Джоанна Линдсей - Когда правит страсть

Фредерик повернулся к Кристофу и приказал:

– Ты будешь по-прежнему охранять Алану – и точка. До дальнейших распоряжений.

Леонард знал одну заброшенную полусгоревшую ферму, расположенную вдали от дороги, у подножия гор. Он наткнулся на нее еще ребенком, когда однажды заблудился по пути домой. Он надеялся, что развалины все еще сохранились, несмотря на долгие годы. Леонард не ожидал найти там ничего особенного, лишь бы четыре стены были на месте. Они позволяли укрыть сани от посторонних глаз.

Он потратил несколько минут, чтобы расчистить помещение от мусора и остатков мебели, пока случайно не обнаружил погреб. Он поднял крышку люка и стащил женщину вниз по старой лестнице. Перед этим он снял с саней фонарь и прихватил с собой, так что у них был свет. Огонь перестал мигать, как только они оказались вне досягаемости холодного ветра. Смахнув древнюю паутину, Леонард поставил фонарь на сломанную полку. Он расстелил на полу одеяло, устроил там женщину и сел рядом.

К его удивлению, она ни разу не попыталась сбросить одеяло, которое он набросил ей на голову. Это пришлось сделать во время быстрой езды, чтобы ледяной ветер не обжигал ей лицо. Теперь он снял одеяло и понял, почему она не сопротивлялась. Она была охвачена смертельным ужасом, и как только он открыл свое собственное лицо, она узнала его и начала вопить.

– Не бойся, – поспешно сказал Леонард. – Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого, Хельга.

Но страх не покидал ее. Вряд ли она вообще слышала его. Он ласково ее поцеловал. Страх сменился смущением.

Он улыбнулся ей, признавшись:

– Я часто думал о тебе все эти годы. Чаще чем следовало бы. Я привязался к тебе сильнее, чем полагал. То, что произошло между нами, не было частью моего плана. В результате я не выполнил работу, для которой меня наняли. Я должен был убить и тебя, но не смог. Даже побоялся, что у тебя сердце разорвется от горя, когда ты проснешься и обнаружишь девочку мертвой, поэтому я забрал ее с собой, чтобы прикончить где-нибудь подальше от дворца. Из-за тебя.

– Но ты не убил ее?

Его губы изогнулись в подобии улыбки:

– Нет. Не смог. Она растопила мое сердце улыбкой. Это полностью изменило мою жизнь. Я благодарен ей за то, что стал совершенно другим человеком.

– Ты перестал убивать? – недоверчиво спросила она.

– Да. Мы жили исключительно добропорядочной жизнью.

– Так ты… ты не сердишься на меня?

– За что я должен на тебя сердиться?

– Но ведь ты зачем-то похитил меня! Напугал меня до смерти! И… – она огляделась по сторонам. – И притащил в этот ужасный подвал!

Он осторожно коснулся ее щеки.

– Прости, но другого выхода не было. Здесь за мою голову назначена награда, а тебя сопровождал гвардеец короля. Я ехал в замок, чтобы поговорить с тобой, но оказалось, что тебя везут во дворец. Там я не смог бы повидаться с тобой.

– Но подвал?!

– Меня никто не должен видеть, Хельга. Меня повсюду ищут. А теперь будут искать и тебя, пока я тебя не верну. Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, не на холоде и так, чтобы нас никто не видел. Вариантов было немного. Я вспомнил об этом месте, где ни дорог, ни деревень рядом.

– В этом подвале не очень-то тепло, – заметила она, обхватив себя руками.

– Зато не на морозе, и долго мы здесь не пробудем.

– Ты отвезешь меня обратно в замок?

– Если ты захочешь вернуться, то да.

– О чем же ты хочешь поговорить со мной наедине? – полюбопытствовала женщина.

– Я узнал, что Алану возили в королевский замок для встречи с тобой. Это была явно подстроенная для меня ловушка. Слишком охотно были разглашены сведения о том, куда она направляется.

– И ты был готов добровольно сунуться в эту ловушку?

– Нет, я бы не добрался до Аланы, окруженной стражниками. Но я узнал о ее поездке только сегодня утром. Она успела вернуться во дворец до того, как я отправился в горы.

– Чтобы повидаться со мной? – настороженно закончила она.

– Да, чтобы повидаться с тобой. Я побывал в твоем прежнем доме, но теперь там живут другие. Я никак не мог тебя найти, пока не услышал, к кому и куда едет Алана. Теперь мне нужно знать, в чем заключалась цель визита. И заодно ты расскажешь мне, как она поживает. Ты ведь все знаешь, верно?

