— Леди Майя, как вы относитесь к прогулке? — не уследила. Она отвлеклась, от своих наблюдательных функций, а теперь за это поплатилась. Облокотившись о спинку ее стула, стоял генерал, протягивая руку.

Майя посмотрела сначала на сестру, потом на маму, с одной стороны надеясь, что они найдут предлог отказаться, а с другой понимая, что говорить все равно придется, рано или поздно, но придется.

— Положительно, — скрепя сердцем, она положила свою ладонь сверху, снова отправляясь в вояж. Он не стал выводить ее на крыльцо, остановившись в стороне от чужих ушей, но не глаз. Правда, их тандем сейчас не занимал почти никого. Во всяком случае, Майе так показалось.

— Майя, мы же когда-то уже говорили, что со мной не стоит играть в ребяческие игры. А ты снова весь день пытаешься куда-то убежать. Зачем?

Будто нашкодивший ребенок, Майя смотрела в пол, не находя в себе силы ответить. Она действительно избегала разговора, возражать нет смысла.

— Простите. Я просто… — что просто? Не хочу принимать решений, не хочу обрекать себя на жизнь с вами, но и честно признаться в этом не могу? Майя, ты ничем не лучше вертихвосток.

— Просто ответь на мой вопрос, мне не нужны объяснения. Ты согласна стать моей женой? — и так будет всегда, если она согласится. От нее не требуется проявления чувств. Только конкретные ответы на заданные вопросы. Он предлагает ей не жизнь полную романтики, с возможностью взлетов и падений. А стабильность, ту чертову стабильность, о которой она вроде как мечтала.

Согласна ли она на нее? Нужна ли ей такая стабильность?

— Майя! — из-за широкой спины генерала она увидела летящую к ним Соню, а вслед за ней маму и леди Винсент.

Когда удивленный генерал отступил, пропуская женщин к своей почти уже невесте, Соня воспользовалась этим, отгородив загнанную в угол Майю от мучителя.

— Голуби! Мы не забрали голубей. А перед тортом мы должны выпускать голубей! Все пропало! — в глазах сестры читалось такое отчаянье, будто забыли не голубей, а жениха.

— Соня, успокойся. Это ведь просто птицы! — Майе показалось, что сейчас сестренка волнуется больше, чем в комнате для невесты перед свадьбой.

— Нет! Мне они нужны, Майя, ты не понимаешь! — она схватила сестру за руки, больно сжимая пальцы.

Ожидая получить поддержку от мамы и леди Винсент, Майя повернулась к ним, но в их глазах горела не меньшая паника.

— Хорошо, хорошо, скажите, где они, я съезжу, — неважно, что в ожидании господ на улице стоит куча карет с совершенно свободными лакеями, если от этого Соне станет легче, Майя сама готова была отправиться за голубями.

Будто именно это Соня хотела услышать, она ослабила хват.

— Я сейчас попытаюсь объяснить, это не так далеко. Сейчас, подожди… — она закрутилась вокруг своей оси, разыскивая что-то. — Я лучше нарисую, мне нужен грифель, — еще один круг. — Генерал, у вас нет грифеля? — мужчина полез во внутренний карман в поисках нужного предмета.

— Не волнуйтесь, леди Соня, я знаю, где голубятня. Я сопровожу леди Майю, — теперь над головами уже не так взволнованных, сколько притихших женщин возвышался герцог. Он смотрел на Соню, но Майя чувствовала, что в опасности снова она.

— Не стоит, ваша светлость, я могу проводить Майю, — генерал извлек из внутреннего кармана блокнот и грифель, протянул их Соне.

И все, все окружающие ее люди уставились на Майю. Все чего-то ждали. Соня — разрешения взять в руки блокнот. Мама с леди Винсент, видимо, уверенности, что голубей таки доставят. Дэррек — скорей всего возможности спокойно продолжить заниматься своими делами с чистой совестью, ведь он предложил, а отказаться — это уже ее право… А генерал — возможности все таки добиться ее ответа во время поездки.

«Тебе предстоит выбор. Сложный. Я просто хочу, чтобы ты сделала его правильно…» Что он имел в виду тогда? Может это? Что она выберет? Скажет «да» генералу, ведь уйди она сейчас, он сочтет это отказом. Или может, снова… снова увильнет от ответа, снова пойдет за Дэрреком по первому мановению? Ях, снова выбор? Ну что ж, может она будет жалеть, но ведь для того и дана жизнь, чтобы ошибаться.

— Не волнуйся, Соня, его светлость знает дорогу, а значит, мы вернемся очень скоро.

