– Ах ты негодяйка! Ты мне за все заплатишь. Не пытайся убежать, потому что я...

– Потому что ты что?

Сзади из-за дерева вышел Брет Маккаллум. Заряженное ружье было направлено на Коба.

– Ни с места! – спокойно сказал Рой Стил, который вдруг показался перед Кобом из-за выступа скалы. Ред, оцепенев от изумления, уставился на обоих.

– Ты?! – Голос Реда Коба немного дрожал, но не от страха – от ярости. Он злился на них и на себя за то, что позволил Стилу и Маккаллуму заманить себя в ловушку. – Я убью вас всех! – объявил он. – Ее – последнюю, у нас с ней есть еще кое-какие делишки, – добавил Ред, хрипло рассмеявшись.

– Заткнись! – Стил, как пантера, направился к Реду Кобу. Лучи восходящего солнца озаряли гибкую фигуру старшего брата. – Никого ты не убьешь. Прошло твое время.

– Думаешь? Я давно ждал этого дня, мечтал убить тебя. Надоело слышать о том, что ты лучше меня. Вместе с моим именем всегда упоминалось твое. Я хотел раз и навсегда покончить с этим... Но сначала надо выполнить одно поручение.

– Знаю. Ты говоришь обо мне. – Голос Брета Маккаллума звучал так же спокойно, как у Стила, отметил Коб с удивлением. Он предполагал увидеть испуганного юнца, баловня судьбы, с которым он легко справится. Но сейчас он видел, что у этого темноволосого молодого человека с блестящими глазами не меньше решимости и твердости, чем у самого Коба. Похоже, он умел обращаться с оружием. «Мне он, конечно, не ровня, – думал Коб. – Но я совсем по-другому представлял свою жертву».

– Если у тебя есть хоть капля мозгов, брось ружье, чем скорее, тем лучше, – приказала Анабел таким уверенным тоном, что Коб еле удержался от того, чтобы не пристрелить ее на месте. – В этом случае тебя, может быть, оставят в живых. Хотя мне все равно. – Она пожала плечами. – Ты – мерзкая тварь, но по правилам мы должны дать тебе шанс.

– Ты еще разговариваешь с ним, Анабел? После того что он сделал с тобой... – Брет с негодованием оглядел с ног до головы рыжеволосого разбойника. – Ты искал меня, Коб? Я здесь.

– Нет, дружище, придется подождать, – твердо сказал Стил, не отводя взгляда от Коба. – Когда я закончу, для тебя работы уже не останется.

– Ты не прав, Стил, – возразил Коб. Он был зол, унижен, ошеломлен, но его голос звучал уверенно и спокойно. – Ты уже стар и потерял былую хватку, если она у тебя вообще была. Я отправлю тебя прямо в ад, а затем и этих двоих.

– Отойди, Анабел, – попросил Стил, неспешно обводя взглядом присутствующих. Анабел послушно отошла и встала рядом с Бретом.

– Я готов, – обратился Стил к Кобу. На лбуРеда выступили капли пота, но не от страха – он сгорал от нетерпения. Коб так давно ждал этого момента! Даже если Стил убьет его, Коб должен сделать все, чтобы его враг умер вместе с ним.

– Я хочу, чтобы ты узнал кое-что, Стил, – бросил Коб, криво усмехнувшись. – Я убил твою подружку Лили. Она обманула меня насчет тебя, вот и пришлось вернуться и вытрясти из нее правду. Доктору я сказал, что она упала и ударилась головой. Он подтвердил это, и никто в Орлином ущелье не посмел назвать меня лжецом. – Во взгляде Коба была решимость. Глаза Кейда блестели, мускулы напряглись. Он был похож на волка перед прыжком.

Прежде чем кто-нибудь успел промолвить слово, на поляне послышался шум. Коб и Стил выхватили ружья и подняли стрельбу. Грохот выстрелов эхом отразился от скал. Анабел схватила Брета за руку и закричала, увидев, что лицо Реда Коба залилось кровью. Упав на колени, он в отчаянии пытался зарядить ружье, кровь капала ему на грудь.

Кейд выстрелил снова.

На этот раз Коб упал лицом на землю. Его тело сотрясали судороги. В небе парили два орла. Кейд молча наблюдал за концом Коба: в его взгляде не было ни капли жалости.

Анабел закрыла лицо руками, а когда отняла их, Коб уже замер. Тишину нарушал лишь клекот орлов высоко-высоко в небе.

Лунный свет освещал террасу вокруг дома Риверсов.

Из окна гостиной Анабел смотрела на Кейда и Брета. Они стояли перед террасой и разговаривали. Она подумала, как похожи братья и в то же время, какие разные.

Незадолго до этого она и Кончита помыли посуду после праздничного ужина и расставили ее на полках, Аделаида подметала пол. На ужин была жареная говядина, цыплята в вареной фасоли. Семье Риверсов было что праздновать, с этого дня вся долина освободилась от тирана Лоури. В доме было тихо: Аделаида и Томас уже легли спать. Кончита, уютно расположившись на диване в гостиной, вышивала.