От лица Хельги отхлынула кровь. Она попыталась отвернуться, чтобы Леонард не заметил, как она побледнела. Но он остановил ее, удержав ее плечи руками. Ее реакция встревожила его, заставив беспокоиться об Алане.

– Говори же!

– Они… они думают, что она моя…

– Что?.. – переспросил он недоверчиво.

– Они думают, что она моя дочь.

– Как это? – вскричал он, после чего понял. – Мой бог, так вот почему Фредерик не перевернул небо и землю в поисках Аланы, верно? Ты заставила его поверить, что спасла его дочь?

– Мне пришлось! Я впустила тебя! Они убили бы нас, если бы узнали.

Мозг Леонарда лихорадочно работал, обдумывая услышанное. Теперь многое стало ясно. Но эта женщина мешала ему, расплакавшись опять. Довольно громко.

– Что ты сказала второй няньке, когда она вернулась? – мягко спросил он.

– Она поняла и очень испугалась. Я убедила ее, что нас обеих накажут, если она не подтвердит, что я поменяла девочек местами. После того как мы обо всем договорились, она отправилась к начальнику стражи, чтобы доложить о случившемся. Я слишком поздно вспомнила, что совсем недавно принцессу видел еще один человек – тот врач, который ее осматривал. Но сначала прибежали другие, причитая, как им жаль, что мою дочь похитили. Я их почти не слушала. Я знала, что правда всплывет наружу, как только появится врач. Они полагали, что я парализована горем, но это был страх, потому что этот человек сразу определил бы, что видит перед собой не ту малышку.

– А он не пришел?

– Пришел. Еще до этого ему сказали, что принцесса не пострадала, а он взглянул на мое дитя и заявил: «Да, это она, хвала Господу».

Леонард нахмурился.

– Может, он тоже участвовал в заговоре?

В ее смехе прозвучали истерические нотки:

– Нет, просто он оказался человеком, пренебрегающим своими обязанностями. Он даже не потрудился присмотреться к ребенку, которого осматривал. Могу предположить, что его мысли были заняты другим, например недовольством тем, что ему, столь большому специалисту, поручили заниматься подобными пустяками. Он высказал обиду мне в тот день, и это доказывало, насколько мало его заботило произошедшее.

Леонарда снова потрясло, чем все обернулось, а он даже не догадывался ни о чем.

– Значит, он подтвердил, что видит перед собой принцессу, и ты оставила все как есть?

– Что еще я могла сделать? Признаться, что связалась с человеком, который украл принцессу? – завопила она.

Она вела себя чересчур эмоционально. Он обнял ее за плечи. Это привело лишь к тому, что она разрыдалась еще сильнее.

– Должно быть, тебе пришлось очень нелегко. Прости меня, Хельга, мне очень жаль. Нужно было забрать тебя с собой – тебя и твою дочь. Она ведь по-прежнему есть у тебя…

– Нет ее! Вскоре ее увезли и спрятали. Они знали, что я пла́чу дни и ночи напролет, и поэтому не позволили мне поехать с ней. Я умоляла, но мне отказали наотрез, потому что я так сильно скорбела о потере своего дитя. Моим поступком восхищались. Но я никогда больше не видела свою дочурку!

– Я найду твою дочь, где бы ее ни прятали, чтобы ты и она…

Она отстранилась и принялась колотить его кулаками в грудь:

– Моя дочь мертва! Она умерла, когда ей было семь лет! И все эти годы я каждый день проводила в страхе, что она вырастет похожей на меня и король догадается о подлоге. Она уже была для меня потеряна, я знала, что никогда не увижу ее снова. И после жизни в постоянном страхе я испытала почти облегчение, когда она умерла! Фредерик лично приехал, чтобы сообщить мне. Даже в своей безмерной печали он не забыл обо мне, заверив меня, что благодаря моему поступку целых семь лет он мог утешаться любовью к своей дочери.

Леонард вздохнул, догадавшись:

– Значит, тогда были не фальшивые похороны?

– Нет.

– И Фредерик, чтобы больше никогда не повторялись неприятности, вызванные всевозможными слухами о принцессе, объявил на всю страну, что она пропала?

– Да!

Леонард говорил голосом, лишенным интонации, не столько требуя подтвердить свои предположения, сколько констатируя факты, и таким образом пришел к логическому умозаключению, только теперь осенившему его.

