Джил Грегори - Когда сердце манит

Чем-то странным веяло от теплого южного ветра. Он покалывал тело странствующего торговца, который сгорбившись вел под уздцы лошадь, запряженную в телегу. Он шел по усыпанным фиалками холмам недалеко от Ричмонда. Звали его Джонас Бэнкс. По этой дороге он уже проезжал не раз, но в тот день в воздухе что-то витало, что-то притаилось в хвое деревьев, шептало в сочной траве и голубых цветах. Торговец тревожно оглянулся и посмотрел вдаль. В горячем воздухе, казалось, была разлита грусть. Душераздирающая тоска навалилась на Джонаса, по руке побежали мурашки. Он нервно кашлянул и, оглядевшись по сторонам, увидел за деревьями одинокий белый дом с колоннами.

Джонас заметил какое-то движение на старой террасе. Сердце подпрыгнуло в груди. Показалось? Нет.

«Женщина», – с удивлением подумал торговец. По террасе прошла стройная женщина с развевающимися светлыми волосами до плеч. От нее словно исходило сияние.

Нет, должно быть, только почудилось. «Мираж, игра света и тени», – сказал себе Джонас. Он потер выцветшие голубые глаза и снова посмотрел в сторону дома. Чудесное видение... очаровательное создание исчезло, остались только солнечные лучи.

«Вот какие штучки может выделывать воображение», – подумал Джонас, проворно хватая вожжи. У него было много дел, и он не мог терять времени, наблюдая за блуждавшими по лесам или слонявшимися в старых пустующих домах привидениями. Надо было продать товар и проехать еще не одну милю. Сначала по югу, а затем по великому неукротимому западу. Его ждала работа, обед и еще не найденные сокровища.

На следующем повороте Джонас исчез, затих цокот лошадиных копыт, и теплый, пахнущий медом воздух наполнили звуки давно забытых мелодий и голосов.

Саванна Бранниган пристально посмотрела на тропинку, по которой проехал Джонас Бэнкс.

Затем, медленно спустившись по ступеням террасы, она прошла по заросшей сорняками лужайке к красным кедрам, которые, словно зоркие часовые, выстроились у крохотного извилистого ручья. Саванна любила это место. В давно минувшие дни она приходила сюда, чтобы поразмышлять и помолиться.

«Куда же запропастилась брошка?» Саванна огляделась. Она потеряла ее не в Ричмонде, а в Сент-Луисе, в день пожара. Но все равно... что-то говорило Саванне: брошка где-то рядом.

Она двигалась, отбрасывая тень на зелено-желтую траву, ее движения были легкими и быстрыми, как взмахи крыльев феи. Ушли в прошлое дни, когда она занималась шпионажем. Теперь Саванна была уже не живым существом из плоти и крови, а духом... призраком. Но она обладала силой, от которой начинали дрожать листья на молодых деревцах.

Прошел ровно год со дня смерти Саванны. Ее дочери исполнилось десять лет. Миссис Бранниган посмотрела на дом, где родилась Анабел, где она сама жила во время войны, продумывая шпионские задания в пользу северян. Бродя вокруг обветшалого здания, Саванна вспоминала все, что было, плохое и хорошее. Она на секунду склонила голову, а когда снова подняла ее и устремила взгляд вперед, то почувствовала себя так, будто была уже не в Ричмонде, а за много миль от него.

Она перенеслась в Сент-Луис, местечко, которое Анабел называла теперь своим домом.

«Герти... Герти... счастлива ли моя дочь?» – молчаливо вопрошала Саванна, обращаясь к тетке Анабел, которая, закрыв дверь кухни, спускалась по лестнице трехэтажного кирпичного особняка. Пухлой рукой она прижимала к себе корзину, с которой обычно ходила за покупками.

Подняв голову, Герти посмотрела вверх. Ее доброе лицо с ямочками на щеках и подбородке приняло странное выражение. Оглядевшись, она пожала плечами и пошла дальше.

Саванна проникла в дом, пролетела по большим, прекрасно меблированным комнатам мимо отделанных красным деревом стен, на которых висели картины в позолоченных рамах, под потолками с затейливой лепниной и великолепными хрустальными люстрами. Перед ее взором предстали красота и роскошь, но за всем этим ощущалась великая трагедия. И, когда она подумала, что темная история этого дома может повлиять на судьбу дочери, сердце Саванны сжалось от страха.

Анабел. Где-то она сейчас?

