Ирина Мазаева - Когда мечты улыбаются

– Да нет. В смысле, да. Только, знаешь, Надейка, я испугалась чего-то… А вдруг у него несерьёзно? Вдруг он просто так? Вдруг ему просто делать было нечего?

– Ага, всегда было что делать, а тут вдруг стало нечего!

– И ещё ты говорила, что раз его друг, Черемшин, эгоист, то и Гена тоже… того…

– Опять полезли твои страхи, – схватилась за голову Надя. – Не трусь! Ты же – героиня! Ты с четырнадцати лет на настоящем байке гоняешь и ничего не боишься! А тут? А тут чего ты испугалась? Начнёт называть девчонок «тёлочками» или начнёт вести себя как эгоист – так и расстанешься с ним, в чём проблема-то? А что я наговорила, так я про Серёгу. И это я свой выбор сделала, что встречаться с ним не хочу. А ты свой должна сделать сама, не глядя на меня. Может быть, твой Фролов и правда не такой.

– А ещё у меня скоро день рождения, – снова ушла от темы Вика.

Чем ближе время приближалось к этой дате, тем больше она волновалась. Ведь ей должно было исполниться 16! Это тот возраст, начиная с которого можно водить мотоцикл. Больше всего на свете, зажмуриваясь, почти до слёз, Вика мечтала, чтобы ей на день рождения подарили мотоцикл. «А вдруг мама давно и тайно копит на мотоцикл?» «Вдруг папа бросил нас, но помнит о моей мечте и решит воплотить её в жизнь?» «Вдруг у меня есть дядя в Америке, который пришлёт мне настоящий «Харлей»?» Вдруг, вдруг, вдруг?..

– Я помню, 15-го. Я тебе уже даже подарок купила. Ты будешь отмечать?

– Я так хочу мотоцикл…

– Увы, дорогой друг, я не миллионерша, я не могу подарить тебе мотоцикл. Но ты мне не ответила: ты будешь отмечать?

– Нет. С кем мне? – с напускным спокойствием пожала плечами Вика.

Чем ближе время приближалось к этой дате, тем больше она волновалась. Ведь она всегда отмечала день рождения с мамой, с Надей, а тут… Больше всего на свете, зажмуриваясь почти до слёз, Вика хотела отметить его со своим парнем. С человеком, который любит её такой, какая она есть. Любит по-настоящему. Взаправду.

– Всю жизнь со мной праздновала, а тут вдруг стало не с кем? Я всё равно приду тебя поздравить, имей в виду, – улыбнулась Надя.

– Я… – Вика растерялась.

– Я поняла! Фролов. Ты хочешь отметить праздники с Геной. И 8-е Марта, и свой день рождения.

– Я этого не говорила.

– Так мне и 8-го к тебе не приходить?

– Какой Фролов! Конечно, приходить. Ты же сама говоришь, это день, когда женщины объединяются…

– Ты мечтаешь, чтобы Фролов пришёл к тебе с цветами. И не отпирайся.

– Ты допила чай? Пойдём в комнату, – позвала Вика, поднимаясь из-за стола.

– Знаешь, что ты сейчас делаешь? Ты убегаешь от разговора! – определила её действия Надя.

Вика и правда часто убегала от подобных разговоров. Это Надя любила всё выяснять, прояснять, во всём докапываться до сути. Разбираться подробно в каждой проблеме. Изучать всё в Интернете, выспрашивать мнение о предмете у всех, кто попадался под руку. Выстраивать сложные теории, а потом долго и пространно их излагать. Подгонять практику под теорию. Вике иногда казалось, дай ей волю – она начнёт переходить к экспериментам, если надо – то и над людьми. А чувствовать себя подопытным кроликом – неприятно.

Поэтому когда Надя уж совсем начинала «лезть в душу», Вика просто убегала. Находила какой-нибудь предлог: головную боль или срочное дело, и убегала. Ей казалось, что подруга суётся куда-то туда, куда ей соваться не надо бы. Что там такого особенного, что туда не надо соваться, Вика не знала. Да и где, собственно, это «там» – тоже. Но охраняла это своё «там», как Цербер.

5.03. 1:05

«Знания умножают скорбь. Почему я так глубоко всё понимаю? Я хочу… Нет, не хочу. Ничего не хочу. Мне плохо! ПЛОХО! Я чувствую себя на привязи, как собака на поводке. Кружу, кружу, кружу. И мне страшно. МНЕ СТРАШНО. Животный слепой страх. Когда животному страшно, оно либо убегает, либо кидается в атаку. Бежать, бежать, бежать… Он меня привязал. Чего он хочет? Это – не свобода. Это уязвимость. Беззащитность. Керри зависит от меня. Я могу с ней сделать всё, что хочу. Так и другой человек. Он держит меня за руку, тянет куда-то, чего-то хочет. А я вижу пропасть, омут, океан – край земли, на который все девчонки хотят идти за парнем, но что там – на краю? за краем?…»

– разве обо всём этом она могла сказать Наде?!

