На лице матери Макса отражалась такая искренняя радость, что все сомнения у гостей тут же исчезли. Франциска почувствовала на себе взгляд, исполненный горячего любопытства.

— Здравствуйте, — сказала тем временем миссис Фэйртон, подходя к доктору и обмениваясь с ним рукопожатием.

Ее белые, как снег, волосы были уложены в высокую старомодную прическу. Глаза ее были темно-карими, брови — густыми и темными. Волосы и глаза создавали непередаваемый контраст. Мать Макса была красивой женщиной. На ней было синее оттенка гиацинта платье, без каких-либо ювелирных украшений. Франциска мгновенно прониклась к этой женщине доверием. Они внимательно и оценивающе смотрели одна на другую. Франциска поблагодарила судьбу за то, что с ней был отец, который отличался большой общительностью и умел сгладить все сложности в разговоре, которые могли возникнуть.

— Я рада видеть вас обоих. Макс сообщил мне телеграммой, что вы приедете сегодня. Для вас приготовлены две комнаты, куда вы можете пройти хоть сейчас. Я вас провожу. Располагайтесь, как у себя дома. Мне бы так хотелось, чтобы вы остались здесь вплоть до возвращения Макса!

— Спасибо, — ответила Франциска, бросив взгляд на отца, который заинтересованно смотрел на хозяйку дома. Это была действительно очаровательная и обаятельная женщина. И роскошь дома гармонировала с ее благородной внешностью. — Мы тоже очень рады побывать у вас.

Миссис Фэйртон повела гостей вверх по широкой лестнице.

— Майк позаботится о вашем багаже. Макс хорошенько его проинструктировал, когда был здесь.

Она засмеялась своим словам и, казалось, не замечала, с каким трудом за ее спиной по лестнице поднимается доктор. Франциска незаметно помогала ему, благо и ступеньки были пологими.

Лестница была застелена толстым ярко-красным ковром. Перила из крепкого дуба. Тщательно выбеленные стены. Несмотря на знойный день, в доме было прохладно. Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору к своим комнатам, которые располагались рядом.

— Здесь есть гостиная, которая находится в вашем полном распоряжении, хотя я надеюсь, что вы будете проводить как можно больше времени внизу со мной. А здесь можно почитать или написать письмо…

Франциска поблагодарила миссис Фэйртон и ушла в свою комнату. Доктор пошел в свою.

— Надеюсь, что вам у нас понравится и вы хорошо проведете эти дни.

— Уже понравилось, — откровенно призналась Франциска, глядя через порог своей комнаты на хозяйку дома. — Как у вас здесь красиво! И места удивительные…

— Ваш отец выглядит усталым…

— Не думаю, что он устал больше обычного, — быстро сказала Франциска.

— Вам обоим нужно как следует отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы вам принесли подносы с обедом. Так что можете оставаться у себя вплоть до ужина. Он у нас обычно в восемь часов.

Седовласая леди еще раз улыбнулась и посторонилась, пропуская Майка, который вносил в комнату Франциски ее дорожную сумку и коробки с обувью. Франциска покраснела при этом от смущения… «Надо было эту обувь хоть в пакет какой-нибудь положить…»

Оставшись одна, девушка наконец смогла в полной мере оценить окружающую ее обстановку. Выбеленные стены делали комнату еще больше, ярче, чище. Старинный ковер отливал выцветшей голубизной, шелковые шторы были ему в тон.

Вскоре в ее комнату внесли поднос с едой. Франциска перекусила и расслабилась. В свое время Макса, должно быть, сильно обижали ее сомнения, но почему же он сам не брался их рассеивать так долго? Теперь, находясь в этом доме и зная, что это его дом, Франциска стала гораздо лучше понимать Макса.

Он как-то говорил ей, что это родовой особняк Фэйртонов и принадлежал этому роду в течение многих поколений. Однако самого Макса не удовлетворяла умиротворенная и роскошная жизнь сельского джентльмена. Потому он и пошел в журналистику.

Франциска откинула шелковый полог и растянулась на кровати, закрыв воспаленные от напряжения глаза. Но заснуть было невозможно. Франциска поняла: Макс был прав, когда настаивал на том, чтобы она приехала сюда.

Позже она переоделась в свое вечернее платье и подошла к двери комнаты отца. Доктор к тому времени несколько отдохнул, хотя глаза у него все еще были покрасневшими.

