— Я никогда не любил тебя.

А потом я отворачиваюсь.

И это все.

Как только я уйду, мой мир разрушится.

Глава 29


Прошлое

Рэм


Я вхожу в бар и устраиваюсь на одном из старых стульев. Она осталась у меня дома. Я не знал, куда еще мне пойти. Просто ушел гулять и, пройдя пару километров, оказался здесь.

— Рэм, — Кристен оборачивается и смотрит на меня. Я отвожу взгляд. — Что случилось? — спрашивает она.

— Паршивый день, — отвечаю я, снимая кепку и бросая ее на барную стойку. Даже не пытаюсь объяснить. Как объяснить кому-то, что потерял все?

Кристен достает из холодильника бутылку пива, открывает ее и ставит передо мной. — Хочешь рассказать мне об этом?

Я качаю головой и делаю глоток из бутылки.

— На самом деле, нет.

— Ладно, — говорит она, кивая. — Хочешь, я вызову Джека, чтобы ты смог рассказать ему?

Я смотрю на нее. Она криво усмехается, но выражение лица по-прежнему какое-то сочувствующее.

— Нет, — отказываюсь я.

Она быстро поджимает губы, и я понимаю, что, вероятно, ответил слишком резко.

— Но спасибо, — добавляю я уныло.

— В любое время, — почти шепчет она.

Я склоняю голову и смотрю на старую деревянную барную стойку, обдумывая то, что произошло сегодня. Не уверен, что до конца поверил в это. Из всех людей в этом чертовом мире это должно было произойти с ней, с моей Эшли. Проклятие, Оуэн.

Я поднимаю взгляд и вижу Кристен, все еще смотрящую на меня.

—Ты уверен, что в порядке?

— Я никогда не говорил, что в порядке.

Ее плечи поднимаются и опускаются от глубокого вздоха.

— Это Эшли?

Я ничего не говорю, но уверен, что ответ просто написан у меня на лице.

— Настоящая любовь дается с кровью, знаешь?

Я делаю еще глоток пива, ставлю бутылку на стол и привычно киваю.

— Только так ты понимаешь, что она настоящая, — говорит она.

Я пытаюсь не реагировать на ее высказывание, даже если оно бьет в самую больную точку моего сердца.

— Ну, по крайней мере, причешись, — говорит она, возвращая мое внимание.

Подняв глаза, я встречаю ее игривый взгляд.

— На тебе словно выросла люцерна.

Я бездумно провожу руками по волосам только чтобы порадовать ее.

— Держись, — говорит она, наклоняясь ко мне и обеими руками равномерно приглаживает мне волосы. — Вот, — говорит она, выпрямляясь.

Я хохотнул. Даже не пойму, откуда возник этот звук. Он ощущается неправильным. На самом деле, попытка по-настоящему улыбнуться просто еще больше разрывает мне сердце, потому что понимаю, что не могу почувствовать эту улыбку. Губы шевелятся, но сердце продолжает истекать кровью. А потом я слышу, как хлопает дверь, и мы с Кристен оборачиваемся, чтобы увидеть стоящую у входа Эшли.

Я немедленно вскакиваю. Эшли смотрит на меня, и по ее взгляду я понимаю, что внутри нее словно что-то щелкнуло. Это больше, чем боль. Это похоже на ярость. Она мельком смотрит на Кристен и останавливает на мне долгий взгляд. А затем разворачивается к двери.

— Эшли, подожди! — я зову ее, но тщетно. Мне видно, как ее светлые волосы волнами рассыпаются по спине, когда она выскальзывает за дверь. Я застыл. Как все это выглядело?

— Рэм.

Кристен вырывает меня из моих мыслей. Я смотрю на нее. В ее глазах чувство вины.

— Я не … Имею в виду, что я не думала … — заикается она.

— О, черт! — восклицаю я, наконец-то соединив все детали. Неужели она действительно подумала, что между мной и Кристен что-то есть?

Я бегу к двери. Даже не помню, прошел я или пробежал большую часть пути к парковке.

— Эшли! — кричу я.

Она поворачивается, и ее глаза, словно кинжалы, пронзают меня насквозь, вынуждая замереть на месте.

— Как ты здесь оказался? — спрашивает она.

— Просто гулял, — я все еще злюсь, но еще больше мне грустно … за нас. — Ты не знала, что я здесь?

Она скрещивает руки на груди.

— Я шла сюда поговорить с Кристен. Я не собиралась разговаривать с тобой.

Я делаю резкий вдох. Ее слова холодны, как лед.

— Эшли, это не то, чем может показаться … там.

Она переступает с ноги на ногу, не отрывая от меня холодного взгляда.

— Эш … — я запинаюсь и останавливаюсь. Хочу сказать ей, что мои мысли сейчас как после крушения поезда; что я не знаю, плакать ли мне или биться головой о стену … или смеяться. Но слова не идут.

— Вы смеялись, — говорит она. — Не думаю, что мои глаза мне врут. Ты говоришь, что не любишь меня, а потом, примерно через час, ты уже здесь и смеешься, как будто для тебя это всего лишь игра.

— Эшли, ты же знаешь, что это неправда.

