— Великая отечественная война…

— Что? — Девушка смотрела на него, не понимая, что он сейчас несет.

— ВОВ — Великая отечественная война. — Повторил он невесело шутку, над которой раньше всегда смеялась Катя. Он скривился.

Юля улыбнулась и положила свою ладонь поверх его руки.

— Что случилось?

— Ничего. — Еще не хватало жаловаться на любимую девушку ее же подруге. Это все равно, что прямо сказать все Кате. Хотя… Однажды он спьяну сболтнул что-то при Юле и кажется, Катя ни о чем не узнала.

— Это все из-за нашей Катюши, да? — Девушка легонько сжала его ладонь. — Странная она сегодня какая-то. Может у нее что-то болит.

— Не знаю, Юль. Не понимаю я ее. — Девушка своими вопросами, подкрепленными шампанским, спровоцировала у него приступ откровенности. — Вот ты мне скажи, что вам девчонкам еще нужно, а? Я и так уже из кожи вон лезу, чтоб ей угодить, а она все равно недовольна. Иногда мне кажется, что она меня ненавидит.

Парень выдохнул и уронил голову на руки, лежащие на барной стойке.

— Ну что ты, — тонкие пальчики девушки нежно прикоснулись к его волосам, — ты ведь такой хороший, за что тебя можно ненавидеть?

Парень поднял голову и посмотрел на сидящую перед ним Юлю.

— Лично мне ничего не нужно и будь я на ее месте, я была бы счастлива. — Продолжала девушка.

Юля еще ближе придвинулась к нему, продолжая держать его ладонь в своей руке. Владимир смотрел на нее и тонул в глазах девушки. Ее мягкие чувственные губки влажно блестели совсем рядом. Достаточно было просто склонить голову, чтоб коснуться их. Ему вдруг так остро захотелось почувствовать себя кому-то нужным. Понять, что на самом деле он вовсе не плохой парень. Что кроме многочисленных недостатков, ежедневно перечисляемых его любимой, у него есть еще и достоинства и он еще помнит и умеет привлекать к себе девушек. Что он может заставить лучшую Катину подругу хотеть его поцелуев, потерять голову и забыть обо всем на свете рядом с ним.

Он провел кончиками пальцев по щеке девушки, лаская нежную кожу. Потом его ладонь легла на ее шею, а его губы впились в ее рот. Юля ответила на его поцелуй охотно… Даже слишком охотно, словно она ждала и хотела его. Это вдохновило парня, и он продолжил целовать подругу Кати с не меньшим пылом, чем целовал бы саму Катю.

— Значит, вот как ты меня любишь. — Совсем рядом раздался знакомый голос, от которого в груди Володи разлился холод. — Он посмотрел в испуганные глаза Юли, которая что-то промямлила, слезла с высокого стула и торопливо куда-то убежала.

— Катя, — и тут он сказал самую глупую и нелепую фразу, которую только можно было придумать в этой ситуации, — это не то, что ты думаешь.

— Ты что мелодраматических сериалов насмотрелся? Что тут еще можно подумать? Хорошенький подарок ты мне приготовил на день рождения! И давно у вас это?

— Катя, позволь мне объяснить тебе все.

— Я ничего не хочу слушать. Как ты мог?.. — голос девушки задрожал, — …с моей подругой! Это предательство, ты понимаешь или нет? Между нами все кончено, не звони мне больше.

Катя развернулась и выбежала вон.

Не сдерживая слез, она вызвала такси, чтоб уехать домой. Ей было так жалко себя, что слезы сами навернулись на глаза. Как он мог поцеловать кого-то кроме нее? Она всегда чувствовала, что он хуже, чем есть на самом деле. И как ловко притворялся! Поцеловать подругу в день рождения! Негодяй!

Когда подъехала машина, девушка села в нее, но назвала вовсе не свой адрес. Она немного покаталась по городу, чтоб потянуть время, а потом, наконец, обозначила водителю конечный пункт. Скоро она уже звонила в знакомую дверь.

— Катя, — Юля, открыв дверь, улыбнулась и пропустила ее внутрь квартиры, — проходи.

— Я не одна, — Катя улыбнулась и помахала перед носом девушки бутылкой вина, — та-дам!

Она вошла, закрыла за собой дверь и принялась разуваться. Юля уже гремела бокалами где-то на кухне.

— Ну, спасибо тебе, подруга, — Катя обняла девушку, — ты мне очень помогла.

— Не за что. Мне это не составило труда и не доставило хлопот. Только вот, Кать, зачем ты так с ним, ведь он тебя любит.

— Знаешь что, если бы любил, не целовал бы мою подругу.