— Привет, дочка, — сказал он, возясь с галстуком. — Помоги-ка мне с этим, милая. Я рад, что мы здесь, а ты? Какое красивое поместье! Я тут немного разведал обстановку вокруг. У них несколько машин в гараже, а на поляне пасутся кони… Правда, пока ситуация еще не полностью ясна мне. Должно быть, у них дикое количество денег. Очевидно, неанглийского происхождения.

Франциска засмеялась, услышав, каким тоном он все это говорит.

— Макс говорил, что его мать испанка. Похоже, правда? Может, это ее деньги? Удовлетворит тебя такое объяснение? Мне здесь нравится. Надеюсь, ты будешь тактичным, папа?!

— Постараюсь не забывать об этом. Ты готова?

Доктор взял дочь под руку, и они вместе медленно спустились вниз. Из комнаты, где, как они заметили, был сервирован стол для ужина, вышла молоденькая служанка и пригласила их войти.

— Сегодня мы одни, — сказала миссис Фэйртон. — Я подумала, что так будет для вас лучше, раз вы устали. Но завтра у нас будут гости и среди них — Лола… Кажется, вы уже знакомы с ней? Очаровательная девушка. Она будет вам подругой, Франциска.

Было ясно, что миссис Фэйртон не знала о том, что случилось. Франциска заинтригованно ждала этой встречи, она не хотела судить о человеке за глаза. Предупрежден, значит вооружен, так, кажется?.. Правда, Макс просил, чтобы она забыла о том неприятном инциденте с письмами…

— Кажется, вы познакомились и с Максом, и с Лолой на том острове, да? — спросила миссис Фэйртон.

Франциска вкратце рассказала ей об обстоятельствах знакомства, гадая, сколько рассказал матери сам Макс.

— Он спас мне жизнь. Тогда ведь Макс еще не до конца оправился от болезни, но у него не возникло сомнений по поводу того, бросаться в воду или нет.

— Так и подмывает сделать комплимент вашей поварихе, — сказал вскоре доктор.

— А вы, наверное, уже видели ее, — весело проговорила миссис Фэйртон. — Ей около шестидесяти. Не видели? Много потеряли! Гоняет всех служанок до седьмого пота. Со мной пререкается постоянно. Но на кухне творит чудеса!.. Она здесь родилась и выросла и ни разу не уезжала из деревни, можете себе представить? Я не знаю, как бы мы жили без нее. Кроме этого дома, у меня сейчас другого нет. Макс, как вы знаете, живет в Лондоне. Конечно, когда он бывает в Англии.

— Вы волнуетесь за него? — спросила Франциска.

— Уже нет. Временами он исчезает из поля моего зрения на целые недели, и я узнаю о нем только из его публикаций в газете. Порой бывает даже интересно догадываться о том, где он объявится в следующий раз. Кстати, завтра он уже может дать первый материал.

Они прошли в гостиную, где был накрыт стол. Вечерний воздух был свеж, ибо шел от моря. Разливая кофе по чашкам, миссис Фэйртон задумчиво сказала:

— Макс закончил свою новую книгу и начал другую… Вы знаете об этом?

— Да, он говорил как-то. Надеюсь, ей уготован успех.

— Я тоже надеюсь. Мой сын очень амбициозен. Думаю, он рассчитывает хорошо на ней заработать, — сказала миссис Фэйртон и с улыбкой посмотрела на Франциску.

— Изначально Макс стал писать, чтобы поскорее оправиться от болезни, да? — спросил доктор. — И вот пошло…

— Да. Им овладело честолюбие, — кивнула миссис Фэйртон.

— Хорошо, что он не бросил после того, как выздоровел, — весело сказала Франциска. — Это будет…

— Не загадывайте, — улыбнувшись, посоветовала миссис Фэйртон. — Макс надеется приехать домой и застать вас здесь. Он меня строго-настрого проинструктировал о том, чтобы я удержала вас.

Все рассмеялись, но разговор на этом иссяк.

Они разошлись по своим комнатам, а через некоторое время в дверь Франциски постучали. Девушка открыла, и в ее комнату вошла миссис Фэйртон.

— Я не поздно, Франциска? Конечно, я понимаю, что вы устали с дороги, но мне так хотелось поболтать с вами наедине… Не могла дождаться завтра. Макс так долго был несчастлив в любви, что теперь мне трудно поверить, что он нашел наконец свою судьбу. Вот его письмо… Прочтите.

Франциска предложила миссис Фэйртон стул и, смущенно порозовев, взяла в руки письмо.

«Милая мама, позаботься о Франциске. Она просто сокровище. И я люблю ее, чтоб ты знала. Надеюсь увидеться с тобой через пару недель. Твой Макс».

