Он вышел из комнаты, а Эмили продолжала невозмутимо разглядывать снимки.

— Я могу чем-нибудь вам сейчас помочь? — спросила Диана.

— Не утруждайте себя, дорогая. Не позволяйте Чарли перенапрягать вас. Выкиньте его планы из головы. Я никогда не воспринимаю их всерьез. Мы с ним превосходная пара. Лучшие идеи приходят в голову именно мне. Сначала он говорит, что осуществить их невозможно, а потом делает все, как я хотела. Скажите, разве это не удача — встретить такого мужчину?

— Думаю, не только в удаче дело, — ответила Диана с улыбкой.

— А вы мастерица делать комплименты! Но на самом деле я действительно удачлива. Вот вы, например, делаете сейчас для нас гораздо больше, чем я могла бы рассчитывать. Не могу выразить, как я вам благодарна.

Диана поспешила удалиться. Чувство вины достигло пика, стоило увидеть, что было приобретено на аукционах, чтобы привести в порядок «ее» комнату в этом доме. Чарльз лично повесил шторы, Эмили накрыла постель изумительным старинным покрывалом. В углу поставили шкаф красного дерева, а пол устлали персидскими коврами. Закончив работу, Эмили оглядела спальню критическим взором.

— Теперь лучше, правда? — спросила она.

— Вам не стоило так беспокоиться, — ответила Диана, которой слово «лучше» показалось не совсем правильным в данном контексте. — Я здесь всего-то на десять дней.

— Не сомневаюсь, вы еще к нам вернетесь, — с уверенностью сказала Эмили. — Такой сад, который мы замыслили, невозможно соорудить за несколько дней. К тому же лучшее время для посадки роз — осень, так что…

— Прекрати, Эмили, — вмешался ее муж. — Диана отменный профессионал и не нуждается в твоих лекциях. Мне кажется, работы снаружи на сегодня кончились. Почему бы вам двоим не отправиться на прогулку, пока я окончательно разберусь со своими списками?

Они вышли из дома через парадную дверь. Эмили сразу отказалась от мысли проинспектировать, что сотворили подручные Уолта на заднем дворе. Ее расстроило падение яблони — ствол не выдержал именно в этот день. Диана срезала цветущие ветки и расставила их в доме по вазам, но хозяйка была безутешна.

— Для меня это как смерть близкого человека. Дереву было не меньше пятидесяти лет.

— Именно поэтому дни его были сочтены, — в десятый раз пробовала объяснить Диана.

— Знаю, что веду себя глупо, но мне не хотелось бы видеть, что от этой старой яблони осталось.

Хорошее настроение вернулось к Эмили, когда разговор зашел об их с Чарли планах на ближайшее будущее. Им предстояло объехать самые известные сады южных штатов, где цветение началось гораздо раньше, чем в этих краях. Свои особые ожидания Эмили связывала с одной частной коллекцией старых роз.

— Вы, не сомневаюсь, слышали о миссис Бачелдер. Я никогда с ней не встречалась, но переписываюсь. Жаль, что вы не сможете поехать с нами. Вам было бы о чем с ней поговорить.

— О, несомненно, — вздохнула Диана.

Во многом благодаря стараниям Чарльза Николсоны были почти готовы к отъезду, когда на следующее утро прибыл Уолт со своей командой. Эмили еще долго металась между машиной и домом, боясь забыть что-то из необходимого в дороге. А Чарли сопровождал ее суету возгласами:

— Эмми, не забывай, что по пути у нас тысячи магазинов, торгующих чем угодно. И твоим аспирином в том числе! Поехали!

— Хорошо, милый, — покорно сказала Эмили и сделала то, чего от нее меньше всего ожидала Диана: порывисто обняла девушку и поцеловала в щеку.

— Уолт, — обратилась она затем к молодому человеку, — присматривайте за нашей гостьей, пожалуйста. Не позволяйте ей слишком много работать. Мы будем звонить через день.

— Не беспокойтесь ни о чем, — Уолт улыбнулся, показав великолепные зубы.

Эмили посылала им воздушные поцелуи, пока машина не скрылась из вида. Когда это произошло, Уолт посмотрел на Диану испытующе:

— Стало быть, об устройстве парковых беседок вам известно все?

Остальные члены его бригады лениво присели рядом с грузовичками, ожидая распоряжений и с любопытством прислушиваясь к разговору.

— Я пойду в дом и принесу планы, составленные вчера, — сказала Диана.

— Позвольте вас сопроводить, — ухмыльнулся Уолт.

