Джоанна Линдсей - Когда правит страсть

– Ты целуешь всех дам, которых сопровождаешь, а? – спросил старик.

Кристоф рассмеялся.

– Только хорошеньких. Леди Алана, это мой дед, Хендрик Бекер.

Алана спросила себя, способны ли ее щеки пылать сильнее. Мгновение спустя выяснилось, что да – это произошло, когда в дверях гостиной появилась женщина средних лет. При виде ее Хендрик немедленно прокричал:

– Смотри, кто у нас, Элла! Я застал их в тот момент, когда он целовал эту молодую особу! Скажи ему, чтобы он на ней женился. Он тебя послушается. Если они без промедления подарят тебе внука, нашему Уэсли будет с кем играть.

– Тише, Хендрик, – молвила Элла. – Ты смущаешь девушку. И у нашего Уэсли есть товарищ по играм – это ты. Его приходится силой вырывать из твоих объятий. – После этого она протянула руки к Кристофу. – Иди сюда.

Он улыбнулся и подошел, чтобы обнять ее.

– Представься, мама, и помоги леди Алане почувствовать себя у нас как дома. Я скоро вернусь.

– Но ты только что пришел! – запротестовала Элла.

Алана оторопела. Он собирается оставить ее наедине со своей семьей? Она уже хотела возразить, когда он сказал матери:

– Я пристрелил нескольких человек недалеко отсюда. Теперь я должен убедиться, что они мертвы, или, если еще дышат, привезти их сюда для допроса. – Потом он повернулся к Алане и потрепал ее по щеке. – Не бойся, я оставляю тебя в надежных руках.

Кристоф вышел за дверь с самым деловитым видом – до мозга костей капитан гвардии, намеревающийся покончить с неприятным заданием. Алана предпочла бы отправиться вместе с ним. Она ничего не имела против незнакомых людей, но это были его родственники. Обладают ли они такими же варварскими наклонностями, как он сам? Нет, не его мать, разумеется, а остальные члены семьи? Раз он рос в этом доме, так где еще мог набраться грубых манер?

Но лишь только Элла Бекер тепло улыбнулась, Алана сразу почувствовала себя непринужденно. С виду женщина ничем не отличалась от англичанок своего возраста, которых Алана встречала в Лондоне. Ее русые волосы были аккуратно уложены, сиреневое платье отвечало требованиям последней английской моды. Будучи ростом не выше Аланы, мать Кристофа обладала такими же темно-синими, как у сына, глазами, но в остальном Алана не заметила никакого сходства между матерью и сыном.

Элла отвела Алану в гостиную, где горел огонь, так хорошо нагревший комнату, что девушка немедленно сняла шубу, шапку и перчатки. Мебель была в английском стиле: темные полированные столы и шкафы, золотисто-коричневые парчовые диваны и кресла. Алана вспомнила о том, что находится в чужой стране, лишь когда увидела, что одна стена представляет собой мозаичное панно, изображающее столицу летом с высоты птичьего полета. Алана нашла его поистине прекрасным. Окна комнаты обрамляли раздвинутые бархатные шторы с кистями. Из окон открывался вид на заснеженные пологие холмы и отвесные горы.

Над камином висел семейный портрет. Алана предположила, что его нарисовала бабушка Кристофа. На полотне легко узнавались Элла и, кажется, более молодой Хендрик. Еще там были изображены двое мужчин, довольно старая женщина и светловолосый, синеглазый красивый мальчик. Вне всякого сомнения, это был Кристоф, и Алане было странно видеть его ребенком.

Она отвела взгляд от портрета и села в кресло. Но не успела устроиться поудобнее, как Элла спросила напрямик:

– Между вами все серьезно? Думаю, да, раз уж Кристо привел вас знакомиться с нами.

Это был вполне логичный вопрос, после того как Хендрик застукал их целующимися, и Алана постаралась не залиться краской снова. Но что ответить матери Кристофа? Алана не помнила, чтобы он позволял ей откровенничать.

– Нет, я не думаю, что мы заехали бы, если бы не метель. Кристоф сопровождает меня в горный замок.

– В королевский замок? – осведомился Хендрик, вошедший в комнату.

Алана растерянно заморгала, услышав этот вопрос, но Элла пояснила со смешком:

– Не удивляйтесь его прозорливости. Обычные дворяне не селятся выше холмов, их поместья, как правило, располагаются в плодородных долинах. Только король может позволить себе иметь замок высоко в горах, где его можно использовать в качестве убежища. – Тут Элла нахмурилась. – Простите мою бестактность, но неужели Фредерик наконец решил завести фаворитку?

