Барбара Мертц - Когда отцветают розы

Когда они сделали заказ, он достал из своего чемоданчика папку.

— Это то, что ты просила.

— Спасибо, — она положила папку в свой «дипломат».

Деловая встреча адвокатов за ленчем. Но его следующая реплика не была уже столь официально обезличенной:

— Не понимаю, чего ты добиваешься, Диана. Все твои усилия впустую.

— Откуда ты знаешь? — вызов, прозвучавший в этом вопросе, отнял остатки ее храбрости. Она не решилась произнести вслух, что думала: «Ты же не Господь Бог».

— Наверняка я, конечно, не знаю, но есть много оснований полагать, что твоего брата нет в живых — погиб в результате несчастного случая, скорее всего. В больших городах вроде Нью-Йорка люди гибнут, как мухи — безвестные и неоплаканные. В маленьком городке подобное невозможно. Там насилие — редкость.

— Со мной, однако, случилась крупная неприятность в субботу, — сказала Диана. — Семь пуль сорок пятого калибра.

— Ну-ка, рассказывай, — велел он после небольшой паузы.

— Этот же человек вполне мог убить Брэда. Он патологически ревнив, а его бывшая жена была… хорошей знакомой брата. Она ночевала у меня. Охотился он за ней, но был настолько пьян, что мог прикончить любого, кто оказался бы между ним и Мэри-Джо.

— Понимаю, — он зацепил вилкой лист салата и принялся медленно его пережевывать. — Но ведь тело не было найдено.

— Вокруг дома сотни акров леса и лугов, а если взять всю округу, то и не сосчитать. Ларри — здоровенный мужик. Такой может выкопать очень глубокую могилу.

Отец внимательно посмотрел на нее.

— Ты начинаешь удивлять меня, Диана. Быть может, все не так бессмысленно, как я полагаю. Что ты собираешься делать дальше?

Редкое для него признание самой возможности собственной неправоты вселило в Диану уверенность. Еще она была благодарна ему — его явно взволновало известие, что Ларри все еще на свободе.

— Мне страшно от того, что ты там одна. Возвращайся в Филадельфию, пока его не поймают.

— Я не одна.

Отец беззвучно фыркнул.

— Ты имеешь в виду бывшую жену? Жила бы уж лучше одна, чем с такой приманкой для этого разбойника.

Диана обрисовала ему ситуацию более детально.

— Ах, так там вас четверо! Что ж, я тебе верю и знаю, что ты не свяжешься с глупым провинциальным мальчишкой. И еще раз признаю, что в данном случае ты, быть может, права, а я — нет. Придется благословить тебя на дальнейшее и помочь всем, что в моих силах. Не нанять ли частного детектива? Эти деревенские полицейские…

— Они по крайней мере ориентируются на местности. Городскому «пинкертону» там делать нечего.

— Возможно, — он некоторое время ел молча и размышлял. — Дай мне знать, когда они схватят этого парня. Я хотел бы с ним побеседовать.

Подразумевалось — допросить, но Диана все равно была рада его неравнодушной заинтересованности. Да и в профессиональном смысле едва ли нашелся бы кто-то другой, способный так придирчиво и въедливо проводить допросы свидетелей и обвиняемых. Они обсудили другие варианты так тепло и по-семейному, как не бывало меж ними уже очень давно. Диане было приятно сознавать, что она неверно истолковала причины, побудившие его встретиться с ней. Судьба Брэда ему небезразлична. Жаль, что гордость не позволяет ему более открыто высказать наболевшее, но уж такой он человек, и с этим ничего не поделаешь.

Они закончили с едой и дожидались кофе, когда взорвалась подлинная «бомба». Он сказал:

— Мне надо тебе, Диана, кое-что сообщить. Будет лучше, если ты узнаешь об этом не по телефону, а прямо от меня, с глазу на глаз. Я подал на развод. — Он выждал немного, наблюдая за ней, и продолжал: — И что, ты не удивлена? Не будет упреков или уговоров?

— Мне, наверное, следовало этого ожидать, — ответила Диана. Если она чему и удивлялась, так только собственному спокойствию.

— В самом деле следовало. Ты же разумная женщина. Само собой, я буду заботиться о твоей матери до конца ее дней. Боюсь только, что ее придется отдать в пансион.