— Я так и знал, — последовала реакция одного из работников. — Ты полдня проторчишь у них в кухне и уничтожишь все запасы кофе.

— Помолчи, Джек, — Уолт метнул в него испепеляющий взгляд. — Распили лучше ствол упавшей яблони и погрузи в машину. Ты еще не успеешь управиться, когда я вернусь.

Он пошел вслед за Дианой в дом. На кухонном столе были развернуты планы — Эмили, как полководец, изучала их перед отъездом под протестующие вопли Чарльза. Шаги Уолта за спиной у Дианы отзывались в ней морозом по коже.

Плотно закрыв дверь, он спросил:

— Интересно, как вам удалось втереться в доверие?

— Ни к кому в доверие я не втиралась. Просто так получилось.

Его брови сдвинулись в прямую линию, а глаза превратились в узкие пронизывающие щелки. Диана решила перейти в наступление:

— А что вас так рассердило? Вы ведь знали, что…

— Я предполагал, вы будете сохранять некоторую дистанцию между собой и этой семьей… А теперь получается, что вы лучший друг дома!

— Знаете, я не прилагала к этому ни малейших усилий.

— Неужели? — он швырнул свою кепку на стол и плюхнулся в кресло. — Конечно, вы воспользовались их слабостью. Они очень добрые и простые люди. Чарльз изображает из себя сильную личность и даже грубияна, но только дураку не видно, насколько он мягкий человек. Итак, что вы намереваетесь предпринять дальше? Оставите трогательную записку на подушке или просто удалитесь в ночь? — Заметив, какой болью исказилось ее лицо, он не без удовлетворения добавил: — Вам ведь тоже не по душе эта ситуация? Вижу. И это хорошо.

— Мне пришлось пойти на это.

— Будь я проклят, если понимаю, почему! Когда вы втянули меня в эту нелепую игру, я еще думал, что мне ясно, зачем. А сейчас… Сейчас вы уже не можете делать вид, что сказали мне все. Вы что-то от меня скрываете, не так ли?

На этот вопрос она отвечать не собиралась, но поздно сообразила, что молчание в данном случае знак согласия. Потупив взгляд, она успела заметить, что его большие натруженные руки измяли кепку до неузнаваемости.

— Вы правы, я сама себе противна, — сказала она. — Но не вам меня судить. У меня есть на то веские причины. И не надо меня осуждать за это. Кто разберется в нашей с вами жизни? Скоро я исчезну, и вы никогда больше обо мне не услышите. При этом я… Я постараюсь дать разумное объяснение, почему я уехала, не завершив начатое.

После этих слов он заметно расслабился. Сжатые в кулаки руки расслабились снова в пальцы музыканта, нежные и чувствующие.

— Хорошо, — сказал он. — Считайте, что я клюнул на вашу удочку. Едва ли я смогу сделать для вас больше, как вы думаете? Вам по-прежнему придется изображать, что вы со мною консультируетесь. В противном случае мои парни заметят странность в нашем поведении, а там до правды рукой подать — вас разоблачат. Вообразите себе мою роль во всем этом — либо дурак, либо наглый лжец. Обещаю: буду прикрывать вас изо всех сил. Было бы неплохо, чтобы к возвращению Николсонов вы приготовили свои собственные планы переустройства сада — особенно позади дома. Им хотелось начать с этого.

— Мне не хватает знаний.

— Тогда мой совет: найдите кого-нибудь, у кого их достаточно, — он говорил спокойно, но в тоне чувствовалась злость. — Вам также придется смириться с моими — профессиональными — советами. Так мне, по крайней мере, будет легче объяснить потом, как это я, опытный человек, не сумел распознать в вас дилетантку. В пятницу я поведу вас в «Лисью нору» и представлю нужным людям. Здесь мы либо играем в мою игру, либо не играем вообще. Если есть возражения, самое время сказать об этом.

Много позже ей пришли в голову многочисленные саркастические реплики, а в тот момент Уолт скривился в улыбке:

— Ладно, не будем дожидаться приезда Эмили. Построим ей беседку. Кстати, где она хотела ее расположить?

Диана мыла посуду, размышляя, как бы позлее огрызнуться, но потом пришла к выводу, что не стоит этого делать. Да, ее назвали дилетанткой, но даже это выдавало его собственную уязвимость. Ему хорошо, он ни при чем, а ее можно было обвинить во всех смертных грехах. Какие мотивы руководили им? Николсоны ему гораздо ближе. Что заставило его лгать друзьям?