– Нет! – воскликнула Алана. – Во всяком случае, мне об этом ничего не известно. Я даже никогда не встречалась с королем.

– Вот и хорошо. Мне не хотелось бы думать, что беспорядки, охватившие страну, вынудили его пойти на крайние меры с целью иметь наследника, когда королева отнюдь не бесплодна. Ей просто никак не удается сохранить беременность на весь срок. Мне точно так же не везло после рождения Кристофа… до недавнего времени, – закончила Элла с улыбкой.

– До недавнего времени?

– Уэсли, брату Кристофа, нет еще и трех лет. Он появился совершенно неожиданно, на закате наших дней, когда мы с Жофреем потеряли всякую надежду иметь детей.

Двадцать один год разницы между возрастом братьев? Поразительно, подумала Алана. Люди будут принимать их за отца с сыном.

– У вас характерный акцент, – добавила Элла. – Вы англичанка, не так ли?

– Да, я, как и вы, выросла в Англии.

– Что заставило вас оказаться так далеко от дома?

– Я приехала встретиться с… матерью, о существовании которой не знала, – осторожно ответила Алана.

Хендрик разразился смехом:

– Знакомая история, верно, Элла?

Вспомнив рассказ Кристофа о его бабке, Алана поняла смысл реплики.

– Кристоф немного рассказал мне об истории вашей семьи.

– Правда? – оживилась Элла.

Алана едва не застонала. Мать Кристофа явно пыталась выведать правду об отношениях своего сына с незнакомой девушкой. Как и Хендрик, она наверняка хотела бы, чтобы Кристоф остепенился и завел семью.

Желая подчеркнуть, что Кристоф поделился с ней информацией не по собственной воле, Алана пояснила:

– Я была удивлена, узнав, что в жилах Кристофа течет английская кровь, вот и полюбопытствовала. Ваша матушка по-прежнему живет в Англии?

Элла щелкнула языком.

– Да, она приезжает навестить нас каждое лето, но я так и не смогла уговорить ее остаться. Живопись удерживает ее в Лондоне. Там у нее есть студия прямо в ее доме, и она может легко раздобыть любые принадлежности, которые ей потребуются. У нее очень длинный список заказов на портреты. Она очень талантлива, но считает, что здесь ее дар будет растрачен впустую, поскольку лубинийцы предпочитают искусство другого рода. Но надеюсь, что в этом году она изменит свое решение, иначе ей придется прекратить визиты. Последние несколько лет она добиралась сюда совершенно разбитая. Она слишком стара, чтобы предпринимать столь длительные путешествия.

– Она никогда не перестанет приезжать, – возразил вошедший в комнату Кристоф. – Слишком упряма, чтобы признать себя старой.

– Ты уже вернулся? – удивилась Алана.

Кристоф сбросил шинель.

– Хватило нескольких минут, чтобы убедиться, что эти двое мертвы.

– Ты привез тела, чтобы накормить отцовских волков? – спросил Хендрик. – Их не похоронишь, пока земля не оттает, но волки помогут от них избавиться.

Лицо Аланы, услышавшей это, сделалось таким, что Кристоф рассмеялся.

– Это шутка? У твоего отца нет волков? – спросила она.

– Есть, – ответил Кристоф, усаживаясь рядом с ней на диван. – Он их разводит, потому что они уникальны.

На мгновение она растерялась. Он мог сесть где угодно, в том числе и поближе к матери. Элла тоже заметила маневр сына и перевела взгляд с него на Алану.

Скорее для того, чтобы отвлечь от себя внимание, Алана заметила:

– Разве волки могут быть уникальными?

– Эти такие и есть. Расскажи ей, – попросил Кристоф деда.

Хендрик усмехнулся:

– Когда его отец, Жофрей, был еще мальчиком, я каждое лето брал его охотиться высоко в горах, где никогда не тает снег. Однажды мы забрались выше обычного. День был ясный, на небе – ни облачка. И там мы наткнулись на странное создание, волка-альбиноса, никогда раньше не встречавшегося ни в Лубинии, ни где-либо во всей Европе, насколько мне известно. Из него бы вышла прекрасная шкура. Я велел Жофрею пристрелить его. Сам я не так хорошо владел луком и стрелами, как он. Но он отказался. Вместо этого он захотел изловить волка, привезти домой и приручить. Я решил, что это будет для него хорошим уроком и покажет ему, что зверь всегда остается зверем. Я не думал, что он справится, но менее чем через полгода белая волчица – это была самка – выполняла все его команды. Прежде чем она умерла, Жофрей нашел ей дружка.

