— Я доеду сама! — она ведь не шею свернула. Раз может сидеть в седле, значит, сможет и ехать.

— Не сомневаюсь, что в ваших силах доехать самой, но смотреть на то, как ты снова летишь с лошади, желания у меня нет. А змей тут за последние несколько часов не поубавилось, ведь так?

Понимая, что ее аргументы слушать герцог не намерен, Майя послушно уступила подножку. Пока он в два движения забирался на спину лошади, она попыталась как можно дальше отодвинуться, освобождая место. Но как только ей показалось, что ее задумка удалась, Дэррек убедил, что это не так.

— Мне кажется так… — он положил руку на напряженный живот, подтягивая плотно к себе, — будет удобней.

Возможно удобней, но никак не комфортно. Ощущая спиной широкую грудь, Майя чувствовала себя неуютно, она снова оказалась во всепоглощающей власти.

— Обопри вот так, — он обхватил больную ногу чуть выше колена, аккуратно приподнял, голая ступня коснулась кожи его сапога. — Так нога не будет сильно трястись и болеть, — на колене он задержал руку чуть дольше, чем это требовалось. А потом перехватил из ее рук вожжи обеих лошадей, наматывая на запястье. И ко всему прочему, Майя теперь еще и не знала, куда девать свои руки. — Пошел, — Дэррек слегка ударил Ветра пяткой, призывая двигаться.

А Майя хотела просто побыстрее оказаться дома, не чувствовать себя так глупо. Они достаточно долго ехали молча, эта тишина сильно напрягала девушку, но попыток завести разговор она не делала. А ведь странно — когда-то у них была сотня тем для разговоров. Он подолгу что-то рассказывал, она слушала, задавала вопросы, и он обязательно отвечал, даже если она сама понимала, что вопрос совершенно глупый. Дэррек отвечал на все вопросы, кроме тех, которые касались его самого. Хотя может все потому, что она не считала себя в праве их задавать?

— Неужели ты боишься меня настолько сильно? — Дэррек зарылся лицом в волосы на макушке, снова каким-то непостижимым образом оказавшиеся распущенными. Рука, лежавшая на напряженном животе, скользнула в пространство между пуговицами рубахи, касаясь нежной теплой кожи.

— Не надо, — Майя положила свою руку на его, предупреждая попытку двигаться. Она была уверена — настаивай он, она не откажет, снова будет таять от ласк, но пока еще может контролировать все, лучше попытаться этого не допустить. Снова. — Я вас не боюсь. Просто не понимаю, чего вы хотите, — будто объяснение, она почувствовала поцелуй на шее. — Не понимаю зачем… — Майя сглотнула, осознавая, что ему и правда достаточно поманить, и она уже готова все забыть, согласиться на любую роль, будь-то любовница или пустое место.

— Я говорил зачем. Я люблю тебя, — то ли слушаясь наездника, то ли чувствуя, что именно это ему сейчас нужно, лошади замедлили шаг. Еще один поцелуй лег на висок.

— Вы любите меня мучить, — слова ее расходились с действиями. Вместо того, чтоб сдерживать, рука направляла его движения, а голову она повернула так, чтобы целовать было удобней.

— Я понимаю, что ты вряд ли когда-то простишь меня за тот случай, поэтому и не прошу простить, я хочу, чтобы ты дала шанс все изменить. Я прошу, чтобы ты поверила мне, снова.

— Я не могу, — в голове мелькнула мысль, что не дай Ях им навстречу выедет еще какой-то путешественник. Если это случится — в самый раз прыгать с коня добровольно, причем головой вниз, чтобы наверняка. Но никаких попыток остановить непрошенную нежность, Майя не предприняла. — И не хочу.

— А чего ты хочешь? — Дэррек немного отстранился.

— Спокойствия, — это была чистая правда, ведь глаза врать не умели, и сейчас в них горела дикая усталость.

— А он сможет дать тебе это спокойствие? — Дэррек ни на минуту не забывал о происшедшем тогда в библиотеке, воспринимая после этого генерала уже не как неприятное недоразумение, а как реальную угрозу.

— Возможно, я не знаю, — Майя опустила голову, он загонял ее в глухой угол, которым стала ее жизнь. Не было больше хороших вариантов, только плохие и очень плохие.

— Но ты готова рискнуть? — скажи нет, Майя просто скажи нет.

— Да. Мои ставки не слишком высоки.

— Твоя ставка — это вся оставшаяся жизнь. Причем не только твоя.

