Джоанна Линдсей - Когда правит страсть

Карие глаза Хельги вновь посмотрели на Алану, но страх не покинул их, вовсе нет.

– Он был хорошим человеком. Мы не были женаты и года, когда он умер от лихорадки, так что ему не посчастливилось увидеть своего ребенка. – Немного поразмыслив, Хельга добавила: – У него были черные волосы.

Алана не удержалась от улыбки.

– Наконец-то хоть один черноволосый родственник появился! Для него это было настоящим камнем преткновения. – Она кивнула на Кристофа.

– Почему?

– Потому что я пыталась убедить капитана Бекера в том, что я принцесса, как говорил мне опекун. А капитан не объяснил мне, почему считает, что этого не может быть. Из-за цвета моих волос и вашего описания другой девочки, которая тоже была блондинкой, как и принцесса, капитан не сразу поверил, что я могу быть вашей дочерью.

– Возможно, убийца солгал тебе, и ты вовсе не моя дочь, – сказала Хельга.

Это причинило Алане боль. Хельга умышленно ранила ее своими словами. Это означало только одно. По всей видимости, Хельга по-прежнему сомневалась, поскольку не испытывала к Алане абсолютно никаких чувств. Что ж, Алана не винила ее за это. Кристоф тоже считал, что Паппи солгал.

И тут он сам решил высказаться на эту тему:

– Я тоже так думал поначалу, но не теперь. Если бы у меня оставались сомнения, я не привел бы ее сюда, причем с разрешения короля, как вы понимаете. Ваша реакция, Хельга, кажется мне довольно странной.

– Если вы говорите, что она моя, то она моя! – нервно воскликнула Хельга. – Я просто пока не чувствую этого, и не надо меня за это винить. У меня отняли ребенка. А вы приводите ко мне совсем взрослую женщину, которая даже на меня не похожа!

– Разве она не похожа на вашего мужа?

Хельга поморщилась:

– В ней нет ничего мужского.

– Совершенно ничего, – согласился Кристоф. – Тогда, может быть, вам стоит порадоваться тому, что она так красива.

Хельга как-то странно взглянула на него, потом снова посмотрела на Алану и слабо улыбнулась ей.

– Ты прекрасна. Пожалуйста, не вини меня за мои чувства.

– О нет, я не виню, – сказала Алана. – Я хорошо вас понимаю. Всю свою жизнь я была уверена, что мои родители мертвы. Когда мне сказали, что это не так, для меня это было таким же потрясением. Понадобилось время, чтобы я поверила. Со мной поговорили по душам, и это мне помогло. Расскажите мне о своей семье.

Хельга вздохнула:

– Все они уже умерли. Родители были еще живы, когда я перебралась во дворец, но они были старыми. Я была поздним ребенком. Отец умер в том же году, когда я потеряла свою малышку. Мать переехала в этот замок, чтобы находиться со мной, но и она скончалась два года назад. К сожалению, из всей семьи сталась только я… и ты.

– Не нужно так печалиться, – сказала Алана и осторожно попросила: – Не можете ли вы рассказать мне, почему сделали это? Почему поменяли младенцев?

Хельга немедленно напряглась:

– Мне приказали никогда не говорить об этом.

– Когда мы поняли, кто такая Алана, – вмешался Кристоф, – король позволил мне сказать ей правду и привезти ее к вам, так что она уже знает тайну, которую вам доверили хранить. Можете говорить свободно.

Хельга снова начала плакать, но теперь Алана знала причину. Хельга не могла вспоминать то страшное время, не испытывая тоски по утраченному ребенку. Алана решила сменить тему. Ей было совсем не обязательно знать, какие именно мотивы стояли за решением, полностью изменившим ее жизнь. Но, быть может, Хельга опасалась затрагивать эту тему, потому что думала, что Алана страдала под одной крышей с убийцей.

– У меня была прекрасная жизнь, лишенная каких-либо трудностей, – заверила ее Алана. – Меня воспитывали как английскую леди. Я получила прекрасное образование. У меня были слуги, друзья, любящий дядя – по крайней мере, таковым я его считала. Если мне чего-то и не хватало, то только матери. Так что ничего плохого со мной не произошло из-за того, что вы сделали. И я ни в чем вас не виню.

– Я сама себя виню, – произнесла Хельга покаянно.

– Тогда зачем вы это сделали?

