– «Его сиятельство», значит? Не слишком ли это официально? Мне казалось, что вы были очень дружны.

– Мы и сейчас друзья, - сказала Франческа. Но быть друзьями - это одно, а демонстрировать фамильярность, говоря о нем как о Майкле на людях, - другое. Совсем ни к чему давать пищу для пересудов. Тем более если она хочет сохранить собственную репутацию в первозданном виде, ведь ей и самой надо будет подыскивать себе мужа. - Он был братом и самым близким другом моего мужа, - подчеркнула она.

Похоже, такое определение ее взаимоотношений с Майклом разочаровало старуху, она поджала губы и, оглядев толпу, пробормотала:

– Это унылое сборище необходимо как-то оживить, - и снова стукнула клюкой.

– Было бы мило, если б вы не стали говорить об этом моей матери, - кротко заметила Франческа. Виолетта потратила не одну неделю на организацию торжества, и, сказать по правде, добилась своего. Освещение было мягким и романтичным, музыка восхитительной и даже еда недурной - что редкость для лондонских балов. Франческа сама уже с удовольствием съела пару эклеров и давно уже размышляла, как бы ей снова подобраться к буфету, не показавшись притом совершеннейшей обжорой.

Но ее все время перехватывали любознательные матроны.

– Твоя мать тут ни при чем. Она не виновата, что в последнее время общество наше страдает от переизбытка тупиц. Совсем напротив, сама-то она родила восьмерых, и среди ее отпрысков ни одного кретина. - Старуха многозначительно посмотрела на Франческу. - Это, между прочим, комплимент, милочка.

– Весьма тронута.

Рот леди Данбери превратился в совсем уж тонкую линию, что выглядело угрожающе.

– Придется мне что-нибудь предпринять, - пробормотала старуха.

– В связи с чем?

– В связи с этим сборищем.

У Франчески от ужаса похолодело в животе. Хотя, насколько ей было известно, леди Данбери ни разу еще не испортила по-настоящему никому праздник, но все же старуха была достаточно умна для того, чтобы нанести изрядный урон, если ей вздумается всерьез взяться за дело.

– И что конкретно вы собираетесь сделать? - спросила Франческа, стараясь не показать, в какой она панике.

– Что ты смотришь на меня так, будто я собралась убить твою кошку?

– У меня нет кошки.

– Зато у меня есть кот, и смею уверить тебя, я разъярилась бы не хуже всех фурий ада, если б кто-нибудь посмел его хоть пальцем тронуть.

– Леди Данбери, о чем вы?

– Ах, да я и сама не знаю, - отмахнулась старуха раздраженно. - Если б знала, то уже бы сделала, будь покойна. Ноя не стану устраивать скандал на балу у твоей матери. - Она вздернула подбородок и одарила Франческу надменным взглядом. - Уж не думаешь ли ты, что я желаю ей зла?

Увы, это заявление не слишком успокоило Франческу.

– Конечно, нет. Но все же, умоляю вас, будьте осторожнее.

– Франческа Стерлинг, - сказала леди Данбери с коварной улыбкой, - с каких это пор ты тревожишься о моем благополучии?

– О вас я не тревожусь ни капельки, - дерзко ответила Франческа. - Но вот что до окружающих, за них я просто дрожу от страха.

Леди Данбери засмеялась сухим смешком.

– Хорошо сказано, леди Килмартин. Полагаю, ты заслужила небольшую передышку. Можешь отдохнуть от меня, - пояснила она, дабы не возникло недоразумений.

– Это вы для меня передышка, - проговорила Франческа, но леди Данбери, очевидно, не услышала ее, так как, оглядывая толпу, заявила без обиняков:

– Пожалуй, пора мне пойти и приняться за твоего братца.

– Которого? - осведомилась Франческа, хотя все ее братцы заслуживали, чтоб их слегка помучили.

– Вон того. - Старуха ткнула пальцем в Коли на. - Ведь он только-только вернулся из Греции?

– С Кипра, строго говоря.

– Ну, Греция там, Кипр - для меня это все одно и то же.

– Но не для них.

– Для кого? Для греков, что ли?

– Или для киприотов.

– Ну, если грекам или киприотам вздумается сегодня пожаловать сюда, то пусть подойдут и объяснят мне, в чем разница. А пока я буду жить как жила, погрязнув в невежестве. - И с этими словами леди Данбери, еще раз стукнув клюкой об пол на прощанье, направилась к Колину, громко крича: - Мистер Бриджертон! Мистер Бриджертон!

