Лаура Миллер - Когда плачут цикады

Захожу внутрь и падаю на стул около стола — просто потому, что стул визуально ближе, чем пол. Я боюсь, что ноги меня подведут. Ставлю локти на стол и обхватываю лицо руками. Чувствую себя полностью потерянным. Никогда не думал, что можно чувствовать себя потерянным в своем собственном доме. Проходит какое-то время, пока я поднимаю голову, но она падает обратно. В это же время я наконец-то могу вдохнуть и мое сердце замедлилось на чертову секунду. Уехала. Я снова и снова прокручиваю в голове это слово. Она уехала. Я снова открываю глаза и улавливаю мерцание экрана моего телефона.

Эшли.

В следующую секунду я уже тянусь через стол в направлении мерцающего света. Это сообщение. От нее. Трясущимися руками нажимаю на кнопку, чтобы прослушать его.

— Рэм.

Ее первое слово звучит мягко и нежно, но мне слышно, что она говорит сквозь слезы. Жалящая боль в моей груди возвращается, и я прижимаю другую руку к сердцу, пытаясь ее ослабить.

— Я не знаю, — сообщение продолжается. — Я не знаю, что чувствовать, — она останавливается и, кажется, пытается смеяться, но в результате звучит так, будто сдерживает рыдание. — Раз ты сделал так, чтобы мне было легче уйти … Я помогу тебе и сделаю так, чтобы ты мог легче меня забыть. Я покидаю Аву, Рэм. Я уезжаю сегодня.

И здесь сообщение заканчивается. Моя рука, держащая телефон, опускается на стол. Я просто сижу и смотрю на мерцающий экран телефона до тех пор, пока он не становится темным.

Несколько месяцев назад я встретил красивую блондинку с широкой улыбкой и понял, что должен узнать ее имя. А потом, узнав имя, я понял, что полюблю ее — это лишь вопрос времени. И затем, поняв, что люблю, должен был найти способ сделать ее своей.

Но это все было раньше.

Теперь я знаю, что должен найти способ забыть ее.

Прошлое

Рэм

Я подъезжаю к ее дому. Мне нужно самому во всем убедиться. Паркую свой грузовик на обочине и выхожу на тротуар. В моей руке письмо. Но, кажется, она никогда не увидит его, потому что подвесной «ветерок», всегда висящий на ее крыльце, не позвякивает, и ее любовного бамбука тоже нет. Он всегда стоял на столе прямо напротив ее окна. На мгновение я останавливаюсь на маленьких бетонных ступеньках, переносясь во вчерашний день и вспоминая, почему она ушла. Потом медленно подхожу к качелям и сажусь. А затем я кое-что замечаю. Тот камень в форме сердца, который она нашла, когда мы вместе собирали грибы. Он лежит на подлокотнике качелей, словно она специально хотела оставить его здесь, как будто знала, что когда-нибудь я вернусь сюда. Я беру его в руку, поворачиваю и сжимаю в ладони. Потом убираю в карман и сосредотачиваюсь на письме. Я написал его прошлой ночью. Знал, что ее уже нет в городе, но какая-то часть меня хотела, чтобы это все оказалось просто страшным сном и что она вернется утром.

Я откидываюсь на деревянную спинку качелей и разворачиваю лист бумаги. На короткий миг мои глаза закрываются. Я чувствую прикосновение мягкого летнего ветерка на своем лице. Воздух наполнен запахами свежескошенной травы и кизила. Я вдыхаю все это. Воздух заполняет мои легкие, но запах ослабевает. Всему виной туман, накрывший город вчера, — из-за него все чувствуется менее ярким, чем есть на самом деле. Он приглушает запах травы и придает листьям кизила грустный увядший вид.

Я разворачиваю письмо. Все, о чем я думаю, находится на этой бумаге. Пробегаю глазами по тексту, перечитывая в последний раз. И не знаю, для чего собираюсь прочитать это. Чтобы вызвать в себе какие-то чувства или в надежде, что она может каким-то образом почувствовать мои слова. Не знаю, почему, но все равно делаю это.

Моя исповедь

Эшли Уэскотт, ты самый прекрасный и особенный человек, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Любой парень отдал бы все на свете за то, чтобы просто познакомиться с тобой. Я не виню своего брата за это.

В тот момент, когда я впервые увидел тебя, я понял, что в тебе есть что-то невероятное. Ты заставила меня почувствовать то, чего я никогда не чувствовал раньше. Прошла целая вечность, прежде чем я набрался мужества и пригласил тебя на свидание. Ты была… такая красивая. И, думаю, какая-то часть меня была уверена, что нет никакого шанса, что ты заинтересуешься мной. Но я должен был попробовать. Я должен был узнать тебя.

А потом ты согласилась дать мне шанс. И вскоре после этого во мне возникло чувство, сильнее которого я ничего в жизни не испытывал. Единственное объяснение, которое у меня было для этого, — я, должно быть, влюбился.

Эшли, ты не представляешь, что значишь для меня. Все, чего я хотел, но не смел желать. Ты умная и веселая, сексуальная и безумно красивая изнутри и снаружи. У тебя полный комплект, детка. И я уже скучаю по тебе. Я скучаю по тому, чтобы держать тебя за руку — простое ощущение твоего прикосновения согревает мне сердце. Я скучаю по нашим объятиям на диване, по тем ленивым воскресеньям и некоторым понедельникам тоже. Я не променяю это на все радости мира. И я скучаю по таким мелочам, как вкус твоей кожи, сладкий запах твоих волос, звук твоего смеха. И пока я пишу все это, в голове крутится вопрос: думаешь ли ты обо мне? Не уверен, что я когда-нибудь перестану о тебе думать. Правда, если бы ты была здесь, я обнял бы тебя и не переставал обнимать до тех пор, пока ты сама меня не остановила бы. Я хочу… Прямо сейчас я хочу очень многого. Но больше всего я хочу вернуть нашу первую встречу. Знаю, что мы не можем этого изменить. И, честно говоря, я не знаю, что это означает для нас. Но я просто хочу, чтобы ты знала: что бы ни происходило с нами, ты всегда будешь частью меня и всегда будешь в моем сердце… всегда.