– Чудесный вечер! Не хочешь выйти к ним? – предложила Кончита, посмотрев на Анабел. Девушка колебалась.

– Так и сделаю.

Кончита нежно улыбнулась, убирая вышивание в корзинку.

– Пожалуй, пойду лягу. Хочу выспаться. Лоури мертв, его сообщники разбежались, думаю, нас никто не потревожит. По крайней мере некоторое время. – Сделав паузу, она посмотрела на Анабел и заметила в ее руках книгу. Взгляд мисс Бранниган был каким-то странным. – Что-нибудь не так? – спросила мексиканка.

– Да нет, все в порядке. Я только хотела...

– Продолжай. – Кончита дотронулась до плеча Анабел. – Наши проблемы решены, но сеньоры Маккаллумы не заснут, пока не решат свои семейные дела.

– Ты права, Кончита, – прижав книгу к груди, Анабел направилась к двери. – Пора нам разобраться во всем.

Брет сидел на террасе и сосредоточенно рассматривал свои ботинки.

– Пока не пришла Анабел, я хочу узнать у тебя кое-что. Ты влюблен в нее, Кейд?

Кейд свернул сигарету, закурил и сквозь дым внимательно смотрел на своего брата.

– О тебе можно сказать то же самое. Я ошибаюсь?

– Нет, черт побери, Кейд, она мой лучший друг. Я никогда не думал о ней как о женщине... Для меня она всегда была просто как сестра... Но...

– Что же?

– Ночью, на злополучном празднике у Лоури, я вдруг подумал, что могу относиться к ней по-другому. Она очень красива, к тому же преданная, умная. А глаза! До этого я никогда не замечал, как они блестят, в них появляются такие искорки... – Сдвинув шапку на затылок, Брет вздохнул. – Но когда я поцеловал ее...

– Ты поцеловал ее? – прищурился Кейд.

– Да, у конюшен Лоури, когда мы следили за его людьми.

– А потом?

– Так вот, когда я целовал ее, – небрежно продолжал Брет, – все было чудесно, только, – он увидел, как Кейд, сжав кулаки, поднимается со стула, и заговорил быстрее, – только я почувствовал, что в душе она не хочет этого. Я знал, что вы злитесь друг на друга, и понял, что между вами что-то есть. Я почувствовал, что ей нужен не я. Может быть, когда-то она и думала обо мне, но я никогда не принимал это всерьез. До той ночи... О черт! – Вскочив на ноги, Брет стал беспокойно шагать по террасе, стуча ботинками по доскам. – Может, я целовал ее только потому, что знал: ты хочешь поцеловать ее. Я решил тебе все рассказать, и еще – тебе очень повезло, что Анабел любит тебя, потому что лучше нее никого не может быть.

– Я знаю.

– Смотри, обращайся с ней хорошо, – в шутку пригрозил Брет, – иначе будешь иметь дело со мной.

– Иметь дело? О чем вы? – спросила Анабел, закрывая за собой дверь.

Братья удивленно посмотрели на нее и переглянулись.

– Да так, об одной слишком любопытной особе, – ответил Кейд, протягивая ей руку. Она доверчиво прильнула к нему. – Мне придется иметь дело с Бретом, если не буду хорошо обращаться с тобой.

– Ты всегда со мной хорошо обращаешься, кроме тех случаев, когда ты невыносим.

Брет покачал головой.

Лунный свет осветил Кейда и Анабел, они неотрывно смотрели в глаза друг другу.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – заметил Брет.

– Нет, подожди. Я кое-что покажу тебе. Точнее, вам обоим, – перебила его Анабел.

Ночной воздух приятно холодил ее щеки и шею. Анабел чуть отступила от Кейда и показала ему книгу.

– Кейд, ты как-то спрашивал меня, что это. Помнишь, когда книга выпала из саквояжа?

– Да, из твоего знаменитого саквояжа. Чего в нем только не было! – поддразнил он.

– Да, но там не было печки, лошади, седла, – улыбнулась она и тут же посерьезнела. – Это дневник тети Герти. Я хранила его как талисман. Но сегодня, когда вы гуляли с Томасом и вели мужские разговоры, я достала его и прочитала.

– Прочитала? – Брет неодобрительно посмотрел на нее. – Зачем?

– Я прочитала не все, а только то, где описываются события последних лет. Я подумала, может, они прольют свет на самоубийство вашей матери.

На террасе воцарилось молчание, которое нарушалось только жужжанием насекомых и отдаленным воем кайотов. Анабел переводила взгляд с одного брата на другого. Брет выглядел ошеломленным, Кейд – задумчивым.

– Думаю, ты нашла там что-то интересное, – подняв бровь, небрежно заметил Кейд. Лицо его было серьезным.

– Да. Прочитайте несколько отрывков или... давайте я вам прочту.

Брет нервно кивнул и перевел дыхание. В мерцающем лунном свете было видно, как он побледнел. Не произнося ни слова, Кейд смотрел на Анабел. Она открыла книгу в заложенном месте и начала читать.

