Джоанна Линдсей - Когда правит страсть

Он пожал плечами и, скинув шинель и меховую шапку, отдал их слуге. Комната не показалась Алане достаточно теплой, чтобы последовать его примеру. Ей было интересно, приезжал ли сюда Кристоф от случая к случаю или проводил в замке достаточно много времени, чтобы побыть одному и отдохнуть от своей работы, которая становится все опасней с каждым днем.

Как только слуга удалился с шинелью, Кристоф сказал:

– Иногда я привозил сюда своих любовниц. – Увидев выражение ее лица, он добавил: – Что-то не так? Тебя что-то удивляет? Это ты была девственной, когда мы встретились, а не я.

Она немедленно залилась краской.

– Ты не женат. Зачем было везти женщин в такую даль… или ты был женат?

– Подумать только, какой негодующий тон! Тут зависть замешана или моральные принципы? Уж не ревнуешь ли ты?

– Ничего из перечисленного, – отрезала она. – Забудь, о чем я спросила. Это твои дела.

– Хочешь, чтобы они стали твоими?

– Нет!

– Слишком горячо протестуешь! – Он рассмеялся. – Но я все же отвечу на твой вопрос. Когда отношения портятся, начинаются постоянные ссоры. Такое обычно случается, если любовница начинает требовать более прочного союза, о чем изначально уговора не было. Если на тот момент я еще не до конца разрывал с ней отношения, то мог привезти сюда. И тогда изоляция и осознание, что она находится в моей полной власти, пока я не соизволю отвезти ее в город, возвращали женщине прежнюю мягкость и уступчивость. Правда, это лишь ненадолго оттягивало неизбежное, поэтому я больше не пользуюсь таким способом выяснения отношений.

– Если все твои отношения заканчиваются столь неприятным образом, может, стоит влюбиться по-настоящему?

– То есть завести жену? – Он покачал головой. – Жена потребует уделять ей слишком много времени, что я не могу себе позволить. – Тут он ухмыльнулся. – Но я всегда найду время для новой пассии… если ею станешь ты.

Она не удостоила ответом подобное предложение, но оно побудило ее спросить с подозрением:

– Моя мать действительно здесь, не так ли?

Он снова рассмеялся:

– И в самом деле, не будем больше об этом, моя Алана. Я ведь привез тебя сюда не для того, чтобы обламывать твои колючие шипы. Можешь шипеть и фыркать сколько угодно, но я-то ведь знаю, как заставить тебя мурлыкать.

Она ахнула, чувствуя, как запылали ее щеки. Сколько бы раз он ни делал свои непристойные намеки, она не научилась пропускать их мимо ушей. Ей следовало бы не обращать внимания, а она сердилась и конфузилась.

– Господи боже, из-за тебя я уже желаю оказаться дочерью короля, чтобы немедленно приказать заковать тебя в кандалы! Если присудить по месяцу за каждое оскорбление, то ты проведешь в тюрьме столько лет, что…

– Не надейся, что я стану скрывать свои мысли, когда так сильно хочу тебя. Предпочитаешь, чтобы я притворялся, будто твое присутствие меня не волнует? Но сомневаюсь, что у меня получится.

Кристоф взял ее за руку и вывел из комнаты, добавив на ходу:

– Давай поищем твою мать. Может, она окажется ведьмой, и ты попросишь у меня защиты от нее.

– Я бы на это не рассчитывала.

– Я и не рассчитываю, – вздохнул он.

Слуга, проводивший их, объяснил, что Хельга редко покидает свои покои. Алана вполне понимала почему, так как любая из здешних комнат была больше обычного дома. Хельга чувствовала себя как дома только в собственных покоях. У нее как раз был поздний завтрак. Горничная, принесшая его, осталась поболтать с хозяйкой. Они обе смеялись чему-то, когда горничная открыла дверь пришедшим.

При столь неожиданном вторжении Хельга поднялась из-за маленького обеденного стола. Вероятно, она не ожидала, что кто-то может приехать, чтобы повидаться с ней. Замок был так велик, что в нем мог заблудиться кто угодно.

Нежная улыбка расцвела на лице Аланы. Перед ней была ее мать! Ее настоящая мать!

На Хельге было простое зеленое платье. Она была невысокой, на несколько дюймов ниже Аланы. И совсем не брюнетка. Хельга оказалась блондинкой с темно-коричневыми глазами. Фигура у нее не расплывшаяся, крепкая, но, пожалуй, несколько тучная, тогда как Алана отличалась хрупким сложением. На лице Хельги не было морщин. Должно быть, матерью она стала в ранней молодости. На вид ей нельзя было дать и сорока.

