— Что ж, придется переодеться в то, что вы мне подберете, — словно делая нам огромное одолжение, процедил сквозь зубы Версальски. — А пока мне нужно срочно позвонить!

Я молча указала ему на висевший на стене городской телефон. Версальски отрицательно покачал головой и достал из кармана мобильный. Матушка уже успела покинуть кухню, видимо, отправилась рыться в папиных вещах. А я, делая вид, что в детстве головой об пол ударенная, упорно сидела на стуле и оставлять Версальски одного не спешила.

— Лайза, у меня конфиденциальный разговор! — не выдержал он.

— Да говорите, ради Бога, с кем хотите! Что я, мешаю вам, что ли? — беззаботно ответила я, уже предвкушая, как буду рассказывать Лешке подробности сегодняшнего званого обеда.

— Лайза, вы не могли бы выйти с кухни? — в лоб попросил меня Версальски.

— А с какой это радости? — осведомилась я. — Кухня моя, впрочем, как и квартира в целом. Хотите поболтать с кем-то накоротке — идите на лестничную клетку либо делайте это в моем присутствии. Очень не хочу оставлять вас одного, знаете ли! Столовое серебро, фамильный сервиз и все такое…

— Да за кого меня тут держат! — психанул Версальски и, схватив мобильник, выскочил за дверь на площадку.

Я мысленно поставила себе пятерку с плюсом. Уф, какая молодчина! Ну просто аж самой приятно, примерно как от качественно отписанной серии или заслуженной продюсерской похвалы!

Убедившись, что до семи часов остается всего пять минут, за которые Версальски, не владея телепортацией, вряд ли попадет на вожделенную встречу, а если и попадет, то изрядно оконфузится ввиду попорченного внешнего вида, я преспокойно отправилась к себе в спальню, оставив матушку самостоятельно разбираться с кандидатом в женихи.

Как и следовало ожидать, Версальски у нас задерживаться не стал и уже через десять минут, облаченный в папины штаны-трансформеры цвета хаки (у них пришлось отцепить нижнюю треть штанин, чтобы Пол не был похож на ребенка, стибрившего отцовскую одежду), рысью покинул мой гостеприимный дом. Я, совершенно удовлетворенная как произведенным на него впечатлением, так и тем, что отлично выполнила все до единой поставленные передо мной задачи, помахав Версальски на прощание, уже собиралась принять ванну, как меня остановил строгий материнский голос:

— Надеюсь, хоть сейчас ты мне объяснишь, какого черта ты тут представление устроила?..


Лешка, сидя в засаде у дверного глазка в квартире Катерины Ивановны, изрядно нервничал. Мало того, что Версальски все не спешил появиться на площадке, так еще с минуты на минуту должны были вернуться с работы дочь и зять Катерины. А объяснять им причину, по которой он торчит в их квартире, у Лешки не было ни малейшего желания. В идеальном варианте — записать бы разговор Версальски да сделать отсюда ноги, пока никого нет, но увы. Любимчика его будущей тещи на горизонте пока что не было, что могло означать одно из двух: либо Лизке не удалось выпроводить его на площадку, либо… либо надо ждать и надеяться на лучшее.

Когда до семи вечера оставалось всего ничего и по лбу Лешки уже катились крупные капли пота, Версальски наконец-то выскочил из противоположной двери, прижав к уху мобильник. Лешка тут же перемкнул два тоненьких проводка, тянущихся по стене к спрятанному внутри распределительного щита диктофону. Уф, ну теперь дело за техникой! Не подведи, родимая!

Судя по жестикуляции и выражению лица, Версальски о чем-то горячо умолял свою собеседницу. Но когда он повернулся и встал прямо перед дверью, за которой сидел Лешка, тот едва успел зажать рукой рот, чтобы не спугнуть своим хохотом неудачливого соперника. Ну Лиза, ну молодец! И как она только умудрилась это провернуть? Эх, жалко фотоаппарата под рукой нет, а то стоило бы запечатлеть такую картинку: Версальски в испорченных штанах с пятном подозрительно коричневого цвета бегает туда-сюда по лестничной клетке с совершенно убитой физиономией.