Франческа с удовольствием наблюдала за тем, как брат ее тщетно пытался притвориться, будто не слышит громовых окликов старухи. С одной стороны, она была довольна, что леди Данбери собралась подвергнуть истязаниям именно Колина - он, как никто, заслуживал этого, с другой - сразу же стало ясно, какой надежной защитой была ей старуха от множества мамаш, озабоченных тем, как бы пристроить дочек, и видевших во Франческе единственное связующее звено с Майклом.

Боже правый, вот уже три устремились прямо к ней!

Пора было спасаться бегством. Франческа быстро повернулась и поспешила к своей сестре Элоизе, которую увидела издалека благодаря ее ярко-зеленому платью. По правде говоря, она гораздо охотнее обошла бы Элоизу стороной и направилась бы прямо к выходу, но если она всерьез вознамерилась устроить свой собственный брак, то надо было начать вращаться в обществе, чтобы дать понять, что она снова появилась на ярмарке невест.

Хотя вряд ли она заинтересует кого-нибудь сама по себе, пока Майкл наконец не явит свой лик. Если бы Франческа сейчас объявила во всеуслышание, что собирается переехать в Африку и перенять там обычаи людоедов, ее спросили бы только об одном: «А что, новый граф поедет вместе с вами?»

– Добрый вечер! - сказала Франческа, присоединяясь к маленькой группке возле сестры. Это все были члены семьи - Элоиза по-дружески болтала с двумя своими невестками, Кейт и Софи.

– А, привет, - отозвалась Элоиза. - А где…

– Только ты теперь не начинай.

– Что случилось? - встревоженно спросила Софи.

– Если еще хоть кто-нибудь начнет расспрашивать меня о Майкле, я… у меня голова лопнет!

– Это довольно сильно изменит общее настроение сегодняшнего вечера, - заметила Кейт.

– Не говоря уж об объеме работ, которые лягут на плечи прислуги, обязанной прибирать после, - добавила Софи.

С уст Франчески сорвалось самое настоящее рычание.

– Так где же он? - спросила Элоиза. - И не смотри на меня так…

– …словно я собираюсь убить твою кошку?

– У меня нет кошки. О чем ты, черт возьми? Франческа только вздохнула:

– Сама не знаю. Он говорил, что придет.

– Если у него есть голова на плечах, то он скорее всего прячется в прихожей, - сказала Софи.

– Боже! А ведь ты, наверное, права.

Майкл вполне способен, подумала Франческа, вообще не зайти в бальную залу, а сразу пройти в курительный салон и укрыться там. То есть, другими словами, оказаться недосягаемым для всех особ женского пола.

– Еще довольно рано, - обнадеживающе заметила Кейт.

– Мне так не кажется, - проворчала Франческа. - Господи, скорее бы уж он пришел и прекратились бы бесконечные вопросы!

Тут Элоиза, эта чертовка-предательница, самым бесстыдным образом рассмеялась.

– О моя бедная простодушная Франческа! Как ты заблуждаешься! - сказала она. - С появлением Майкла вопросы не прекратятся, их будет еще больше. Просто тебя станут спрашивать не «Где он?», а «А вот скажите-ка еще…».

– Боюсь, она права, - сказала Кейт.

– О Боже! - простонала Франческа и оглянулась, нет ли где поблизости стены, к которой можно было бы прислониться.

– Мне показалось, или ты начала поминать имя Господа нашего всуе? - спросила Софи и даже заморгала от изумления.

Франческа вздохнула:

– Последнее время я, кажется, приобрела такую привычку.

Софи ласково посмотрела на нее и вдруг воскликнула:

– Да ты сегодня в синем!

Франческа окинула взглядом свое новое бальное платье. Вообще-то она была очень довольна своим нарядом, вот только никто его не заметил, кроме Софи. Платье было ее излюбленного оттенка, не то чтобы чистый ярко-синий, но и не совсем цвет морской волны. Очень элегантное и простое, по вырезу украшенное мягко задрапированным шарфом голубого шелка. В этом платье она чувствовала себя настоящей принцессой, ну, может, не принцессой, но уже и не отверженной вдовой.

– Так ты наконец сняла траур? - спросила Софи.

– Ну, я уже несколько лет как не в трауре, - промямлила Франческа. Теперь, когда она наконец сбросила свои серые и лавандово-голубые облачения, ей стало казаться, что глупо было так долго цепляться за них.

– Да все знают, что ты давно уже выходишь в свет, - сказала Софи, - но так как ты продолжала носить такие же платья, и… Впрочем, все это не важно. Я так рада видеть тебя в синем!

