Мэг Кэбот - Когда сверкнула молния

Так как у меня не было больше наказаний, Рут и я после уроков поехали домой вместе. Мы решили, что будем репетировать. Она сказала, что нашла новые партии для флейты и виолончели. Они современные, но мы будем усердно тренироваться.

Но когда она свернула на Ламли Лейн, я сразу поняла, что что-то не так. Все журналисты были согнаны на дальний конец улицы, где стояли позади полицейских баррикад. Увидев автомобиль Рут, они начали кричать и отчаянно фотографировать...

Но полицейские не подпустили их близко к нашему дому. Я поняла причину, когда Рут повернула в сторону моего дома, и я увидела кровь на тротуаре. И не только на тротуаре — несколько капель вели до крыльца. Рут тоже заметила их.

— Ой-ой-ой, — выдохнула она.

Затем дверь открылась, и вышли папа и Майки. Папа поднял обе руки и сказал:

— Все не так плохо, как кажется. Этим днем Дуги атаковал одного из репортеров, который остался, чтобы попытаться взять интервью у соседей. Они оба в порядке. Не расстраивайся.

Я предполагаю, что может быть смешно, что мой брат напал на репортера. Если бы это был Майк, было бы ещё смешнее. Но так как это сделал Дуг, было не смешно. Совсем не смешно.

— Послушай, — сказал папа, садясь на ступеньки крыльца. Рут выключила зажигание, и мы обе вышли из машины. Я пошла и села рядом с папой, стараясь не смотреть или не коснуться пятен крови вокруг нас. Рут села рядом с Майком на крыльцо. Оно зловеще заскрипело под их весом. Плюс ко всему Майк раздражительно посмотрел на неё, только Рут этого не заметила.

— Ты не виновата, Джесс, — продолжил папа, — это всё из-за журналистов, новостных фургонов и полиции. Для Дуги это всё немного слишком. В его голове кое-что начало происходить. После того, как ты уехала этим утром, мы думали, что он успокоился. Я заставил его принять лекарство, и казалось, что он пришел в норму. Но врач говорит, стресс может иногда...

Я застонала и положила голову на колени.

— Что ты имеете в виду, говоря, что я не виновата? — взвыла я. — Конечно, виновата. Это все моя вина. Если бы я не позвонила по этому глупому номеру...

— Ты должна была позвонить по этому глупому номеру, — терпеливо сказал папа. — Если бы ты не позвонила, родители этих детей никогда бы не узнали, что случилось с их маленьким сыном или дочерью...

— Ага, — сказал я. — И Шона Патрика O'Ханахана не отправили бы назад к его жестокому отцу. И его мать не оказалась бы в беде. И...

— Ты поступила правильно, Джесс, — снова сказал папа. — Ты же не можешь знать всего. И с Дугласом всё будет хорошо. Просто было бы лучше, если он был бы где-то, где немного тише...

— Да, но где? — потребовала я. — В больнице? Дуги должен вернуться в больницу из-за меня? Не-а. Нет, спасибо, папа. Понятно, в чем здесь проблема. Проблема не в Дугласе. — Я сделала глубокий вдох. Воздух был густым и влажным. Пахло наступающим летом. Каждый день становится всё теплее, и теперь вечернее солнце нещадно палило. Палило по мне.

— Это я, — сказала я. — Если я уйду, с Дугласом всё будет нормально.

— Только сейчас, милая, — ответил папа.

— Нет, я серьезно. Если я уйду, репортеры больше не будут кидать фантики от конфет на лужайку, и мама не станет печь бисквиты двадцать четыре часа, и Дуглас не попадет в больницу.

— Только что ты предлагаешь, Джессика?

— Ты знаешь, что я предлагаю. Думаю, завтра мне лучше сделать то, что предлагал специальный агент Джонсон: поехать на военную базу Крэйн на некоторое время.

Рут и Майк посмотрели на меня, словно я сошла с ума, но папа сказал, после минутного молчания:

— Ты должна делать то, что считаешь правильным, милая.

Я сказала:

— Ну, я не думаю, что правильно, что вся семья должна страдать из-за меня. Мы и так только и делаем, что страдаем. Если я уйду на некоторое время, уйдут и эти журналисты. И тогда все вернутся к нормальной жизни. Может быть, даже Дуг вернется домой.

Майк тихо сказал:

— Да, и, возможно, Клэр снова откроет жалюзи. Её так взбесили камеры...

