Морган Мэтсон - Когда ты ушла

– Тадам, – провозгласила я, надеясь, что он не сочтет увиденное глупостью, не развернется и не уйдет обратно в дом.

Я устроила на заднем дворе маленький туристический лагерь. Палатки у нас не было, но я уложила на дворе два спальных мешка и подушки – голова к голове.

– Все взаправду? – спросил Беккет, делая шажок вперед, и на лице его появилась улыбка.

– Сначала побрызгайся вот этим, – я протянула ему большой баллончик с аэрозолем против насекомых.

Это было единственное, о чем я волновалась: коль скоро мы собирались спать на открытом воздухе, я ожидала нападения ужасных стай москитов, которые вот-вот слетятся, чтобы съесть нас заживо.

Беккет поливался спреем, пока не закашлялся, потом побежал к спальным мешкам, распыляя аэрозоль в мою сторону. Я честно вытерпела это, прежде чем забраться в свой спальник.

Устроив под головой подушку, я посмотрела наверх. Хорошо, что мешки у нас были теплые, для горных походов: хотя погода стояла хорошая, все же спать на земле было холодновато, да еще и влажно. Я смотрела прямо вверх – на звезды, которые сияли над садом, и уже жалела обо всех летних ночах, проведенных под крышей, которая заслоняла такое прекрасное зрелище.

– Это очень круто, – сказал Беккет.

Я повернула голову и увидела, что он лежит на спине, подложив руки под голову. Ни один из нас толком не знал созвездий, так что мы стали придумывать свои собственные, вроде Кривого Галстука или Сердитого Пингвина, а заодно сочиняли для них подходящие истории. Голос Беккета стал утихать, когда он повествовал о происхождении созвездия Корзинка для картошки фри, и я решила, что он засыпает, да и сама была близка к этому. Глаза закрывались сами собой, и я усилием воли раскрыла их, чтобы убедиться, что мириады звезд надо мной по-прежнему на месте.

– Мы ведь сможем еще раз так сделать? – сонно спросил Беккет.

– Непременно, – ответила я и закрыла глаза. – В следующем же месяце.

– Ладно, – сказал Беккет. После нескольких минут тишины – я уже думала, что он заснул, – он снова спросил: – А как же Слоан?

Я открыла глаза и резко села, опираясь на локоть.

– Что ты имеешь в виду?

– Ведь когда она вернется, мы больше не сможем так делать? – брат говорил совсем тихо. – Ты же будешь слишком занята.

Сначала мне хотелось заверить его, что ничего не изменится. Но через секунду я поняла, что будь Слоан в городе, я бы где-нибудь тусовалась с лучшей подругой…

– Неважно, – наконец сказала я, стараясь, чтобы голос звучал как можно убедительнее. – Я тебе обещаю. В следующем месяце мы снова будем спать под звездами, ты и я.

– Круто, – ответ Беккета утонул в зевке. – Спокойной ночи.

Через минуту я уже слышала его частое глубокое дыхание – о скорости засыпания Беккета у нас в семье ходила дежурная шутка, и ночлег под звездами этого не изменил.

Я перекатилась на спину и снова стала смотреть в ночное небо. Слова Беккета снова и снова звучали у меня в голове, но почему-то мне не хотелось думать о том, как все изменится, когда вернется Слоан. Я снова посмотрела на своего спящего братишку, перед тем как закрыть глаза, и сама погрузилась в сон с чувством, что сегодня сделала что-то очень правильное.

Я отлично знала, что имела в виду Слоан в некоторых пунктах списка, но это вовсе не означало, что я хочу их выполнять. На следующее утро шея моя зудела в тех местах, куда все-таки добрались москиты. Я смотрела на строчку номер 5 в надежде, что она сама собой растворится. Мне было совершенно ясно, о чем думала подруга, когда писала «Пенелопа». Достав из ящика стола собственную фотографию, подписанную чужим именем, я думала о том, что пришла пора разобраться именно с этим пунктом.

– Итак, – возгласила Слоан с радостной улыбкой и села ко мне в машину, – ты готова?

– Думаю, да, – со смешком отозвалась я. – Только не очень понимаю, к чему именно.

Слоан запланировала для нас двоих этот пятничный вечер еще неделю назад, что для нее было весьма необычно, но я была ей благодарна. Подруга теперь нигде не появлялась без Сэма. И хотя один вечер каждый уик-энд мы проводили вчетвером: она – с Сэмом, я – с Гидеоном, этого было недостаточно, потому что и в компании внимание Слоан всегда было приковано к ее парню. Неизменным оставалось и то, что в присутствии Сэма Слоан менялась. Это были не какие-то глобальные, а едва заметные изменения в поведении. Мне не нравилось, как Сэм держал себя с ней, а то, как Слоан вела себя с Сэмом, меня просто выводило из себя.