— Спасибо! — Соня заключила сестру в объятья, резко разворачивая. Это было плохой идеей — ведь раньше прямо за спиной Майи стоял генерал, а теперь пришлось смотреть на него глаза в глаза. Она не прогадала, он понял ее ответ. И свои слова повторять не станет. Жена, неспособная решиться, ему не нужна. А судя по тому, что сама Майя почувствовала облегчение, то и в муже она не нуждается. Рука с блокнотом опустилась, а брошенный на нее взгляд не оставлял сомнений в ее правоте.

— Я буду ждать у кареты, — Дэррек развернулся вокруг своей оси. На входе его остановил граф Дивьер.

— Вы помните, что если она не захочет… — он мог соревноваться с ним и в стали, которой отливали глаза и в уверенности голоса, когда это касалось его сокровища — его детей.

— Да. Я не стану настаивать, — Нортон кивнул.

Видимо, голуби и правда значили для них очень много, потому что стоило отступить Соне, как обнимать Майю стала мама. Братик или сестричка был этому не очень рад, так как Майя получила несколько ударов ножкой, но маму это не остановило.

— Будь благоразумна!

— Обещаю, я привезу именно тех голубей, которые нужны! — Майя погладила снова разволновавшуюся маму по спине. Ях, они действительно устали, раз раздувают из такой мелочи целую эпопею. — И мы вернемся уже через час.

Когда Майя вышла на крыльцо, ей предстояла непростая задача, из десятка карет найти именно ту, которая принадлежит его светлости. Солнце все еще слепило, не давая посмотреть не прищуриваясь. Но, о удача, она увидела сначала мужчину, а потом уже и экипаж. Он объяснял что-то сосредоточенному кучеру, видимо, дорогу.

— Я готова, — Майя сцепила взмокшие от нахлынувшего волнения ладони.

— Рад слышать, миледи, — Дэррек отпустил кучера, получившего все нужные инструкции, открыл перед дамой дверь. От предложенной руки она отказалась. Не потому, что пыталась еще раз сделать вид гордой, просто не хотела, чтобы он понял, насколько она сама волнуется.

Уже пропустив девушку вперед, Дэррек усмехнулся. Упрямая, но ничего не поделаешь, именно такая она ему и нужна. Майя устроилась в дальнем от входа углу, прекрасно помня, что ощущает, оказавшись с ним в замкнутом пространстве и желая, чтобы его давление было как можно меньше. Как только дверь за мужчиной закрылась, экипаж тронулся.

— Вам не холодно? — Дэррек неправильно оценил ее прижатые к туловищу руки.

— Нет, — от волнения ей было жарко. Очень жарко. Может, стоило все же согласиться на сопровождение генерала? А уже потом, в дороге, объясниться? Или заверить, что отлично найдет голубятню и сама? А может попросить папу? Ох, есть ли смысл гадать о подобном, если она уже едет. И, похоже, ее страхи, которые были и надеждами, не оправдались. Он все так же, как и на протяжении дня, делал вид, будто они даже не знакомы. Обратив все внимание на вид в окне, Дэррек постукивал пальцем по ноге, повторяя какой-то странный темп. А вместо того, чтобы радоваться такой перемене, она ведь хотела его равнодушия, Майе стало обидно.

«Дура». Будь она сейчас одна, непременно стукнула бы себя по лбу за такие мысли. А так, пришлось поставить заметку, что это ей еще предстоит.

За окном проносились дома, одинаковые, разные, всякие. Иногда высокие, богатые, а иногда низкие, слегка перекошенные. И очень часто они даже соседствовали. Когда она переберется в столичный дом, следует устроить себе такую же экскурсию, ведь незнание города — это ее упущение. А город этот красив. Иногда, конечно, пугает, но все же красив. Как и человек, не обращающий на нее ни малейшего внимания. Будто его совершенно не заботит затянувшаяся вот уже на десяток минут тишина.

Они промчали мимо храма, в котором утром венчалась Соня, дорога была совершенно свободна, видимо, все службы на сегодня справили. Мимо дома, в котором их принимал барон Рэйнолдс на открытии сезона. Еще с тех пор Майя запомнила, что имение находится на отшибе, ближе к границам столицы, весь центр был уже застроен, когда мужчина решил соорудить эпохальное здание, способное вместить весь бомонд. Ему это удалось, и в такие вечера центр города перемещался в его радушный дом. Они повернули еще дважды, каждый раз на такой скорости, будто кучер куда-то опаздывал, а Майе приходилось упираться руками о мягкую обивку, чтобы не полететь кубарем. И после второго поворота в окне Майя увидела городские ворота. Карета покидала город.

