Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 1.

— Виталик, не надо…

— Надо… — его горячее дыхание коснулось её шеи, — Анечка… Я так тебя люблю… А ты?.. ты меня любишь?

— Да… — не прошептала, а, скорее, выдохнула девушка.

— Я не расслышал…

— Да… — уже громче произнесла Анюта.

— Правда?! — его глаза смотрели на неё близко-близко, — Это — правда?!

— Правда… — пряча пылающее лицо где-то у него на груди, Аня чуть кивнула головой.

— Мы сейчас поедем ко мне…

— Куда?

— На дачу. Ты ещё не видела нашей дачи… Мы сейчас поедем туда… Там никого нет…

— Я не поеду… — она отчаянно замотала головой, — Виталик, я не поеду.

— Поедешь, — всё крепче сжимая её в кольце своих рук, он пьянел на глазах, — Анечка… я больше так не могу… я люблю тебя, понимаешь?..

— Нет, — Аня вдруг резко отстранилась, — я никуда не поеду, и вообще… мне уже пора.

— Неужели ты и правда такая строгая?.. — улыбнувшись, он взял в руки её лицо, — Ты не шутишь? Только после свадьбы?

— Да, после свадьбы, — Аня чуть нахмурила брови, — я не шучу.

— Какая строгая у меня будет жена…

— Ты уверен? — она всё же не смогла сдержать улыбки, — Что я буду твоей женой?

— Уверен… — его губы в очередной раз коснулись её губ, — Как и в том, что мы сейчас поедем на дачу.

— Мы поедем домой.

— Ты сама говорила, что за день до свадьбы… А свадьба — завтра.

— Что?! — Анюта громко рассмеялась, но тут же смолкла, испуганно оглянувшись по сторонам.

— Завтра — свадьба… Не веришь?! — Виталик поднял вверх одну руку и громко позвал, — Официант!..

— Слушаю, — Анатолий тут же подошёл к молодым людям.

— Поставь нам «Обручальное кольцо»!

— Думаю, что не стоит, — мужчина многозначительно покачал головой, — и пить вам тоже на сегодня хватит.

— Я не ясно сказал?! «Обручальное кольцо»! У меня завтра свадьба, я хочу сделать подарок своей любимой женщине!

— Виталий Иванович… — бросив взгляд на соседний столик, за которым сидела компания людей среднего возраста, Анатолий чуть наклонился в сторону Виталика, — Не стоит. Если медляк ещё туда-сюда, то быстрый танец… не надо.

— Ты не понял?! — схватив за грудки, парень с силой встряхнул официанта, — Я сказал!.. Что прикажу, то и поставишь, понял?!

— Виталик, не надо!.. — Аня испуганно пыталась разжать его руки, — Виталик, ну, пожалуйста!..

…Всё произошло так стремительно, что никто из окружающих не успел вмешаться.

…Звон разбившегося зеркала и залитое кровью лицо лежащего на полу Толика — всё, что врезалось в память девушки после того, как Виталик окончательно потерял над собой контроль. Глядя, как из-под надувшейся, разрезанной осколком кожи лба официанта пульсирующей струйкой вытекает кровь, Анюта сама чуть было не потеряла сознание. Она никак не могла поверить в происходящее, и только смотрела, как вокруг мужчины собирается толпа посетителей… как кто-то пытается привести его в чувство… вытаскивает застрявший в голове зеркальный, окровавленный осколок…

— Не бойся… — в миг протрезвевший Виталий сжал её ладонь дрожащей рукой, — Ты только не бойся… Ничего не будет.

— Ты его убил… Да?! — побелевшими губами прошептала Анюта, не сводя глаз с официанта.

— Нет, нет… — торопливо ответил Виталий, за руку оттаскивая её в сторону, — Он живой… вот увидишь… он живой.

— Что теперь будет?! — она подняла на него полный ужаса взгляд, — Виталик… что теперь будет?!

— Ничего не будет… — обняв, он изо всех сил прижал к себе девушку, — Вот увидишь…

…В общежитие Анюта вернулась далеко за полночь. Приезд скорой помощи, милиции, составление протокола, показания, которые ей пришлось дать — всё это перемешалось в её сознании, как овощи в салате, так, что она не могла бы в хронологической точности восстановить все события этого несчастливого вечера.