— Нет! Она ненавидит богадельни. Ты не можешь…

— Когда позавчера вечером я вернулся домой, она была в коме. Еще полчаса, и она бы умерла. Она стала очень много пить. В сочетании с успокоительным…

— О Боже! — Диана полезла за платком.

— Она словно поставила целью покончить с собой. Если бы я действительно был таким чудовищем, как ты считаешь, Диана, я бы дал ей это сделать. И тогда — свобода. Но я, естественно, не способен на это. Что же, еще тридцать лет жизни в этом аду? — его голос впервые выдал волнение, с которым он тут же совладал, и продолжал совершенно невозмутимо. — Мне только пятьдесят шесть. Для тебя я, возможно, старик…

— Вовсе нет, — прервала его Диана. Она подумала об Эмили и Чарльзе. У обоих это был не первый брак. Могла ли она осуждать отца за стремление к счастью?

— Я не считаю, что в распаде нашей семьи виновата она. Вину всегда разделяют двое. Но наше с ней время прошло. Даже если она поправится, то никогда не простит мне Брэда. И как бы справедливы ее упреки ни были, наказанием мне не должно быть пожизненное самобичевание.

Диана промокнула глаза и сунула платок в косметичку.

— У тебя есть другая женщина?

— Не думаю, что это должно тебя касаться.

— Вероятно, не должно. Если нет, то скоро появится. Чего ты ждешь от меня — благословения и пожелания личного счастья?

— Мне горько, что ты реагируешь подобным образом, — сказал он тихо. — Остается надеяться, что со временем…

— Созвонимся, — Диана с шумом отодвинула стул, вставая.

— У тебя растеклась тушь. Тебе лучше будет привести себя в порядок прежде, чем выходить на улицу.

Когда она вышла из туалетной комнаты, он дожидался: чемоданчик в одной руке, трость с позолоченным набалдашником — в другой. Он окинул ее взглядом и удовлетворенно кивнул:

— Так намного лучше. Я, между прочим, не отказываюсь от обещания помочь в твоем расследовании. Надеюсь, ты перестанешь сердиться и примешь мою помощь.

— Созвонимся, — повторила Диана.

Они вышли из ресторана под яркое весеннее солнце. Глаза Дианы тут же уперлись в ослепительно-красную полосу.

— Привет! — жизнерадостно окликнул Энди. — Я рано закончил и решил избавить тебя от необходимости заезжать за мной.

Пришлось представить их друг другу. Стоя чуть позади отца, она наблюдала за кривляниями Энди. Он подчеркнуто долго держал отцовскую руку и слушал его, склонив голову на бок и слегка подавшись вперед, словно боялся пропустить хоть слово. Он дважды назвал собеседника «сэр» в одном предложении.

Если отец и заметил легкую издевку, вида не подал. Он был сама сердечность, если для него это вообще было возможно. И, по своему обыкновению, он уже торопился. Посмотрел на часы, взмахом руки подозвал такси, кивнул Энди, поцеловал Диану и укатил.

— Бессовестный ты человек! Давно ты здесь околачиваешься? — накинулась Диана на Энди.

— Всего несколько минут. Ты вышла раньше, чем я ожидал, — сказал Энди и рассмеялся. — Ты заметила, как он смотрел на мой галстук? Просто глаз с него не сводил.

— Зачем ты устроил эту комедию?

— Не скрою, хотелось увидеть его. Теперь я понимаю, почему Брэд сбежал из дома, а ты трепещешь при каждом упоминании о папочке.

— Этого больше не будет.

— Что-то, стало быть, случилось?

— Не хочу об этом.

— Хорошо, — он зашагал рядом с ней к машине. Хочешь, я сяду за руль?

— Я тебе это позволю только в том случае, если сломаю обе ноги и в придачу вывихну плечо. Усаживайся и не спорь со мной.

Он тактично помалкивал, пока она маневрировала по запруженным машинами улицам города, но стоило ей преодолеть эстакаду и выехать на хайвей, Энди не удержался:

— Он привез копии писем?

— Угу.

— Можно посмотреть?

— Не вижу возможности удержать тебя, не разбив машину, — усмехнулась Диана. — Оставь в покое сумку, письма в моем чемодане. И пристегни ремень безопасности, будь любезен.

Поглощенный чтением, он на время оставил ее наедине с собственными мыслями. Были они не из приятных, и Диана даже обрадовалась, когда после долгой паузы он заговорил, совершенно не обращая внимания на ее мрачноватое настроение.