– Боже, выходит, они не поверили рассказу Аланы о том, кто она такая? Вместо того чтобы позволить убедить себя, они убедили ее в том, что она твоя дочь? И ты позволила ей так думать?

Хельга прикрыла голову руками, решив, что он собирается ее ударить. Ему показалось, что он слышит, как она плачет.

– Они убьют меня! Я не могу сказать им, не могу!

– Не волнуйся, тебе и не придется. Я сам ей все объясню, даже если для этого мне придется прорываться во дворец. Так больше продолжаться не может.

– Не делай этого. Я думаю, он уже знает.

– Король?

– Нет, капитан дворцовой гвардии. Человек, который привел ее ко мне. Я видела, что он меня подозревает. И оставил своего человека, который должен был доставить меня во дворец, не объясняя зачем. Но это было нужно для допроса, я знаю!

– Тсс, – прошептал он, стараясь успокоить ее, поглаживая по спине. – Я не допущу этого. Я увезу тебя туда, где тебе больше никогда не придется бояться. Я очень благодарен тебе за то, что ты доверяешь мне.

– Она жива! – воскликнула Никола, вернувшись в гостиную, где оставила Оберту, перед тем как пойти узнать, что задерживает короля. – И сейчас она с ним!

– Боже, как вы взволнованны, – сказала Оберта. – Кто жив?

Николу так взбудоражили новости, что она просто не могла сдержаться.

– Дочь Фредерика, Алана! Он не признался, в чем дело, только сказал, что скоро придет и у него для меня отличный сюрприз. Но он мог бы этого и не говорить. Я видела портрет ее матери, Эвелины. Она точь-в-точь ее копия!

Оберта, похоже, была потрясена, и Никола слишком поздно поняла, почему подруга восприняла такие замечательные новости без особого энтузиазма.

– Простите, – мягко добавила она. – Я понимаю, вы надеялись на то, что Фредерик назначит Карстена своим преемником, а появление Аланы все меняет.

– Я изумлена, конечно, но… По правде говоря, Никола, я должна вам признаться, что в моей душе теплилась одна заветная мечта еще с той поры, как принцесса Алана только появилась на свет. Она и Карстен приблизительно одного возраста, и они могли бы составить прекрасную пару.

– Вы имеете в виду брак?

– Разумеется. Это могло поспособствовать нашему общему желанию, объединив две семьи, раз и навсегда положить конец бессмысленной вражде.

Никола прикусила губу.

– Не знаю, понравится ли эта идея Фредерику после нападения на дворец…

– Я же говорила: это была ошибка. Карстен даже не знал, что его людям взбрело в голову отомстить за то, что на него подняли руку. Он был ужасно избит, мой милый мальчик. Прошлой ночью едва смог встать с кровати, хотя заверил меня, что, несмотря на боль, непременно придет к Фредерику, чтобы засвидетельствовать, как сильно сожалеет об ошибке. Это один из молодых и горячих кузенов Карстена обвинил во всем короля. Мой внук не имеет к этому никакого отношения, клянусь, Никола. Он любит Фредерика. Он никогда бы не причинил вреда Лубинии. Это просто досадное недоразумение, которое никогда больше не повторится, если оба наших рода соединятся узами брака. Вы должны признать, что это идеальное решение.

– Да, но…

– В таком случае используйте свое влияние на супруга. Напомните ему, сколько выкидышей произошло из-за того, что вы находитесь в постоянном напряжении. Кстати, вы снова беременны, дорогая? Вы выглядите немного бледноватой. Не налить ли вам еще чашку чая?

Утаивать появление Аланы никто не собирался. Новость о ее воскрешении вскоре разнеслась по дворцу, и Алане запретили отвечать на какие-либо вопросы до того, как Фредерик сам объявит о случившемся после встречи с советниками.

Кристоф находился рядом с Аланой, пока Фредерик сообщал жене хорошие новости. Вечером Алане предстояло ужинать вместе с королевской четой, а перед этим нужно было обустроиться в новых апартаментах.

Она полагала, что должна поблагодарить Кристофа. Ведь если бы не подозрительность Кристофа, она бы поспешила вернуться в Англию, так и не узнав, что все же приходится дочерью Фредерику. Но теперь он держался, соблюдая дистанцию. Вел себя официально, вот какое слово приходило на ум. Может, недоволен приказом всячески оберегать Алану? Но ведь раньше он был не против… когда она не была принцессой. И даже намекал на то, что служебные обязанности никогда раньше не казались ему столь приятными!