Она переживала и за официанта — он так и не пришёл в сознание, и за Виталика, которого увёз домой отец, Иван Мясников, которого вызвали сразу, как только выяснили личность молодого человека. Перед тем, как приехала милиция, он успел сунуть Анечке деньги — в панике она так и не поняла, зачем…

После составления всех документов Мясников-старший сам уплатил и за ужин, и за разбитое зеркало, и за разбитую посуду. Схватив сына за шиворот, он с силой толкнул того вперёд, указав направление на выход.

— Аня!.. — вспомнив о девушке, Виталий попытался вернуться за ней, но Иван Михайлович встал у него на пути, — Аня!.. Поехали!..

— Какая ещё Аня?! — могучая ладонь отца с силой впечаталась в плечо сына, — Пошёл!..

— Это — моя Аня! — сын никак не хотел смиряться с тем, что Аня остаётся одна и повторил попытку вернуться.

— Это ты — Аня? — недовольный Мясников, наконец, обратил внимание на перепуганную девушку, — Идём!

Покорно просеменив до чёрной «Волги», припаркованной у ресторана, Анюта уселась на заднее сиденье. Отец занял место за рулём, усадив рядом с собой непутёвого сына.

…Сидя сзади, как мышка, всю дорогу Анюта с надеждой ловила их разговор…

— Я тебе что говорил?! — со злостью поворачивая руль, Мясников-старший цедил сквозь зубы, — Сидеть дома, никуда не ходить, тем более — в ресторан!

— У меня день рождения… — мрачно огрызнулся Виталий, — Я что, не имею права его отметить?!

— Дур-рак… — отец в сердцах стукнул кулаком по рулю, — Ты что, не понимаешь?!

— Понимаю! Траур, ну, и что?!

— Да при чём тут траур?! — Иван Михайлович уже не просто говорил на повышенных тонах, он — орал, — Если бы только траур!.. Ты что, не понимаешь, что сейчас — переломный момент?! Всё может произойти, вплоть до смены курса, ты это понимаешь?!

— И что?

— И ты в этот момент подставляешь мне такую подножку?! Это вчера ты мог перебить морды всем, кто там сидел, а я мог замять это дело… Но я не знаю, как будет завтра! И никто не знает!..

— Завтра ещё не наступило.

— Ошибаешься! — отец чуть сбавил тон, — Уже. Наступило.

— Чё, в натуре — смена курса? — Виталий удивлённо обернулся к отцу, — Только кроме шуток…

— Какие к чертям шутки?!

— Ну, серьёзно, па… что происходит?

— Если бы я знал… Я знаю только одно: у власти будет другой человек. И сейчас каждый будет цепляться за своё место. А меня завтра за твою выходку могут выбросить под зад коленом, с волчьим билетом. Эпоха лояльности закончилась.

— Уже известно, кто будет генсеком?

— Известно… Андропов будет, старый гэбист… так что никаких поблажек.

— Ну, прости, пап… — сын тоже перешёл на виноватый тон, — Обойдётся…

— Обойдётся… — негромко проворчал отец, — Снимут меня, мать тоже пострадает… Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!

— Понимаю.

— Понимаю… Ни хрена ты не понимаешь. Теперь главное, чтобы этот официант выжил…

— Да выживет. Ему просто зеркалом лоб вспороло…

— Если бы. Судя по всему, тяжёлая форма сотрясения, плюс потеря крови. Завтра с утра поедем к Дзюбе… — Иван Михайлович нервно сжал губы, — Придётся на старости лет ментовские сапоги лизать…

— Да ладно… — сын недоверчиво усмехнулся, — Он что, по старой дружбе дело не закроет?

— А он что, по-твоему, дурнее меня? — отец бросил на сына взгляд исподлобья, — Не понимает, какой момент наступает?! Ему что, партбилет нагрудный карман жмёт?! Или должность надоела?! Если бы пару недель назад — я бы не сомневался, что дело будет закрыто. А сейчас… сейчас на двести процентов уверен, что не захочет Семён Ильич рисковать… Падлой буду — не захочет.

…Сидевшей сзади Анюте показалось, что мужчины совсем забыли про неё, и, как только автомобиль остановился у дома, где жили Мясниковы, поспешно открыла дверь.

— Аня, — Виталий тут же заключил её в объятия, — идём…

— Куда?! — отец с силой тряхнул его сзади за плечо, — Куда — идём?!

— Аня пойдёт со мной, — Виталик упрямо дёрнул плечом, — заодно познакомитесь. Это — моя девушка.

— Не время сейчас знакомиться, — Иван Михайлович бросил на Анюту тяжёлый взгляд с высоты своего исполинского роста, — как-нибудь в другой раз.