— Куда мы едем? — нарушить тишину оказалось не так сложно, когда сердце начинает ускорять темп, а дыхание сбивается.

Мужчина не ответил. А вместо городского пейзажа, за окном начали проноситься редкие деревья и пожелтевшие луга.

— Мы объезжаем? Голубятня в черте города. Нам нужно заехать с другой стороны? — наскочив на какой-то камушек, экипаж тряхнуло, снова пришлось схватиться за кресло, чтобы не удариться. — Ваша светлость! — может он не слышит? Может ее слова заглушает шум?

— Да? — он оглянулся так, будто ее обращение — первые сказанные ею слова.

— Куда мы едем? — она не была еще испугана, скорей не совсем понимала, что происходит, и чувствовала, как до этого твердая почва снова становится подозрительно колеблющейся.

— В одно очень красивое место… — и такая улыбка, будто этим он объяснил все, а теперь она может спокойно сомкнуть глаза, чтобы немного отдохнуть после бессонной ночи и сумасшедшего дня.

— Какое место? — в тот же миг появился и испуг.

Дэррек это понял, но сдержался — прости, голубка, но раскрыть тайну я пока не могу, придется немного подождать.

— Тебе понравится, не стоит волноваться.

— Велите развернуться! — она хотела, чтобы это звучало как приказ, но получилась только искренняя просьба.

— Нет. — Дэррек улыбнулся так, будто отказался всего лишь закрыть окно в знойный день, а не пытался увезти ее в неизвестном направлении, и мало того, что не объяснял куда, так еще и не давал возможности от этой затеи отказаться.

— Куда. Мы. Едем??? — Майя собрала в кулак всю волю, чтобы это звучало как последнее предупреждение. Или он ответит, или… Осталось только понять, что или…

— Все узнаешь, голубка, скоро все узнаешь…

— Если вы не скажете, я выпрыгну, — она готова была на такое безумство. Пусть карета мчит все быстрей, пусть даже следя за тем, как из-под колес вылетают камни, становится страшно, но с ним, сейчас, тут намного страшней. Пугает неизвестность и его спокойствие. Может он сошел с ума? Или может таким и был?

— Я поймаю, — он посмотрел уже серьезно. Это правда, если попытается, он ей не даст. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. «Не отдам никому, даже самой себе».

Под этим взглядом, снова властным, снова жестким, пусть и не жестоким, Майе захотелось скрутиться в клубочек, забиться еще глубже. Ях, что происходит?

— Вы не имеете права! — похищать людей, а потом… Может именно поэтому она и не встречала ни одной его бывшей пассии кроме Розы? Может всех их он вывозил за черту города и расправлялся без свидетелей, но… — Меня будут искать!

— Не переживай, голубка, об этом я позаботился, — и снова отвернулся к окну, оставив ее наедине со своими пугающими мыслями.

Что за ужас? Куда они едут? А как же теперь Соня, ведь ей так нужны эти голуби… Подумав об этом, Майя истерически рассмеялась. Голуби… Ее, возможно, сейчас убьют или продадут в рабство, или просто выбросят где-то в лесу, ночью, а она волнуется, что не сможет доставить на свадьбу голубей. Майя, насколько же ты глупа!

Когда она вдруг рассмеялась, Дэррек снова оглянулся. Он прекрасно понимал, что сейчас зарабатывает только дополнительные баллы к своему и без того виноватому положению, но отступить от плана уже не мог. Это все ради них обоих, ради нее.

Солнце медленно клонилось к закату. Удивительно, но нервничать постоянно — невозможно. Они ехали уже больше часа. Без остановок, не сбавляя темп. На смену солнцу пришел осенний холод. Майя была бы не против оказаться в забытой в зале шали. Но ведь она и предположить не могла, что их поездка так затянется. Интересно, а что сейчас там происходит? Уже подали торт? Как обошлись без злосчастных голубей? Что думают о том, куда они запропастились? Может уже ищут? Ях, пусть они уже ищут. Страх так вымотал и без того уставший организм, что теперь бороться приходилось еще и со сном. Нет, заснуть в такой компании — это слишком. Абсурдно! Если она не может справиться даже со сном, как будет бороться за жизнь, если ей придется это делать? Уже в десятый раз она выпрямилась, пытаясь заставить смыкающиеся веки открыться.

— Поспи. Я разбужу, — Дэррек отвлекся от созерцания пейзажей, наблюдая теперь за ней. От предложенного пиджака она отказалась, хоть и видно было, что трясется как осиновый лист, а когда он попытался наклониться, чтобы укутать насильно, снова пригрозила, что выпрыгнет. Пришлось от этой затеи отказаться, а сейчас бодрилась изо всех сил.