— Привет, — вернувшись домой, Олег заглянул в приоткрытую дверь комнаты сестры, — ты чего, прогуляла сегодня?

— Угу, — лишь мельком взглянув на брата, Аля продолжала сидеть в мягком кресле, подобрав под себя ноги.

— А чего?

— Не твоё дело… — неожиданно девушка повернулась всем корпусом и посмотрела на Олега с каким-то интересом, — Слушай… ты идёшь завтра к Мясникову на день рождения?

— Завтра — нет…

— Он тебя не пригласил?!

— Пригласил, но не завтра. В субботу будем оттягиваться, у него на даче.

— А завтра?.. — Аля удивлённо приподняла тоненькие, ниточкой, брови, — Почему не завтра?..

— Завтра… — брат поморщился, как будто не хотел говорить на эту тему, — Завтра он отмечает с этой… с твоей Аней… только вдвоём…

— Она не моя… — почувствовав, как тысячи иголок вонзаются в сердце, Александра побледнела, — И где же?.. Не знаешь?..

— Почему, знаю. В «Москве».

— Я так и подумала… — представив себе обеденный зал одного из лучших в городе ресторанов, где обычно кутили дети чиновников, Александра едва улыбнулась уголком губ, — А он не боится, что его папочке потом придётся отдуваться? Всё-таки траур…

— Ты же знаешь Виталика. Он любит порисоваться, особенно перед женским полом.

— Такой, как Свиридова, за счастье и в привокзальном буфете посидеть… Она дура, скажи? — недобро усмехнувшись, Аля встала с кресла и медленно подошла к окну, — Кстати, как она тебе — вообще?

— Дура, но… как тёлка — классная… — видимо, вспомнив о неудачной попытке любовного приключения с Анютой, Олег произнёс последние слова как-то зловеще, — На пару ночей бы сошла.

— Ненадолго он с ней, как думаешь?..

— Не знаю… если честно, тут я вообще не понимаю, что с Виталей творится…


Аля ожидала услышать подтверждение своим словам, но брат неожиданно задумался. Судя по выражению лица, он сильно сомневался в утверждении сестры, что у Виталия с Анютой всё «ненадолго». Она пристально смотрела на Олега, чувствуя, как отпустившая, было, боль снова возвращается той же тысячей острых игл…


— Он с ней спит?.. Не знаешь?

— Тебе-то зачем знать? — Олег посмотрел на сестру с нескрываемым удивлением, — Мазохистка, что ли?

— Не твоё дело. Я задала вопрос… Он с ней спит?

— Насколько мне известно, нет. Бережёт, как зеницу ока.

— Понятно… — Александра снова усмехнулась. Слова брата не оставляли шансов её израненному сердцу.


…Бережёт, значит… А её, Сандру, так и норовил затащить в постель.


— Ты чего? — глядя на её изменившееся лицо, Олег осторожно окликнул сестру, — Расстроилась, что ли?

— Больно надо. Пусть бережёт, если дурак. Потом такой сюрприз ему будет…

— Ты о чём?

— Ни о чём. Просто мысли вслух.

— А точнее? — Олег заинтересованно уставился на сестру.

— А, если точнее… — для пущей убедительности того, что она собиралась сейчас произнести, Аля сложила на груди руки и придала лицу многозначительное выражение, — Только не говори ему, а то расстроится…

— Что не говорить-то?

— Когда мы были на картошке, она один раз поздно пришла. А утром припёрлась наша бригадирша… И наехала на Свиридову. Оказывается, та ночью мылась в бане с каким-то парнем. Бригадирша так и сказала, что лавка кровью испачкана, грозилась родителям написать.

— Чё, серьёзно?!

— Серьёзней некуда. Все девчонки свидетели. И Свиридова пошла убираться, как миленькая, даже не пикнула. Куча народу видела, и наша Вера Андреевна в том числе.

— Ни фига себе… Придётся Витале глаза открыть.

— Не вздумай! — Александра старательно изобразила возмущение, — Я тебе по секрету рассказала!

— Да ничего себе секрет! Он ей — цветы, подарки… он же в натуре думает, что она ещё девочка!

— Ну, и пусть себе думает, — снова отвернувшись к окну, Аля едва сдерживала довольную улыбку, — хотя…

— Знать бы наверняка… Точняк она уже… того?..

— Сам проверь… слабо?

— Провоцируешь?

— Нет, просто навожу на размышления.