– Хельга Энгель? – начал Кристоф.

Настороженно глядя на них, Хельга нерешительно кивнула:

– Вы ко мне?

Кристоф улыбнулся, чтобы успокоить ее, и официально представился капитаном королевской гвардии.

– На самом деле я привез вам чудесный сюрприз.

Хельга неожиданно рассмеялась, предположив:

– Еще один подарок от короля? Он слишком добр.

Кристоф казался озадаченным:

– Фредерик присылает вам подарки?

Хельга широко улыбнулась:

– Каждый год, а иногда и два раза в год. – Увидев изумление на лице Кристофа, она рассмеялась, как школьница. – О, не поймите меня превратно! Ничего экстравагантного, просто небольшие безделушки в благодарность за то, что я для него сделала. Но это ни к чему, можете ему так и передать от меня. Уже одного этого… – она обвела рукой покои, – вполне достаточно.

На лице Хельги отразилась печаль. Кристоф неловко откашлялся, очевидно, как и Хельга, думая о жертве, которую она принесла. Только Алана не погрустнела. Она была готова к счастливому воссоединению с матерью, которого так ждала.

Она шагнула вперед, чтобы лично сообщить Хельге радостную новость. Кристоф неожиданно остановил ее, положив руку на плечо. Она взглянула на него и нахмурилась при виде его по-военному посуровевшего лица.

– Вы не считаете, что достойны этой награды? – осведомился он официальным тоном.

– Я… – Хельга осеклась и снова насторожилась.

– Прекрати! – прошипела Алана Кристофу. – Ты здесь не для того, чтобы ее допрашивать!

– Ты здесь для этого?

– Нет.

– Да. У тебя тысяча вопросов, а я задал всего один.

– У тебя нет причин давать волю своей подозрительной натуре. Бывает, люди из скромности отрицают, что они заслуживают чего-то. Подобное поведение может казаться странным такому варвару, как ты, но у цивилизованных людей так принято.

На его лице не мелькнуло и тени раскаяния. Конечно, ведь это несвойственно капитану гвардии!

Они спорили шепотом, чтобы Хельга не слышала их разговора, но встревожили этим ее еще сильнее.

– Не будете ли добры объяснить, что привело вас сюда? – спросила она, нервно оглядывая обоих.

Кристоф расслабился и даже улыбнулся снова. Алана понадеялась, что капитан устыдился после ее словесного нагоняя.

– Прошу прощения, Хельга, – произнес он. – Перед вами привезенный мной сюрприз. Это ваша дочь, и она вполне жива, как можете видеть сами.

Глаза Хельги на доли секунды остановились на Алане, после чего закатились под лоб, и она без чувств рухнула на пол. Алана бросилась к ней, но не успела подхватить мать, чтобы предотвратить ее падение.

– Господи, у тебя деликатности ни на грош. Не обязательно было действовать так прямолинейно!

Кристоф шагнул вперед, поднял Хельгу с пола и положил на диван, стоявший в западном углу огромной комнаты. Алана последовала за ним, успев заметить кое-какие вещицы, свидетельствующие о склонности матери к рукоделию: несколько корзин пряжи и большую раму с незаконченной вышивкой, установленную на стуле напротив.

– А что бы ты сказала на моем месте, чтобы ее не испугать? – спросил Кристоф. – Все равно для нее это шок, как ни преподнеси.

Алана вздохнула и нагнулась над Хельгой, осторожно похлопывая по щекам, чтобы привести ее в чувство. Она не заметила, как Кристоф приблизился со стаканом воды.

Она вскрикнула и заслонила собой мать:

– Не вздумай!

Он вскинул брови:

– Почему нет? Это быстро.

– И грубо. Давай сначала я попробую.

– Тебе сегодня все не так, что с тобой? Все еще нервничаешь?

– Я была спокойна, пока ты не принялся допрашивать мою мать. Ты здесь не на службе. По крайней мере, не должен вести себя так.

– Я всегда на службе.

– Ты сам сказал мне, что Хельга – моя мать, – холодно напомнила Алана. – Если не совсем уверен, то так и говорил бы.

– Я уверен.

– В таком случае объясни, пожалуйста.