Первый месяц я старалась изо всех сил. Моей подруге Сэм, очевидно, нравился, она видела в нем что-то особенное, так что я должна была сделать над собой усилие и тоже это в нем разглядеть. Но чем больше я проводила времени с ним рядом, тем мне становилось трудней. Начнем с того, что он сам меня откровенно невзлюбил. Со Слоан он обращался то как собственник, то пренебрежительно – мне всегда было неприятно на это смотреть, – но во мне он всегда видел только помеху.

Он постоянно задевал меня по мелочам, выводил из себя манерой смотреть долгим неотрывным взглядом, стоило мне войти в комнату, или нарочно держался слишком близко, нарушая мое личное пространство, притом с вежливой улыбкой, как будто испытывая меня на прочность, ожидая, что я что-нибудь скажу или сделаю для своей защиты. Сэм всегда старался поддеть меня, поспорить по любому поводу. А если на мою сторону вставали Слоан или Гидеон, то широко улыбался со словами: «Я просто пошутил. Эмили ведь не против шуток, верно?».

– Просто у него такое чувство юмора, – несколько раз оправдывалась Слоан, когда я пыталась обсудить с ней поведение Сэма. – Он на самом деле довольно застенчивый, вот и пытается самоутвердиться.

И хотя я в Сэме ничего подобного не замечала, все равно убеждала себя, что моя лучшая подруга знает своего парня, значит, мне надо просто пропускать его подколки мимо ушей, не допуская ссор и враждебности – по крайней мере, со своей стороны. Так что возможность просто провести вечер вдвоем со Слоан была настоящей мечтой, которой я грезила всю неделю.

Подруга велела мне «одеться впечатляюще», и мы провисели на телефоне целый час, подробно обсуждая каждую деталь моего наряда. Нам даже видеочат не понадобился, потому что Слоан знала мой гардероб не хуже меня самой. Когда же наконец образ был подобран, я всерьез задумалась, что же должно сегодня произойти.

На мне была самая короткая юбка, какая только нашлась, – изначально она принадлежала Слоан, и можете себе представить, как она на мне смотрелась, если я была на несколько сантиметров выше подруги. К этой юбке Слоан выбрала белый топик с бретелькой на одно плечо, покрытый тонкой металлической сеточкой, и обещала захватить для меня ярко-красную помаду. Сама она оделась в похожем стиле – в короткое облегающее платье, а волосы оставила распущенными, слегка растрепав, и нанесла макияж smokey eyes. Мне никогда не удавалось накрасить глаза в подобной технике без того, чтобы кто-нибудь не решил, что у меня под глазом фингал.

– Я буду штурманом, – обещала Слоан, сцепляя руки в радостном волнении. – Налево, – сказала она, включив подборку собственной музыки, и мы двинулись в сторону Хартфилда.

Мне редко приходилось ездить в ту сторону, и я была рада, что Слоан знает дорогу. Вечером в выходные все бары и рестораны были полны народу, компании прогуливались по обочинам дороги, машины текли к центру – неспешный парад отдыхающих.

– Давай попробуем найти парковку, – сказала Слоан, когда я проехала платную стоянку по цене десять долларов за ночь. Сотрудники со светящимися палочками и флажками направляли автомобили на забронированные места.

– Значит, у нас дела где-то в этом районе, – кивнула я, довольная, что начинаю вникать в смысл происходящего.

– Может, и так, – Слоан подняла одну бровь. – А может, и нет. Просто… смотри! – она указала вперед, на парковочное место, откуда – о чудо! – как раз отъезжала машина.

Я включила поворотник и быстро встала на освободившееся место, успев вовремя: наперегонки с нами туда рванулось три машины, причем одна поехала с другой стороны дороги, временно заблокировав движение.

– Знаешь что? – сказала Слоан, пока я глушила мотор и убирала плеер в бардачок. – Я думаю, это хороший знак – сегодня все пройдет просто великолепно.

– Что именно? – я отстегнула ремень и развернулась к подруге. – Ты меня наконец посвятишь в детали?

Слоан указала на ту сторону улицы.

– «Маккензиз», – объяснила она с улыбкой.

