— Но мы так и не узнали, кто дергал за ниточки! Пойми, изгнание целой семьи без веских доказательств вины могло снова привести к гражданской войне! Брасланы слишком долго были у власти. До сих пор у них много сторонников, которые, несомненно, возмутились бы, накажи король всех за грехи одного. Неужели считаешь, что мы настолько варвары?.. Нет, не отвечай.

Алана вздохнула. Он был прав, конечно, прав... но ведь не его пытались убить!

Но и не ее... если она действительно дочь Хельги!

— Не важно, что я считаю, и теперь все это, слава Богу, меня не касается.

— Касается и будет касаться. Пока враги короля принимают тебя за его дочь и пытаются убить.

— Поэтому я и покину Лубинию, причем как можно скорее, — нахмурилась Алана. — Что же касается моей матери, Господи, мне гораздо комфортнее в твоем присутствии. Но она все-таки моя мать, и я хочу увидеться с ней еще раз, прежде чем вернусь в Англию. Твое присутствие при нашей встрече совершенно не обязательно, тем более ты ее пугаешь. Я попытаюсь уговорить ее жить со мной, хотя ты, видимо, считаешь, что она этого не захочет. Но если и так, я по крайней мере могу писать ей и даже навестить в будущем году при условии, что ты арестуешь заговорщиков. Тем более что у тебя появилась веская причина показать пальцем на Брасланов после сегодняшней атаки.

— Ты действительно так считаешь? — весело спросил он. Подумать только, она сейчас похвалила его, пусть и не впрямую!

— Теперь у тебя есть злоумышленники — старшее поколение Брасланов. Начинай их допрашивать. Не мне указывать, как выполнять свой долг. Ты должен понимать, что после сегодняшних событий клубок начал разматываться, и должна напомнить, что за это нужно поблагодарить Поппи.

Она покосилась на него, пытаясь понять, как он воспринял это замечание. Но Кристоф покачал головой:

— Его действия спровоцировали нападение на дворец, а это государственная измена.

— Говори что хочешь, — простонала она. — Но он оказал вам большую услугу. Брасланы должны понять, что Фредерик не имеет ничего общего с избиением Карстена и им следует бояться кого-то другого. Они даже могут сообразить, что во всем виноват нанятый ими убийца. Пойми, он на твоей стороне, не с ними, и использует любое средство, чтобы доискаться до истины. У тебя были связаны руки, потому что Брасланы столько лет хранили тайну о том, кто виноват в покушениях на принцессу. В отличие от твоих руки Поппи не связаны.

— Если ты устала петь дифирамбы своему опекуну, давай вернемся к Хельге.

— Предпочитаю этого не делать. Я очень разочарована тем, как прошла наша встреча, и мне нужно время, чтобы это пережить.

— Потому что не считаешь ее матерью.

— Конечно, считаю! — возмутилась она. — Именно поэтому... — Она осеклась.

— Что?

Алана поплотнее сжала губы. Но он терпеливо выжидал, и она не выдержала:

— Мне так больно. Словно она отвергла меня.

Он притянул ее к себе. Чтобы утешить? Ей почему-то захотелось плакать, но об этом не могло быть и речи. Поэтому, пытаясь успокоиться, она заверила:

— В следующий раз будет лучше.

— Если я позволю ее навестить.

— Позволишь? Должна ли я напомнить, что больше не твоя пленница, с тех самых пор как выяснилось, кто я на самом деле.

— Это не совсем так.

Алана села прямее и уставилась на него, не замечая, что одеяло сползло на колени.

— Ты о чем?

— Я по-прежнему считаю тебя приманкой для Растибона.

— Извини, это еще не основание задерживать меня.

— Ничего не поделать, — пожал он плечами.

Неужели это он серьезно?

Алана была в бешенстве. Он прижал ее к себе. Она стала вырываться, но он оказался сильнее. Ладно, больше она не скажет ему ни слова. Каким образом этот варвар оказался в санях рядом с ней?

Глава 42

Поскольку на этот раз снегопада не было, поездка заняла гораздо меньше времени. Алане даже удалось полюбоваться великолепными видами, но сейчас она была слишком сердита, чтобы оценить их по достоинству. К вершинам гор льнули облака, но в долинах сияло солнце.

Кристоф позволил ей кипеть от злости и молчал до самого конца путешествия. Он мог бы попытаться оправдать необходимость ее пребывания в Лубинии против воли и даже извиниться, но ничего не сказал.

