Кэндис Проктор - Когда рыдают девы

– И ты веришь ему?

Ее заминка длилась секунду дольше, чем следовало.

– Верю.

– Прозвучало как-то неубедительно, – отрывисто хохотнул Девлин. 

В тумане возникла фигура направлявшегося в сторону супругов мужчины – рабочего в грубой одежде, с поклажей, похожей на матросский вещевой мешок на плече.

Наблюдая, как румянец на скулах жены темнеет от гнева, Себастьян потребовал:

– Объясни мне, что происходит.

– Ты же знаешь, я не могу.

– Что ж, – звеняще рассмеялся он, – полагаю, вот и ответ на вопрос, кому принадлежит твоя преданность.

– Неужели? – Взгляд Геро вернулся обратно к лицу мужа. – Считаешь, я должна обмануть доверие отца ради тебя? Тогда ответь, ждешь ли ты, что я так же поступлю с тобой ради него? – Ладонь виконтессы легла на едва заметную выпуклость живота. – А через двадцать лет, если родится девочка, сочтешь справедливым, когда она предаст тебя ради человека, женой которого станет?

Когда Девлин промолчал, Геро продолжила:

– Разве ты сам абсолютно честен со мной? Может, откроешь, почему тебе нестерпимо  находиться в одной комнате с собственным отцом? А про Джейми Нокса расскажешь? Объяснишь, почему отставной стрелок, простой трактирщик похож на моего мужа, словно родной брат? Ни один из нас не был до конца откровенен с другим, ведь так?

– Так, – признал Себастьян, и в этот момент проходивший мимо мужчина сбросил на мостовую свой мешок, резко развернулся и обрушил на спину виконта мощный удар дубинки. Из груди Девлина со свистом вышибло дыхание, боль бросила его на колени.

Безуспешно пытаясь достать из сапога нож и набрать воздуха в легкие, Себастьян видел, как незнакомец занес дубинку для следующего удара, а Геро рядом вцепилась в свой ридикюль.

Выхватив оттуда крохотный, отделанный ореховым деревом пистолетик, виконтесса взвела курок и в упор выстрелила в грудь злоумышленнику.

– Иисусе! – охнул Девлин, между тем как нападавший покачнулся и тяжело повалился наземь, подергивая каблуком поношенного ботинка по мокрой брусчатке.

А потом затих.

– Он мертв? – спросила Геро.

Держа наготове кинжал, Себастьян присел возле тела.

Неизвестный выглядел лет на сорок. Он был крепким и плотным, с темным от загара лицом и неровно остриженными русыми волосами. Из уголка рта сочилась тонкая алая струйка, глаза уже стекленели. Себастьян перевел взгляд на превратившуюся в кровавое месиво грудь.

– Мертв.

– Ты в порядке?

Девлин оглянулся через плечо на жену. Та стояла выпрямившись, побледневшая, но спокойная. Однако Себастьян заметил раздувавшиеся от учащенного дыхания ноздри и приоткрытые губы, словно она старалась побороть подступающую тошноту.

– А ты?

Геро тяжело сглотнула.

– В порядке.

Виконт опустил глаза на оружие в ее руке. Это была изящная, однако смертоносная вещица, дамский пистолет с полированной рукояткой орехового дерева и гравированными золочеными накладками.

– Где ты его взяла?

– Отец подарил.

– И научил применять?

– А иначе какая от оружия польза?

Себастьян кивнул на убитого:

– Один из подручных барона?

– Бог мой, нет. Я никогда раньше не видела этого типа.

Девлин попробовал сделать глубокий вдох. Спину и бок пронзила такая ослепительная вспышка боли, что пришлось остановиться, опираясь предплечьем на полусогнутое колено и судорожно хватая воздух.

Геро нахмурила брови, наблюдая за мужем.

– Уверен, что хорошо себя чувствуешь? Может, позвать на помощь одного из лакеев?