– Вот опять ты удрала, – констатировала факт та, придя вслед за подругой в комнату. – От чего ты бежишь, вот скажи мне, от чего?

– От тебя, – буркнула Вика.

– Не хочешь говорить о любви – так и скажи: Надя, я не хочу. Я что, пытать тебя буду? Почему ты никогда не можешь сказать «нет»?

– Надя, я тебе уже десять раз сказала «нет, не хочу», а ты меня не слышишь.

– Я всё слышу. Ты ничего подобного не говорила.

– Надя, пожалуйста, давай поговорим о чём-нибудь другом, а? Ты решила физику? Ты слышала, что вчера сказала Наталья Валентиновна?

Наталья Валентиновна была их учительницей физики, которая пообещала устроить контрольную в понедельник, десятого марта, то есть очень скоро.

– Я-то решила, а ты опять нет? И ты молчишь? Что тебе непонятно?

И дальше подружки стали обсуждать свои уроки и задания. Здесь Надя была для Вики незаменимой. Отлично успевая по всем предметам, она охотно помогала подруге с любыми заданиями. Надя имела педагогический дар – она легко и доходчиво могла растолковать любую самую сложную теорему, показать и объяснить решение любой задачи. Вика прекрасно отдавала себе отчёт в том, что без Нади её школьные оценки оказались бы несколько ниже, а потому была безгранично благодарна подруге.

Вот и сейчас Ложкина за две минуты поняла, в чём проблема Вики, и помогла справиться с уроками.

– Спасибо, дорогой друг. Знаешь, я тут ещё хотела…

Но договорить Вика не успела, пискнули динамики компьютера: пришло сообщение.

– Что испугалась? Посмотри! – посоветовала Надя.

– А вдруг это от Гены?

– Мне посмотреть?

– Я сама. – И Вика открыла свои сообщения.

«Что делаешь?» – высветилось на мониторе.

– Я… не буду ему отвечать.

– Почему?

– Я… Я… я не могу.

– Чего не можешь?

– Я потом ему отвечу.

– Пытаешься создать интригу? Зачем? Я же тебе говорила, нормальные отношения должны быть простыми и прозрачными, – снова начала вещать Надя. – И честными. Он пишет – ты отвечаешь.

Вика снова напряглась: для неё уже был перебор – больше обсуждать своё отношение к Гене и свои мечты об отношениях с ним она не хотела. Девушка мучительно оглядела комнату, чем бы таким отвлечь подругу? И взгляд её упал на пластинки, которые она нашла у помойки.

– Надейка, смотри, я тут пластинки нашла, помнишь? Когда мы в воскресенье гуляли с собаками, – Вика вытащила свои находки. – С этими всё понятно, а вот это что? – и она показала подружке «одиночные взрывы гранат» и «общевойсковое «Ура!». Ты же всё знаешь, скажи мне, зачем это?

Надя озадачилась. Повертела пластинку в руках.

– Ага, не знаешь! – почему-то обрадовалась Вика.

– Мне кажется, что это пластинка не для дома. Ты была в театре? Там ведь постоянно требуется музыкально-звуковое оформление спектакля. А если спектакль про войну, то что, за кулисами гранаты взрывать? Смотри, это пластинка семидесятого года. Наверное, когда не было флешек, дисков, кассет, и использовались именно пластинки.

После уроков Надя пошла на работу, а Вика – домой. Погуляла с Керри, пообедала и села за тетрадки: нужно было сделать уроки. Но впервые мысли её не слушались, они скакали сами куда-то подальше от задачек и упражнений. Она думала о Гене.

Надя была права. Вика тоже считала, что 8-е Марта – не женский праздник, а праздник женщин. День, когда женщины вспоминают о тех, кто боролся за их права. Ведь ещё каких-то сто лет назад они даже людьми не считались! Не имели права учиться, получать профессию, работать и реализовываться в любимом деле. Не имели права голосовать и участвовать в политической жизни страны. Не могли разводиться, путешествовать поодиночке или с подружками, без сопровождения мужчин, не могли сами распоряжаться своим имуществом. А теперь красота: хочешь – поступай в университет, хочешь – устраивайся на работу и реализуйся в профессии, хочешь – трать деньги на поездку, например, в Париж.