— Нет-нет, я — домой… — вырвавшись, Аня тут же попятилась назад, — Всё хорошо, Виталик… ты тоже иди домой!

— Куда — ночью?! — он попытался поймать её за руку, но Аня отступила ещё на шаг, — Ты никуда не пойдёшь!..

— Не беспокойся! — она сделала ещё несколько торопливых шагов, — Всё хорошо!.. До завтра!

Развернувшись, девушка кинулась прочь по улице, боясь, что парень бросится её догонять. Ей совсем не хотелось, чтобы именно сейчас Виталий вышел из-под родительского контроля, и поэтому бежала изо всех сил.

…Она даже не сообразила, что может взять такси — в сумочке лежали Виталькины деньги… Она так и пробежала пешком до самого общежития, и, только войдя в свою комнату, осознала, какой огромный проделала путь — одна, по пустынным ночным улицам всё ещё чужого ей города…

— Ну, что, как?! — сонная Нелька оторвала от подушки тяжёлую голову, — Хорошо погуляли?..

— Лучше некуда…

Первая мысль, мелькнувшая в голове проснувшейся следующим утром Анюты, была, конечно, о Виталии. Вернувшись ночью в общежитие, она уснула только благодаря жуткой усталости после того, как пешком прошла добрую треть огромного города. Она нехотя отвечала на вопросы Нелли, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик. Ей было очень тяжело, вдвойне из-за того, что она ничего не знала о судьбе Виталика.

В институте она едва отсидела четыре пары, совершенно не слушая преподавателей, на автомате конспектируя лекции и совершенно не понимая смысла написанного. После занятий она торопливо оделась и выбежала на крыльцо…

…Напрасно Анечка всматривалась в каждого прохожего, идущего в сторону института, напрасно мёрзла целых полчаса на мраморных ступенях… Виталик не пришёл встречать её по обыкновению, и это только добавило тревоги.

Нерешительно войдя в кабину телефона-автомата, Аня вставила монетку в монетоприёмник. Она знала номер домашнего телефона Мясниковых, но почти никогда не звонила Виталику — он всегда сам находил её, где бы она ни была. Набрав заветные цифры, девушка с трепетом слушала длинные, кажущиеся бесконечными, гудки.

— Алло, — после характерного щелчка в трубке, наконец, раздался женский недовольный голос.

— Здравствуйте, — робко поздоровалась Аня, — позовите, пожалуйста, Виталия.

— Кто его спрашивает?

— Это Аня…

— Его нет.

— А когда он будет?.. — услышав ответ, Анечка чуть было не расплакалась прямо в трубку.

— Понятия не имею. До свидания.

— До свидания… — сквозь короткие гудки расстроенно попрощалась девушка.

…Больше всего удручала неизвестность. Приехав в общежитие, Аня даже не посмотрела на пирожные, оставшиеся после последнего визита Виталика, и которые они с Нелькой вяло поедали каждый день за вечерним чаем… Она старательно обходила взглядом букет из девяти гвоздик, который он подарил ей позавчера… Ярко-красные бутоны слегка увяли, мелкие лепестки чуть завернулись внутрь, и Аня ещё утром подумала, что нужно бы сменить воду и добавить в неё немного сахара, но ей казалось, что, дотронься она до этих цветов, они уколют её — без шипов… но до боли, до крови… проникая до самого сердца…

Всё, что напоминало ей о Виталии, приносило нестерпимые мучения. Причина этому была: в глубине души Аня чувствовала, что всё, что произошло вчера в ресторане, будет иметь последствия… трагические последствия для них обоих. Ей очень хотелось узнать о судьбе официанта, но она не знала, в какую больницу его увезли.

Не в силах отвечать на очередные Нелькины расспросы, она улеглась на кровать и закрыла глаза, но уснуть не получилось. Полежав так какое-то время, она накинула тёплую кофту и спустилась на нижний этаж общежития.

Иногда Виталий звонил ей на таксофон, расположенный в холле возле рабочего места вахтёра. «Поймав» первого попавшегося студента, идущего в корпус, где жила Анюта, вахтёр просил того пригласить Аню Свиридову из шестьсот двадцать первой комнаты, и уже через несколько минут счастливая Анечка бежала вниз по ступенькам, чтобы услышать дорогой, любимый голос.

Вот и сегодня она надеялась, что Виталик сам позвонит ей… он почувствует, что она ждёт его звонка — рядом с таксофоном!..

…Прошло уже около часа, но таксофон так и молчал. Вторая попытка позвонить на квартиру Мясниковых отозвалась в душе лишней болью.