– Просто дай мне минуту. – Себастьян снова попытался вдохнуть, на сей раз осторожнее. – Не хочешь рассказать, что связывает Бевина Чайлда и твоего отца? – спросил он, когда смог говорить. – Ведь Джарвис именно с этой стороны причастен к делу?

– Ты же знаешь, – твердо встретила взгляд мужа Геро, – я не могу. Но не вижу причин, почему бы тебе самому не спросить его об этом.

С кряхтеньем виконт ухватил мертвеца за руку и взвалил безжизненное тело себе на плечо.

– Полагаешь, это разумно, принимая во внимание твой ушиб?

Крякнув еще раз, Девлин поднялся на ноги, слегка пошатываясь под весом трупа.

– Что ты делаешь? – недоуменно спросила жена.

– Несу тестю презент.

Себастьян ожидал, что Геро станет возражать.

Но она смолчала.

На стук виконта дверь особняка на Беркли-сквер отворил дворецкий Джарвисов. Бросив один-единственный взгляд на окровавленное тело, взваленное на плечи визитера, слуга попятился и тихонько пискнул от ужаса.

– Доброго дня, Гришем, – поздоровался Себастьян, протискиваясь мимо растерянной фигуры в элегантный холл.

– Помилуйте, лорд Девлин, этот… этот человек мертв?!

– Решительно и бесповоротно. Дома ли его милость?

Гришем заворожено уставился на болтающиеся синюшные руки трупа, затем, по-видимому, собрался с духом, тяжело сглотнул и прочистил горло:

– Боюсь, в данный момент лорд Джарвис…

С верхнего этажа донесся взрыв мужского хохота.

– В парадной гостиной, верно? – Девлин направился к изящно закругленной лестнице, ведущей наверх, но на первой ступеньке остановился и оглянулся на дворецкого: – Надеюсь, среди присутствующих нет дам?

– Нет, но… но… милорд! Вы же не собираетесь нести это… этот труп в гостиную его милости?  

– Не беспокойтесь, смею полагать, с Боу-стрит охотно за ним явятся. Вас не затруднит  послать кого-нибудь уведомить полицию об этой надобности?

– Пошлю сию же минуту, – чинно поклонился Гришем.

Встав спиной к пустому камину, лорд Чарльз Джарвис с бокалом хереса в руке вещал собравшимся вокруг него джентльменам:

– Американцы выставили себя настоящими выродками. Их предательство войдет в историю как оскорбление не только всему цивилизованному миру, но и самому Создателю. Напасть на Британию в то время, когда все наши силы направлены на жизненно важную борьбу с распространением безбожия и республиканской заразы…

При виде стремительно вторгшегося в комнату виконта Девлина, на плечах которого висело окровавленное мужское тело, барон запнулся.

Все до единой головы повернулись к двери. Среди присутствующих воцарилась ошеломленная тишина.

– Что за чертовщина?! – вопросил Джарвис.

Наклонившись, Себастьян стряхнул с плеча труп с остекленевшими глазами и обвисшей челюстью на превосходный турецкий ковер.

– Нужно поговорить.

Барон ощутил небывалый прилив жгучей, первобытной ярости, однако быстро совладал с собой.

– Такова ваша версия охотничьего трофея?

– Добыча не моя. Его застрелили из изящного карманного пистолетика с ореховой рукояткой и гравированными накладками. Кажется, сие оружие вам знакомо?

Джарвис один напряженный миг выдержал сверкающий янтарный взгляд, затем повернулся к таращившим глаза гостям.

– Прошу прощения за неудобство, господа. Не будете ли вы так любезны нас извинить?

Присутствовавшие джентльмены – среди которых Девлин заметил премьера, первого лорда Адмиралтейства и еще троих членов кабинета министров – исподтишка обменялись взглядами и, приглушенно переговариваясь, гуськом потянулись из комнаты.

Себастьян почувствовал странное облегчение от того, что Гендона между ними не оказалось.

Барон с треском захлопнул за ушедшими дверь.

