Джоанна Линдсей - Когда правит страсть

– Что ему делать в горах? Здесь почти пусто, если не считать нескольких поместий вдоль восточной дороги. Моя семья, кстати, тоже там живет.

– Похоже, мы говорим об одной и той же местности. В поместье, которое он посетил, было слишком много открытого пространства и слишком много людей, похожих на охранников, чтобы я мог там задержаться. Но мне удалось заглянуть в несколько окон. Одно из них оказалось нужным, там находилась спальня его любовницы. Похоже, он собирался провести с ней в постели целый день, поэтому я задержался, чтобы посмотреть, какой дорогой он вернется в город.

– Чего ты хочешь добиться от него?

– Я по-прежнему надеюсь выяснить, кому он служит в Цитадели. Я думал, что это мог быть Карстен, потому что они вышли одновременно, но Карстен был не в курсе. А вот женщина, с которой у главаря было свидание, наверняка отлично его знает, так что ее нужно допросить. Правда, я не люблю иметь дело с женщинами. Я решил предоставить это тебе. Для этого я здесь. Самый безопасный способ поговорить с тобой.

Кристоф вскинул бровь:

– Считаешь, приставить нож к горлу – это безопасно?

Леонард беззаботно усмехнулся:

– Это понадобилось лишь для того, чтобы ты был внимателен.

Это против всяких правил – действовать заодно с убийцей и вообще принимать какую-либо помощь от Леонарда Кастнера. Но Кристофу приходилось мириться с этим, потому что Алана считала этого человека родным. К тому же дерзость Леонардо позабавила его. Он невольно восхищался человеком, осмелившимся приставить нож к его горлу.

– А вот и он! – неожиданно воскликнул Леонард.

Кристофу пришлось встать, чтобы увидеть хоть что-то поверх высокого облучка, куда пересел Леонард, пока они поднимались в гору. Они почти достигли поворота на длинную дорогу, направляющуюся на восток, вдоль которой располагалось много поместий, включая и дом Кристофа. Он хотел ненадолго оставить Алану в доме своей семьи, пока они с Лео постараются разведать, в каком из поместий устроился враг. Но теперь он сам увидел этого человека, спускающегося по горному склону. И он их тоже заметил.

– Он сможет тебя узнать? – спросил Кристоф Леонарда.

– Нет. Но, возможно, он не хочет, чтобы его здесь видели… Эй, не стреляй! – встревожился Леонард, когда Кристоф поднял винтовку.

Незнакомец свернул с дороги, чтобы поискать другой путь, позволяющий разминуться с санями, и поехал в сторону лесистого холма.

– Я не убью его, – сказал Кристоф, продолжая целиться.

– Пусть едет! Позволим ему думать, что его меры предосторожности увенчались успехом. Тогда он будет уверен, что беспокоиться не о чем.

– Ты готов упустить такую важную персону, как он?

– Нет. Я просто знаю, где его найти. Можно подождать в Цитадели Брасланов, пока он не появится. Я могу легко войти и выйти оттуда. Если погонишься за ним сейчас и он сумеет улизнуть, то немедленно затаится, и мы никогда не узнаем, на кого он работает.

Кристоф тихо выругался, но сел обратно. Увидев встревоженный взгляд Аланы, брошенный в его сторону, он нагнулся и крепко поцеловал ее в губы. Получилось не слишком ласково, но ведь он всего лишь пытался успокоить ее.

– Не беспокойся, – сказал он. – Я не собирался снова навлекать на тебя град пуль.

Она чуть было не поднесла пальцы к губам, но поймала себя на этом жесте и спрятала руку под одеяло.

– Я спокойна. Но, похоже, повод оставить меня у твоих родителей только что ускакал в город. Опасность миновала. И я, кажется, догадываюсь, кого навещал этот тип.

– Кого же?

– Твою подругу, которая считает, что ты обязан жениться на ней.

Кристоф недоверчиво хмыкнул, но все же спросил Леонарда:

– Как далеко отсюда то поместье, о котором ты говорил?

– Совсем рядом.

– Возможно, ты права, – повернулся Кристоф к Алане.

– В таком случае даже не надейся от меня избавиться. Я хочу увидеть, как она будет выкручиваться, когда начнешь задавать ей вопросы.

Кристоф не удержался от улыбки. По выражению лица Аланы было ясно, зачем ей это понадобилось, но все же он хотел услышать собственными ушами.

– Почему?

– Тогда в твоем доме она показала себя с плохой стороны. С очень плохой.