«11 марта 1861 года. Какой мрачный день! Все утро небо было затянуто тучами, шел дождь. Неуклюжая Марта уронила противень с печеньем. Маленький Брет сильно простудился. Но хуже всего обстоят дела с хозяйкой. Бедная миссис Маккаллум! Бриджет видела, как она ходила одна взад-вперед по комнате и плакала, не знаю почему. Когда Бриджет спросила, не надо ли для миссис Маккаллум что-нибудь сделать или принести чего, та попросила охотничье ружье мистера Маккаллума, чтобы положить конец ее страданиям. Бриджет чуть не обезумела, услышав такое, а когда рассказала мне, я сразу пошла к мистеру Маккаллуму. Может быть, это и не мое дело, но, по глазам миссис Маккаллум вижу – она что-то задумала. Услышав мой рассказ, мистер Маккаллум побледнел, бедняга, поблагодарил меня и отослал.

Как только я вышла из кабинета, мистер Маккаллум последовал за мной в холл, и поднялся наверх – к своей жене. Господи, помоги ему! Сразу видно, он любит ее больше всего на свете. Ни к кому – даже к Кейду, благослови его Бог, здоровый мальчик, и маленькому Брету – хозяин не проявляет столько нежности и заботы».

Анабел взглянула на братьев.

– В этом отрывке больше ничего нет про вашу мать и Росса.

А вот еще один. Послушайте.

«Я так беспокоюсь, не знаю, засну ли сегодня. Вечером я спустилась на кухню, чтобы налить себе чашку теплого молока и отрезать кусочек вишневого пирога, оставшегося от ужина, но вдруг услышала шорох в подвале. Я подумала, что это крысы, взяла свечу, метлу и пошла туда, но ничего не нашла. Поднимаясь по лестнице обратно, я услышала на кухне голоса и испугалась: это были мистер и миссис Маккаллум. Я встала как вкопанная. Дверь была закрыта, и они, видно, не слышали моих шагов. Она плакала, бедная, а он успокаивал ее. «Не волнуйся из-за него, – говорил Маккаллум. – Я не позволю этому негодяю обидеть тебя снова».

Она еще громче расплакалась и сказала, что он, наверное, ненавидит ее за все, что она сделала, за все мучения, которые она причинила ему. Мистер Маккаллум умолял ее не переживать, клялся в любви и говорил так трогательно, что у меня слезы навернулись на глаза.

«Быть беде», – сказала я себе, но, Бог свидетель, я не понимаю, в чем дело. Я подождала на лестнице, они вышли из кухни и пошли спать. Похоже, миссис Маккаллум немного успокоилась, но в ушах у меня до сих пор стоит ее плач. Лучше бы мне никогда не слышать этого разговора.

Я, конечно, никому ничего не скажу, это их дело, и надеюсь, что мистер Маккаллум что-нибудь придумает».

Опустив книгу, Анабел коснулась руки Кейда:

– Что с тобой?

Он посмотрел на нее невидящим взглядом.

– Похоже... Я вдруг понял, что... Я был несправедлив к нему, – с горечью произнес он. Сердце Анабел разрывалось.

– Это было недоразумение. Ты не знал, Кейд...

– А я? Даже не дал ему ничего объяснить, – вздохнул Брет, – а убежал... как последний трус. – Он покачал головой и, отвернувшись, смотрел на горы, чтобы Анабел не заметила слез в его глазах. – Я с такой готовностью поверил в историю Боксера. Какой же я был дурак!

– Ошибки можно исправить, – проронила Анабел, нарушив воцарившуюся тишину. – Когда мы вернемся, вы во всем разберетесь с отцом.

– Если Боксер не доберется до него первым. – Кейд швырнул на землю окурок сигареты и с яростью наступил на него ногой, словно перед ним был Фрэнк Боксер.

Брет смотрел в темное небо, усеянное звездами; луна освещала одинокого лося на черном холме вдали.

– Анабел, есть в дневнике объяснение, что же произошло?

– Да, есть. – Анабел вопросительно посмотрела на Кейда, ожидая его одобрения. Он кивнул, и она продолжила:

«Сегодня самый грустный день из всех, которые я провела в этом доме. Хозяин заперся в кабинете наверху с несколькими бутылками спиртного. Никто не может набраться смелости поговорить с ним. Сейчас полночь. Хозяин не выходил из кабинета с раннего утра, когда мы нашли бедную миссис Маккаллум. Она застрелилась, прямо в саду. Никто, кроме слуг и доктора Холта, не знает об этом. Мистер Маккаллум поговорил с доктором, а затем дал указания слугам. Мы должны говорить, что миссис Маккаллум умерла от лихорадки. Никто не должен был знать правду. Господи, секреты так трудно хранить, особенно в таком большом доме. Наверняка пойдут пересуды, но мистер Маккаллум найдет способ прекратить их. Молю Бога, чтобы у него это получилось, ради двух бедных детей, массы Брета и массы Кейда, которые будут теперь расти без матери. Ни к чему им слушать сплетни. Не знаю, кого мне больше жаль: миссис Маккаллум или ее мужа. Мороз по коже идет, как вспомню его серое лицо. Завтра похороны. Впереди нас ждут тяжелые дни». Брет резко повернулся к Анабел и Кейду; лицо исказила гримаса боли.