На этот раз вопрос был задан Кристофом, и, возможно, поэтому Хельга ответила сразу:

– Мне было не по себе в почти опустевшем дворце. Убитого горем короля все не было и не было, и никто не приходил навестить принцессу. По правде сказать, принцессу совсем забросили. Всего три года прошло с окончания гражданской войны, когда на дворец напали и убили короля Эрнеста. Не я одна думала, что Брасланы могут попытаться силой захватить трон. Слухи об этом ходили в городе еще до женитьбы короля Фредерика.

– Все это понятно, но ведь дворец не оставался без защиты, – сказал Кристоф.

– Вы правы, но почти все гвардейцы находились снаружи, а в самом дворце их было мало. Два стражника, приставленных к детской, совершали обходы всего два раза за ночь. Им бы следовало караулить возле дверей, но там никогда никого не было, и они едва заглядывали в колыбель принцессы, когда появлялись, вечно болтая и перешучиваясь друг с другом. И я ведь не сразу поменяла девочек местами. Прошло много недель, прежде чем моя нервозность сменилась страхом. Принцессе было почти три месяца, когда я решилась совершить задуманное.

– Кто-то из прислуги знал об этой уловке? – спросил Кристоф.

– Какая прислуга? – фыркнула Хельга. – Там была одна подслеповатая старуха, которая приходила прибирать в комнатах и приносила мне еду. Раз в месяц заглядывал придворный лекарь, дабы удостовериться, что принцесса здорова и растет нормально. Но он был человеком надменным и, похоже, чувствовал себя оскорбленным тем, что ему поручили осматривать ребенка. Не раз и не два я улавливала запах спиртного, исходящий от него. Я умоляла одного из придворных дать нам больше охраны. Он рассмеялся и сказал, что во дворце совершенно безопасно, хотя все же разрешил нанять еще одну няньку мне в помощь. Но к тому времени, когда она прибыла, – а было это за пару недель до похищения – я уже сама взялась за дело и поменяла детей. Мне было даже страшно подумать, что будет со мной, если с принцессой что-нибудь случится.

– Почему вы не сказали новой няньке, что поменяли девочек, чтобы и она могла быть настороже? – спросил Кристоф.

Хельга ответила не сразу.

– Сначала не знала, насколько она надежна. И честно говоря, – она помолчала, пока ее глаза наполнялись слезами, – я радовалась возможности проводить больше времени со своей дочуркой.

Сердце Аланы растаяло, когда она услышала это признание.

– Конечно, я не хотела, чтобы новая нянька знала об этом, – продолжала Хельга. – Безопасность принцессы стала моей навязчивой идеей. Даже после появления помощницы я продолжала уговаривать придворного приставить к нам больше охраны. Хотя бы двоих! Он мог бы предотвратить трагедию, сделав это. Этот… этот убийца ни за что бы не пробрался мимо стражников в комнату, где находилась моя малышка. Я даже не помню, как он на меня напал, но, должно быть, оглушив меня, он связал мне руки за спиной. – Она горестно покачала головой. – Но король знал, кого винить, когда срочно вернулся во дворец, и он был в ярости.

– А мне кажется, что он был виноват сам, потому что так долго отсутствовал, – тихо произнесла Алана.

Кристоф смерил ее тяжелым взглядом, а Хельга вступилась за Фредерика:

– Он тут ни при чем. Он считал, что оставляет наследницу в надежных руках. И его скорбь была так глубока, что он даже потерял счет времени. Хотя, конечно, детскую следовало защищать лучше и слуг нанять больше. Вот почему он так разгневался. Из-за этой неосмотрительности было уволено много народу, но было слишком поздно… для меня.

– И потом вы приехали сюда? – спросила Алана.

Хельга кивнула:

– Из-за моей потери меня освободили от обязанностей. Была нанята новая кормилица, чтобы находиться с принцессой в ее укрытии. Некоторое время я жила у своих родителей в городе. Они помогли мне справиться с горем. Я приехала сюда уже после смерти отца и сумела уговорить мать жить со мной.

После минутного молчания Хельга нерешительно коснулась пальцами руки Аланы и спросила:

– Ты действительно моя дочь?

Алана улыбнулась ей, но не успела ничего сказать. Кто-то заколотил в дверь, да так громко, что Хельга вздрогнула и вскочила в испуге.

– Должно быть, это ко мне, – сказал Кристоф и быстро покинул комнату.

Алана попыталась успокоить мать.

– Вчера он послал сюда своих людей. Они просто хотят убедиться, что мы благополучно прибыли, несмотря на вьюгу. А его люди просто ва… – Она была готова произнести слово «варвары», но сообразила, что Хельга, будучи лубинийкой, может обидеться, и поправилась: – Военные.