У сарая, где началось путешествие, он снова подсадил ее в седло и, обняв, спокойно спросил:

— Ты заметила, что Хельга ни разу не обратилась к тебе по имени? Как звали ее дочь?

Алана до сих пор не задумывалась над этим. Господи, она даже не знает своего настоящего имени! Слишком была расстроена реакцией Хельги на новость о том, что дочь жива! Она даже не обняла Алану! Любая мать просто не могла этого не сделать.

Но она слишком злилась на Кристофа за намерения использовать ее для поимки Поппи! И поэтому пробормотала себе под нос:

— Она все еще не убеждена.

Кристоф фыркнул.

— В тебе говорит твоя подозрительная натура, — бросила Алана. — Но ты прекрасно знаешь, что здесь это ни к чему.

— Разве? Она до смерти перепугалась, когда я назвал тебя ее дочерью. Это не просто нервы, Алана, а смертельный страх. Она что-то скрывает. И постоянно лгала. Это очевидно!

— Но что она может скрывать? Просто боится потерять свое роскошное жилье, и в этом все дело. А ты не попытался убедить ее, что никто ее не выгонит из дворца. Наоборот, потребовал ответов на вопросы, которые ей много лет назад уже успел задать Фредерик. Ты воскресил в ней полузабытую боль! Я только хотела знать, что заставило ее поменять младенцев местами. Кроме того, она сильнее всего испугалась при упоминании о Поппи. Конечно, боится его, после всего, что он сделал!

Алана считала, что сумела привести достаточно убедительные доводы и, кажется, успокоила его подозрения, потому что он больше не говорил на эту тему. Но когда они добрались до места, он остановился посреди двора, бросил поводья стражнику и, взяв ее за руку, потащил ко дворцу. Алана сразу поняла в чем дело.

— О Господи! — завопила она. — Понимаю, что ты задумал. Прекрати! Я не хочу быть его дочерью. Уж лучше Хельга!

— Не тебе выбирать!

— Не смей ничего ему говорить! Зачем пробуждать в человеке напрасные надежды? Должно существовать вполне разумное объяснение поведению Хельги, и, боюсь, со мной это никак не связано. Она просто слишком нервничала, возможно, из-за твоего присутствия.

— Я не собираюсь ничего ему говорить... пока.

— Почему же ведешь меня во дворец?

— Хочу, чтобы вы встретились. Он наверняка пожелает извиниться перед тобой за такую долгую разлуку с матерью.

Кристоф лгал! Она это знала! И поэтому стала вырываться уже всерьез, то и дело поскальзываясь на снегу, так что ему пришлось тащить ее волоком. Наконец ему все это надоело. Он подхватил ее на руки и внес во дворец. Но не поставил на пол, а понес по коридорам, через приемную для простолюдинов и в следующую комнату. Но это оказался не тронный зал, как она предполагала, а широкий проход с помещениями по обеим сторонам. По центру шла ковровая дорожка, а в конце виднелись двойные двери, которые уж точно вели в королевские покои.

Поскольку было еще рано, Кристоф, очевидно, ожидал, что Фредерик у себя.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она в последний раз.

— Я должен, — коротко ответил он.

Ему не нужно было стучаться, чтобы войти: стражники немедленно открыли двери. Алана боялась смотреть в его исполненное мрачной решимости лицо. Он и не подумал отпустить ее и приказал немедленно очистить комнату. Она услышала быстрые шаги. Никто не пожаловался. Очевидно, все посчитали, что это сделано ради безопасности короля.

Алана не попыталась определить, кто остался в комнате. Потому что прятала лицо у него на груди с того момента, как начали открываться последние двери. Но тут он поставил ее на пол, и она окинула его разъяренным взглядом. Сцена могла бы длиться очень долго, если бы он не повернул ее спиной к себе.

Больше ему не пришлось удерживать ее. Алана замерла, глядя в лицо человека, которого видела на маленьком портрете в приемной. Сейчас он был старше, но Алана достаточно долго смотрела на портрет, чтобы узнать короля.

Фредерик при их приближении встал с трона. Он был роскошно одет, хотя и без короны на голове, и вопросительно уставился на Кристофа, ожидая объяснений. Но Кристоф продолжал молчать. Именно поэтому взгляд короля упал на Алану.

