– Тебе там не нравится? – Он посмотрел на меня открытым взглядом своих голубых глаз, побуждая к откровению, и я подумала: «Чарли, как же ты могла потерять этого мужчину? Как могла всё испортить? Как ты жила без него столько лет?»

Да и жила ли?

– Никогда не нравилось. – Я покачала головой, смущённо улыбнувшись.

Возможно, мне мало кто поверит, но я никогда не была в восторге от того, что волею судьбы или случая стала актрисой. Я просто делала то, что неплохо умела, но отдавала отчёт в том, что никогда не стану кем-то вроде Мэрил Стрип или Сьюзен Сарандон. Эта работа не приносила особого удовольствия, но давала финансовую защищённость. Мне нужны были деньги, а теперь, когда они у меня были, я хотела покончить с карьерой в кино.

Мне не нравилась Калифорния, я не любила Лос-Анджелес. За семь лет я не почувствовала себя там своей.

В моей жизни должны были произойти перемены.

– Ты уже думала, где бы хотела остановиться?

Я была благодарна Олли за то, что он не стал спрашивать, почему я пробыла в Лос-Анджелесе так долго, если не хотела этого.

– Я думала, что могла бы вернуться Индиану, – осторожно произнесла я, пожав плечами. – Помнишь, в детстве я мечтала открыть свой небольшой отель?

Олли кивнул.

– В последнее время я всё чаще думаю о том, чтобы сделать это.

– Уверен, у тебя получится. Если Чарли Пирс чего-то хочет, она обязательно добьётся этого, – с убеждённостью сказал он.

То, что он до сих пор верил в меня, заставило меня улыбнуться.

– Олли, а у тебя с той девушкой… Это серьёзно?

Я поклялась себе, что не стану спрашивать его о ней, но не выдержала. Мне хотелось знать, даже если его ответ и принесёт боль.

– Мы с Джулз не вместе. – Он покачал головой, проведя рукой по шее. – Мне жаль, что ты это увидела, потому что там ничего нет, Чарли.

– Просто для поддержки здоровья, да? – нервно пошутила я.

Олли усмехнулся, пожав плечами.

Мы замолчали на некоторое время, глядя на реку. Олли первый нарушил молчание:

– А тот парень, с которым ты была три года назад…

– Из этого ничего не вышло. – Я закатила глаза, махнув рукой. – Никто из нас не жалел, когда всё закончилось.

– После было что-то стоящее?

Он смотрел в мои глаза прямым взглядом и спрашивал о других мужчинах. Мне было не по себе от этого разговора.

– Ничего. Как-то… не клеится.

Я обхватила колени руками, прикусив щёку изнутри. Мне хотелось признаться ему, что все мои немногочисленные романы с самого начала были обречены на провал, потому что ни один из тех мужчин не был им.

Мы вернулись в дом, и Олли занялся трубами. Ему нужно было купить какую-то новую деталь, поэтому он отправился за ней в магазин. Ненадолго мы с Пет остались одни.

– Ты специально это устроила, – с разоблачающей улыбкой посмотрела я на бабушку, когда машина Олли отъехала от дома.

– Не понимаю, о чём ты.

Пет ответила мне невинным взглядом, продолжая нарезать морковь.

– Всё ты понимаешь. Ты хотела, чтобы мы с Олли оказались здесь вместе.

– Скажешь, что не рада этому? – Она бросила на меня недоверчивый взгляд.

– Дело не в том, ба. Просто… А если ничего не выйдет? Если для нас уже слишком поздно?

– Ну что за глупости! Чарли, вы любите друг друга и вы еще так молоды. Сейчас нет ничего, что стояло бы между вами. Кроме вашей глупости. – Она послала мне красноречивый взгляд.

Пет говорила с таким жаром, что я и сама заряжалась её убежденностью. Но всё же это было не совсем так. Между мной и Олли стояло препятствие, о котором он и сам не знал. Оно же могло разрушить всё.

Правда. Правда была этим препятствием.

– Знаешь, когда вы поженились, я сначала подумала, что вы слишком поторопились, – продолжила Пет, не догадываясь о моих мыслях. – Вы же тогда ещё и школу не окончили! Но ты и Олли… Вы всегда были как одно целое. Будто две половинки одного человека, что идеально дополняют друг друга. Если и был кто-то, способный сделать тебя счастливой и позаботиться о тебе, то только Оливер. Поэтому я успокоилась, о чём и сказала твоей матери.