– Ты думаешь, что сможешь узнать от нее что-то новое обо мне?

– Нет, – усмехнулась Алана. – Я просто хочу сидеть и наблюдать. Я ведь не понаслышке знаю, каким… каким варваром ты способен быть, когда чего-то добиваешься.

– Интересное утверждение, – задумчиво произнес он. – Означает ли это, что те варварские качества, которые ты мне приписываешь, скорее напускные, чем природные?

– Нет, я… – Щеки Аланы порозовели. – Возможно, иногда.

Кристоф рассмеялся.

– Заруби себе на носу, принцесса, иногда полезно внушить арестованному чувство полной беспомощности, например раздев его догола перед допросом. Запретить себе проделать это с тобой было весьма… э-э, трудно. Не слишком варварское поведение, а?

Она ахнула и опасливо уставилась на облучок, где сидел Леонард. Убедившись, что он не слышит, она наклонилась к Кристофу и укоризненно прошептала:

– Тише! Сейчас не время вести подобные разговоры, тем более здесь.

– Зачем стыдиться того, что двое влюбленных делают вместе, испытывая влечение друг к другу?

– Меня скоро обручат с другим!

– И ты хочешь использовать это как способ заставить меня замолчать, когда сама призналась, что не желаешь этого? Я счастлив сказать, что из этого ничего не получится.

– Ха! – воскликнула она настолько возмущенно, насколько это было возможно. – Кроме того, между теми двумя, о которых ты говоришь, не было настоящей близости, а только лишь бесконечная череда допросов.

Он провел обратной стороной пальцев по ее щеке.

– Вынужден не согласиться. Находясь с тобой, я мечтал только о том, чтобы схватить тебя в охапку и отнести на ближайшую кровать. Так что не удивляйся, если я скажу, как сильно наслаждался этим расследованием, во время которого ты находилась передо мной в одном белье. Наслаждался до такой степени, что надеялся повторять это снова и снова.

Румянец на щеках Аланы запылал ярче, но все же она нашла в себе силы смотреть в его глаза достаточно долго, чтобы смутить его. Потом она рассмеялась, и он решил, что она заподозрила в его словах издевку и отплатила той же монетой, сказав:

– В следующий раз можем поменяться местами.

Она произнесла это серьезно… или в шутку? Нет, конечно нет, хотя улыбка у нее дразнящая. Должно быть, столь интригующее предложение просто означает ее желание увидеть его униженным в отместку за то, как он с ней обращался. Он напомнил себе, что теперь она принцесса, и он прекрасно осознает это. А вскоре она вообще будет принадлежать другому мужчине, тоскливо подумал Кристоф.

Эта необходимость постоянно быть рядом с Аланой не имела ничего общего с долгом. Король дал ясно понять, что Кристоф не должен больше прикасаться к его дочери, да он бы и не осмелился, если бы она питала симпатию к будущему мужу. По правде говоря, он не думал, что Алана будет против, учитывая, каким красивым и очаровательным был Карстен. Но она сама была против этого брака, и гнев Кристофа вскоре остыл.

Теперь, когда опасность миновала, он хотел одного – не отпускать ее ни на шаг вплоть до того, что готов был позволить Алане присутствовать на допросе. Если Надя действительно в чем-то замешана, значит, ее отца, Эверарда Брауна, нет дома, ибо при нем она никогда бы не осмелилась принять любовника в своей спальне.

Слуга в ливрее проводил Алану, Кристофа и Леонарда в гостиную огромного особняка Браунов. У Аланы еще не было возможности поговорить с Паппи наедине, но, как только их завели в комнату, она улучила момент, чтобы прошептать:

– Ты открыл ему свое лицо. Разумно ли это?

– Он внушает мне симпатию, – ответил Паппи. – Он не предаст меня.

Она и не думала, что Кристоф способен кого-то предать! Он был слишком прямолинеен, слишком резок, слишком честен – во всем, что не касалось королевских секретов, разумеется.

В ожидании Нади никто из них не присел. Алана держалась в стороне, поскольку была здесь лишь в роли зрителя. Ей вообще не следовало здесь находиться. Это было государственное дело. Мимолетное желание увидеть, как Надю постигнет расплата, давно прошло. Как понимала Алана, это было лишь вспышкой ревности. Она надеялась, что Кристоф ничего не заметил.

