Элизабет Эллиот - Колдовство любви

— В чем дело? — Он оглянулся, потом удивленно уставился на нее. — Почему ты так странно смотришь на меня?

— Мне только что пришло в голову… — Фаро встала и подошла к столу. — Это трюк, который мы с Хазардом часто проделывали в детстве. У тебя есть бумага и ручка? Нужна ручка, которой пользуешься только ты.

— Думаю, да. — Он подошел к столу, выдвинул один из ящиков и сел в кресло. Сначала он выложил на стол лист бумаги, потом ручку. — Что ты задумала?

— Тест. — Она поставила стул рядом со столом и села. — Тест настолько безошибочный, что даже ты сразу убедишься в моих способностях. Не знаю, почему я не вспомнила о нем раньше. — Она кивнула на ручку. — Кто-нибудь еще пользуется ею?

— Нет, только я.

— Отлично. Напиши слово или короткое предложение. Затем сложи листок так, чтобы я не могла видеть, что там написано.

Уатт с сомнением посмотрел на лист.

— И что это докажет?

— После того как сложишь листок, ты дашь мне ручку, и я скажу, что ты написал. — Удовлетворенная тем, что Уатт наконец понял, что от него требуется, Фаро встала. — Я буду около камина, спиной к тебе. Если хочешь, могу даже выйти из комнаты.

— Не стоит. Ужин уже закончился, так что тебе лучше остаться здесь. — Опершись локтями о стол, Уатт положил подбородок на сцепленные пальцы и посмотрел на Фаро. — Я соглашусь при одном условии. Если ты не сможешь «прочитать» мое послание — не важно по какой причине, — то мы через пару недель поженимся по специальному разрешению.

Фаро тихонько вздохнула. Отступив, она тем самым только подтвердит сомнения Уатта. Впрочем, ей не стоит волноваться, она не допустит ошибки.

— Хорошо. А если я отвечу правильно?

Он поджал губы.

— Это ничего не изменит. Я все равно женюсь на тебе, какие бы условия ты ни ставила.

— Мои условия — это помолвка, — быстро сказала она. — На очень длительный срок.

Уатт кивнул. Он не сомневался, что она не пройдет испытание. Он разгладил лист и взял ручку.

— Начнем.

Фаро стояла у стены, изучая рисунок на бронзовой каминной решетке, и невольно не раз поднимала глаза к стоящей на полке бутылочке. Серебряные полоски на горлышке бутылочки блестели в мягком свете ламп. Слишком красивый предмет, чтобы в нем хранилось так много разрушительных воспоминаний. Вещица, казалось, так и «просила», чтобы ее потрогали, искушала Фаро снова «прочитать» то, что «скажет». Фаро решительно сцепила руки за спиной.

До нее донесся звук пера, царапающего по бумаге. Медленные, с задержками движения явно говорили о нерешительности пишущего. Она услышала шорох бумаги, затем еще скрип. На этот раз звуки были уверенными и плавными.

Несколько мгновений спустя Уатт окликнул ее.

— Можешь поворачиваться.

На полированной поверхности стола лежал аккуратно сложенный листок кремового цвета.

— Ты готова? — Уатт выглядел несколько напряженным.

Фаро кивнула, и он отдал ей ручку. Ручка была теплой от его ладони и гладкой. Фаро покрутила металлический корпус в пальцах. Так много зависит от этого сеанса. На мгновение ей отчаянно захотелось отказаться от «чтения», сказать Уатту, что она ничего не чувствует. Но это превратит ее в лгунью и обманщицу.

Фаро положила руки на край стола и сконцентрировала внимание. В голове возник еще неясный образ. Она закрыла глаза, и картина стала отчетливее. К своему огромному удивлению, Фаро увидела себя глазами Уатта. Она покрутила ручку, и ее мысленный двойник сделал то же самое.

Фаро открыла глаза. Картина исчезла. Уатт вопросительно смотрел на нее. Она взглянула на ручку, затем на него.

— Ты не чувствовал сейчас… что-нибудь необычное?

— Я должен был?

— Не-ет, — задумчиво протянула она. — Мне просто стало любопытно.

Но больше всего ей хотелось понять, что случилось с ней. Такого раньше она никогда не испытывала. «Чтение» будет не столь легким, как она думала. Она сделала новую попытку, сконцентрировав внимание на листке, затем еще раз повертела ручку пальцами.

«Поцелуй меня».

Фаро резко вскинула голову.

— Ты что-нибудь сказал?

— Ни слова. — Похоже, он говорил правду.

Она опустила ресницы, затем с силой зажмурилась. «Соберись!» Мысленно она приказала листку развернуться и показать ей, что написано.

Это не помогло. Вместо того чтобы видеть слова на листке, она слышала голос Уатта. Он говорил странные вещи. Внезапно она поняла почему.

Фаро улыбнулась и открыла глаза. Уатт внимательно смотрел на нее. И лишь увидев ее улыбку, он наклонился вперед и с надеждой спросил:

— Ты знаешь ответ?

— Разумеется.

Она положила ручку на стол.

— Это был очень странный сеанс. Я слышала слова, произнесенные твоим голосом. Довольно загадочная фраза: «Будь собой, и твое желание исполнится. Не лети мотыльком на огонь».

Он оторопело уставился на нее, и выражение его лица было лучшим доказательством ее правоты. Она прошла испытание! Уатт поспешно взял записку, словно разрывался между желанием развернуть ее или разорвать на мелкие клочки.

— Я и не думала, что ты так тяжело воспримешь поражение, Уатт. — Она сочувственно улыбнулась, но выражение его лица не изменилось.

— Я выиграл. — Он подал ей листок, и она увидела в его глазах что-то похожее на сожаление.

— Разумеется, ты проиграл. — Но тревога посеяла неуверенность в ее душе. Она чуть было не уронила записку, торопясь вскрыть ее. Всего несколько слов, написанных размашистым мужским почерком.

«Выходи за меня замуж».

— Я не верю. Должно быть, какая-то ошибка. Наверняка ошибка. — Она перевернула листок, но другая сторона была пуста. И тогда она поняла, что проиграла.

— Не расстраивайся, Фаро. Есть еще многое…

— Я не могу не расстраиваться. — Она встала, и листок скользнул на пол. — Не важно, что тут написано, я не самозванка и не лгунья!

— Знаю.

Она яростно смахнула слезы.

— Откуда?

Он открыл ящик стола и достал еще один листок бумаги. На нем посередине было аккуратно написано: «Будь собой, и твое желание исполнится…»

Фаро отшатнулась.

— Ты хотел обмануть меня. Ты сознательно пытался меня обмануть.

— Неправда. Если бы ты…

Его прервал решительный стук в дверь. На пороге появилась леди Эвелина, но ее улыбка померкла, когда она увидела их лица.

— Я… просто хотела убедиться, что Фаро пришла в себя. — Ее взгляд метнулся от одного расстроенного лица к другому. — Что случилось?

— Извините меня, леди Эвелина, — пробормотала Фаро. Зажав рот руками, чтобы не разрыдаться, она проскользнула мимо хозяйки дома и, оказавшись в коридоре, бросилась бежать.

Где-то в доме часы пробили полночь. Глубоко вздохнув, Уатт постучал в потайную дверцу, которая вела в спальню Фаро. Он прислушался, но ответа не последовало. Тогда он повернул рычаг и панель сдвинулась. Не желая пугать спящую, он высоко поднял фонарь и тихо позвал:

— Фаро?

Его взгляд окинул комнату — роскошные покои, предназначенные его матерью для самых любимых гостей. Шелк изумительного персикового цвета покрывал стены, такого же цвета шелк свисал пологом над кроватью. Лакированная мебель в тон — золотисто-кремового цвета. Комната всегда напоминала Уатту кондитерскую.

На прикроватном столике горела свеча. От сквозняка из потайного хода пламя затрепетало и погасло. Уатт задвинул панель и приподнял повыше фонарь.

Фаро спала, свернувшись калачиком посередине кровати. Свободного покроя белая ночная рубашка скрывала очертания ее тела кружевами и оборками. Уатт, не отрывая глаз, смотрел и не мог наглядеться. Веки Фаро казались отекшими — явное свидетельство того, что она плакала, засыпая. Острое чувство жалости охватило Уатта. Вдруг он заметил в ее руке карандаш и разбросанные по кровати листы бумаги. Поставив фонарь на столик, Уатт взял два листа и поднес их к свету.

Это были зарисовки, но не зданий или пейзажей — а его самого. Их было так много, будто Фаро начала рисовать в первый же день приезда. На одном рисунке он стоял на балконе, на другом — в библиотеке. Черно-белый костюм на нем вполне соответствовал резкому и строгому выражению лица. От бутылочки в его руках исходили странные клубы дыма, и казалось, что руки окутаны туманом.

Уатт наклонился и собрал другие рисунки. Он на лошади, он в аббатстве, он на ужине и вечеринке. На каждом поймано разное выражение, словно Фаро хотела зарисовать все.

Последний рисунок был написан акварелью. У Уатта перехватило дыхание. Здесь Фаро изобразила и себя саму. Они были рядом, и их ноги прикрывал персиково-кремовый шелк.

Они были обнажены.

Глаза Уатта расширились. На рисунке Фаро лежала, положив руку на его бедро. Он представил ее прикосновение и тут же ощутил просыпающуюся страсть. Эротическая картина мгновенно воспламенила его. Он представил ее теплое тело рядом со своим, вкус ее кожи. Взгляд его упал на надпись в углу рисунка. Это была дата его прибытия в Блэкберн — того дня, когда они впервые встретились. А под ней слова: «Образ из бутылочки».

— Боже мой! — Уатт выронил лист, будто он жег ему пальцы.

При звуках его голоса Фаро пошевелилась. Ее глаза приоткрылись, и она сонно улыбнулась ему. Но улыбка исчезла, как только она увидела потрясенное выражение его лица. Она резко села, натягивая одеяло до подбородка.

— Что ты тут делаешь?

— Я должен был прийти. — Уатт мучительно пытался прогнать из памяти видение ее обнаженного тела. Не получалось. Тогда он сконцентрировал внимание на соблазнительном изгибе ее нижней губки. — Ты не ответила ни на одну из моих записок.

Она бросила взгляд на дверь, возле которой на полу, лежала кучка посланий: он велел слуге каждые полчаса подсовывать их под дверь. Но ни одно из них не было распечатано. Потом ее взгляд метнулся к рисункам.

— О нет! — Вскочив, Фаро вырвала листы у него из рук. В отчаянии окинув взглядом комнату, она отогнула простыню и засунула их под матрас. Она покраснела, и Уатт подумал, что румянец прелестно контрастирует с белой тканью ночной рубашки. — Ты все можешь сказать мне утром, Он не отрывал взгляда от очертаний ее груди под тонкой тканью, но вдруг заметил небольшие атласные ленточки у ворота. Ему потребовалось немалое усилие, чтобы поднять глаза.

— Ты выбежала из библиотеки раньше, чем я успел объяснить, что случилось. Потом ты проигнорировала все мои записки. А я не мог незамеченным торчать у тебя под дверью. — Уатт махнул рукой в сторону потайной дверцы. — Разумеется, гости и слуги не ходят по коридору глубокой ночью, но я все же решил, что лучше пробраться сюда тайно. Никто не знает, что я здесь.

— Я знаю, что ты здесь! — Ее грудь так вздымалась, что он забеспокоился, не потеряет ли Фаро сейчас сознание.

— Я здесь только для того, чтобы поговорить, — попытался успокоить он ее.

— В моей спальне? — Она поджала губы. — Нам нечего сказать друг другу. Я не…

— Фаро, пожалуйста, помолчи и выслушай меня. — Твердый тон его голоса заставил ее замолчать. Она опустилась на край кровати и демонстративно сложила руки на груди. — Я не собирался обманывать тебя. Выбранная мной фраза оказалась такой длинной, что я счел это нечестным приемом и поменял ее. Я и не думал, что моя нерешительность так повлияет на тебя.

Он присел возле нее и вытащил из кармана бутылочку. Фаро мгновенно отшатнулась от него.

— Тебе не придется прикасаться к ней. Я просто хочу показать, что там внутри. — Он вытащил маленький скрученный лоскуток кожи и развернул его, чтобы она могла прочесть строки на нем.

Фаро прочитала вслух:

— «Будь собой, и твое желание исполнится. Не лети мотыльком на огонь». — Она бросила на него пронзительный взгляд. — Что это значит?

— То, что ты можешь читать мои мысли. Ты угадала даже ту часть, которую я не стал писать.

У Фаро расширились глаза. Она приоткрыла рот, собираясь заговорить, но передумала.

— Ты делала когда-нибудь подобное раньше?

— Я не знала, что могу это. — В ее глазах застыло удивление. — Теперь ты знаешь обо мне правду. Почему же ты здесь?

— Я говорил тебе, что это не имеет значения.

Она не поверила ему.

— Цыганка, которая дала мне бутылочку, сказала, что я пойму значение этих слов, когда пойму себя самого. — Уатт криво усмехнулся и положил бутылочку в карман. — Я счел ее немного тронутой. Теперь же понял, что все, что раньше я хотел от жизни, — это не то, что мне нужно. — Он взял руки Фаро в свои и, повернув, нежно поцеловал ладошки. — Я хочу тебя, Фаро.

Ее руки были холодными и напряженными, лицо ничего не выражало.

— Я… не такая, как все. Ты знаешь, что я другая. — Она отвернулась.

— Да. И это еще одно доказательство того, что ты самая необыкновенная женщина из всех, кого я знаю. — Его шутка не достигла цели. Фаро все еще старательно избегала встречаться с ним взглядом. — Все в тебе притягивает меня. Разве ты не поняла это? Ты обладаешь редким даром, но — не стану лгать — он тревожит меня. Тебе будет трудно жить в мире, полном скептиков и людей, подобных сквайру Элджину. Я знаю, что ты вполне проживешь без меня, но не могу себе представить, как я останусь без тебя.