И он пошел в сторону своего офиса. Дениз смотрела ему вслед с открытым ртом, потом с ужасом уставилась на Эден.

— Как жаль, что мои глупости вовлекли тебя в эту беду.

— Мне не следовало повторять последние твои слова, — честно заметила Эден. Она все еще не могла прийти в себя от его откровенного разглядывания, а главное — от собственных ощущений. В то время как она возмущалась его наглостью, какая-то часть ее существа отозвалась на его взгляд. Это походило на то, как если бы он завел ее, вызвав к жизни в ее теле сотни нервных пульсаций.

Да, он просто завел ее! Эта малоприятная фраза точно описала ее состояние. Но Эден отказывалась признать, что почувствовала к нему что-то кроме ярости. Судя по всему, все его поведение только подтверждало, что относится он к женщинам как к сексуальным объектам. Не больше.

Вернувшись вечером, Эден всю свою ярость выместила на домашней работе. Полы она натирала с такой дикой силой, с какой хотела бы хлестануть ему по лицу, чтобы с него раз и навсегда сошло это наглое выражение!

А сейчас он хотел отойти в сторонку, чтобы поговорить с ней!

— Я не могу, — отказалась она. — Мой самолет…

— Он полетит только через полчаса. Я лечу этим же самолетом.

— И тоже на Солнечный Берег?

В его взгляде промелькнула усмешка, и ей стало неприятно.

— У вас есть какие-то возражения?

— Конечно, нет.

Но возражения у нее были, и ей показалось, что он все прекрасно понимал. Прежде чем она задала очередной вопрос, он взял ее под руку и повел в зал ожиданий. Хватка у него была стальная.

Зал ожидания первого класса напоминал роскошный уголок частного дома. Слейд подвел ее к креслам.

— Посидите здесь, сейчас я принесу что-нибудь выпить.

Она собралась с духом.

— Мне что-нибудь безалкогольное, пожалуйста.

Сейчас ей лучше сохранять ясную голову. Ее ошеломило появление Слейда Бенедикта, но и вызывало любопытство. О чем это он хочет поговорить с ней? Если не о ее детской выходке, связанной с повышением, тогда о чем?

Был еще один вариант, и она закусила губу, когда подумала об этом. При оформлении ее на работу в документах спутали ее возраст, а она ошибку не поправила и в результате начала работать с большей зарплатой и на более высоком уровне, чем позволяла ее квалификация.

Не желая никого подводить, она трудилась, как раб на галерах, занималась на курсах, во время рабочего дня не использовала перерыв. Так продолжалось до тех пор, пока она не убедилась, что оправдывает деньги компании. Может, Слейд как-то обнаружил этот факт? Может, считает, что напряженной работой она искупила уже эту ошибку?

Слейд приближался к ней с непроницаемым выражением на лице, и Эден заволновалась еще сильнее. Потом взяла себя в руки и подумала: если бы он узнал обо всем, то просто-напросто уволил бы ее, а не дал разрешение на отдых.

Слейд сел в кресло так, что его длинные ноги почти касались ее коленей. Не скажешь, что он выбрал удобную позу: ноги у нее стали тут же затекать, поскольку она подобрала их под кресло и старалась сидеть прямо, чтобы ненароком не коснуться его ног. Сколько продлится их разговор? Сколько ей сидеть так, словно она проглотила жердь? Эден взглянула на часы.

— Скоро посадка на мой рейс.

— Наш рейс, — поправил он ее. — Не беспокойтесь. После того как все усядутся, они начнут искать нас по радио.

И тут ее озарило.

— Так это вы организовали мне билет в первый класс?

— Я все думал, когда это до вас дойдет?

— Но это же очень большая сумма — несколько сотен долларов, — возмутилась Эден. — Я решила, что все дело в авиации, им так удобнее. Вы же знаете, что я не смогу вернуть вам эти деньги, — сказала она, привставая.

— Я и не жду их от вас, — спокойно заметил он.

— Но, наверное, все-таки чего-то ждете в ответ на этот жест?

Это был даже не вопрос. Мужчины, подобные Слейду Бенедикту, ничего не делают просто так. Однако она была совершенно не готова к тому, что услышала:

— Да, хочу. Я хочу, чтобы вы были моей женой.

— Что вы хотите? — Она рухнула в кресло, потому что ноги отказались держать ее, и отхлебнула глоток того, что он принес ей выпить.