Саванна услышала смех и, заглянув в сад, увидела свою русоволосую девочку, играющую среди цветов и фонтанов с мальчиком немного старше ее. Ему было, наверное, лет двенадцать или тринадцать. Смеясь и визжа, они носились по саду, но вдруг Анабел замерла, почувствовав, как кто-то коснулся ее щеки. Она споткнулась о камень, упала, опрокинула мраморную статую кошки, которая разбилась на кусочки.

Саванна спряталась под вязом и увидела, как тут же распахнулись балконные двери и на пороге появился седой господин. Он холодно посмотрел на виноватые лица детей.

– Тебе нечем больше заняться, Брет? Ты все выучил?

– На сегодня да, сэр.

– Тогда иди и посиди в библиотеке, пока я не освобожусь и не проверю. Я не потерплю, чтобы ты носился здесь, как сумасшедший.

– Но, сэр, – начала Анабел, покраснев, как лепесток мака, растущего на клумбе неподалеку. Она сделала шаг вперед; руки дрожали.

– Это я виновата.

Мальчик осторожно отодвинул ее, встав между девочкой и огромным хмурым господином.

– Я приношу свои извинения за разбитую статую, папа, – произнес Брет. – Анабел вообще не хотела играть в саду. Ей хотелось пройти по парку, но я настоял на том, чтобы поиграть здесь.

– В следующий раз думай, прежде чем сделать что-нибудь, – буркнул господин. – Надо вести себя прилично. – Он нетерпеливо махнул рукой. – Поторопись, я не могу весь день стоять на солнце и ждать. У меня дела, и раз ты не умеешь вести себя, как подобает молодому джентльмену, посиди лучше в библиотеке и подумай, как должен поступать человек с твоим именем и положением. Если ты хочешь чего-нибудь добиться в жизни, Брет Маккаллум, и сохранить власть над империей, которую я тебе создал, следует дорожить своим временем и не тратить его на глупые игры.

Саванна видела, как девочка бросила на мальчугана обеспокоенный взгляд.

– Но это я виновата, Брет, – сердито прошептала Анабел. – Не бери все на себя.

– Тихо. – В ответ Брет слегка дернул Анабел за косу, ободряюще улыбнулся и решительно направился к отцу.

Они исчезли в большом молчаливом доме, а Анабел осталась одна на залитой солнцем лужайке. Помедлив в нерешительности, девочка склонилась над кусками мрамора, но вдруг резко выпрямилась.

– Кто здесь? – Анабел тревожно оглянулась. – Я знаю, здесь кто-то есть.

Саванна хотела дотронуться до своей дочки. «Дорогое мое дитя!» – воскликнула она. Но вокруг по-прежнему царило молчание. Замерев в недоумении, Анабел сама стала похожа на статую. А Саванна почувствовала, как ее тянет к конюшням, расположенным в глубине усадьбы; движимая этим стремлением, она все дальше и дальше удалялась от маленькой, когда-то покинутой ею девочки.

Очутившись перед длинными строениями конюшен, Саванна ощутила, как ее сковывает страх. Она замерла, рассматривая здание, а перед глазами стояли пугающие образы. Время пролетело незаметно, как струйка песчинок в песочных часах. В прошлом... или в будущем... здесь свершится зло... по отношению к человеку, который сам породил еще больше зла.

«Это коснется Анабел». Саванна поняла, что это неотвратимо, и едва выдержала порыв полуденного ветра. Неожиданно исчезло солнце, закачались ветви деревьев, и сплошной стеной пошел дождь.

Померк весенний солнечный свет, Саванну подхватил ветер, и унес ее дух в прекрасные высокие горы. Там бродили дикие лошади, внизу в долине около ручья трудился рослый юноша. Он строил хижину, не обращая внимания на дождь.

Брошка...

Саванна облетела высокие горы, заглянула во все расщелины, обследовала склоны, поросшие полынью, но не обнаружила ничего, кроме эха. Она пришла, чтобы найти свадебный подарок от Неда, брошку, которую надо было передать Анабел. Саванна не сможет успокоиться, пока брошка не будет у дочери. Поиски привели ее к этим высоким горам и юноше, строящему хижину у их подножия.

Саванна бросила на него взгляд и вздрогнула.

Он был в черной рубашке, серой кожаной жилетке, обтягивающих брюках; на поясе, украшенном серебряной пряжкой, висели два пистолета. Шея юноши была обмотана синим шарфом.

Саванна отметила, что он был красивым, высоким и сильным. Темные волосы доходили до края воротничка. На лице с орлиным носом выделялись черные глаза, обрамленные длинными ресницами. Но из сердца молодого человека веяло холодной пустотой. Саванна поняла, что он потерял душу, хотя, и был тверд и неприступен, как горы. Но она никак не могла понять, почему ее принесло к этому юноше и горам, покрытым хвойными лесами.