– Надеюсь, у вас имеется вразумительное объяснение?

– Как ни странно, я пришел к вам с этим же вопросом. Хочется узнать, какого дьявола на меня и мою жену нападают…

– Геро?! С ней все благополучно? О, Боже. Если моя дочь пострадала…

– Не пострадала – но не благодаря вам.

– Не понимаю, с чего вы взяли, будто я каким-то образом причастен к вашим злоключениям. В этом мире не счесть людей, жаждущих положить конец вашему бренному существованию.

– Так этот тип не один из ваших молодчиков?

– Нет.

Девлин сузившимися глазами всмотрелся в лицо собеседника:

– Станете уверять, будто раньше на неделе не подсылали ко мне своего соглядатая?

Джарвис отпил еще глоток вина.

– Тот некомпетентный идиот, за которым вы гонялись по подземельям Адельфи, действительно состоял у меня на службе, но больше не состоит. Однако я не имею ни малейшего отношения к… – барон указал бокалом на простертого на ковре мертвеца, – к этому. Кто он?

– Если бы я знал, не пришел бы сюда.

Вельможа пристальнее присмотрелся к трупу.

– Судя по виду, явно какой-то головорез. – Взгляд барона сосредоточился на порванной, окровавленной рубашке покойника. – Это Геро стреляла?

– Геро.

Джарвис вскинул голову, сжимая челюсти:

– Хоть верьте, хоть нет, но пока моя дочь не имела несчастья связаться с вами, она в жизни никого пальцем не тронула. А теперь…

– Нет уж, – предупреждающе поднял ладонь Девлин. – Даже не вздумайте перекладывать вину на меня. Если сегодня Геро грозила опасность, то исключительно из-за вас. 

 – Из-за меня?

– За два дня до гибели Габриель Теннисон столкнулась с фальсификацией, к которой оказался причастен некто настолько могущественный и безжалостный, что леди боялась за свою жизнь. Полагаю, она страшилась вас.

Барон осушил свой бокал, какое-то время постоял, задумчиво его созерцая, затем направился к бюро, вытащил оттуда смятый лист бумаги и протянул собеседнику.

– Видели такое? 

Себастьян покосился на листовку, но даже не попытался взять ее.

– Видел. Похоже, эти бумажки расклеиваются по городу быстрее, нежели власти успевают их срывать.  

– Так и есть, благодаря неким состоящим на службе у французов агентам. Цель данных пасквилей – возбудить и поддерживать недовольство правящим домом Ганноверов. Боюсь, они преуспели настолько, что Наполеон не мог и мечтать.

– Если честно, я бы сказал, Принни и сам отменно справляется с собственной  компрометацией.

Стиснув губы в ровную линию, Джарвис отшвырнул листовку в сторону.

– Недолюбливать правителя – это одно. Заявлять, якобы он узурпировал трон – совсем иное. В двенадцатом веке с подобным вздором столкнулись Плантагенеты. Вы, возможно, полагаете, что сейчас люди не столь легковерны, как шестьсот лет назад, однако идея возвращения мессии и в наши дни оказалась на удивление привлекательной.

– Это традиционный образ.

– В том-то и дело, – согласился барон.

– Насколько я понимаю, вы по примеру Плантагенетов решили исправить положение, убедив доверчивый народ, что легендарный Артур никакой не «король былого и грядущего», а всего лишь горстка древних трухлявых костей?

– Да, примерно так.

– И что же вы предприняли? Обратились к ученому, известному своим скептическим отношением к мифу об Артуре – к Бевину Чайлду, если быть точным – и каким-то образом уговорили его сделать ошеломительное заявление о находке  гластонберийского креста и сундучка с древними костями в коллекции Ричарда Гофа? Полагаю, умелому мастеру не составило труда по описаниям Кемдена[44] изготовить копию артефакта, а костей несложно набрать с любого старого погоста. Правда, история утверждает, будто крест давным-давно был отделен от останков, но зачем позволять несущественным подробностям противоречить легенде?