— Успокойтесь. Это не новая форма соблазнения женщины. Я хочу, чтобы вы сыграли эту роль в течение нескольких дней.

Какое-то безумие! Конечно, он ее начальник, но это не дает ему права делать такие возмутительные предложения.

— Простите, но я не актриса.

— Вот как? Изучая ваше личное дело, я пришел к мнению совершенно противоположному.

Значит, он знал, что на самом деле она моложе, чем указано в кадровых документах.

— Мне была нужна работа, — сказала она в качестве оправдания. — Я не принесла никому никакого вреда. И вы не можете отрицать, что я справляюсь со своими обязанностями.

— Именно поэтому вы все еще у меня работаете, — подтвердил он. — Согласен, вы прекрасный работник, но на меньшее я бы не согласился.

— Именно поэтому меня и обошли при повышении, — не удержалась Эден.

— Да. Мне кажется, вам нужно поработать еще несколько лет, пока вы не достигнете того возраста, который необходим для этой должности. — Сцепив пальцы, он задумчиво спросил: — Кстати, сколько же вам лет?

— Двадцать пять, — ответила она тихим голосом.

На работе считали, что ей скоро будет тридцать. Может, если он узнает правду, то откажется от своего дурацкого предложения сыграть роль его жены? Газеты писали, что ему исполнилось тридцать уже год назад.

— Двадцать пять, — повторил он. — Это маловато, но вы все время выступали в роли женщины более зрелого возраста, так что все будет в порядке.

Она словно издалека слышала, как их приглашают на борт самолета, но сейчас ее больше волновало другое. Он считает, что она беспрекословно исполнит его причуды только потому, что ему этого хочется?

— Все равно я не могу изображать вашу жену, — заявила Эден. — Ведь я вас почти не знаю, по крайней мере в данном качестве.

Его нахмуренное лицо слегка просветлело.

— Вам и не нужно знать меня… именно в этом качестве. С этой ролью не будет связан никакой секс, так что не следует принимать такой оскорбленный вид. Я не ищу жену в буквальном смысле слова.

Показалось ли ей или он действительно вздрогнул при одной этой мысли? Если сама идея брака для него столь отвратительна, тогда в чем смысл его странной просьбы.

— Но я понял, что вы имели в виду. Нам действительно придется делать вид, что мы знаем друг друга гораздо лучше, чем это есть на самом деле, — продолжал он. — Мы можем вместе провести вечер, что не составит никаких осложнений, потому что мы остановимся в одном отеле.

— Вы и это предусмотрели, а не только изменение класса моего полета! — возмутилась Эден. Босс он или нет, но он самый наглый человек из всех, с кем ей приходилось встречаться. Если она когда-нибудь станет искать себе мужа, это будет кто-то, прямо противоположный Слейду Бенедикту.

— Простите, но ничем не могу помочь вам, — твердо ответила Эден. — Я не знаю, почему вы просите меня об этом, но полагаю, что никакая причина не может оправдать вашу просьбу.

— Даже жизнь многих детишек аборигенов?

— Что вы сказали? — Эден уже собиралась поблагодарить его за напиток и уйти, но при этих словах застыла.

— Я сказал, что от вашего согласия зависят сотни жизней детей.

— Не понимаю.

Он низко склонился к ней. Эден вдохнула запах мужчины — хороший лосьон после бритья. У нее слегка закружилась голова.

— На Солнечном Берегу не только отдыхают. Там будет проходить конференция, куда приглашены и мои друзья университетских дней.

— Если это какая-то не совсем уместная шутка…

— Никакой шутки, — мрачно отреагировал он. — Еще в университете несколько моих друзей и я создали нечто вроде фонда. По договоренности тот из нас, кто останется неженатым по прошествии определенного времени, может рассчитывать на значительную денежную сумму.

Чтобы немного успокоиться, она отпила из бокала. — И вам не нужны эти деньги?

— Вы же знаете, что они у меня есть, — сказал он. — Но там будет другой кандидат, и ему они нужны. Это Боб Гамильтон, еще один холостяк. Он врач и посвятил свою жизнь организации клиник для детей аборигенов на самых окраинах. Деньги могли бы сильно помочь его работе.

Она все еще ничего не понимала.

— Почему бы вам просто не отдать ему деньги?

— Отдал бы, если бы не чертова гордость Боба. Он не примет деньги, если не будет уверен, что получает их по праву.