— Слушай… — опершись о дверной наличник, Олег пытливо посмотрел на Александру, — Я тут недавно ваш разговор с матушкой подслушал… нечаянно, конечно… Ничего, правда, не понял, но… ты чё, в натуре, залетела, что ли?!

— Я?! — собрав в кулак всё своё мужество, Александра изумлённо вытаращила глаза, — Ты не перегрелся?!

— Виталя в курсе?

— Какой Виталя?! У нас с ним ничего не было, можешь сам спросить!

— Делать мне нечего… Только я не глухой. Вы про аборт говорили.

— Ну, и что?! Мать мне обо всём рассказывает… И не для твоих ушей эти разговоры, понял?! Иди, лучше, Свиридову проверяй!

— Может, и проверю… — ухмыльнувшись, парень повернулся, чтобы уйти, — Если случай подвернётся.

* * *

Собираться в ресторан Аня начала сразу, как только вернулась с занятий. Перебрав весь свой гардероб, она никак не могла решить, на чём остановить свой выбор — то ли на светло-голубой кофточке с люрексом, надетой поверх юбки-четырёхклинки, то ли на тёмно-зелёном трикотиновом платье с узким чёрным лакированным пояском, подчёркивающем её тонкую талию. Нелли поехала в гости к дальним родственникам, и ещё не вернулась в общежитие, так что посоветоваться было не с кем. Решив сначала сходить в парикмахерскую, а потом уже подобрать наряд под новую причёску, Анечка оделась и вышла на улицу. Несмотря на траурные дни, город жил своей жизнью — автобусы и трамваи ходили по заданным маршрутам, двери магазинов открывались перед покупателями, парикмахерские ждали своих клиентов.


…Аня уже давно мечтала сделать химическую завивку. Дома её отговаривала мама — та искренне считала, что густые тёмно-русые пряди дочери не нуждаются в дополнительных процедурах, и что щестимесячная завивка только испортит Анютины и без того шикарные волосы.

Теперь же строгой мамы не было рядом, а прийти в ресторан с завивкой очень хотелось… Анечка давно уже приберегла пять рублей на новую причёску, и теперь решительно входила в салон красоты, расположенный неподалёку от её общежития.


…Пряча улыбку, Анюта смотрела на своё отражение — тонкие деревянные бигуди, усеявшие голову, делали её похожей на какую-то инопланетянку. Она уже представляла себя с пышной, в мелких колечках, причёской… Почти все девчонки из её группы были с «химией», ну, разве Александра Дзюба и ещё пара студенток не пошли на поводу у моды… Но у Сандры длинные волосы, которые она завязывает в «хвост» на самой макушке… может, это новая мода? Аня ещё помнила, как в восьмом классе отчаянно рассталась со своей длинной косой — ради того, чтобы подстричься под «сессон»… Увидев дочь в новом обличье, мать чуть не упала в обморок… Сейчас Аня жалела, что тогда так необдуманно распорядилась своими волосами. Теперь она бы так не поступила…

Но ведь «химия» — не стрижка… Это всего лишь завивка. И это — так шикарно…


— Всё, — сделав последний штрих расчёской, парикмахерша заученным движением сняла с Ани клеёнчатую накидку, — готово.

— Ой… спасибо…


Девушка не могла оторвать взгляда от зеркала: пышная, густая шевелюра смотрелась на её голове как кудрявое облако, обволакивающее и плечи, и часть спины… Волосы почему-то стали светлее на тон и приобрели золотистый оттенок, что очень понравилось Анечке. Единственное, чему она не очень обрадовалась, был запах сероводорода, исходящий от волос… Но, решив, что за оставшиеся до ресторана часы он выветрится, она с удовольствием рассчиталась и выбежала на улицу. Осень давно была готова отдать свои права зиме — холодный ветер кружил над городом снежинки, без спросу забирался под полы тёплого пальто и вырывал из рук маленькую сумочку… Ане совсем не хотелось надевать на голову тёплую вязаную шапочку с отворотом… Ведь тогда никто не увидел бы её новой причёски…

Хотя… конечно, это не для всех. Это — для Виталика…


Вернувшись в общежитие, Аня с ужасом посмотрела на часы — поход в парикмахерскую занял слишком много времени, и в запасе оставался всего лишь час, чтобы окончательно утвердить наряд и накраситься.


— Ну, как? — подбоченившись, она встала посреди комнаты перед вернувшейся из гостей Нелли, — Мне идёт?