Когда Рут и я повернулись и посмотрели на него, он понял, что сказал, и заткнулся.

Рут была единственным человеком, кто был против.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказала она. — Твое решение поехать в Крэйн. Я не думаю, что это хорошая мысль.

— Рут, — удивленно сказала я. — Хватит. Они только проведут некоторые тесты...

— О, отлично, — сказала Рут. — Так что, теперь ты подопытный кролик? Джесс, это же военная база. Понимаешь? Мы говорим о военных.

— Боже, Рут, — сказал я. — Не будь параноиком. Всё будет в порядке.

Рут выпятила подбородок. Я не знаю, что это было. Может, она пересмотрела фильм «Точку невозврата». А может, просто не хотела остаться лицом к лицу со школой Эрнеста Пайла в одиночестве. А может, она подозревала что-то такое, что я, даже с моими новыми способностями, не могла знать. Рут умнее, чем большинство людей ... в некоторых вопросах.

— А что, — тихо спросила она, — если они хотят, чтобы ты нашла больше детей?

— Ну, они, конечно, хотят, чтобы она нашла больше детей. Уверена, в этом все дело.

— А хочет ли Джесс их искать? — спросила Рут, сведя брови к переносице.

Говорят, что тесты на коэффициент умственного развития измеряют только определенный вид знаний. Те из нас, кто не сдал его хорошо — например, я — утешают себя тем, что, да, ладно, Рут имеет IQ 167, но она ничего не знает о мальчиках. Или да, у Майка 153, но опять же, какие навыки есть у него? Никаких.

Но с этим вопросом Рут, как, оказалось, попала прямо в точку.

Потому что больше я не хотела искать пропавших детей. Не после Шона. Нет, если я не могла бы убедиться, что дети, которых я находила, хотели быть найденными.

В отличие от Шона.

Майк сказал:

— Не имеет значения, что она хочет. У нее есть моральное обязательство перед сообществом поделиться тем ... не важно, что это такое.

Рут отступила сразу. Как она могла выступить против своего возлюбленного?

— Ты прав, Майкл, — сказала она, щурясь на него застенчиво из-за очков.

— Они не собираются заставлять Джесс делать то, что она не хочет, — сказал папа. — Мы говорим о правительстве США. Джессика является гражданином Соединенных Штатов. Её конституционные права гарантированы. Всё будет в порядке.

Как ни печально, в то время я действительно думала, что он прав.

В самом деле.

Военная база Крэйн, расположенная примерно в часе езды от моего родного города, — одна из многих военных баз, закрытых правительством в восьмидесятых годах. По крайней мере, её должны были закрыть. Но, так или иначе, никогда не закрывали, несмотря на все истории в газете обо всех местных жителях, которые работали там, в качестве рабочих и поваров, которые в конечном итоге потеряли свои рабочие места. Военные самолеты — те, которые постоянно преодолевали звуковой барьер, — никогда не исчезали, а в нашем городе всё ещё были офицеры в форме, которые появлялись на обед и ужин во всех трех ресторанах моего отца задолго после того, как сказали, что базы закрыты.

Дуглас, когда у него случались приступы, настаивал на том, что Крэйн был как Зона 51, место, где армия клянется, что нет базы, но которые люди всегда видят мигалки поздно вечером.

Но когда я приехала в Крэйн, место не выглядело так, будто военные старались скрыть, что база все ещё открыта. И не выглядело, будто этому не уделялось должного внимания. Место было довольно чистым, газоны аккуратно скошены, всё на своем месте. Я не видела ни одного гигантского ангара, где, возможно, скрыт космический корабль, но опять же, их можно было бы держать под землей, как и в фильме «День независимости».

Первое, что сделал специальный агент Джонсон — после того как познакомил меня со специальным агентом Смит, дамой с милыми жемчужными сережками, которая, видимо, заменила его бывшего напарника, специального агента Дэвиса (который, благодаря мне, на больничном) — показал мне и моему папе комнату, в которой я буду жить. На самом деле, это хорошая комната, как номер в отеле, с телевизором, телефоном и прочим. Но не было автомата с газировкой, о котором я мечтала.

Тогда он и специальный агент Смит повели нас в другое здание, где мы встретили несколько военных, полковника, который сжал мою руку слишком сильно, и прыщавого лейтенанта, который продолжал смотреть на мои джинсы. Тогда полковник познакомил нас с кучей врачей в другом здании, которые, казалось, очень обрадовались, увидев меня, и заверили моего папу, что я оказалась в надежных руках. Папа, хотя я знала, что у него было желание вернуться к своим ресторанам, не уйдет, несмотря на заверения врачей. Он продолжал говорить, чтобы специальный агент Смит позвонила, в случае, если мне понадобится что-то посреди ночи, и кто убедится, что я достаточно поела? Как-то неловко я себя ощутила.