— Я его соблазнила…

— Кстати, расскажи, что ты такого сделала, я ведь видела, что ты к нему насильственные действия не применяла.

— Я… — Юля выдохнула и виновато посмотрела на нее, — в общем, я его пожалела.

— Пожалела?

— Ну, конечно. Они от этого становятся мягкими и послушными, можно брать голыми руками.

— То есть я оказалась злобной стервой? — меньше всего Катя хотела быть виноватой в их разрыве. Даже если один Володя будет так считать. Он должен был быть уверен, что виноват во всем он один. Зря она, что ли пыталась убедить его в этом последнюю неделю.

— Нет, просто ты его недооценила, в отличие от меня.

— Ну ты даешь!

— Кать, тебе важен был результат. Тебе нужен был повод расстаться с парнем, ты его получила. Какая разница?

— Мне есть разница. — Катя надулась.

— В таком случае, дорогая моя, ты требуешь невозможного. — Подруга наполнила бокалы и протянула один Кате. — С днем рождения.

— Ладно, прости. В любом случае, ты мне сегодня оказала услугу. Кстати, мне показалось, что тебе понравилось с ним целоваться, или нет?

— Показалось. — Юля отвернулась к окну.

— Ладно. Допустим, так.

— Кстати, — Юля сменила тему, — в тебе умирает великая актриса — столько переживаний, искреннее негодование, слезы даже… Я была впечатлена.

Катя самодовольно улыбнулась, делая глоток из фужера.

Когда вино кончилось, Катя уехала домой и лежа в постели, она не думала о бывшем парне и подруге и своем заговоре против него. Она думала о своем автомобиле и о бесконечной свободе, которую она, наконец, получила. Чувства теперь уже бывшего возлюбленного ее волновали мало. Вернее не волновали совсем. Теперь нужно было продумать план, как выиграть спор, хотя Катя в себе ни капли не сомневалась. Она ведь еще не обрушила на бедного Славочку все свое обаяние. Вот когда она это сделает, у бедняги не будет шансов.


* * *

Утром Слава проснулся в прекрасном расположении духа. Правда настроение немного испортилось после того, как он прочитал сообщение от Зои, в котором она писала, что не придет сегодня в институт по причине плохого самочувствия. А еще, что она ждет его вечером у себя дома.

С кухни уже чем-то вкусно пахло. Наверное, мама опять встала пораньше, чтоб приготовить ему завтрак. Парень выбрался из кровати и, потирая руками сонные глаза, направился в направлении аппетитного запаха.

— Привет, — он подошел к матери и обнял ее сзади руками за плечи.

— Доброе утро, Славочка. Опять вчера до поздней ночи заработался. Теперь будешь в институте зевать…

— Все нормально, мам, не волнуйся. Я молодой, меня надолго хватит.

— Садись завтракать, сынок.

— Сейчас, только пойду, глаза умою.

Почистив зубы и почувствовав себя человеком, Слава позавтракал и отправился в институт.

Войдя в лекционную аудиторию, он увидел, что на его парте сидит Катя. Девушка была одета в кофточку с глубоким декольте и короткую юбку в складку. Положив ногу на ногу, и опершись руками на поверхность парты позади себя, она смотрела, как он к ней приближается.

— Здравствуй. Посидела?

— Посидела.

— Теперь освободи, пожалуйста, мою территорию.

— Ой-ой-ой, — Катя села прямо и пробежала пальчиками по его груди к подбородку, — какие мы грозные. А если я не уйду, тогда что?

— Тогда я тебе помогу. Провожу, так сказать, к подружкам. — Слава смотрел ей в глаза с вызовом и ждал когда она уйдет. В ее декольте он и не взглянул. — Но лучше будет, если ты все же уйдешь сама.

— Ладно, зануда, садись. — Катя поджала губы и соскользнула с парты.

Когда Слава присел, Катя наклонилась к нему так, что ложбинка ее груди, открытой смелым нарядом, оказалась на уровне его глаз.

— Славочка, — промурлыкала Катя, — ты не дашь мне конспекты. Я отксерю и завтра тебе их верну. Ну, пожалуйста.

— Кать, — парень усмехнулся, — у меня нет конспектов. Я не пишу конспекты. За меня их пишет Зоя. Моя девушка, Зоя. Помнишь такую?

— Ммм… — Катя сделала вид, что вспоминает. — Зоя? Это такая бледненькая девочка, что постоянно ошивается рядом с тобой? Так это твоя девушка? Надо же… Я думала это твоя тень.

— Чего-то я не понял, Лаврентьева, ты ко мне клеишься что ли? — Он удивленно взглянул на нее.