— Я уже больше не знаю, что правда, — ее слова разрезают плотный воздух, а затем наступает тишина, заполняя все пространство между нами. Но она не отводит от меня глаз. Они прокалывают меня насквозь, вызывая головокружение и заставляя бешено колотиться сердце. Я хочу сказать что-нибудь, но не знаю, что. Каждый раз, когда пытаюсь оформить мысль, образы ее и Оуэна заполняют мое сознание. Проходят длинные напряженные минуты, после чего она качает головой, и огонь исчезает из ее взгляда. Теперь она просто смотрит — печально и почти испуганно. Хочу сделать к ней шаг, но слишком боюсь. Это не сработает. Это все было обречено с самого начала.

Одна секунда.

Две секунды.

Три секунды.

Четыре секунды.

Она смотрит на меня своими прекрасными нежными глазами, и от этого мне еще сильнее хочется подойти к ней. Черт возьми, я люблю эту девушку. Я люблю ее. И я ненавижу то, что делаю, — потому что она не моя.

Проходит несколько секунд.

Не знаю, понимает ли она, о чем думаю я, но я понятия не имею, что сейчас происходит в ее голове. Все, что я знаю, — это боль, появившаяся в моем горле. Словно я взял каждый нежный поцелуй, каждое ласковое прикосновение, каждое сладкое воспоминание о нас, когда мы были вместе, и, разорвав все это на куски, просто проглотил. Проклятие! Это несправедливо! Я так хочу подойти к ней. Но я не сделаю этого. Я не подойду к ней, и взгляд ее глаз говорит мне, что она это знает. И один миг — этот один миг бездействия, когда я сделал выбор не двигаться, — решил нашу судьбу.

Она поняла это.

Цвета исчезают с ее лица, и она дарит мне этот взгляд. Я не могу быть уверен в том, что он означает, — могу только догадываться. Могу только предположить, что он означает:

КОНЕЦ.

Мое сердце раскалывается пополам.

Наше время истекло.

Глава 30


Прошлое

Рэм


— Чувак, прошлой ночью между тобой и Эшли что-то произошло? — спрашивает Джек. Он бросает полено в кучу и вытирает руки о джинсы.

Сначала я ничего не говорю. Просто беру под мышку несколько веток и иду к основной куче. Но когда он разворачивается и смотрит на меня, я понимаю, что он ждет какого-то ответа. Я бросаю ветки и возвращаюсь к засохшему дереву, которое мы распиливаем на части. — Почему ты спрашиваешь? — говорю я, стараясь не звучать разбитым, каковым себя и чувствую.

Он колеблется. Никто бы не смог этого заметить, но я знаю Джека всю свою жизнь. Такая пауза означает: он что-то знает, но не хочет мне говорить. Я поднимаю с земли топор и устанавливаю полено вертикально на пень. С первого жесткого удара оно разлетается надвое.

— Сегодня утром она уехала.

Даже не задумываясь, я пересекаюсь с ним взглядом.

— Что значит — она уехала?

Он просто смотрит на меня. Так смотрит человек, который знает, что принес плохие новости.

— Видимо, она просто взяла машину и уехала, — говорит он. — Сегодня утром в банке я видел Карен. Она сказала, что чуть раньше там была Эшли и закрыла счет. Я ей не поверил, но, когда проезжал мимо ее дома, он выглядел пустым. Даже эта легкомысленная вещица, висевшая на крыльце, исчезла, и еще коврик у двери.

Я удерживаю на нем взгляд, пока слова, которые он произносит, медленно, но верно накрывают меня. Потом я опускаю голову, беру другое полено, ставлю его на пень и взмахиваю топором.

— Чувак, — слышу я его голос за моим плечом, — знаю, я не очень хороший советчик … и я не знаток того, что нужно говорить в такой ситуации, но у меня есть уши.

Я ставлю очередное полено на пень и тяжело замахиваюсь.

— Мы расстались, — говорю я, адски стараясь, чтобы это прозвучало как не вызывающий сомнений факт.

— Вы расстались.

— Да, — я не поднимаю взгляда. Вместо этого беру два отрубленных куска под мышку и иду к куче.

— Что случилось?

Я бросаю обрубки вниз, один на другой, и пожимаю плечами.

— Просто у нас ничего не вышло.

— Но, чувак! Она уехала.

Я игнорирую его, но он расценивает это как приглашение к продолжению разговора.

— Эй, я, конечно, не семи пядей во лбу, но это кажется чем-то немного большим, чем просто «не вышло», — он рисует в воздухе кавычки.

— Да, ну, я не знаю, — я смотрю на кучу поленьев, позволяя себе на секунду задуматься. Проклятье. Куда, черт возьми, она отправилась?

— Но ты собираешься …

— Я не собираюсь, — говорю я, обрывая его.

В горле растет ком. Я пытаюсь проглотить его, но ничего не получается. И вдруг чувствую, как будто острые штыри боли вонзаются в мою грудь. Закрываю глаза и тотчас ощущаю головокружение. Это все становится слишком привычным.

— Ты в порядке, приятель?

На ответ мне требуется секунда.

— Да, я просто зайду в дом на минутку.

С этими словами я медленно ухожу в сторону дома, не переставая пытаться вдохнуть так глубоко, как только могу. Но каждый вдох дается с трудом, словно я дышу через трубочку, по которой воздух пытается добраться до легких. К тому моменту, когда я добираюсь до задней двери, моя голова словно плавает в мутной воде. Она уехала? Кажется, все это убьет меня прямо сейчас. Я не могу быть с ней, и мне это известно. Но я уже знаю кое-что еще: это будет самая трудная вещь из всех, что мне когда-то приходилось переживать, даже если я все-таки смогу пройти через это.