— Так будет лучше, — она в сотый раз повторила слова, которые стали ее единственным аргументом, с помощью которого девушка переубеждала себя саму.

Дэррек покачал головой. Так ее не убедить.

— А как ты объяснишь мужу, то, что он узнает в первую же совместную ночь?

— Никак, — правда слишком уж не смахивает на реальность, а врать… В мире и без того много лжи. Лучше попросту молчать. — За этот грех я буду расплачиваться сполна, сама.

— Не сомневаюсь, будешь, — наверное, впервые он понял, что по-настоящему тогда, придя к нему, ответственность на себя взяла она. Всю. А он, он всегда мог сойти с их общего пути, оставив ее бороться с ураганом самой. Именно так он когда-то и сделал. — Ты не выйдешь за него замуж, — сделал когда-то, но больше не повторит.

— Не в ваших силах это решать, — Майя отклонилась, когда он снова попытался коснуться губами щеки. Достаточно. Ведь и правда, она почти предает своего будущего жениха, ведя себя так.

— А если обо всем узнает граф? — тело девушки будто снова окаменело.

— Если обо всем узнает граф… я умру, — она не преувеличивала. Майя знала, что просто не сможет смотреть в глаза ни ему, ни маме или Соне. А подобной жизни ей не вынести.

— Поэтому он не узнает, обещаю, — Дэррек выпрямился, снова придвигая девушку ближе. Он прекрасно это знал, и не прибегнул бы к такому ходу даже стой она у алтаря с другим. Вот только и стать у алтаря не дал бы.

— Спасибо.

— Но я все равно не отдам тебя ему или кому бы то ни было.

Почему-то вспомнилось еще обещание, сказанное той ночью, когда ей казалось, что все кончено, а оказалось, это было только начало.

— Даже самой себе, — она прошептала слова, которые тогда заставили сердце биться быстрее.

— Даже самой себе, — и снова по телу пронеслась волна тепла. Захотелось кричать во весь голос, чтобы не отдавал, вот только как же страшно узнать, что и это обещание просто пшик.


Глава 35


Глава 34

Остановив лошадей у подъезда к дому, Дэррек стремительно спрыгнул на землю, протягивая вверх руки.

— Не бойся, я поймаю, — слегка скривившись, Майя перенесла болезную ногу через конскую шею, соскользнула вниз. Сильные руки правда поймали. Но на землю не опустили.

Витор вылетел навстречу несущему Майю на руках герцогу. Он стоял у окна, когда увидел странную картину.

— Что произошло? — Винсент открыл перед мужчиной дверь, пропуская в холл.

— Майя упала, подвернула ногу.

— Ничего страшного! Это просто маленький вывих! — Майя попыталась успокоить широко открывшего глаза Витора.

— Ты даже не можешь стать на ногу! Маленький? — Дэррек бросил на нее суровый взгляд. Чтобы доказать всем, что это действительно мелочь, она способна выносить любую боль, дурочка.

— Вы. — Майя отпарировала его замечание. — Вы не можете, — ей не нужны были новые вопросы мамы, с каких пор они с его светлостью перешли на ты. Достаточно было уже того, что он внес ее в дом на руках.

— Ей нужен врач, — Дэррек бросил Витору через плечо.

— Что? Что здесь за шум? — из столовой показалась мама. — Майя! — она перевела непонимающий взгляд с дочери на Витора и только потом на Дэррека.

— Я плохо спрыгнула с коня, неправильно наступила, подвернула ногу, а его светлость проезжал мимо, помог мне добраться домой. Ничего страшного, просто вывих… — кого-кого, а маму волновать точно нельзя, ни ее, ни будущего брата или сестричку.

Наконец-то опомнившийся, Витор помчал на поиски врача.

— Я могу идти сама, ваша светлость, спасибо вам, но отпустите меня, пожалуйста, — даже раздроби ей все кости, она все равно попыталась бы показать маме, что ничего страшного действительно не произошло.

— Лучше мы проверим, можете ли вы идти, после того, как вас осмотрит врач, — Дэррек ответил ей не менее уверенным взглядом. Он не даст ей гробить себя лишь затем, чтобы окружающим не было причин ее жалеть. — Графиня, как вы считаете? — он перевел взгляд на растерянную женщину, продолжая ощущать, как ее гневный взгляд жжет кожу. Если могла бы, наверное, ударила.