Дождавшись, пока Пол закончит разговаривать и зайдет обратно в квартиру Лизы, Лешка аккуратно разомкнул проводки и, сердечно поблагодарив Катерину Ивановну, быстро демонтировал нехитрое подслушивающее устройство, после чего пешком отправился по лестнице вниз, попадаться на глаза будущей тещи, равно как и Версальски, в его планы не входило. Рано, слишком рано. А вот завтра — в самый раз! Особенно после того, как он заберет ту запись, которую должна была сделать Лиза, да плюс запись Летки… и по реноме Версальски будет нанесен удар такой силы, после которого ему в глазах Лизиной матери никогда не оправиться! Удобно устроившись на лавочке в беседке за домом, Лешка вновь принялся ждать. По его прикидкам Лизу вряд ли в ближайшие полчаса выпустят из дома, не потребовав отчета, куда это она собралась. Значит, лучше перестраховаться и не ярить ее родительницу. Пусть сначала чуть-чуть остынет после званого обеда. Ведь на что способна его невеста, Лешка знал, как никто другой, и пятно на брюках Версальски это целиком и полностью подтверждало…


Маменька требовала от меня ответа, а я стояла с глупо раскрытым ртом и пыталась сообразить, что же конкретно она от меня хочет услышать?

— Что ты имеешь в виду? — словно со стороны услышала я свой голос.

— Да все сразу! — подозрительно спокойным тоном подсказала мне маменька. — Что за водевиль ты тут развела? Или думаешь, я старая и слепая перечница, ничего не вижу и не понимаю? Ну да, куда мне до тебя, дочурка! Тебе ведь историю состряпать — делать нечего, профессия такая! Только что же ты в одиночку веселишься? Я, может быть, тоже с тобой за компанию хочу посмеяться! То ты бедного Пола за столом в краску вгоняешь, потом как по мановению волшебной палочки ты его уже на ты величаешь и разве что не виснешь на нем. Затем снова на вы перешла, да еще чай этот дурацкий… Неужели нельзя было половчее обращаться с подносом?

А маменька моя и впрямь проницательна! Я-то и не заметила, что к Версальски то на ты, то на вы обращаюсь, а она это с полпинка вычислила. Так, Лизка, напрягись еще чуть-чуть, не расслабляйся! А лучше всего прими скорбный образ и поведай матери…

— Твой коллега не тот, за которого себя выдает, — брякнула я таким тоном, будто у меня только что сдох любимый хомячок.

— То есть? — опешила матушка.

— Ты думаешь, что он достойный и тактичный человек, но это не так. Он тебя обманывает!

— С этого места поподробнее, пожалуйста! — попросила маменька, и я поняла, что быть буре. Если я не представлю доказательств, она меня за своего Версальски на британский флаг порвет и скажет, что так и было. Так что, колоться про диктофонную запись или не стоит? Нет, лучше пока промолчу, а то еще сорву, чего доброго, Лешкины планы. Попытаюсь обойтись словесными аргументами, авось и прокатит.

— Он ведет себя неподобающим образом. Он распускает руки, и не говори, что ты этого не видела! — Я с видом оскорбленной добродетели уставилась на матушку.

— Все, что я видела, — это как ты заигрывала с Полом и строила ему глазки, — тут же парировала родительница. — А он все-таки мужчина!

— Хочешь сказать, я сама виновата в том, что он залез мне под майку? — осведомилась я, уже чувствуя, что буре действительно быть. Маменькина непоколебимая вера в Версальски начинала меня откровенно бесить. Нормально, да — к своей дочери она, видишь ли, доверия не питает, а к какому-то хмырю болотному так прониклась, что последние остатки ума растеряла, если они и были!

— Ты спровоцировала его на это! — ответила матушка, но чуть менее уверенно, чем раньше. Я почувствовала слабину в ее защите и решила поднажать:

— А то, что когда ты меня один на один с этим гавриком на кухне бросила, мне пришлось от него вилкой обороняться, это тоже в порядке вещей?

— Ты ударила Пола вилкой? — Маменька в ужасе выставилась на меня, как на какое-то диковинное чудище.

— Не ударила, а пощекотала. Так сказать, защищала девичью честь от его грязных лап!

— Лиза, ты хоть соображаешь, что творишь? — простонала мать, заламывая руки и даже не заметив, что наконец-то назвала меня нормальным именем, а не собачьей кличкой «Лайза».

— А ты? Ровно то же самое я могу спросить у тебя. О чем ты думала, когда решила подсунуть мне в мужья этого крысенка? Мама, он предаст тебя, как предавал других соавторов, и уйдет к той, кто предложит ему более выгодные условия сотрудничества. Очнись, он же использует тебя!

— Откуда у тебя такие сведения? — От материнского голоса, казалось, вот-вот заледенеет воздух. — Это тебя отец надоумил, да? Ну что ж, сейчас я лично у него все выясню. Максим! Иди сюда!

