и служат лекарями, однако Одо глуп. Он скорее даст человеку умереть, но не сознается, что не может ему помочь. Вы помните Одо, госпожа. Это его вы подвергли наказанию, когда моя мать едва не умерла по его вине.

Леони пристально посмотрела на Милдред, потом отвернулась. Правильно ли она поняла выражение глаз Рольфа, или он действительно верил, что она ухитрилась нанести ему рану?

Наверху в прихожей стоял стражник, преградивший ей дорогу. Она попыталась пройти, но он стремительно шагнул в сторону и опять не пропустил ее.

— Извините, госпожа, — лишь и сказал он.

— Это мой муж приказал тебе не пускать меня? — задала вопрос Леони.

Он молча опустил глаза. Ответ был понятен.

— Лекарь сейчас у него? — продолжала расспрашивать она.

— Я…

Его прервали громкая брань и грохот, донесшиеся из-за двери. Леони побледнела как полотно, но когда она вспылила, краска вернулась на ее лицо.

— Я могу избавить его от мучений! — Ее глаза пронзили стражника. — Немедленно пропусти меня, пока ему опять не причинили боль.

— Простите, госпожа, но вы не должны…

— У тебя разума не больше, чем у этого болвана, который смеет называть себя целителем. Ты слышишь, Одо? — крикнула она, обращаясь к двери. — Если ты по незнанию причинишь ему вред или изувечишь его, я добьюсь того, что тебя повесят за большие пальцы рук до тех пор, пока они не оторвутся! А если он умрет, ты тысячу раз пожалеешь, что не умер вместо него! — Она резко повернулась к стражнику, смотревшему на нее во все глаза. — И ты тоже!

Одо хорошо расслышал ее слова. Перевязывая зияющую рану, из которой выдернул стрелу, он начал колебаться. Но теперь за дверью наступила тишина, и, поскольку хозяин потерял сознание, он мог без труда наложить повязку Слова Леони были слышны на нижнем этаже, и когда она вернулась в зал, ее встретили удивленные взгляды. Снедаемая гневом и огорчением, она расхаживала взад-вперед перед холодным очагом. Никто не посмел заговорить с ней.

Сэр Эварард отказался пренебречь распоряжением Рольфа и впустить Леони в их комнату, хотя ему самому входить было разрешено. В конце концов Леони направила посланца к Торпу де ла Мap, надеясь, что друг Рольфа, старший и более мудрый человек, положит конец это глупости Однако сэр Торп прибыл в тот вечер рано, закрылся в комнате с Рольфом и вышел оттуда только поздно вечером. Леони ждала его в зале, и едва он спустился по лестнице, как она набросилась на него:

— Как он себя чувствует?

Торп окинул ее холодным взором.

— Он спит.

— А рана?

— Он поправится, но не вашими заботами.

— И вы туда же? — зло проговорила она. Чувствуя, что слишком разозлена и не сможет сдержаться, она отвернулась в сторону и, глядя в потолок, взяла себя в руки. Потом Леони опять повернулась к нему.

— Сэр Торп, что бы вы ни думали — что бы он ни думал, — я не виновата в происшедшем. И мои люди тоже не напали бы на него. Он мой муж. Почему вы решили, что за этим нападением стою я? — требовательно спросила она.

Торп устроился в кресле и крикнул, чтобы слуга принес ему ужин. Только после того, как ему подали еду и вино, он вонзил в нее свои темные глаза… так похожие на глаза Рольфа.

— Он видел, что некий человек, пустив в него стрелу, бросился бежать лесом в сторону Першвика. Эварард утверждает, что после переезда сюда вы были в Першвике — Так и есть. Там по-прежнему живет моя тетя Беатриса. У меня есть полное право навещать ее. И в чем же здесь моя вина?

— Там у вас было время обдумать, как погубить вашего мужа. Хорошо известно, что вы не желали выходить за него замуж и до сих пор не примирились с этим браком. Равным образом хорошо известно, что, еще до того, как вы с ним встретились, вы причинили ему много неприятностей. Вывод очевиден. Вы хотите избавиться от него.

— Если это так, то почему я помогла ему взять крепость Рот? К тому же я сама могла в любое время отравить его и вину за это возложить на омерзительную кухню. Но вместо этого я заставила отмыть все в его кухне.

— Это сделали вы?

— Так! Теперь еще один сразу же поверил, что все перемены — дело рук леди Амелии. По-вашему, прожив в этой грязной дыре столько времени, она ни с того ни с сего решила навести здесь порядок? Ладно, думайте что хотите. Заодно думайте, что я доверила бы ненадежной стреле то, что я сама могла бы сделать легко и как следует. Я не делаю вещи наполовину, сэр Торп. Если бы я желала моему мужу смерти, он был бы мертв.

— Вы всегда были настроены против него, леди Леони. Можете ли вы отрицать хотя бы это?

— Я не буду ничего отрицать и не стану просить прощения за то, что думала в прошлом. Мне говорили, что Черный Волк — чудовище. Алан Монтиньи был моим другом, а ваш господин намеревался настичь и убить его. Да, я презирала его за то, что он явился сюда. Алан, у которого отняли его дом, вынужден был бежать, спасая жизнь. Я была даже готова собрать своих людей, чтобы помочь Алану отстоять то, что ему принадлежит, но он предпочел не затевать борьбу.

— Но вы ее выбрали, леди Леони.

— В этом вы ошибаетесь, — холодно ответила Леони. — Я всего лишь прокляла Черного Волка как захватчика. Остальное сделали мои люди, для которых мой гнев стал их гневом. Они приняли это близко к сердцу. Но я нанесла ему вред всего лишь один раз — ранив его в ночь моей свадьбы. — Потом она поспешно добавила:

— И это произошло случайно, только он об этом даже не помнит.

Торп мрачно воззрился на нее.

— Значит, хорошо, что Рольф не желает видеть вас рядом с собой.

Леони была ошарашена.