В этот момент прибыл грузовик, который привез знаменитые кованые ворота, и ей пришлось оставить дела на кухне. Напустив на себя важность, она направила шофера с машиной на задний двор. Там уже собралась команда Уолта, с любопытством разглядывавшая ворота: полтора метра шириной каждая створка и добрых два метра в высоту. Украшения состояли из львов и единорогов вкупе с другими геральдическими чудищами. Все это покрывал толстенный слой ржавчины.

Уолт посмотрел на нее еще раз с лукавой усмешкой:

— Видели что-нибудь подобное?

Обезоружить его можно было, только ответив созвучно:

— Воротца словно из Букингемского дворца. Что, черт возьми, нам с этой тяжестью делать?

— Пока поставить в сарай, я думаю, — Уолт сдернул кепку с головы и утер пот рукавом. — Джек! Бери ребят и покажи, куда ставить.

Водитель услышал эту реплику и вылез:

— Чтобы снять эту штуковину, нужны четверо здоровенных парней.

Когда люди взялись за дело, не переставая поражаться очередному чудачеству Николсонов, Уолт обратился к Диане:

— Не соизволите ли пойти и убедиться, что я правильно выбрал место для беседки?

Улыбка его, впрочем, казалась вполне искренней.

Она провела в его обществе все утро, но даже оставаясь наедине, он ни словом, ни жестом не вышел за рамки той роли, которую согласился играть. Позже Уолт вернулся в мужскую компанию, расположившуюся в теньке, чтобы перекусить бутербродами, а Диана пошла в дом, где лампочка автоответчика подавала отчаянные сигналы. Она прослушала телефонные сообщения.

Первой звонила Мэри-Джо, спрашивая разрешение приехать завтра. Электрик уведомил, что никак не успевает, но непременно будет следующим утром. Еще позвонил Энди. С автоответчиком он был по обыкновению многословен: «Мама! Ты дома? Нет, ты, скорее всего, уже уехала. Хотел пожелать тебе счастливого пути. Диана!.. И тебя нет. Ладно, спешу предупредить, что могу навестить тебя вечером. Пора мне забрать свою собаку, а то совестно, что бросил ее на твое попечение. Приеду вечером, но не очень поздно, чтобы…»

Слушая этот затяжной монолог, Диана не могла сдержать усмешки. Ему явно очень нравился собственный голос. «Интересно, — подумала она, — какую из собак он имеет в виду? Или это просто предлог, чтобы наведаться сюда?»

Раз уж электрик перенес свой визит на завтра, других работ по дому не предвиделось, вторая половина дня выдавалась полностью свободной. Она ломала себе голову, как изобразить, что занята делом, и при этом не торчать дома. Присутствие Уолта действовало ей на нервы, и, не кривя душой перед собой, она понимала — не только вполне заслуженное презрение с его стороны тому причиной.

Захватив блокнот и рулетку, она вышла через черный ход. Пронзительно завывала мотопила, один из рабочих расправлялся с остатками ствола яблони. Она остановилась посмотреть, как он забрасывает куски дерева в кузов пикапа.

— Что вы собираетесь с этим делать? — спросила она, чувствуя, что пора по-хозяйски вмешаться в происходящее.

— Крепкие куски пойдут на дрова, — ответил Уолт, неожиданно появившийся у нее за спиной. — Яблоня отлично горит.

— Могу я одолжить у вас лопату? — спросила Диана.

— Ни в чем себе не отказывайте.

Он даже не поинтересовался, зачем ей понадобилась лопата и куда она направляется. Диана выбрала самую легкую, положила на плечо и удалилась.

Потребовалось некоторое время, чтобы найти разбросанные в траве камни, которые Эмили ей показывала. Они лежали на большом удалении друг от друга, полускрытые растительностью, и едва ли можно было предположить, что они являются остатками ограды сада. Однако ж, если обнаружить, как располагались стены, ей будет что продемонстрировать Николсонам. С рулеткой и разлинованной бумагой даже она могла изобразить приличного вида план.

Ей было ясно, что придется поорудовать лопатой, чтобы разыскать полузакопанные камни, но она не могла себе даже представить, какая это тяжелая работа. Камни буквально вросли в дерн, их оплетали жесткие стебли, но бульдозер в этом случае не годился — эту работу можно выполнить только вручную. Диана трудилась в поте лица, и постепенно очертания начали вырисовываться. Сделав передышку, она обнаружила один из углов стоявшей здесь некогда каменной ограды. Трудно описать ее радость при этом открытии.