— Для меня все это такой приятный сюрприз, Франциска, вы себе не представляете! Я ничего и не знала об этом до прошлой недели. Пока не приехал Макс и не рассказал мне обо всем. Первый его брак оказался неудачным…

— Я слышала о нем только в общих чертах и…

— Возможно, сам он никогда и не расскажет вам всего. Он похоронил это глубоко в своем сердце и не желает извлекать опять на свет. Садитесь и слушайте. Собственно, для этого Макс и послал вас ко мне, как мне кажется.

Франциска не знала, чем закончится этот разговор, но ей очень хотелось узнать во всех деталях о трагедии в жизни Макса, о которой сам он распространялся весьма скупо.

— Он женился на польке. Я думаю, что тут было настоящее чувство, иначе ни о каком браке не было бы и речи. Красивая была девушка, ничего не скажешь. Свадьба была не здесь. Сюда они приехали потом. Мне она понравилась. И даже очень. Однако вскоре Максу стало ясно, что она не может забыть своего прежнего возлюбленного, который в то время сидел у русских в лагере. Ей было одиноко, и она вышла замуж за Макса только из-за этого. Но вся ее душа и сердце стремились к бывшему жениху, который находился за «железным занавесом». Она его, несомненно, любила. Если честно, мне было ее жаль. Я не сердилась, просто не понимала, почему Макс не женился на английской девушке, лишенной тех сложностей, которые изобиловали у Нины…

Франциска молчала и внимательно слушала. Теперь она поняла, что Макс этого никогда не скажет ей, хотя она и имеет право узнать об этом.

— У них все не заладилось с самого начала. Я знаю, что Макс делал все, что было в его силах, чтобы привлечь ее к себе, но она просто не любила его, а осознание этого убивает в мужчине все благие намерения быстрее всего. Они часто ссорились. Все у них было не как у людей, они оба были глубоко несчастны. Нет, она не была злой, просто безразличной. Я не хочу оскорбить ее память, когда говорю все это. Повторяю, я хорошо к ней относилась, она мне очень нравилась, я чувствовала ее несчастье и… его тоже. Словом, в конце концов Макс отчаялся.

Миссис Фэйртон сделала паузу, глубоко задумалась, настраиваясь на бесстрастность изложения. Франциска понимала, что следующие слова миссис Фэйртон будут косвенно относиться и к ней, и к истории ее отношений с Максом, вернее, к той основе, на которой завязались эти отношения. Франциска молчала и терпеливо пережидала паузу, будучи не в силах сократить ее и подбодрить миссис Фэйртон на дальнейшие откровения.

— Макс по своей природе нетерпелив во всем, и я боялась за исход этого брака. Особенно потому, что он сложился так несчастливо для них обоих. Макс сказал мне, что, если этот поляк каким-нибудь образом найдет Нину, она поедет с ним, куда он скажет, без оглядки. А его тогда русские уже освободили, или он сбежал, я точно не помню. Под конец страхи Макса оправдались. Поляк написал Нине еще из России через Красный Крест, и она решила лететь в Польшу…

— Да… — эхом отозвалась побледневшая Франциска.

— Для всех нас настали черные дни. Макс едва не обезумел, когда понял, что ничем не может удержать свою жену. Нина попросила у него развод… Ей было уже на все плевать, кроме своего поляка…

— Бедный Макс…

— Да, вы правы. Я держалась от всего этого в стороне, потому что он ни разу не обращался ко мне за помощью. Но я жалела его всем сердцем… Я обоих их жалела.

— И?

— К тому времени его чувство к ней, кажется, ослабло. Просто он не хотел, чтобы она разрушала свою жизнь. И его тоже. Однако она все-таки покинула его и улетела. Сначала в Париж. Мы не знали, куда конкретно она собралась, но стало точно известно, что самолет в место назначения не прибыл. Катастрофа произошла в воздухе. Это было страшно. — Миссис Фэйртон грустно вздохнула. — Теперь это уже является отдаленным прошлым, но Макс и сейчас никогда не говорит, не вспоминает об этом.

Франциска ужаснулась окончанию любовной истории польки Нины. Судьба подстерегала ее и того человека, которого она любила, разделив их навеки. Теперь-то Франциска поняла, почему Макс с такой неохотой говорил на эту тему. Ему и самому было тяжело, но его сердце вдобавок обливалось жгучей жалостью к жене.

— А через несколько месяцев его свалил полиомиелит. Я была очень обеспокоена, особенно первое время, так как видела, что он совершенно не сопротивляется этой напасти. Несчастная любовь подрывает человеческие силы почище любого яда, правда?