– Мы развелись, бабушка, – напомнила я. – Не слишком похоже на удачный брак.

Пет отмахнулась.

– Всего лишь бумажки. Столько лет прошло, но ни ты, ни Олли так и не смогли найти замену друг другу. И не найдёте, потому что это невозможно, – категорично заключила она.

Остаток дня я думала над словами Пет. Не очень оптимистично выходило, если у нас с Олли всё же ничего не получится. Мне придётся доживать жизнь в одиночестве, потому что ни с одним мужчиной не выйдет построить отношения.

После ужина Пет рано поднялась к себе, а мы с Олли остались внизу, вызвавшись убрать со стола и вымыть посуду.

– У Пет нет посудомоечной машины, так что тебе придётся закатать рукава, но я, так и быть, помогу тебе и вытру тарелки, – игриво изрекла я, хитро посмотрев на Олли. Я пила уже второй бокал вина, которое успело ударить мне в голову.

– Вот так значит? Попахивает жульничеством. – Олли прислонился к раковине, скрестив руки на груди. Ткань рубашки натянулась, плотно облепив его широкие плечи. Он смотрел на меня со своей полуулыбкой, которая плавила мои внутренности и превращала их в жидкость.

Может, быть это вино, но, скорее всего, Олли.

Я глотнула вина, ощутив такое невероятное желание, от которого едва на ногах держалась.

– Соглашайся, – пробормотала я, выдерживая его взгляд. – Ты не пожалеешь.

Глаза Олли вспыхнули столь знакомым мне огнём. Огнём, с которым я играла.

«Притормози, Чарли. Ты хочешь его, он хочет тебя. Но что потом?»

Что потом…

Я чуть не вздохнула с облегчением, когда Олли развернулся, вставил затычку в слив и наполнил раковину водой.

Он ощутил моё смятение? Хотел ли он поцеловать меня? А если так, то почему отступил?

– Я смотрел твой последний фильм, – сообщил Олли, когда мы приступили к посуде. Это помогло разрядить напряжение.

– Только ничего не говори, – застонала я. – Это полный провал, его разгромили в пух и прах.

– Ну да, неоднозначный фильм, – пробормотал он, не глядя на меня. – Но ты отлично справилась.

– Спасибо, – кисло обронила я. – Хотя некоторые критики с тобой не согласились бы.

Мой новый фильм провалился в прокате, а мою игру не оценили. Да я и сама знала, что была там посредственна, особо не старалась.

– Я также смотрел твоё шоу, – передав мне последнюю тарелку, признался Олли. – Ты очень хорошо вжилась в роль, – похвалил он.

– Роль стервы?

Он улыбнулся, а я почувствовала, что непременно должна поцеловать эти губы. Мне же до отчаянья хочется этого.

С повышенной осторожностью я поставила тарелку на сушку, боясь, что просто разобью её из-за волнения, которое охватило всё моё тело.

– Хочешь ещё пива?

Я обернулась к холодильнику, но рука Олли перехватила мою.

– Чарли, – приглушённо позвал он, притянув меня к себе. И далее поцелуй, голодный, пожирающий, отчаянный. Олли целовал меня так, будто в последний раз, будто у него больше может не быть возможности, и я отвечала ему со всем пылом и нетерпением; цеплялась за его рубашку, прижималась к его горячему, сильному телу и всё глубже падала, падала, падала…

– Чарли! – повторил Олли, выдохнув моё имя в мой рот. Его пальцы впились в мои бёдра и подхватили, усадив на стол.

Мне нужна была его кожа, ладони зудели от потребности прикоснуться к ней. Я ухватилась за ворот его рубашки и с силой рванула, выдирая пуговицы из петлиц.

– Олли, хороший мой Олли, – в каком-то исступлении бормотала я, осыпая его скулы, подбородок и шею поцелуями.

Я никогда не переставала любить Олли. Всё, что я сделала с ним, с нами – это навсегда останется тяжким грузом на мне, но ни на одну секунду прошедших лет я не переставала любить его. Это такая же истина, как и то, что я умру, перестав дышать.

В спешке мы перевернули стул, и это было громко, но ни я, ни он не прервались и не подумали, что можем привлечь внимание Пет. Меня захлестнуло чистое, непреодолимое желание, и только он мог удовлетворить его, насытить.

Олли быстро справился с молнией на моих брюках и стащил их вместе с нижним бельём.

– Господи, Чарли! – Он сгрёб мои волосы на затылке и вновь поцеловал – отрывисто, больно, идеально.