Наконец, один из врачей, на бейджике которого написано «Хелен Шифтон», сказала отцу, что они готовы, и что я позвоню ему, как только вернусь в комнату. После этого было очевидно, что они хотели, чтобы он ушел, что папа и сделал, сказав, что вернется, чтобы забрать меня на следующей неделе. К тому времени, надеялись мы, вся шумиха с журналистами утихнет, и я смогу вернуться домой.

Он обнял меня прямо на глазах у всех и поцеловал в лоб. Я притворилась, что мне это не понравилось, но после того как он ушел, не могла избавиться от ощущения, небольшого... Ну, страха. Однако я не сказала это доктору Хелен Шифтон. Когда она спросила, как я себя чувствую, я ответила, что прекрасно.

Думаю, она мне не поверила, ведь она на пару с медсестрой выкачала из меня всё, я имею в виду кровь, и потыкала в меня всякими острыми предметами. Они проверили мое кровяное давление, уровень холестерина, сердце, горло, уши, глаза, ноги. Они хотели сделать гинекологический осмотр, поэтому я дала согласие, и, пока они осматривали меня, я спросила их о контроле над рождаемостью и прочем... знаете, потому что мне, возможно, это потребуется до того, как стукнет сорок.

Доктор Шифтон спокойно отвечала (в отличие от моего семейного врача, если бы я ему задала эти вопросы) и сказала мне, что я здорова. Она даже проверила мой шрам, куда ударила молния, и сказала, что он выглядел так, будто уже начинает пропадать и однажды вовсе исчезнет.

— Когда сойдет шрам, мои супер силы тоже уйдут? — спросила я у неё с небольшой надеждой. Иметь супер силы, оказывается, намного более ответственное дело, чем мне хотелось.

Она ответила, что не знает.

После этого доктор Шифтон заставила меня лечь в большую трубу и не двигаться, пока она сканировала мой мозг. Она сказала, чтобы я не думала ни о чем, но я думала о Робе. Я предполагаю, что фотографии оказались хорошими в любом случае, так как после этого доктор Шифтон заставила меня одеться, а потом ушла. Зато пришел маленький лысый мужчина и задал мне много скучных вопросов, например, о моих снах, ​​моей сексуальной жизни и прочем. Несмотря на то, что моя сексуальная жизнь в последние дни показывала признаки улучшения, хоть и совсем небольшие, я не могла ничего рассказать ему, и мои сны были довольно скучными, в основном о том, что я не успела принять вызов Карен Сью Хэнки.

Но маленький лысый мужчина мне нравился, пока не начал задавать кучу вопросов о Дугласе, что меня раздражает. Я имею в виду, откуда правительство США знает о попытке самоубийства Дугласа? Но они знали, и когда спросили меня об этом, я стала защищаться, а маленький лысый мужчина хотел знать, почему.

Поэтому я сказала:

— А вы бы не защищались, если бы кто-то вам незнакомый начал задавать вопросы о вашем брате-шизофренике?

Но он ответил, что не защищался бы, и не потому, что ему есть что скрывать.

Тогда я сказала, что единственное, что мне приходилось скрывать, — что я хотела ударить его. Он спросил, всегда ли я чувствую столько агрессии, когда обсуждают мою семью. Вот когда я встала, покинула его кабинет и сказала доктору Шифтон, что хотела бы пойти домой.

Вы могли бы сказать, что доктор Шифтон разозлилась на маленького лысого мужчину, но она не могла показать это, так как является профессионалом. Она сказала ему, что думает, что мы поговорили достаточно, и он отошел в сторону, бросая на меня грязные взгляды, будто я испортила его день или что-то такое. Тогда доктор Шифтон сказала мне не беспокоиться о нем.

После этого настало время обеда. Специальный агент Смит повела меня в кафе, которое находилось в другом здании. Еда здесь намного лучше, чем в школе. Я съела жареную курицу и пюре. И заметила, что маленький лысый мужчина тоже ест там. Он посмотрел на мою тарелку и что-то записал в книжечку. Я указала на это специальному агенту Смиту, и она посоветовала мне проигнорировать его. Он, вероятно, был сложным.