Только и вторую часть праздника для Вики никто не отменял. И да, она мечтала о том, чтобы в этот день к ней пришёл парень и подарил бы ей цветы. И сказал бы, что она – самая красивая, самая замечательная, самая лучшая. Сказал бы, что он ею восхищается, ведь она умеет водить мотоцикл! И не просто парень, а Гена Фролов. И не только 8-го Марта, но и пятнадцатого – в её день рождения. Чтобы провёл с ней эти дни и чтобы они стали настоящими праздниками для неё.

Прошёл День святого валентина. Прошёл мимо Вики. Потому что, как она и ожидала, школьная, организованная по случаю праздника почта не принесла ей никаких сердечек. Никто её не любил, не вздыхал о ней тайно, не мечтал признаться в своих чувствах. И самой ей было некому отправить валентинку. С Геной Фроловым тогда ещё всё было неопределённо, и Вика не решилась. Да и Надя, как обычно, тогда вмешалась, убедила её, что нечего играть в эти «глупые игры».

А потом было 23 февраля, когда одноклассницы весь день хихикали, подсовывали парням какие-то записочки и пакетики. И только Вике некому и нечего было дарить. У Нади хотя бы был папа, которого можно было поздравить с праздником…

А теперь всё могло стать по-другому! Совершенно по-другому! Как у всех. Чтобы все календарные праздники стали праздниками реальными. Чтобы больше не мечтать о том, чтобы они скорее прошли. Прошли, не бередили, не тревожили душу, не тыкали носом в одиночество. Чтобы можно было им радоваться и быть уверенной, что кто-то тебя поздравит. Чтобы, как Надя, ждать их…

Вика вытащила из ящика стола свой дневник.

6.03.

«Кто такая Надя? Стрелец, уверенный и самоуверенный. Не такая, как я. Как узнать, понять, препарировать её душу? Рассмотреть в микроскоп личного опыта. Это очень важно – понимать людей, знать, что от них ожидать, чтобы не обманываться, не мстить им за это, не разочаровываться и жить проще. Нет ничего сложнее, чем общение, общению мы менее всего обучены: говорить не о себе, а слушать других. Слушать других, а не лезть к ним в душу, не наводить там свои порядки. Разговор – это когда души сообщаются (как – знаешь – есть такие сосуды); познавать человека – искать в нём достоинства – дело великое и увлекательное. Надо представлять людей изначально плохими, чтобы приятно поражаться, находя в них достоинства, нежели хорошими, чтобы разочаровываться. Хочется, конечно, чтобы и во мне что-то нашли, открыли хорошее, но ждать это – напрасно. Напрасно переписываться полночи: всем на всех наплевать. Поэтому надо искать в себе. Надо научиться самой себе делать праздник. Сказать – приходи с цветами. Мамы не будет дома. Интересно, я как будто впервые этому рада. Хотя обычно мне плохо, когда праздник, а её нет…

Не с каждым можно сообщаться душой. Потому что у некоторых нет души. У них там полено – твёрдое и мёртвое. Вечеринка у Лизки Фокиной меня больше не задевает. Не пригласили – а мне всё равно. Ну и пусть они веселятся! А у меня будет свой, настоящий праздник. Они думают, я буду сидеть дома и завидовать им. А вот и Нет! Нет! Нет! Я не буду больше сидеть дома и завидовать! Так приятно это писать.

ФОКИНА, ГУБИН, ИЩЕНКО, МНЕ НА ВАС НАПЛЕВАТЬ!»

– вывела Вика в дневнике большими буквами и счастливо рассмеялась.

«Я знаю, что такое счастье. Это когда к тебе приходит парень, а ты кормишь его салатиками и поишь чаем. Как мама, когда папа жил с нами, всегда делала салатики на праздник. Есть вещи, которые передаются из поколения в поколение; одинаковые для всех. Надя говорит, надо быть проще. И я буду: я буду кормить Гену салатиками. А потом мы пойдём в клуб и будем танцевать до упаду».

Вика отложила дневник и ещё раз улыбнулась своим мечтам.

И тут же пискнули динамики компьютера: пришло сообщение. Вика немного помедлила и заглянула на монитор.

Гена Фролов

Что делаешь в субботу?! В субботу 8-е Марта:))))))))))))))))))))

Вика перепугалась до смерти: почему-то она не ожидала, что он напишет прямо сейчас и сразу – о 8-м Марта.

Гена Фролов

Ау!

Вика Сорокина

Отмечаю праздник.

Гена Фролов

Дома? Я зайду поздравить!

Вика Сорокина

В гостях, у нас компания, мы будем веселиться у Фокиной, давай как-нибудь потом.

Гена Фролов