Я посмотрела на вывеску, все еще не понимая. «Маккензиз» был баром только для взрослых, несовершеннолетних туда не пускали, что страшно раздражало Слоан, потому что в этом баре постоянно выступали невероятно крутые группы, а у нас не было ни малейшего шанса их послушать.

– Они что, изменили свою возрастную политику?

– Неа, – ответила Слоан и вытащила что-то из сумочки.

Потом она раскрыла мою руку и вложила в нее это что-то. Я подняла непонятный предмет повыше, чтобы рассмотреть его в свете уличных огней. Это было удостоверение личности жительницы штата Невада – карточка с моей фотографией и совершенно незнакомым мне адресом. На карточке стояло имя «Пенелопа Энтвистл».

– Что это? – я поднесла карточку поближе к глазам и рассмотрела дату рождения – на пять лет старше настоящей.

– Твое первое фальшивое удостоверение личности, – ответила Слоан. – Хочешь посмотреть на мое? – Она уронила карточку мне на ладонь, и я прочла, что она из штата Юта, а зовут ее Алисия Парамаунт.

Я не смогла сдержать улыбки.

– Крутое имя.

– Спасибо, – кивнула Слоан. – Ну что, идем?

Наконец-то до меня дошло, зачем нам нужны эти фальшивые карты: чтобы попасть в бар! И мы собирались это сделать прямо сейчас, то есть у меня не было ни минутки, чтобы обдумать это решение.

– Погоди, – я схватила Слоан за руку, мешая ей открыть дверцу. – Мы собираемся по ним пройти в «Маккензиз»?

– Именно, – улыбнулась Слоан. – Сегодня там играют Call Me Kevin. Совершенно без всякой рекламы, без объявлений. Мы послушаем их в небольшой компании. Разве это не круто?

Она улыбнулась еще шире и выбралась наружу. Заперев машину, я заторопилась следом за подругой через дорогу, даже не дожидаясь зеленого света.

– Слоан, – позвала я, когда она уже пристроилась в конец очереди в «Маккензиз». На входе стоял здоровенный парень в черной кожаной куртке и при свете фонарика рассматривал протянутые посетителями удостоверения личности.

– Алисия, – поправила меня подруга.

– Не думаю, что нам стоит это делать, – я понизила голос по мере приближения. Все вокруг выглядели куда старше нас, и я была уверена, что каждый – включая охранника – немедленно распознает в нас старшеклассниц, которые пытаются незаконно проникнуть туда, где им быть не следует.

– Волноваться не о чем, – заверила Слоан, тоже понижая голос. – Парень, который сделал для нас эти карты, до того организовал такую же для Сэма. И у Сэма никогда не было с ней проблем, везде свободно пропускали.

Паника поднималась во мне горячей волной, и я даже не могла объяснить ее причины.

Я растерянно смотрела на свою карточку, и в свете уличных фонарей она казалась грубой подделкой, сляпанной на коленке с помощью плохонького цветного принтера.

– Но почему Пенелопа?

Слоан рассмеялась.

– Сама не знаю, мне просто понравилось, как это звучит. И, кстати, – она шептала все тише по мере того, как наша очередь продвигалась к дверям, – заучи наизусть свой адрес и день рождения на случай, если спросят.

– А они спрашивают? – голос мой стал совсем тоненьким от волнения.

– Понятия не имею, – Слоан явно утомилась разговором. – Я же делаю это первый раз.

– Не думаю… что это хорошая идея, – пробормотала я, продвигаясь вперед вместе с очередью.

– Эмили, ну перестань, – сказала Слоан. Теперь всего один человек отделял нас от охранника, который вблизи казался еще больше. – Просто расслабься, ладно? Все будет хорошо.

– Нет, – неожиданно я уперлась и остановилась, не делая ни шага вперед. – Я не хочу.

Слоан смотрела на меня растерянно.

– Все в порядке, – с улыбкой сказала она, но бросила на охранника испуганный взгляд. Люди, стоявшие за нами в очереди, начали двигаться и напирать, я знала, что торможу движение, но не двигалась ни на дюйм. – Идем же.

– Я никуда не иду, – я сделала шаг в сторону, выходя из очереди, и мое место немедленно заняла пара, стоявшая позади.

– Но почему… – начала было Слоан, но только шумно вздохнула и встряхнула головой.

Мы словно оказались в неизведанной стране или пробовали говорить на незнакомом нам обеим языке: до этого вечера мы со Слоан никогда не ссорились и даже не спорили.

Она сказала паре, стоявшей за нами, что они могут проходить, и те с радостью заняли наше место.