И… прости.

Ты заслуживаешь того, чтобы знать это.

Рэм.

Я заканчиваю читать и аккуратно складываю письмо пополам. А потом еще раз. Закрываю глаза, и единственное, что я сейчас ощущаю, — это биение моего сердца. А потом рву страницу надвое, и еще раз, снова и снова, пока она не превращается в кучку маленьких обрывков в моей руке. Я сжимаю их в кулаке и, не раздумывая, бросаю в воздух. На мгновение они повисают, а потом плавно опускаются на бетон и разлетаются по всему крыльцу. Несколько секунд я наблюдаю за тем, как они, словно в танце, кружатся на ветру. Будь все иначе — и то, что я сделал, не имело бы значения. Но ничего не изменить, и это уже ни на что не повлияет. Мой брат полюбил ее первым. И даже если она уже не любит его, я просто не могу сделать этого по отношению к нему. Я просто не могу так поступить со своим братом.

Настоящее

Рэм

Я пишу слово. Всего одно слово, но оно значит все для меня и, может быть, будет значить все и для нее.

Кладу ручку на стол и опускаю страницу книги в конверт. Запечатываю и оставляю на столе, пока смотрю на ее адрес — номер ящика в почтовом отделении, который я нашел в конце книги.

Это не роман. Я не описывал историю нашей жизни от своего лица.

Это не длинное письмо, объясняющее мои поступки и их причины.

Это даже не предложение.

Это просто одно короткое слово.

Это всего лишь простой ответ — ответ на ее вопрос, который она должна узнать.

Настоящее

Эшли

Обратный адрес на конверте — его. Недолго думая, я быстро вскрываю его и достаю листок бумаги. Это страница из книги, на которой я задала ему вопрос. Я вижу рваный край с одной стороны, вижу мой почерк и замираю.

Закрываю глаза. Каждая частичка моего тела ноет от желания прочитать то, что следует за этим коротким вопросом — Это сто́ит? — и каждая частичка моего сердца умоляет не делать этого.

Я медленно считаю про себя до трех, но, досчитав, держу глаза закрытыми. Миллион сценариев проносится в моих мыслях. Что, если он сказал да? Что, если он сказал нет? Что, если он вообще не ответил?

Заставляю себя осторожно открыть глаза и медленно опускаю взгляд к нижней части страницы, пока, наконец, не вижу это.

Одно короткое слово, написанное его почерком.

Легкие с трудом справляются с дыханием.

Страница падает на стол.

Я прижимаю руку ко рту.

И вот уже я пытаюсь сдержать слезы.

Прошлое — год назад

Рэм

Я останавливаюсь и смотрю на его могилу. Мне трудно подобрать слова. Потребовался месяц, прежде чем я смог снова вернуться сюда. Меня не было здесь с тех пор, как я застал тут Эшли с открыткой в руках. Просто не представляю, что ему сказать. Но сегодняшний день кажется достаточно хорошим, чтобы навестить его.

Итак, я здесь.

Некоторое время просто смотрю и думаю об Эшли, о нем, о моем детстве, о том, как проходила здесь моя жизнь. Из меня вырывается протяжный вздох, а затем я подхожу к стульчику. Сажусь и несколько секунд просто сижу. Чувствую, как в глазах начинает скапливаться влага. Я прочищаю горло и вытираю оба глаза одновременно указательным и большим пальцем.

— Прости, дружище.

Я пытаюсь проглотить болезненный ком в горле.

— Я не знал, что ты и Эшли … — я не могу закончить фразу, поэтому через секунду пробую еще раз. — Ты же знаешь, я бы никогда даже не взглянул в ее сторону, если бы только знал.

Прижимая ладонь ко рту, я опускаю голову.

— Прости, дружище.

Мои глаза прикованы к земле, но потом взгляд перемещается на его надгробный камень.

— Мне жаль, что ты здесь. Мне жаль, что ты не с ней. Мне жаль, что я не уговорил тебя играть в гольф … или в шахматы, или во что-то другое, менее опасное, чем футбол. Мне жаль, что я наябедничал маме, когда ты пришел домой пьяный. Я не знаю никого лучше тебя и чертовски уверен в этом. Но тогда я ничего не знал о братском кодексе. И мне жаль, что мы не назвали собаку Бастером, как ты хотел. Это действительно было бы лучше, чем Спанч Боб. Не представляю, как мама и папа разрешили так поиздеваться над бедным колли. И я … Мне жаль, что я не показывал, как люблю тебя.

Я делаю паузу и глубоко вдыхаю.

— Мне очень жаль, дружище.

Капля соленой воды сбегает вниз по моей щеке. Я быстро вытираю ее и усаживаюсь на стуле поудобнее. В течение нескольких минут сижу в тишине. Теплый воздух. Приятный ветерок. Он пробегает по кронам деревьев, заставляя листья издавать спокойный тихий шелест.

— Оуэн, я хочу тебя спросить, — я подтягиваю вверх штанины и сгибаю колени. — В другой ситуации это не было бы даже вопросом. И мне жаль, что она не другая. Ты знаешь, я хотел бы, чтобы так и было, — я останавливаюсь и делаю вдох. — Но я считаю: что есть — то есть, и просто не знаю, что делать. Я в отчаянии. Имею в виду, что я люблю ее, Оуэн. Действительно люблю. И не могу перестать думать о ней.