Его подруга детства влетела в комнату, запыхавшись. Довольное выражение ее лица мгновенно сменилось обычным любопытством, когда она увидела, что Кристоф пришел не один. Она была одета в темные цвета, среди которых преобладали черный и фиолетовый – тона зрелости, как сказали бы в Англии, где молодым незамужним женщинам полагалось носить платья пастельных тонов. Но в Лубинии не следовали этим обычаям, напомнила себе Алана. Сама она в своей серой шубе чувствовала себя невидимкой. И это ощущение не изменилось бы, сними она шубу, потому что под ней было светло-голубое, элегантное и все же почти бесцветное платье.

– Что побудило тебя нанести визит? – спросила Надя Кристофа. – Ты так давно бывал в нашем доме, что я уже и забыла, сколько лет прошло с тех пор.

Кристоф неспешно прохаживался по комнате, постепенно продвигаясь вперед, с того самого момента как Надя вошла в комнату. Он остановился, только когда оказался между ней и дверью, полностью преградив ей выход. Это вынудило Надю повернуться спиной к Паппи, находившемуся в другом конце помещения.

– Мы собираемся обсудить твои недавние действия и людей, с которыми ты общаешься, – пояснил Кристоф.

– Нет, не собираемся, – рассмеялась Надя. – Это не твое дело.

– К сожалению, мое, Надя, поскольку твой любовник убил одного из своих сообщников. Конечно, потеря небольшая, просто одним негодяем меньше. Но я точно знаю, что он работает непосредственно на Брасланов.

– Он не мятежник, – поспешно возразила Надя.

– Я этого не сказал, – многозначительно произнес Кристоф, – но могу предположить, что ты являешься связующим звеном между мятежниками и Брасланами. Если раньше я не был в этом полностью уверен, то благодарю тебя за подтверждение моей догадки.

На щеках Нади выступили красные пятна.

– Больше мне сказать нечего, – отрезала она, направившись к двери.

Но смогла сделать не более двух шагов. Пальцы Кристофа поймали ее за руку. Она попробовала звать на помощь, но он яростно ее встряхнул.

– Советую не сопротивляться, Надя, и быть посговорчивей. Если я отвезу тебя во дворец, там…

– Убери руки от моей дочери!

В дверях стоял Эверард Браун. Светловолосый, с проседью, хорошо одетый, все еще в накидке, в которой приехал. Дуло пистолета в его руке было направлено прямо в грудь Кристофа.

Но тот вовсе не собирался повиноваться повелительному окрику. Он повернулся, выставив Надю между собой и ее отцом, так что она превратилась в живой щит. Но Эверард не растерялся и тут же направил пистолет на Алану.

Алана, ахнув, бросилась на пол за диваном, после чего подползла к краю, чтобы посмотреть из укрытия на Кристофа и стоящего за его спиной Паппи. Она не видела оттуда ни двери, ни отца Нади, так что не успела заметить, как Надя подбежала к отцу, а тот вытолкнул ее из комнаты. Зато Алана прекрасно видела, что пистолет вновь нацелен на безоружного Кристофа.

Ей следовало потребовать свое оружие обратно, как только она попала во дворец, но она даже не подумала об этом, поскольку теперь ее охраняли люди короля. Если бы не эта досадная оплошность, можно было обезвредить Брауна одной пулей, пока Кристоф отвлекал его. Паппи, вероятно, ждал от Аланы именно этого. Но у нее был всего один кинжал, захваченный из саней, и, в отличие от опекуна, ножи она метала весьма посредственно. Ее учили использовать их для обороны, а не против пистолетов!

Она вытащила из ботинка длинный клинок и показала Паппи, что больше у нее ничего нет, после чего перебралась за другой край дивана, чтобы присматривать за Брауном. Она вполне могла вызвать огонь на себя, пока Кристоф до него доберется. Или попытаться выбить пистолет из его руки.

– Вы хоть знаете, чем занимается ваша дочь, пока вас нет дома? – неожиданно спросил Паппи, отвлекая его внимание от Кристофа.

– Кто вы такие, черт побери?

– Знаете или нет, Эверард? – в свою очередь осведомился Кристоф, заставляя мужчину перевести взгляд на себя.

– Да, я знаю, чем она занимается. Она делает то, что ей велено. Она послушная дочь.

– Вы велели ей спать с лакеем Брасланов? – удивился Кристоф.

– Нет, но он ей нравится, – сказал Эверард. – Я не хочу вмешиваться, поскольку однажды уже имел неосторожность убедить ее, что она должна выйти замуж только за тебя.

– Почему за меня?

– Ты должен был увлечься ею до такой степени, чтобы позабыть обо всем. Таким образом мы собирались тебя нейтрализовать. Но мы переоценили ее привлекательность.