– Следует ли это понимать в том смысле, что ты собираешься снова выйти замуж? - спросила Кейт. - Ведь действительно уже четыре года прошло.

Франческа болезненно поморщилась. Вот с Кейт всегда так - что ни скажет, выходит не в бровь, а в глаз. Но какой смысл держать в тайне свои намерения, если целью ее было найти нового мужа? И потому она ответила просто:

– Да.

Мгновение все молчали. А затем, разумеется, заговорили все разом, засыпая Франческу поздравлениями, советами и прочими глупостями, которые Франческе было не совсем приятно выслушивать. Но говорились эти глупости с лучшими намерениями, так что она просто улыбалась, кивала и принимала наилучшие пожелания сестры и невесток.

Тут Кейт возьми и скажи:

– Придется нам, конечно, всем потрудиться. Надо раззвонить об этом как следует.

Франческа в ужасе замерла.

– Прости, я не поняла - что ты сказала?

– Синее платье, - принялась за объяснения Кейт, - прекрасно сигнализирует о твоих намерениях, но неужели ты и в самом деле полагаешь, что мужчины Лондона настолько наблюдательны, чтобы понять этот сигнал? Конечно, они ничего не заметят. - Она сама ответила на свой вопрос прежде, чем кто-нибудь другой успел сделать это. - Да если я сейчас возьму и выкрашу волосы Софи в черный, думаешь, кто-нибудь это заметит?

– Ну, Бенедикт-то заметит, - сказала Софи, как верная супруга.

– Да, но ведь он твой муж, да к тому же еще и живописец. Он учился обращать внимание на детали. А большинство мужчин… - Кейт не договорила, явно раздраженная тем, какой оборот принял разговор. - Но ты понимаешь, что я имею в виду?

– Конечно, - буркнула Франческа.

– Суть в том, - продолжала Кейт, - что у большинства представителей рода человеческого волос больше, чем мозгов. Если ты хочешь, чтобы люди поняли, что ты снова на ярмарке невест, то следует заявить об этом недвусмысленно. Вернее, нам надо заявить об этом недвусмысленно ради тебя.

Франческе представилась чудовищная картина: все ее родственницы и свойственницы заняты отловом неженатых мужчин, которые, бедняжки, кидаются врассыпную, едва завидя их.

– Что конкретно вы собираетесь предпринять?

– Боже мой, только не надо демонстрировать нам содержимое своего желудка!

– Кейт! - укоризненно воскликнула Софи.

– Ну, ты не станешь отрицать, что вид у нее сейчас был такой, словно ее вот-вот стошнит.

Софи закатила глаза.

– Верно, но не обязательно было комментировать это.

– А мне понравился комментарий, - вставила Элоиза. Франческа пронзила сестру испепеляющим взглядом, так как испытывала непреодолимую потребность излить досаду на кого-нибудь, а с кровными родственниками все проще.

– Ну ладно, отныне мы будем сама тактичность и сдержанность, - пообещала Кейт.

– Уж ты нам поверь, - добавила Элоиза.

– Что ж, во всяком случае, я никак не могу помешать вам, - сказала Франческа.

Она заметила, что даже Софи ничего не возразила на это.

– Ладно, пойду-ка съем еще один эклер.

– По-моему, эклеров больше не осталось, - заметила Софи, поглядывая на нее с симпатией.

У Франчески упало сердце.

– А шоколадное печенье?

– Тоже закончилось.

– Так что осталось?

– Миндальный пирог.

– Это который на вкус как пыльная тряпка?

Он самый, - подтвердила Элоиза. - Это единственное сладкое блюдо, которое мама не попробовала заранее. Я ее предупреждала, конечно, но меня никто никогда не слушает.

Франческа чуть не заплакала. Смешно, конечно, но предвкушение любимых сладостей было единственным, что поддерживало ее в данный момент.

– Ну, веселей, Фрэнни, - сказала Элоиза, которая, задрав подбородок, выглядывала что-то поверх толпы. - Я вижу Майкла.

И верно, это был Майкл. Он стоял в начале зала и выглядел ужасно элегантно и греховно в своем черном бальном фраке. Вокруг него сгрудились женщины, что нисколько не удивило Франческу. Половина этих дам видела в нем жениха либо для себя, либо для дочери.

А вторую половину составляли молодые замужние дамы, которым нужно было от него нечто совсем другое.

– Я и забыла, насколько он хорош собой, - пробормотала Кейт.

Франческа сердито глянула на нее.

– Он очень загорелый, - добавила Софи.

– Он же был в Индии, - сказала Франческа. - Как же было там не загореть!