«САВАННА. ПОРА. ВОЗВРАЩАЙСЯ», – воззвал к ней дух Неда, и, как всегда, Саванна полетела к нему. Но, оставив позади дождь и высокие горы, с вершинами, утопающими в облаках, Саванна по-прежнему не могла найти покоя. Она точно знала: Анабел не защищена от зла и ничто не поможет ей, пока не будет найдена брошка.

Красивый молодой человек еще сыграет в этом определенную роль...

Темноволосый юноша, работавший в долине у подножия гор, замер с поднятым над головой топором. Опустив руки, он повернулся. Послышалось или где-то рядом плакала женщина? Смахнув капли дождя с лица, он пристально посмотрел туда, откуда, казалось, доносились рыдания. Как могла женщина оказаться в колючих, опасных зарослях на склонах Могаллонов? Это ветер и дождь играют с ним злые шутки. Поежившись, юноша снова взялся за работу, не обращая внимания на дождь и печальный вой ветра. Он был одинок и не боялся остаться наедине со своими мыслями, горькими воспоминаниями и страшной тайной отца.

Не было никакой рыдающей женщины, а лишь свирепый ветер Аризоны, что носится по заросшим елями холмам.

Женщина. Он скептически улыбнулся. Юноша не собирался делить долину, хижину да и вообще свою жизнь с какой бы то ни было женщиной. «Не мой удел», – подумал он и снова занес над головой топор. У него был слишком тяжелый характер. «Я не смогу дать ей ничего, кроме страданий», – говорил себе юноша. Правда, временами ему хотелось участия, домашнего тепла, но этим желаниям не суждено было исполниться, судьбой ему предназначено скитаться по свету.

Хижина была его единственным приютом. Свой настоящий дом юноша давно покинул. Теперь же у него будет укромное убежище, спрятанное от людского глаза, если вдруг захочется передохнуть от скитаний и забыть на время о своем имени и репутации.

Юноша остановился и прислушался. Тихо. Рыдания, которые он слышал, больше не повторялись.

Женщина. В зарослях Могаллонов. Придет же такое в голову!

Дождь перестал и по долине пронеслось радостное ржание лошадей. Юноша постарался отогнать мрачные мысли и думать только о сооружении надежного укрытия. «Все прекрасно» – успокоил он сам себя. В окружающем его безмолвии царило умиротворение, и юноша наслаждался тем, что был один в заросшей полевыми цветами долине.

Сент-Луис

«Ну давай, действуй! – подбадривала себя Анабел Бранниган – Ты только строишь планы, а надо пойти и поговорить с ним».

Сумерки окутали улицы, а она все колебалась, застыв около своего стола в приемной агентства по расследованию, которое возглавлял детектив Стивенсон. Язычок пламени, мерцавший в керосиновой лампе, отбрасывал желтые отблески на красивое лицо Анабел, обычно сиявшее жизнерадостностью и уверенностью. Сейчас по нему пробежала тень сомнения; девушку охватил страх. Перебирая складки коричневой саржевой юбки, она не отрываясь смотрела на дверь кабинета начальника. Из окна доносились звуки с улицы, где-то лаяла собака, латунные часы на старом камине негромко тикали, а в душе Анабел шла настоящая борьба.

«Трусиха. Давай же!» Зрачки серо-зеленых глаз Анабел расширились от волнения, она наконец собралась с духом и сделала шаг вперед. Обычно приступая к новому заданию, независимо от того было оно приятным или нет, Анабел не колебалась. Но исход этого дела был очень важен для нее, и девушка никак не могла заставить себя начать. Анабел собиралась задать мистеру Стивенсону, может быть, самый важный в ее жизни вопрос. И, если ответ не будет положительным...

«Все получится».

Она выпрямилась, расправила плечи и быстро направилась по цветному ковру к кабинету Эверета Стивенсона.

Не успела Анабел сделать и трех шагов, как дверь кабинета открылась и перед ней появился Стивенсон, вопросительно глядя на свою сотрудницу. Толстой шеей, массивными челюстями и взъерошенными седыми волосами он напоминал грозного пирата. Из-под густых бровей на Анабел смотрели темные глаза. В них светился острый ум и непредсказуемый темперамент пятидесятилетнего мистера Стивенсона. В отличие от других Анабел не пугали его неожиданные выходки или вспышки гнева. Ведь она выросла в доме человека гораздо более требовательного и сурового: по сравнению с Россом Маккаллумом Эверет Стивенсон был тихим и терпеливым, как учитель воскресной школы. Но в тот вечер Анабел почувствовала нервную дрожь, когда босс направил на нее хмурый взгляд и громко спросил: