Через пять минут наш стол был заставлен нарезками и салатами, хотя, кажется, ни один из нас не пришел сюда голодным. Да и спиртное теперь принесли бутылками, а не стопками, с чего мы начинали. Чует мое сердце — добром это не кончится.

То ли любые посиделки Антон превращает в свистопляску, то ли это происходит только при нашем взаимодействии, но достаточное количество горячительной жидкости спустя шабаш начался.

— Скучно так сидеть, раз самую интересную тему ты закрыла. Давай поиграем… — он призадумался, подыскивая нужную нам идею. — Например, выполнять задания — одно ты, одно я. На спор! Будет весело и…

Мне идея сразу пришлась по душе:

— На выполнение — пять минут! Слишком сложное не загадываем, задание можно повторить и в обратном направлении.

— По рукам, — Антон пожал мою. — На что играем?

А вот тут уже было сложнее:

— На деньги? — неуверенно предложила я.

— Штука баксов? Какой-то интерес должен быть…

Судя по его сосредоточенному виду, он тоже не был уверен в этом варианте, но я попросту вытаращила глаза:

— Ты же в курсе, что у меня таких денег нет?

Он прищурился, мельком глянув на мои губы:

— Поцелуешь меня.

Ну вот как с ним разговаривать? Но, к счастью, моя прагматичность усохла не окончательно:

— Если выиграешь ты? А если я?

— Тогда я поцелую тебя, — он даже плечами пожал, типа сказал что-то само собой разумеющееся.

— Не-е-е! — возроптала я. — Давай так, если выиграю я, то ты мне — штуку баксов, а если ты — я тебя поцелую. Идет?

Он попытался нахмуриться, но ему это удалось сделать не слишком правдоподобно:

— У тебя явно сдвинутые представления об эквивалентности обмена! — но он уже был в боевом настроении, хотя в натуру Антона вообще любые игры идеально вписывались. — Давай я останусь сегодня у тебя? Точнее, у себя, — он предупредил мой протест, добавив: — Приставать не буду!

— Ого! — меня предложение полностью устраивало, ведь в мою натуру идеально вписывались любые игры, в которых я могу много выиграть и ничего не проиграть. Алкоголь как-то заставил позабыть о том, что от Руслана я только затем и уезжала, чтобы с Антоном в одной квартире не ночевать. И уж тем более, я не вспомнила о единственном спальном месте. В тот момент мне действительно показалось, что тысяча долларов стоит того, чтобы забыть о таких мелочах — или это мой рациональный мозг отмел все нерациональное. — До каких пор ведем счет?

— До трех побед? — я кивнула, соглашаясь. — Или пока кто-нибудь не вызовет ментов…

Пришлось выпить еще, чтобы ринуться в бой.

— Начинай первым! — смилостивилась я, раз уж обмен все равно неэквивалентный.

Он подумал, огляделся.

— Начнем с простого… Заставь любого парня с тобой заговорить — сама при этом ни слова не произнеси!

Действительно, несложно — уж не вздумал ли он мне поддаваться? Да ему и без поддавков ни за что не удастся меня уделать! Я встала, взяла свой телефон и подошла к стойке бара, внимательно рассмотрела список коктейлей, сделав вид, что выбираю, а потом направилась обратно.

— Девушка! — окликнул меня бармен. — Вы телефон забыли!

Я забрала свой мобильник, благодарно тому улыбнувшись. Риска в этом случае не было вообще — сама работала барменом: в таких ситуациях выгоднее не лезть на рожон, так и чаевых больше оставят. А тут еще и «дорогое» место, так что риск был — чуть ниже нуля.

— Один-ноль? — обозначила я открытие счета.

Антон был недоволен настолько простым решением, но вынужден был согласиться. А теперь была моя очередь призадуматься. И я выбрала, на мой взгляд, самое сложное задание из потенциально выполнимых:

— Поцелуй любую девушку!

Но он отчего-то не испугался:

— А ревновать не будешь? — я только рассмеялась. Давно надо было организовать с ним такие гонки, где на финишной черте мельтешит прибыль! Я не то что о ревности — вообще обо всех своих треволнениях в азарте подзабыла.

Антон чокнулся со мной рюмкой, выпил, тут же поднялся на ноги и двинулся за женщиной, которая только что прошла мимо нашего стола. Схватил ее за руку, развернул, и, притянув к себе, поцеловал в губы. «Девушке» этой, стоит заметить, было лет за сорок — она сидела с подругой двумя столиками дальше нас.

— Что ты… — она, конечно, растерялась поначалу, но потом отпихнула его и теперь таращилась с недоумением.

— Леночка! Не узнала? — невозмутимо поинтересовался у нее Антон.

— Я… не Леночка…

— Ой, простите, обознался! — Антон поднял руки, словно сдаваясь на ее милость, хотя отыграл не слишком-то правдоподобно. Она только отмахнулась, с еще большим недоумением провожая его, садящегося ко мне, взглядом.

Ну, а я старалась ухахатываться над выражением ее лица не слишком очевидно.

— Один-один, — сказал Антон, разливая нам еще по одной. — И отсюда теперь лучше срулить. А то ментов вызовут раньше, чем мы с тобой разогреемся.

На самом деле к тому моменту мы уже просто засиделись: наелись, напились, хотелось движения. В такси мы продолжили наши «пятиминутки». Была очередь Антона давать задание:

— Выпроси у таксиста скидку. Хотя бы рублей двадцать, — он шепнул мне задание на ухо. При этом протянул мне две сотенные купюры — ровно столько, сколько водитель обозначил за наш проезд.

А вот это действительно сложнее. Я всю дорогу общалась с таксистом на вольные темы — а они вообще любители потрепаться, но едва я заговорила о том, чтоб он скинул двадцадку, тон голоса у того сразу изменился:

— Тариф, девушка! И никаких тебе на… на фиг… чего там!

— Да я только вспомнила, что хлеб не купила, понимаете? А больше ни копейки!

— Вы в ночной клуб приехали! — ну до чего ж внимательный водила!

— Я очень-очень прошу!

— Плати, давай, шмар… девушка… чего там!

В безвыходных ситуациях может сработать только одна стратегия — сбить с толку:

— А возьмите натурой остаток, а?

Я думала, что тот хотя бы от замешательства сдастся. Но он почему-то развернулся и посмотрел на до сих пор молчавшего Антона, взглядом требуя объяснений моему поведению. Антон развел руками и ответил на этот призыв только:

— А я-то что? Берите с нее натурой, раз предлагает. Я тут тихонько посижу.

— Платите! — заорал водитель почему-то на меня. — А то я чичаз своим звякну и пи… кранты вам… или чего там!

Признав, что в текущей ситуации других вариантов нет, всучила ему деньги и вылетела из машины. Мой первый прокол. Ну держись, Антон Александрович, теперь я буду играть по-взрослому! Ты еще стократно пожалеешь о своем великодушном «берите натурой»!

В клубе заправились еще коктейлями. Мое задание было коротким и злым: «Стриптиз!». Антон даже улыбаться ненадолго перестал:

— Хм… Э-э… И докуда раздеваться?

Милосердие — признак настоящей царственности:

— Только верх! — и обдала его лучезарностью своей добродетели.

Антон осмотрелся и снова развеселился:

— А ты смелая!

— Я? — изменение его настроя меня озадачило. — Тебе ж задание…

Он приобнял меня и наклонился к уху, чтобы я расслышала каждое слово:

— Помнишь же, что задание можно вернуть? Или ты на мое благородство рассчитывала?

И пошел на танцпол. Я с ужасом переставала рассчитывать на его благородство.

Теперь даже поздно было его останавливать, чтобы перезагадать! Он затесался в плотную толпу и, танцуя, расстегнул рубашку, стащил ее с себя и даже покрутил вверху, глядя на меня со смехом. Люди вокруг него как-то не особо-то и возмущались — он вел себя настолько самоуверенно, что со стороны это даже выглядело красиво. Девочка рядом с ним чуть слюной не захлебнулась — даже замерла, как статуя.

Получив свою заслуженную победу, Антон тут же накинул рубашку обратно и, застегивая, проскользнул обратно ко мне. Вместо оглашения своего задания, он просто сделал широкий приглашающий жест к танцполу, мол, «проходите, ваша очередь, сами нарвались».

— Ты шутишь, да? — я еще, оказывается, на что-то надеялась.

— Только верх! — он даже язык мне показал, не сдерживая веселья, — давай, детка, порви их там всех.

Осмотрела толпу — знакомых лиц вроде нет, но это мало успокаивало. Шагнула вперед, все еще не уверенная, что решусь на это, обернулась:

— Антон, а если кто-то полезет ко мне?