Это не успокоило Хельгу настолько, чтобы румянец вернулся на ее бледные щеки. Алана понимала, почему ее мать боится Паппи, но все же надеялась, что та не будет вздрагивать при каждом стуке в дверь. Стоило подумать о том, чтобы устроить им встречу. Вряд ли она получится приятной, но зато Паппи сможет заверить Хельгу, что не причинит ей вреда.

Но тут Кристоф вернулся в комнату с таким мрачным лицом, что Алана вскочила на ноги. Он схватил ее за руку и направился к двери. Она упиралась, пытаясь вырваться:

– Что за грубиян! Куда ты меня тащишь?

– Мы должны вернуться в город. Сегодня на рассвете дворец подвергся нападению.

Алана была уверена, Кристоф не задержался бы на пороге комнаты ее матери, не упрекни она его в грубости. Но после этого он обернулся к Хельге и сказал:

– Король остался невредим, атака отбита. Сейчас я нужен в городе, но я привезу вашу дочь в следующий раз.

Внизу Алана увидела, что сани уже запряжены, а пятеро людей Кристофа сидят в седлах, готовые скакать за своим командиром. Кристоф подвел ее к саням, забрался туда сам и, прижав ее к себе, натянул одеяла сверху. Как только сани тронулись с места, она сказала:

– Выходит, мятежники оказались храбрее, чем ты думал?

– Мятежники тут ни при чем. Внук короля Эрнеста Карстен – ты должна его помнить – жестоко избит.

– Так это он напал на дворец?

– Нет, но это были его люди, взбешенные тем, что на их хозяина покушались. Они решили, что приказ исходил от меня или короля. Поздней ночью им удалось пробраться во двор. Их было немного, но этого хватило, чтобы расчистить путь на задней стене крепости. Затем они получили подкрепление в лице ожидавших внизу, которые присоединились к нападающим. Всего их стало двенадцать. Поскольку еще не рассвело, они вообразили, будто им удастся проникнуть во дворец незамеченными. Идиоты. Им даже со стены не дали спуститься.

– Ты сердишься, потому что тебя там не было, верно?

– Нет. Каждый раз я покидаю дворец с пониманием того, что может произойти нападение. Но в мое отсутствие количество стражи удваивается, поэтому я совершенно уверен, что, если у кого-то хватит безрассудства напасть, у них ничего не выйдет. Так и случилось. Я зол потому, что виновником этой отчаянной попытки напасть на дворец был твой опекун. Это он избил Браслана до полусмерти.

– Ты не можешь знать этого наверняка, – растерянно пробормотала Алана.

– Конечно, это был он. Никто другой не осмелился бы.

– Но если он это сделал, то, значит, Карстен не виноват. Если бы Паппи считал иначе, он бы его попросту убил.

– Я говорил тебе, что Карстен ничего не мог знать о похищении. Он был совсем ребенком, когда тебя забрали. Теперь он взрослый мужчина, но слишком самоуверенный и прямолинейный. Не в его правилах прибегать к услугам убийц и шпионов. Такие, как он, скорее купят наемников и устроят бунт. – Кристоф невесело улыбнулся. – Или пойдут на открытый штурм, как это и сделал Карстен. Нет, гораздо вероятнее, что заказ убить принцессу исходил от старых Брасланов, которых до сих пор еще хватает.

Алана попыталась найти в этом светлую сторону.

– Что ж, нападение провалилось. Может, после этого мятежники угомонятся?

– Или создадут настоящую армию, поскольку теперь думают, что Фредерик решил подавить бунт.

Она не стала говорить, что королю давно пора предпринять решительные меры против враждебно настроенного рода. Ведь это ее жизнь находилась в опасности из-за его бездействия.

Вместо этого она спросила:

– Почему ты не позволил мне остаться в замке с матерью? Вряд ли я нужна тебе, чтобы разбираться с последствиями нападения.

– Я не могу и не хочу оставлять тебя одну, пока существует угроза твоей жизни. Да и сама ты не слишком-то хотела остаться.

Алана покраснела, радуясь, что он не видит ее лица, прикрытого одеялом. Даже если бы он и захотел посмотреть на нее, ничего бы не увидел, потому что она не отваживалась высунуть нос наружу.

Как он догадался? До этого момента Алана не отдавала себе отчета, насколько ей не по себе в присутствии матери. Правда, она знала, что ей захочется погостить подольше, когда успокоится. Сейчас ее чувства были в полном смятении.