– Она меня озадачила. Мы только что говорили о фаворитках Фредерика. Он хранил верность обеим женам, но в промежутке между этими браками был период, когда он перебрал множество любовниц. Одна из них пыталась его убить. Моя работа – знать их всех, хотя это было еще до моей службы во дворце. Я думал, что знаю, но Хельга намекнула, что она и Фредерик…

– Мне так не показалось, – перебила Алана. – Она проявила радость оттого, что он все еще помнит о ее поступке, хотя и утверждала, что в подарках нет необходимости. Кристоф, это чисто женская реакция. Неужели ты с ней не сталкивался?

Он поморщился.

– Приведи ее в чувство, чтобы она открыла тебе материнские объятия, и тогда, может, тебе будет не до нотаций?

Алана встала на колени возле дивана и продолжала похлопывать мать по щекам. Реакции не последовало. Алана начала беспокоиться, что Хельга повредила себе что-нибудь при падении. Но тут послышался слабый стон и частое дыхание. Глаза Хельги открылись, бессмысленные, но спокойные, словно она очнулась после долгого сна. Как только она увидела Алану, сразу вжалась в спинку дивана, стремясь подальше отодвинуться от нее. Ее глаза сделались круглыми от ужаса.

– Прочь от меня! – взвизгнула Хельга.

Она была так напугана, что Алана застыла на месте. Вскочив с дивана и едва не сбив девушку с ног, Хельга забежала за диван:

– Ты лжешь! – крикнула она, тыча пальцем в Кристофа.

Тот нахмурился.

– Если не верите мне, то почему ведете себя так, словно перед вами призрак? Уверяю, она из плоти, и плоть эта очень теплая.

У Аланы не было возможности выругать Кристофа за его вульгарную ремарку, поскольку Хельга громко возразила:

– Не знаю, кто она и зачем здесь, но это не  моя дочь. Моя дочь мертва!

– Да, мы знаем, что вы так считали. Мы все так считали, – мягко произнес Кристоф. – Но перед вами стоит живое доказательство обратного.

– Почему я должна верить? Потому что она так утверждает?

– Вообще-то она считала себя дочерью Фредерика, потому что человек, похитивший ее, думал, что имеет дело с принцессой, о чем он позже и рассказал ей. Но благодаря вам он украл не того ребенка.

– Благодаря… мне… – пробормотала Хельга, запинаясь, и начала плакать.

Но это было совсем не похоже на слезы счастья.

– Все эти годы я думала, что он похитил тебя, чтобы убить.

Хотя голос Хельги был преисполнен сомнения, эта фраза была первым свидетельством того, что она начинает им верить. При этом новость была все еще слишком шокирующей для нее, чтобы она испытывала что-то похожее на радость.

Алане удалось снова усадить Хельгу на софу. Кристоф протянул ей платок, чтобы она могла вытереть слезы, но сам не сел, отступив назад. Хельга же, утершись платком, положила его на колени, не замечая, что время от времени по щеке стекает случайная слеза.

Алана села с ней рядом и даже попыталась успокоить, коснувшись ее руки, но, ощутив, как Хельга напряглась при ее прикосновении, решила не делать этого.

Она почувствовала себя отвергнутой. Краткий прилив счастья, нахлынувшего при виде смеющейся Хельги, иссяк. Пока что в этом воссоединении не было ничего радостного. Впрочем, Алана по-прежнему надеялась, что, как только потрясение пройдет, обеим сразу станет легче.

Пытаясь лучше прояснить ситуацию, Алана сказала:

– Он действительно забрал меня, чтобы убить. Но не смог этого сделать и вырастил меня как дочь. Его это преобразило. Он больше не наемный убийца.

– А был убийцей? – ахнула Хельга.

– А вы как думали? – спросил Кристоф.

Хельга немедленно опустила взгляд. Ей, очевидно, не хотелось видеть Кристофа. Он являлся представителем власти и был с ней довольно резок.

Помедлив, Хельга ответила:

– Да, но это утверждаете только вы, и никто больше.

– Он был мне как отец, – заверила Алана. – Фактически все эти годы я была уверена, что мы кровные родственники, что он мой настоящий дядя. Он открыл мне правду только месяц назад.

Глаза Хельги вспыхнули.

– Он все еще жив?

– Да, но…

Хельга с ужасом уставилась на дверь за спиной Кристофа:

– Он здесь, в замке?

Ее страх перед Паппи был очевиден. Страх вместо ненависти к человеку, укравшему ее дочь? Это показалось Алане странным. Она обратила внимание, что Кристоф тоже нахмурился.

Алана поспешно произнесла:

– Я понимаю, как пугает вас все то, что произошло много лет назад. Но успокойтесь, все хорошо, вам совсем не обязательно встречаться с ним. Расскажите мне о моем отце.