— Вытащу, не бойся! — и он со смехом двинулся следом.

Я танцевала медленно, пытаясь сообразить, тонка у меня кишка или все же нет. Я точно не из скромненьких и тихеньких — я всегда на вершине мира! Под туникой у меня бюстгальтер… Снять рывком двумя руками вверх и тут же надеть обратно. Антон вытащит, если парням вокруг это слишком сильно понравится — раз сказал, значит, сделает. Ну так и где я — под грудой условностей или на вершине мира? И уверенно выбрала последнее. Мама бы не оценила, но даже она бы не удивилась — я всегда была такой!

Увеличила траекторию движений, приподняла край туники, открыв живот, заулыбалась — у Антона все так легко прошло, помимо прочего, и потому, что делал он это без сомнений, решительно, наплевав на все возможные реакции окружающих. Ухватилась двумя руками и приподняла ткань выше, уже обнажая край нижнего белья, но уверенность моя сильно пошатнулась, когда танцующие рядом заулюлюкали, привлекая внимание и других. Черт! Буквально через пару секунд подключились даже девчонки, громко подбадривая — а им-то что от меня надо?! Я заметалась взглядом вокруг — Антон стоял в двух метрах от меня, а там, дальше, у самой стены, стоял охранник, даже не обративший внимание на внезапный ажиотаж вокруг меня. Но именно его скучающий вид отчего-то стал последней каплей. Я просто остановилась и помотала головой, сопровождаемая разочарованными возгласами. Антон приблизился мгновенно, ухватил за руку и просто выдернул меня из гущи событий. Обнял, успокаивая, а потом совсем не успокоительно сделал вывод: «Два — один!». Я с силой ущипнула его, чтобы хоть чем-то компенсировать обиду, но вызвала этим только очередной приступ смеха.

Оставаться тут мне теперь совсем не хотелось, Антон не стал издеваться и согласился переместиться еще куда-нибудь. Мы даже в такси сесть не успели, когда я нашла способ реабилитироваться:

— Скидку у таксиста выпроси! Хотя бы рублей двадцать, — мое настроение никак не хотело восстанавливаться после двух проигрышей подряд.

Антон кивнул и сел зачем-то на переднее сиденье — ну ладно, правилами это не оговорено. Минуты три ехали в полном молчании, потом он повернулся ко мне неожиданно, да как заорет:

— Ну ты и мразь!

Водитель вздрогнул, я припухла. А Антон метался в душевных муках, теперь возмущаясь в пространство впереди:

— Да как ты… с моим лучшим другом!

А-а, понятно, театр одного актера. Я даже улыбнулась, но встретившись с водителем взглядом через зеркало заднего вида, припухла повторно. Антон же не унимался:

— И что ты от меня хочешь? Чтоб я чужого ребенка воспитывал?! Ребенка своего лучшего друга?

Я молчала, а он продолжал нервно ворчать себе под нос что-то типа «я ж любил тебя, шалаву» и «съездил, называется, в командировку». Интересно, если я рассмеюсь, это будет нарушением правил? Но мне теперь и самой стало любопытно, к чему это представление. Оказалось, что ничего особо сложного и не подразумевалось — когда мы приехали, Антон протянул водителю сотенную купюру и трясущимися руками «пытался» отыскать в карманах остальное, и тут таксист, еще раз злобно зыркнув на меня через зеркало, сказал: «Не надо». А потом Антону руку пожал. И по плечу похлопал.

Вот такая древняя индейская легенда о том, как тупая мужская солидарность лишает честных людей целой штуки баксов.

Глава 16. Королевское спокойствие и королевское беспокойство

А в следующем клубе все было идеально — и понеслась душа в рай. Мы жгли на полной мощности! Антон даже какую-то польку ирландских матросов отчебучил, но это безобразное зрелище отчего-то не оттолкнуло девочек, которые вокруг так и кишели мутной тучей. Даже наоборот. Он привлекал к себе внимание не внешностью — симпатичных парней и тут было предостаточно, а именно тем, что ни на кого не оглядывался, не искал чужой оценки. Если Антону весело, то Антон веселится, а весь мир пусть подождет. Точно так же, как когда он злится или переходит в режим бизнес-планирования — никакие внешние факторы не стоят для него превыше внутренних. Именно этим и гипнотизирует даже тех, кто его видит впервые.