— Отпад… — взирая на вздыбившуюся в разные стороны копну волос подруги, Нелька восхищённо вытаращила и без того огромные глазищи, — Только заколочками заколи… Вот здесь… и здесь…

* * *

…Народу в ресторане было немного — видимо, не решаясь веселиться на публику, завсегдатаи в эти дни предпочитали отсиживаться дома или на своих элитных дачах. Сидя в шикарном зале, Аня не переставала искренне восхищаться убранством — рельефные стены и потолки, резная мебель, белоснежные скатерти, хрустальные фужеры на столе… Такое она видела только в кино, и то в заграничном. Блюда же, заказанные Виталиком, просто привели девушку в ступор. Несмотря на то, что она отлично знала правила этикета, Аня слегка стушевалась, увидев на столе совершенно незнакомые ей горячие и холодные закуски. Она даже решила их не пробовать, ограничившись салатами и отбивной, но Виталик рассеял все её сомнения, демонстративно орудуя одной лишь вилкой.

Он заказал шампанское и коньяк, и уже ко второму часу их пребывания здесь был довольно навеселе. Аню это очень огорчало, разговор с трезвым Виталиком приносил ей удовольствие, но Виталик выпивший оказался совершенно другим — более дерзким и настойчивым. Впрочем, к самой Анюте это не имело никакого отношения, парень вступил в спор с официантом, когда тот отказался включить музыку, ссылаясь на траур.


— Толик… я не прошу у тебя привезти сюда оркестр… Включи нам магнитофон, и всё!


Слушая, как двадцатидвухлетний Виталий фамильярно называет Толиком человека, годящегося ему в отцы, Аня внутренне сжалась. Ей стало ужасно неловко, будто это именно она вела себя по-хамски.


— Виталий Иванович, не положено, — официант, напротив, был очень тактичен, — у нас распоряжение…

— Толик, — поймав мужчину за рукав, Виталий потянул того к себе, — у меня сегодня день рождения. И я пришёл с любимой девушкой… Как ты думаешь, что победит — любовь к девушке, или любовь к партии?

— Лучше закроем тему, — оглянувшись по сторонам, «Толик» сказал эти слова вполголоса, — вы ничего не говорили, я ничего не слышал.

— Да брось ты!.. — парень, напротив, даже не заботился о конфиденциальности разговора, — Давай нам музыку, я всё оплачу.


Вынув сотенную купюру, Виталий сунул её в карман официанта.


— Этого хватит?

— Вполне… — тот смягчил тон, и, ещё раз оглянувшись, наклонился, — Только без танцев… Хорошо? А то вас не тронут, а мне — по полной…

— Да брось ты… — засмеялся вслед ему Виталик, — Никто никого не тронет… Старый мир рухнул, на смену идёт свобода.


Аня с замиранием сердца слушала эти разговоры. Она и сама бы с удовольствием потанцевала, но это было так страшно… Ведь их предупредили!


— Ну, что, пойдём, потанцуем? — протягивая ей руку, Виталий улыбался так обаятельно, что Анечка не смогла ему отказать.

— Но ведь нельзя… — уже вкладывая свою ладошку в его крепкую кисть, она неуверенно произнесла эти слова, — А, если кто-нибудь расскажет?..

— Кому? — он смотрел на неё, как на маленького ребёнка, — Моему папе?..

— Ну, хотя бы ему…

— А дальше — что?.. как ты думаешь?..

— Не знаю…

— Вот и я не знаю, — Виталик рассмеялся, — и никто не знает! Потому, что у меня день рождения… и я танцую с самой красивой на свете девушкой… Разве это наказуемо?!


…Танцуя с Виталием под «Старинные часы» Пугачёвой, Анюта испытывала неловкость не только потому, что нарушала запрет комитета комсомола института. Собираясь в ресторан, она так торопилась, что больше не замечала «аромата», которым благоухали её волосы, а вот сейчас вдруг ощутила его сполна. Это был всё тот же сероводород, оставшийся после химической завивки, и который не смогли перебить ни запахи итальянской кухни, ни её любимый «Сигнатюр».


— Зачем ты это сделала? — как будто прочитав её мысли, Виталий провёл рукой по Анютиным волосам.

— Что? — нарочно сделав вид, что не понимает вопроса, Аня чуть прикрыла в блаженстве глаза.

— Завивку… — его пальцы утонули в пушистой копне, губы приблизились к её лицу, — У тебя и так шикарные волосы…

— Я хотела тебе понравиться…

— Ты мне и так нравишься… — он целовал её, совершенно не стесняясь посторонних, и Аня невольно скосила глаза на других посетителей.