– И по-прежнему разводит их?

– Ну да. Они приручены, по крайней мере, его слушаются. – Хендрик рассмеялся. – Он использует их, охотясь вместе с ними на дичь зимой. Немало охотников сложили головы в горах, потому что постоянные снегопады затрудняют видимость. Но волков это не останавливает.

Алана хотела бы увидеть этих необыкновенных животных собственными глазами, но их, скорее всего, держали снаружи, а там по-прежнему валил густой снег, так что она ни о чем не попросила. Вместо этого она поинтересовалась:

– Вы действительно охотитесь здесь с луком и стрелами, а не с ружьями?

– Я никогда не был свидетелем того, чтобы от выстрела сошла лавина, но к чему испытывать судьбу, когда овладеть луком так же легко, как и ружьем?

Будь это так легко, Паппи обучил бы Алану этому искусству, но другая мысль заставила ее глаза сверкнуть, и она обратилась к Кристофу:

– Значит, сегодня из-за тебя могла сойти лавина?

– Разве у меня был выбор? Но не волнуйся, для лавин еще слишком мало снега.

– Кто мог стрелять в этих местах? – спросила Элла. – Мы здесь никогда не слыхивали о нападениях разбойников с большой дороги. Мятежники?

– Враги короля – мои враги. Они уже давно избрали меня своей мишенью.

– Мне совершенно необязательно знать об этом, – отрезала Элла.

Кристоф ей улыбнулся:

– Тебе не о чем волноваться. Ко мне подсылают всякую безобидную шваль. Но сегодня трудно сказать, на кого охотились – на меня или… на нее.

При этом он почти соприкоснулся плечом с Аланой, и она поспешно отодвинулась. Чего он добивается, ведя себя с ней столь фамильярно в присутствии семьи? Особенно после того, как их застали целующимися!

– Почему на нее? – удивился Хендрик.

– Алана тоже мишень, – сказал Кристоф. – Но это долгая история и секрет, предназначенный для избранных.

Элла возмущенно подняла брови:

– С каких это пор твоя семья не принадлежит к числу избранных?

– Не спрашивай, – только и ответил он, но так твердо, что мать кивнула и сменила тему, полюбопытствовав:

– Как поживают Фредерик и Никола? Что интересного происходит при дворе?

– Королева крайне обеспокоена ситуацией с мятежниками, но все же она снова устраивает приемы. – Кристоф повернулся к деду. – Кстати, вдова Эрнеста Браслана недавно обедала с королевской четой и спрашивала о тебе, дед. Ей не хватает твоего… э-э, чувства юмора.

Кристоф произнес это так многозначительно, что всем стало ясно, что вдова скучает вовсе не по юмору, и Хендрик расхохотался, кивая головой:

– Я и сам подумывал возобновить наше общение, но Норберт Стралланд уже занял место кавалера Оберты, а я в своем возрасте не способен состязаться с этим старым козлом.

– Похоже, она прокладывает дорожку к сердцу Фредерика в надежде, что он назовет ее внука Карстена своим преемником. Постоянно хвастает его достижениями.

Эллу эти новости удивили.

– Это, несомненно, разрешило бы множество проблем, но разве Карстен не следует по стопам своего распутного отца?

Кристоф рассмеялся:

– В последнее время он, похоже, исправился и, хотя не забросил своих девиц, все же производит хорошее впечатление как человек, проникшийся ответственностью за свою семью и стремящийся завоевать сердца простых людей.

– Значит, он тоже прокладывает себе дорогу?

– Он считает, что из него выйдет хороший король.

– Неужели?

В ответ Кристоф пожал плечами, так что Элла опять сменила тему.

– Раз уж вы здесь, то я настаиваю, чтобы вы остались на ночь. Отец скоро вернется с охоты. Он расстроится, если не застанет тебя, Кристо.

Однако на пороге гостиной появился не отец Кристофа, а его «подруга», которую он недавно изгнал из своего жилища во дворце. Это была Надя, одарившая всех собравшихся ослепительной улыбкой. Припорошенная снегом, она была необыкновенно хороша собой.

При виде Кристофа глаза ее загорелись и уже не отрывались от него.

– Как чудесно снова видеть тебя, Кристо! – Тут она мило покраснела, словно только сейчас вспомнив о хороших манерах, и обратилась к его матери: – Простите, что я не постучала, но на дворе слишком холодно, чтобы ждать. Повезло еще, что я вообще добралась сюда. Я каталась верхом, когда с гор налетела метель. Меня завертел вихрь. Я думала, что еду домой, а оказалась здесь.