Ну вот, начинается первосортный семейный скандал. Мало ей было меня, решила еще папане по нервам поездить. Чтобы хоть частично отвести от отца нависшую над ним грозовую тучу, я быстро сказала:

— Между прочим, папа тут совершенно ни причем. Я самостоятельно навела справки о Версальски и не думаю, что тебя порадуют результаты моих раскопок. Ты пригрела на груди форменную гадюку и еще успеешь об этом горько пожалеть.

— Вот что, дочка, запомни раз и навсегда: не лезь туда, куда не просят! С кем и как мне работать — мое личное дело…

— …равно как и с кем мне жить, — закончила я маменькину фразу. — Почему ты требуешь от меня невмешательства в твою жизнь, в то время как сама то и дело пытаешься что-нибудь испортить в моей? Кто дал тебе право решать, кто будет моим мужем и отцом твоих будущих внуков? Что с тобой, черт возьми, произошло в этом году? Раньше ты куда лояльнее относилась к тем, с кем я делила свой досуг!

— Раньше никто и не претендовал на статус твоего законного супруга!

— Да что ты говоришь! А кто Толика подзуживал исподтишка, чтобы он меня в загс тащил? А кто с Темой воспитательные беседы у меня за спиной вел? Или, думаешь, я об этом не знаю?

— Девочки, не надо так кричать! Скоро на ваши вопли полдома сбежится! — попытался урезонить нас вышедший из комнаты отец, но не тут-то было. Если мы с маменькой входили в раж, расцепить нас можно было только вылив на каждую по ведру холодной воды. Надеюсь, папуля об этом способе не осведомлен…

— Вечно ты в роли миротворца выступаешь! Нашел себе выгодную позицию, в то время как сам нашей дочери сплетни скармливаешь!

— Ты это о чем? — осведомился отец, и я поняла: развлекуха под названием «семейный дебош» началась. Наверняка папуля слышал многое из того, о чем говорилось на кухне, да и сегодняшний его разговор с матерью еще явно был свеж в памяти. По крайней мере на усталого и забитого жизнью человека папа уже совершенно не походил. Скорее уж на бойцового кота, если таковые бывают в природе.

— Все о том же! О моем коллеге! Кто рассказал Лизе о том, что Пол якобы полное ничтожество и, если бы не его соавторы, вряд ли остался бы на плаву?

— А разве это не так? — Отец улыбнулся матери особенной улыбкой, в которой я не без некоторого удивления признала свою. По крайней мере если мне надо построить какого-нибудь нерадивого автора, из всего улыбочного арсенала я использую именно ее. В переводе на русский она означает: «Трепещите, ибо сейчас я от вас камня на камне не оставлю».

Вот она, связь поколении в действии!

— Да ты!.. — захлебнулась мать от негодования, а потом вылила на отца такой поток ненависти, что даже я, считавшая себя прожженным циником, предпочла бы этот момент пережить где-нибудь вдали от разбушевавшихся родителей.

Само собой, папа в долгу не остался, и маменька узнала о себе много нового. Впрочем, я тоже. Судя по всему, последние полгода семейной жизни для папули были не сахарными. Он у меня товарищ терпеливый, многое может вынести, со многим примириться. Но похоже, маменька на пару с Версальски умудрились исчерпать даже его нервные резервы.

Обычно в такие вот минуты я тихонько сматываюсь и пережидаю бурю где-нибудь вдалеке от основных событий. Но сейчас речь шла о моем будущем, и я сочла, что бросать папулю на произвол судьбы, сиречь взбешенную маменьку, было бы в корне неверно. Поскольку вставить хотя бы слово в их с матерью перебранку было малореально да и не сильно хотелось в общем-то, я скромно подпирала собой стенку в ожидании, когда скандал пойдет на убыль либо непосредственно коснется моей особы.

Но тут из моей комнаты донесся рев мобильного телефона. Пришлось разворачиваться и боком, боком пробираться в спальню — смотреть, кто это захотел со мной пообщаться. Похоже, в пылу полемики родители даже не заметили моего исчезновения, продолжая припоминать друг другу все обиды за последние пять, десять, а то и двадцать лет семейной жизни. Что ж, лучше уж так, чем в молчанку играть. В конце концов, даже если развод, и что? По крайней мере хоть перестанут себе ежедневно портить нервы. А то оба дерганые ходят, отец — так тот вообще сильно сдал, лицо вон какое худющее да усталое…

— Привет! — раздался в трубке веселый Машкин голос. — Ну наконец-то телефон включила, а то пропала для общества, понимаешь!

— Можно подумать, ты не в курсе, что у меня творится!