— Бог мой! — прошептал он, взирая на нее так изумленно, что слова не потребовались. Она тоже почувствовала. Почувствовала в ту же секунду, когда поняла, что он точно знает, кто она на самом деле. Эмоции, которые бурлили в ней, были неописуемы. Она только надеялась ощутить нечто подобное, когда встретится со своим родителем, своим истинным родителем. Она представить не могла, что будет настолько потрясена.

— Папа, — прошептала она одними губами, боясь выговорить это слово вслух. Если она ошиблась, положившись только на его реакцию при виде ее, разочарование просто ее убьет. Но он уже спешил к ней, и она сделала несколько шагов навстречу. И тут же очутилась в его объятиях. И тепло, и любовь сосредоточились в одном слове, которое она наконец прошептала вслух: — Папа...

Она сама не замечала, что плачет, и ничего не могла с собой поделать. Фредерик сжимал ее все крепче, но она и не думала вырываться. И совсем не важно, что он король. Ничто не могло потревожить обретенного счастья, даже тихий голос Кристофа, непрерывно сыпавшего ругательствами за ее спиной.

Глава 43

— Когда ты догадался? — спросил Фредерик.

Кристоф ответил не сразу. Потому что никак не мог перестать ругаться. Алана предпочла не слушать, после того как уловила несколько омерзительно грязных слов. Но сейчас ей было не до Кристофа: она изнемогала от счастья в кольце отцовских рук, прижавшись щекой к его груди. Фредерик никак не мог ее отпустить.

Она не знала, сколько они простояли вот так, впитывая реальность обретения друг друга.

Но она определенно расслышала вопрос отца и заметила, как много времени понадобилось Кристофу для ответа.

— Я не был уверен, — признался он. — Но наша сегодняшняя встреча с бывшей кормилицей оставила неприятное впечатление. Я посчитал, что вы должны сами видеть ее, прежде чем попытался понять и объяснить свои подозрения.

— А чем вызваны твои подозрения?

— Хельга вела себя не как мать, обретшая дочь. Она не поверила, что ее дочь жива, и очень рассердилась. Мало того, Алана не чувствовала ни малейшей связи с так называемой матерью. Я сразу понял, что они не родственницы.

Алана поняла, что должна что-то ответить, и повернулась к Кристофу. Фредерик разжал руки. Но тут же обнял ее за плечи, не в силах отпустить.

— Я этого не говорила, — сказала она Кристофу. — Только что мне она показалась совершенно чужой.

— Одно и то же, — пожал он плечами.

— Немедленно послать за Хельгой Энгель, — приказал Фредерик. — Я хочу знать, почему она поступила со мной таким ужасным образом.

— Она уже едет сюда, — заверил Кристоф. — Когда до меня дошли вести о нападении, пришлось немедленно возвращаться, прежде чем я смог ее допросить. Но я оставил человека, который проводит ее во дворец. Обещаю, что еще до конца дня вы получите полный отчет и узнаете, почему она убедила вас, что подменила детей.

— У нее была причина, вы же знаете, что была, — вмешалась Алана.

— Какая именно? — удивился Фредерик.

— Она сказала, что боялась того, как с ней поступят, если что-то случится с принцессой по ее вине. Должно быть, придумала всю эту историю в ночь, когда похитили принцессу... но какой смысл гадать, если мы сегодня же получим ответы? Насколько я понимаю, Алана похожа на вашу первую жену, королеву Эвелину? — пояснил Кристоф.

— Поразительно похожа. Как две капли воды. Но я чувствую здесь... — Фредерик прижал руку к груди. — Что это правда. У меня никаких сомнений.

Кристоф кивнул:

— Понимаю. Оставляю вас наедине. Счастлив за вас обоих.

— Что-то не очень ты кажешься довольным, — рассмеялся Фредерик.

— Простите, все это слишком неожиданно. Я и раньше ошибался, но не до такой же степени.

Он хотел уйти, но голос Фредерика остановил его:

— Кристоф... ты сделал то, что мы... обсуждали при последней встрече?

Кристоф, поколебавшись секунду, коротко кивнул. Фредерик на мгновение застыл.

— Это... крайне некстати...

Кристоф снова кивнул и вышел из комнаты. Алана не понимала, что произошло, но отец явно расстроился. Вероятно, речь шла о грубом обращении с ней Кристофа во время допросов.