— Значит, когда вы узнали, что я еду отдыхать именно туда и одновременно с вами, вы решили предъявить жену, чтобы он ни в чем не сомневался? Я правильно поняла ситуацию?

— Абсолютно точно. — Он встал. — Нас уже давно зовут на посадку. Полагаю, вы теперь согласны с моей просьбой.

Она грустно покачала головой.

— Я бы хотела помочь вам, потому что все предпринимается с благой целью, но не смогу с этим справиться.

Правда! Мне не удастся никого убедить в том, что мы муж и жена.

Он опять стал глыбой льда.

— Эден, я очень надеялся, что вы мне поможете. Поэтому я оставил ваше личное дело у себя на столе, а не вернул в кадры.

Или она выполнит его просьбу, или теряет работу. Он что, ставит такое условие?

— Трудно поверить, что вы такой жестокий, — выпалила Эден. — Я же не сделала ничего дурного.

— Кроме того, что получили работу, не имея на нее права, — напомнил ей Слейд. — После этого притвориться моей женой для вас не составит никакого труда. Это не сложнее, чем съесть кусок пирога.

Ничего себе кусочек, им можно и подавиться, подумала Эден. Если уйти с работы, кто возьмет ее на новую службу без рекомендации? Он точно не даст ей рекомендацию.

— Все, что слышала о вас, правда, — процедила она сквозь сжатые зубы. — Вы наглый, беспринципный человек, играющий людьми по своему усмотрению.

— Вы сделаете то, о чем я прошу?

— Не больше того, чтобы убедить вашего Боба Гамильтона, что деньги принадлежат ему по праву.

— Естественно, — насмешливо согласился он. Эден еле удержалась, чтобы не ударить его. Когда он взял ее под руку, чтобы проводить к самолету, ей пришлось мобилизовать всю волю, чтобы не вырвать у него свою руку. Ей придется привыкнуть к этому, если она согласна выступать в роли его жены.

Жена Слейда Бенедикта! Какие-то незнакомые токи пронзили все ее тело. Эден сказала себе, что это от злости, от его наглого шантажа. Это не могло быть ничем иным!

2

Современный аэропорт Солнечного Берега с его роскошными залами и тропическими садами сильно отличается от песчаного пляжа Мэручи Бич, где в 1922 году приземлился первый самолет. Гости курорта жили тогда в традиционных для Квинсленда пансионах — широкие прохладные веранды и никакой роскоши. Теперь самолет встречал шофер курорта. Он быстро доставлял их в комфортабельный отель, стоявший перед Кулум Бич.

За исключением центрального здания, на курорте не было строения выше трех этажей. Они точно следовали изгибам ландшафта, органично вписываясь в естественное окружение.

Хотя Эден не забывала о мужчине рядом с собой, она любовалась игрой света и текстуры дерева, тем, как умело использованы крыши зданий, резные навесы и решетки.

Когда водитель показал на лес, окаймляющий площадки для игры в гольф, Эден глубоко вздохнула. Если бы не Слейд с его дурацкой просьбой, как бы прекрасно провела она время, гуляя и осваивая курорт.

Сожалея об этом, Эден подпрыгнула, услышав его ласковый голос:

— Ты готова, дорогая? Мы уже приехали.

Швейцар в униформе открыл для нее дверь лимузина. Эден опустила голову, чтобы он не увидел краски на ее лице, вызванной обращением Слейда. Одно дело — согласиться играть роль его жены, совсем другое дело — войти в эту роль.

— Что-то не так, дорогая? — спросил он, появляясь рядом с ней.

— Неужели обязательно обращаться ко мне подобным образом?

— Это хорошая практика, — спокойно пояснил он.

— Но ведь не для всех же мы муж и жена. В это должен поверить только ваш друг-врач.

— Он очень проницательный человек, — предупредил ее Слейд. — Чем быстрее мы привыкнем к нашей роли, тем убедительнее станем ее играть.

— Наверно, вы правы, — со вздохом согласилась она. — Только вот не думала, что начнем представление так скоро.

— У вас не было проблем с игрой на работе, — прервал он ее. — Тогда почему вдруг не сыграть сейчас?

Она опять зарделась, но на этот раз от ярости.

— Хорошо, я совершила ошибку и сейчас расплачиваюсь. Но почему вы постоянно мне о ней напоминаете?