Трясущимися руками я расстегнула ремень его джинсов, молнию и спустила их ровно настолько, чтобы ничто не мешало ему оказаться во мне. Олли с силой сдавил меня, зарылся лицом в мои волосы и двинул бёдрами вперёд, полностью, до основания наполнив меня собой.

Олли был во мне, мы вновь стали одним целым, и от этого хотелось плакать, смеяться и кричать. Одной рукой он удерживал мой затылок, смотрел в мои глаза своим потемневшим от страсти взглядом и двигался во мне в том идеальном темпе, который легко подхватило моё тело.

Это был отнюдь не нежный, неторопливый акт любви – Олли брал меня нетерпеливо, немного грубо, отчаянно. Но мы нуждались в этом. После лет, проведённых в разлуке, тоска и боль, копившиеся в нас, нашли выход в похоти и страсти.

Я плотно прижала бёдра к Олли, двигаясь навстречу его сильным, проникающим ударам. Мне это было необходимо: именно так, именно с Олли. Всегда только с Олли.

Каждое его движение во мне подталкивало меня к краю, и я цеплялась за мгновения «до», желая растянуть миг блаженства.

Дыхание Олли сквозь стиснутые зубы обдавало меня своим жаром. Я прижалась ртом к его губам в попытке удержать стоны, но тщетно.

Словно я была разбита на кусочки все эти годы, и сейчас он возрождал меня, делал меня цельной. Долгое время я пыталась отыскать себя прежнюю, не приемля ту, кем стала, а всё, что мне для этого было нужно – Олли.

Он всегда был моим спасением.

Я всхлипнула, крепче ухватившись за его шею на пороге оргазма. Движения Олли ускорились – меня накрыло захлестывающей волной ни с чем не сравнимого удовольствия.

Мало заняться сумасшедшим сексом с классным парнем. Любовь – вот главный ингредиент.

«Последствия»

2004

– Я беременна.

– Что?!

Чарли едва не рассмеялась, когда лицо Олли побледнело как стена. Она бы и рассмеялась, если бы не одно «но». Одно совсем несмешное «но».

– Я не беременна. Точнее, я не знаю наверняка. У меня задержка.

Она провела языком по сухим губам. Прошло два дня, как она заподозрила неладное – месячные запаздывали, и Чарли места себе с тех пор не находила.

– На сколько?

Собственный голос показался Олли каким-то ломким. Он ничего не знал о женской менструации, кроме того, что за несколько дней до их начала Чарли превращалась в мегеру, а в первый день лежала в постели с грелкой.

– Пять дней, но у меня устойчивый цикл, такого никогда не было… – голос Чарли затих.

Что, если она и правда беременна? Что ей тогда делать? Они сами-то не очень взрослые. Им с Олли только по семнадцать лет, они лишь недавно перешли в выпускной класс.

– Ты ещё тест не делала? – стараясь не поддаваться панике, спросил Олли. Его желудок скручивало в узел. Конечно, он хотел, чтобы у них с Чарли были дети. Когда-нибудь. Лет через десять.

– Нет. – Чарли помотала головой. – Я не могу пойти в нашу аптеку, меня там все знают. Нам нужно съездить в Редмонт после школы.

Олли согласился, что она права. Здесь ничего не удастся сохранить в тайне.

Они стояли за углом спортивного зала во время большой перемены, где их никто не мог подслушать.

– Тогда съездим после уроков.

Чарли прикусила губу и кивнула, посмотрев в сторону стадиона, где тренировались болельщицы. Она всегда смеялась над этими девчонками, над их короткими юбками и помпонами, а теперь вдруг позавидовала им.

Никто не хочет оказаться на месте беременной школьницы. Но теперь из-за их с Олли беспечности этой беременной школьницей может оказаться она.

Когда они успели от первого неловкого секса дойти до покупки теста на беременность?

Ладно, двое подростков, немного глупости – и много времени не потребуется. Чарли только не думала, что этими глупыми подростками окажутся они.

Обычно они предохранялись. Обычно, но не всегда…

– Если хочешь, можем не ждать окончания занятий, – предложил Олли, видя её смятение.

Чарли с досадой поморщилась.

– У меня тест по испанскому, я не могу пропускать.

Олли кивнул, подумав, что вот сейчас они сдают тесты, а через девять месяцев могут стать родителями. Говорить этого Чарли он не стал, чтобы не усугублять её состояние.

– Как бы там ни было, у нас всё будет хорошо, – притянув её к себе и поцеловав в висок, произнёс он.