— Сразу ничего существенного я в письмах не увидел. Чувствуется, что твой брат был немногословен.

Диана крепче взялась за руль.

— Не всегда, — сказала она.

— Я тоже помню его разговорчивым хоть куда во время наших редких бесед. Быть может, он из тех, кому трудно выразить свои мысли на бумаге? Среди моих друзей есть такие. Заболтать могут до смерти, но стоит только…

— Чем ты занимался в Вашингтоне? Только не говори, что был в библиотеке — никогда не поверю.

— Тем не менее я туда наведался, — сказал Энди, укладывая ксерокопии назад, в чемоданчик. — Ненадолго, только чтобы убедиться, что у них нет того, что нам нужно. Фэйрвезеры не вписали своей страницы в анналы истории. Нужно будет порыться в архиве нашего графства.

— Можно было смело оттуда и начинать.

— Наверное. Но расскажи лучше, что сказал твой старик.

К этому моменту Диана уже готова была к разговору. По-своему Энди не уступал ее отцу в умении провоцировать дискуссии, вызывать людей на откровенность.

— Он согласился помочь мне, чего я не ожидала. Он даже признал, что я права, а он, быть может… не совсем.

— Понимаю, насколько это необычное признание.

— В большинстве случаев он действительно прав, так что не надо иронии.

— Что-то не верится. Отец из него получился никудышный, это точно.

— Твоего мнения по этому поводу никто не спрашивал.

— Я никогда не жду, чтобы моим мнением поинтересовались, — сказал Энди миролюбиво. — Что же заставило его изменить свою точку зрения?

— Ларри.

— Гм… Значит, ты ему все рассказала?

— Да. Он хотел, чтобы я немедленно оттуда уехала. Как видишь, ему не совсем все равно… — Она помолчала. Зачем убеждать в этом Энди? И его ли она хочет убедить? — Он предложил мне нанять частного детектива, — продолжала она затем, — и лично допросить Ларри, когда его поймают.

— И то и другое неплохо задумано.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Ты в самом деле так считаешь?

— Городской пижон из сыскного бюро сможет быть полезен только в том случае, если Ларри уехал из наших мест. Но это едва ли. Его грузовичок забрала полиция, а донесений об угнанных машинах вчера не было.

— Откуда тебе это известно?

— Благодаря такому удивительному изобретению, как телефон. Правда, сегодняшняя сводка мне еще не известна. Вероятнее всего, Ларри укрылся где-нибудь в лесу. У него в городке полно приятелей, которые будут таскать ему еду и выпивку. Многие парни считают, что вернуть свою женщину силой — обязанность настоящего мужчины.

— Очаровательно!

— Ничего не поделаешь, таковы нравы. Вот здесь частный сыщик незаменим: вычислить его дружков, проследить за ними, все у них выведать. Если через пару дней Ларри все еще будет разгуливать на свободе, тебе лучше будет позвонить папочке и напомнить о его предложении.

— Не мог бы ты говорить о нем с чуть большим уважением?

— Чуть-чуть подтрунивать над людьми не грех, помогает поставить их на место, — сказал Энди. — Но оставим это. Рассказывай дальше. Ведь не его предложения так тебя взволновали?

«Не твое дело…» Нет, это она собиралась сказать, но в ту же секунду поймала себя на том, что выложила:

— Он разводится с мамой.

— Прижмись к тротуару и останови машину, — сказал Энди.

— Со мной все в порядке.

— Водитель фургона, который ты только что подрезала, очень выразительно покрутил пальцем у виска. Дай я поведу машину.

— Между нами была целая миля, — Диана вздохнула. — Не волнуйся, я буду ехать осторожно.

— Новость определенно тебя потрясла, — заметил Энди, — но почему? Многие супружеские пары распадаются. Ты уже взрослая девочка и вполне можешь принять это как должное.

— Кто бы говорил! Ты принял как должное Чарльза? Если да, то какого черта ты ошиваешься в доме без надобности, притаскиваешь собак и старые автомобили, словно метишь свою территорию?

Энди ничего не сказал, но его пыхтение означало больше, чем можно было выразить словами. Диана не очень-то поверила, когда Мэри-Джо сказала, что Энди вспыльчив, но теперь, увидев сжатые кулаки, поняла, что только ее слабый пол и скорость автомобиля помешали ему наброситься на нее. Через некоторое время она сказала: