Эмили Лоринг - Когда сводит судьба

Когда пошел второй час непрерывного заплыва, Франциска поняла, что с ней что-то не так. Средиземное море было сегодня поистине восхитительно: воды искрились и переливались всеми оттенками голубого и синего. Однако Франциске было не до того — она находилась только на полпути к острову.

Чувствуя всеми мышцами чудовищную усталость, она, помимо своей воли, стала погружаться в воду все глубже и глубже.

— На помощь!.. На помощь!.. — закричала девушка в панике, возникшей от осознания зияющих морских глубин и бесконечности морского простора. С каждой секундой она слабела все больше.

«Я тону, — подумала девушка. — До берега еще столько… Я не доплыву».

Только она хотела в очередной раз вдохнуть живительный воздух, как волны захлестнули ее. Франциска не почувствовала того момента, когда скольжение в прохладные глубины прекратилось. Какая-то сила рывком исторгла ее из забвения к свету.

Она очнулась от ощущения тепла на своем теле. Кто-то давил на ее натруженные легкие, делая ей искусственное дыхание. Она оттолкнула эти руки. Незнакомец, тяжело дыша, продолжал оказывать ей первую помощь. Франциска лежала неподвижно, пока он не спросил:

— Вам лучше?

— Да. Это вы… вытащили меня? — Девушка сделала попытку сесть.

— Да. Вы можете передвигаться? Здесь очень печет, вам нужно уйти в тень.

Незнакомец помог девушке подняться и отойти на несколько шагов от моря. Передвигалась она действительно с трудом, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу. Испуганно оглянувшись по сторонам, Франциска поняла, что она все-таки достигла острова, пусть и не самостоятельно. А дом, в тень которого они зашли, как раз и был развалинами, которые притягивали к себе ее внимание всю последнюю неделю, являясь главной причиной того, что она пустилась в это дурацкое плавание. Ее забил озноб, нервы девушки были напряжены до предела, слабость накатывала мощными волнами.

— Я слышал, как вы кричали… Некоторое время наблюдал за вами. Между прочим, вы направлялись прямо в открытое море.

Франциска попыталась сконцентрировать свое внимание на его словах, но у нее это получалось с трудом.

— Я попала в… ужасную воронку… Не могла преодолеть этой массы воды…

Зайдя в тень дома, Франциска опустилась прямо на песок и тихонько заплакала.

Мужчина отошел в сторону. На лице его были написаны смущение и растерянность. Отвернувшись от девушки, он рассеянно шаркал по песку ногой. Тело его было покрыто бронзовым загаром, волосы темные и мокрые. Он был в рубашке и шортах, плотно облегавших его тело.

— Это глупость — решиться на столь рискованный заплыв, — сказал он после паузы.

Франциска утомленно вздохнула.

— Да. Здесь можно найти лодку? Обратно я точно не доплыву. Слишком устала.

Мужчина отрицательно покачал головой, и только сейчас Франциска поняла, что он раздосадован. Без предупреждения покинув ее, он вскоре показался из дома в сухой одежде, неся в руках огромный красный платок. Равнодушно и рассеянно наблюдала девушка за тем, как незнакомец привязал платок к длинному шесту, воткнутому в песок у берега. Красная тряпка вяло затрепыхалась в знойном воздухе. Мужчина оглянулся на Франциску, и их взгляды встретились.

— У меня есть договоренность с одним парнем на том берегу. Он приплывает, когда я вывешиваю этот платок. Правда, не всегда, а когда ему захочется. Будем надеяться, что он соизволит заметить платок сегодня вечером. Сейчас уже седьмой час. Никак не пойму, с чего это вдруг вам взбрело в голову плыть сюда?

«Его мрачно поджатые губы — плохой признак», — подумала Франциска, внимательно глядя на своего спасителя.

— Понимаете… Всю неделю этот остров так дразнил, так манил меня к себе… Особого риска, как мне казалось, не было, ведь я неплохо плаваю… Сегодня мой отец уехал к своему старому пациенту, и мне представилась такая прекрасная возможность, которую было грех упускать…

Франциска спросила себя: «А что это я перед ним объясняюсь, оправдываюсь?..»

— Сейчас отдохните, а потом плывите обратно… Надеюсь, вы будете более внимательны и больше не повстречаете воронки.

— А вы меня проводите? — спросила девушка, со страхом глянув на море.

— Право, не знаю, смогу ли. Я только-только поправился после полиомиелита… Так, не самый тяжелый вариант, но еще полгода назад я вообще не мог плавать.

— Значит, вы совершили вдвойне мужественный поступок, что спасли меня.

Незнакомец равнодушно пожал плечами.

— Сейчас я здоров, но не хочу злоупотреблять этим.

— Конечно.

Франциска поняла, что плыть обратно ей придется одной… И от этого ей стало страшно. Она смотрела на своего спасителя со всевозрастающим интересом, понимая, что его геройство могло стоить ему жизни.

— Вы такой смелый…

— Господи… — простонал он, поморщившись. — А что мне еще было делать, когда вы закричали? Я не мог спокойно смотреть на то, как вы тонете прямо на моих глазах, или мог, по-вашему? — Он снова и снова подцеплял носком ноги сухой, горячий песок. — Надеюсь, лодочник увидит мой сигнал и приплывет. Правда, парень он не очень надежный…

Франциска положила руку на голову.

— Я страшно устала, и… голова болит.

— Вам лучше зайти в дом. Я занимаю здесь пару комнат, когда приезжаю.

Девушка медленно направилась вслед за ним к двери. Внутри было сумрачно и освежающе-прохладно. Все здесь казалось ей каким-то нереальным, будто во сне. Дом этого человека был как бы логическим продолжением той фантастической авантюры, на которую она сегодня решилась.

Они зашли в комнату, убого обставленную лишь самым необходимым для жизни человека.

— Моя спальня в вашем полном распоряжении, — проговорил мужчина, показывая на еще одну дверь. — Вы можете отдохнуть там. Я пока приготовлю что-нибудь поесть. Вы подкрепитесь и сразу почувствуете себя бодрее.

Его холодность уязвляла Франциску, но она была слишком утомлена, чтобы ссориться.

— Спасибо. Вы… вы являетесь владельцем этого острова?

— Нет, арендую его на время у приятеля.

Спальня была так же бедна мебелью, как и первая комната: одна-единственная металлическая раскладушка, стул. Грубый дощатый пол не был прикрыт ни ковром, ни циновкой. Но усталой Франциске эта убогость показалась роскошью. На двери был мощный замок, что немало удивило ее, так как, судя по всему, на острове не было никого, кто мог бы нарушить покой владельца дома.

— Мой халат висит на двери. Можете надеть его.

— Спасибо, — сказала она и запахнулась полами просторного халата. — Как вас зовут? Меня — Франциска Уилсон.

— Макс Фэйртон.

Он находился в другой комнате и гремел посудой. Кажется, ставил чай. Франциска молчала, ожидая, когда заговорит ее спаситель. Девушка прислушивалась к звуку кипящей воды, заливаемой в заварочный чайник, звяканью чашек. Где же он достает воду и продукты?..

Вскоре в дверь постучал Макс.

— У меня все готово…

— Я вам так благодарна за халат, — сказала Франциска, возвращаясь в комнату, служившую, очевидно, гостиной. Она решила вести себя так, чтобы ничем не усугублять недовольства хозяина, вызванного ее появлением на острове.

Макс Фэйртон подвинул небольшой столик к широко распахнутому окну так, чтобы на него падал солнечный свет. Франциска опустилась на стул и приняла из его рук чашку чая.

— Спасибо. О, как вкусно!.. Вот чего мне так недоставало там, — проговорила она шутливо и с улыбкой показала глазами на море.

Макс Фэйртон не скрывал своего мрачного настроения, и Франциске пришлось призвать на помощь всю свою обходительность, чтобы не испортить его еще больше.

— В моей жизни было несколько женщин. Это им я обязан тем, что умею заваривать неплохой чай. Берите сахар. И вот еще…

Взяв кусок хлеба и нож, Франциска тоскливо улыбнулась и спросила:

— О лодке еще ничего не известно?

Они оба посмотрели в окно.

— Нет. Но ночевать здесь вы не можете. Вам надо попытаться вернуться самостоятельно.

Эти слова словно ремнем хлестнули ее по лицу. Девушка заметно побледнела и подняла на Макса сверкающий взгляд.

— Я попытаюсь, — сказала она еле слышно и не разжимая губ. — Я останусь у вас ровно столько, сколько мне нужно будет для отдыха. Я не побеспокою вас ни одной лишней минуты.

— Очень на это надеюсь. Видите ли… я женатый человек и не имею привычки развлекать своим обществом очаровательных морских русалок.

Шутливый тон Фэйртона нисколько на разрядил атмосферу за столом, так как он и не пытался скрыть своего неудовольствия.

— Вы бы погнали свою жену в такие волны? — холодно спросила Франциска.

— Нет, — ответил Макс и налил ей еще чашку чая.

— В таком случае, с какой стати я должна рисковать своей жизнью?

Он раздраженно взмахнул рукой.

— Это ваша проблема, согласитесь. Один раз вы уже рискнули своей жизнью, почему не рискнуть и вторично?

Франциска вспомнила о том, что это он вытащил ее на берег, и снова подумала, что с его стороны — после болезни — это было очень мужественно.

— Неужели о вас не будут беспокоиться ваши друзья, если вы не вернетесь до завтра?

— Нет. Мой отец — врач, и мы здесь в отпуске. Сегодня днем он уехал к своему бывшему пациенту и должен вернуться не раньше завтрашнего вечера. А мой жених приезжает также только завтра. Я помолвлена, так что можете не беспокоиться за мою репутацию.

— А как насчет моей репутации? Ну, хорошо. Если уж вам придется остаться, так тому и быть. Я обещаю не надоедать вам.

При этих словах на его лице впервые появилась улыбка. Макс Фэйртон скользнул по девушке внимательным взглядом темных глаз, и Франциска почувствовала, что его враждебность потихоньку рассеивается.

Она снова взглянула в окно и поняла, что солнечный свет стал быстро убывать. Сердце ее вдруг забилось.

— Я вам сильно помешала?

— Не очень. У меня так или иначе был перекур, когда я заметил, что вы направляетесь к острову.

Макс Фэйртон перевел задумчивый взгляд с нее на письменный стол, придвинутый к стенке. На нем стояла пишущая машинка и лежала стопка чистой бумаги. Толстенная папка с уже готовой рукописью стояла на полу, опираясь о ножку стола.

— Я пишу роман. Вообще-то я журналист, но во время болезни решил предаться более серьезному творчеству. Собственно, для этой цели я и уединился на острове.

— Мне всегда хотелось познакомиться с писателем, — заинтересованно произнесла Франциска.

Макс засмеялся.

— Вам всегда хотелось познакомиться со знаменитым писателем, верно? А мне до этого пока что далеко. Моя мама подметила во мне эту литературную жилку, когда я впервые надолго заболел. С тех пор я всегда стремился к созданию серьезных вещей. Вот, приехал сюда… Рассчитываю на то, что что-нибудь получится.

Макс говорил тихим, приятным голосом, и Франциска видела, как исчезает его раздражение.

«Симпатичный мужчина, — подумала она. — Высокий, стройный… Пожалуй, даже худой. Смуглый…»

Ей нравилась та увлеченность, с какой он удовлетворял ее интерес. Наверное, ему часто бывает одиноко, и он в какой-то степени вынужден компенсировать работой недостаток общения с людьми…

— Значит, писательство не является вашим призванием?

— Вы совершенно правы. Я занимаюсь этим только сейчас, когда в связи с болезнью на год расстался с газетой.

— У вас здесь, наверное, прекрасная возможность сосредоточиться на романе, не правда ли? — спросила Франциска и тут же добавила: — А скажите, о чем ваша книга? Если не секрет, конечно.

Макс Фэйртон ответил не сразу.

— Н-нет, никакого секрета нет. Если определить тему очень грубо, приблизительно, то это — исследование человеческой природы. Я сторонник теории о том, что жизнью человека руководит судьба. И что бы ты ни делал, как бы ни боролся с ней, как бы ни пытался избежать ее приговора — ничего не выйдет. Ты все равно придешь туда, куда приведет тебя твоя судьба. Вот я и пытаюсь развивать в книге эту тему, и, знаете… роман получается весьма объемный.

— Интересно. У меня тоже есть своя теория, которую можно выразить примерно так: все зависит от окружающей человека обстановки. Я та, кто я есть, исключительно благодаря влияниям, которым подвергалась извне. — Франциска говорила неторопливо, тщательно подбирая слова. — Вы не согласны со мной? Мы бываем грубы, нежны — все зависит от того, какими нас создала матушка-природа.

В течение следующего получаса они обсуждали свои теории, воодушевившись разговором так, как невозможно было представить в первые минуты их знакомства.