— Конечно. В комнату, в ее комнату, — и будто не держалась еще минуту назад за поясницу, чувствуя боль в спине, графиня помчалась вверх по лестнице, показывая путь. — Как это произошло? — она время от времени оглядывалась, и каждый раз, Майя вымучено ей улыбалась, будто это могло стать доказательством того, что все происшедшее полнейшие глупости.

— Это моя вина, нужно было смотреть куда прыгаю, — еще один выразительный взгляд был направлен на Дэррека. Означать он должен был одно — ни про то, что лошадь встала на дыбы, ни про то, что она потеряла сознание от удара, что ждала его добрый час, известно стать не должно. — Поплатилась за свою глупость.

Графиня надавила на ручку, открыла дверь. Вперед она пропустила мужчину с самой драгоценной для нее ношей. Дэррек подошел к кровати, аккуратно опустил на нее Майю. В определенный момент его лицо оказалось так близко, что он смог сказать ей на ухо то, что должно было остаться между ними.

— А ведь я теперь храню секрет твоего падения, разве это не доверие? — и еле заметная улыбка в уголках губ.

— Это всего лишь необходимость! — Майя отпустила шею, почувствовав поддержку твердой деревянной спинки кровати.

— Ваша светлость, я даже не знаю, как вас благодарить! Майя, ну как же ты умудрилась? — бедная графиня не знала, куда ей бежать и что делать. А бежать и делать точно что-то было нужно, просто необходимо.

— Мама, не волнуйся, Витор приведет врача и тот подтвердит, что ничего страшного не произошло. А пока….

— А пока стоит подложить подушку под больную ногу, — Дэррек перегнулся через Майю, достал одну из огромных подушек, приподнял многострадальную конечность и устроил ее удобней.

— Спасибо, — умышленно или нечаянно, он немного пошевелил больную лодыжку, лишая девушку всякой надежды, что врач действительно подтвердит, что ничего страшного…

— Нужно сообщить Нортону, он ведь говорил, что не хотел тебя пускать…Ях, как же так? — мама еще раз покачала головой.

— Герцог, мы были бы благодарны, если вы исполните эту маленькую просьбу! — он правда ей помог, она правда была благодарна за эту помощь, но сейчас своим присутствием он только мешал успокоить маму.

— Нет! Я лучше сама. Но прошу, не оставляйте ее одну.

— Мама! — не отреагировав на оклик Майи, графиня вылетела из комнаты так же стремительно, как мчалась еще недавно по коридору.

Не выдержав, Майя закатила глаза — вот именно этого она боялась, что ее глупость превратится во что-то подобное. Она ведь знала, что маме нельзя нервничать, но вместо того, чтобы всячески этому способствовать, помчалась сломя голову на поиски никому не нужных приключений.

Дэррек в это время смог осмотреться. Ему не часто доводилось бывать в девичьих комнатах, сравнивать было почти не с чем, но эта казалась ему уютной и достаточно отражающей сущность хозяйки. Несколько картин на стенах, цветочные обои. Мало зеркал. Большое окно, письменный стол, в углу которого лежит стопка книг.

— Спасибо вам, правда, я не знаю, что делала бы, если вы не нашли меня.

Дэррек склонил голову, принимая благодарность, но ничего не ответил.

Если честно, Майя надеялась, что именно благодарности он ждет, чтобы с чувством удовлетворения отправиться дальше по своим неотложным делам.

— Я могу дождаться врача и сама. Вам ведь нужно было в город, если вы выедете сейчас, то до темноты успеете… — может недостаточно тонко, зато понятно.

— Я уже не спешу, — Дэррек прошел по комнате к двери, затворяя ее плотнее. К сожалению, сам он остался при этом в комнате. — Почему ты соврала?

— Я не врала, все было почти так, — девушка посмотрела куда-то в окно.

— Да, если не учитывать некоторых мелочей. Ты понимаешь, что у тебя может быть сотрясение? Что могут быть переломы? — снова тон сурового учителя, делающего выговор нерадивой ученице.

— Я чувствую себя отлично, ничего из вами названого у меня нет. Если врач разрешит, уже вечером отправлюсь на прогулку.

— Мы можем попробовать прямо сейчас и без врача, — Дэррек приблизился к кровати. — Ты расскажешь врачу, как все было, или это сделаю я.

Девушка бросила на него гневный взгляд.

— Не вам это решать! — Майя сложила руки на груди, подтверждая свою решимость.

— Или ты, или я, — он не шутил и не собирался отступать.

— Маме нельзя волноваться!!! — неужели он этого не понимает? Девушка посмотрела на него прося сменить гнев на милость.