Катя захлопала ресницами и не нашлась сразу, что на это сказать. В этот момент на соседний стул уселся Димка. Катя, так ничего и не ответив, ретировалась к подругам.

— Привет! А где Зоя? — Дима посмотрел ей вслед и снова повернулся к другу.

— Зое нездоровится, она сегодня не придет.

— А что с ней? Что-то серьезное?

— Не думаю, сегодня семинар у Зинаиды, вот она и прячется дома. Я ей говорил, что это глупо, но… Ладно, что-нибудь придумаю. А ты где вчера пропадал?

В этот момент в аудиторию вошел преподаватель, и Дима отмахнулся от вопроса, пообещав все рассказать на перемене. Но через несколько минут все же не выдержав локтем толкнул Славу в бок, привлекая внимание и шепотом спросил:

— Слушай, а что наша принцесса сегодня здесь делала?

— Конспекты просила.

— Конспекты? — Дима вскинул брови. — У тебя? Странное дело.

— У меня… — Задумчиво протянул Слава. — И что в этом странного?

— А то, что в их четверке обязанности распределены следующим образом: конспекты всегда пишет Тамара, Татьяна готовит шпаргалки, Юля обычно предлагает деньги неуступчивым преподавателям. А Катя если что улаживала их проблемы с помощью своего папочки-ректора. Так что на кой черт ей твои конспекты? Скорее всего, это предлог…

— Допустим, предлог. Для чего? — Слава включил дурака желая выслушать мнение друга.

— Слава! — Дима не почувствовал подвох и пустился в объяснения с таким видом, словно он не видит в упор элементарные вещи. — Ты единственный парень на курсе, который не обратил внимания на нашу принцессу. Видимо ей надоело ждать.

Он обернулся и посмотрел за плечо.

— Боже, она тебя взглядом просто прожигает насквозь.

— Может не меня, а тебя?

— Может, — Дима подмигнул Кате, которая сидела на последнем ряду, и отсалютовал ей двумя пальцами. На что получил в ответ сложенный из ее пальцев фаллический символ недвусмысленного значения.

— Да ну ее. — Парень обиженно засопел и отвернулся. Слава ухмыльнулся уголком губ.

— Слушай, вот повернись сейчас ты, увидим разницу.

— Да пошел ты, Дим…

— Повернись. — Настаивал друг.

Слава понял, что он не отвяжется и скривившись обернулся. Он даже не пытался смотреть на сидящую за ним девушку, просто скользнул по ней глазами и повернулся обратно.

— Нет, ты видел! — Дима чуть не подпрыгнул на месте. — Ты видел, какой улыбкой она тебя одарила!

— Нет, не видел. Дима, уймись ты! Если тебе так интересна Екатерина Валерьевна, иди и займись ей сам. Мне на эту мадемуазель с раздутым самомнением чи-хать. А если она решила, что я спешу пополнить ряды ее поклонников, то тут она сильно ошибается.

— То есть ты к ней равнодушен?

— Конечно. Ты, кстати, Зою помнишь? Она тебе за такие речи оторвет кое-что.

— Нет, Зоя — это Зоя. Но ты же мужчина, в конце концов, у тебя же есть глаза и прочее, ты же не можешь отрицать, что Лаврентьева красивая девица.

Конечно, Катя Славе нравилась. То есть она нравилась ему, как нравится любая красивая молодая девушка молодому парню традиционной ориентации. То есть исключительно внешне. Нужно признать, иногда он даже представлял Катины стройные ножки на своих плечах. Да, он был бы не прочь поваляться с ней в постельке разок-другой. Но только в том случае, если бы она была обычной студенткой, а не дочкой ректора. Какой дурак станет впутываться в любовную связь без перспектив с дочкой ректора? Вот и Слава дураком вовсе не был.

Да и не стал бы Слава подкатывать к ней в любом случае.

К тому же у него была девушка. Тихая, скромная, из хорошей семьи, отличница. А еще она нравилась его маме, а Слава всегда прислушивался к маминому мнению. Зоя не требовала от него ничего, кроме любви и верности. И сама в ответ любила его очень сильно. Этого было достаточно для него и рано или поздно она станет его женой.

Рядом с такими как Катя жизнь, конечно, бьет ключом (и чаще всего по голове). С ней было бы весело, он испытывал бы гордость, выходя с ней в люди, его друзья бы завидовали ему и секс, скорее всего, был бы незабываем. Но взамен он получил бы воз требований и нравоучений. А Слава не любил, когда ему что-то указывали и тем более что-то требовали. Так что даже если исключить наличие у него Зои, все равно он не увлекся бы ею. Как человек она была ему совершенно неинтересна.