Он и шел за ней первый раз, когда сбился с дороги. Впрочем, может быть теперь это и не имело значения. Может быть он уже окончательно потерялся.

Она исчезла за переливающейся шторой. Он поспешил за ней и оказался в кладовой, которая была еще больше набита костюмами, масками и другой бутафорией.

— Что вы делаете со всем этим после праздника? — спросил он с любопытством.

— У меня торговля идет постоянно. Для Дня благодарения хорошо идут костюмы пилигримов, к Рождеству расходятся костюмы эпохи Эдуардов. Театральные труппы четырех штатов делают мне заказы круглый год. И кроме того, многие иллюзионисты покупают у меня реквизиты для своих выступлений. Он рассмеялся.

— Думаю, что вчера я наткнулся на эти реквизиты. В шляпе я обнаружил кролика, а палочка превратилась в букет цветов.

Она улыбнулась.

— Я держу их для детей. На них эти вещи производят сильное впечатление.

— На меня тоже, — сказал он сухо, вспомнив, как подействовали на его нервы вначале город, затем магазин, а потом она сама.

«Да, все имеет свое логическое объяснение, и каждый должен к нему стремиться». Он постарался запомнить эту мысль.

Он поднялся за ней по деревянной лестнице. Весь второй этаж занимала одна большая Комната. Ноа постарался убедить себя, что жить в одной большой комнате вполне нормально. Несколько его друзей в Нью-Йорке жили вовсе на чердаке. К тому же комната была вполне нормально обставлена, что он отметил с облегчением. У нее была старинная мягкая мебель, обтянутая материей благородного темно-пурпурного цвета с рисунком розовато-лиловых и темно-красных оттенков. Окна располагались во всех четырех стенах комнаты. Стены были обтянуты тонкой переливающейся тканью.

Кровать. Он еще раз осмотрел ее. Ее кровать была подвешена к потолку при помощи четырех толстых бронзовых цепей. Он повернулся к Раиннон, собираясь задать вопрос, и застыл. На плече у нее сидела сова:

— Это Мерлин, — сказала она, словно представляя ему свою подругу.

— Как она оказалась у вас на плече? Она рассмеялась над эмоциональностью, с которой он задал этот вопрос.

— Прилетела, конечно. Полет совы практически не слышен.

— Но… что она делает здесь у вас в доме?

— Живет вместе с Греймокиным и мной. Я нашла ее, когда ей было всего лишь несколько дней от роду. Она лежала, сбившись в комочек на земле у сарая моей бабушки. Я стала искать ее гнездо, но нигде не нашла его. И ее матери тоже нигде не было видно.

— Вам это не кажется немного странным? Ее глаза блеснули.

— Вы из города, не так ли? К сожалению, подобные вещи в сельской местности случаются слишком часто. Кроме того у меня не оставалось времени долго раздумывать. Она была маленьким беззащитным созданием, которому была необходима помощь и забота. Я просто принесла ее к себе.

Она обернулась и обменялась с совой долгим взглядом, а затем она дотронулась своим клювом до ее щеки, и Нов готов был поклясться, что это был поцелуй.

— Улетай Мерлин, — сказала она мягко. Птица взмахнула крыльями, взлетела и через секунду опустилась на большой платяной шкаф в спальной части комнаты.

Он не мог оставить это незамеченным.

— Насколько я помню, Раиннон имела трех волшебных птиц, которые были способны убаюкать любого, погрузив его в вечный сон, разбудить мертвого, вернув его к жизни, и излечивать от всех страданий, от боли и грусти.

Она склонила голову набок и стала задумчиво смотреть на него.

— Наверное. Садитесь, Нов, я налью вам кофе.

— О'кей, — сказал он себе. Итак, у нее есть птица и кот. Множество людей имеют домашних птиц и котов.

Он опустился на ближайшую к нему софу.

— А как Греймокин относится к Мерлин?

— Они замечательно уживаются, — сказала она, находясь теперь уже в «кухонной зоне» своей большой комнаты, где она ставила сахарницу и две кофейные чашки на поднос.

Он испытывал какое-то странное недоверие к птице и коту. Это же злейшие враги.

— Как вы объясните это?

Она направилась к нему через комнату. Нижняя часть ее платья разошлась от ходьбы, и он увидел длинные стройные ноги. Она поставила поднос на большой старый сундук, который служил ей столом, и села рядом с ним.

— Вы хотите, чтобы я объясняла все на свете?

— Да, и желательно, чтобы эти объяснения были разумными.

Она посмотрела на него лукавыми глазами — Эзми и Лавиния были правы. Вы чересчур серьезный человек. Вам надо расслабиться и воспринимать мир не так строго.

Неожиданно она протянула руку и погладила его щеку.

— Вы сегодня побрились, ведь так? У вас очень нежная кожа. Но вчера мне так понравилась ваша щетина.

— Раиннон…

Она подняла палец вверх.

— Не спрашивайте, почему я только что дотронулась до вашей щеки. Найдите этому объяснение сами. Тогда в следующий раз вы будете знать, хотите вы или нет, чтобы я дотрагивалась до вас.

Внутри Ноа вспыхнуло пламя. Никаких сомнений в том, хотел ли он или нет, чтобы она дотрагивалась до него, у Ноа не было.

Стоп. Он заставил себя остановиться, нажав на «аварийные тормоза» своего сознания. Нельзя позволять себе думать об этом дальше. Надо сконцентрироваться на чем-то еще, на чем-то реальном и серьезном. Каком-нибудь важном вопросе.

— Я приехал сюда по делу, Раиннон. В глубине ее глаз вспыхивали и гасли отблески граней бриллиантов, они очаровывали его.

— Что бы вас ни привело сюда, я рада, что вы сюда приехали.

«Она все-таки ведьма», — подумал он. Какая еще другая причина могла так быстро превратить его мозг в кашу.

— Пейте кофе, — сказала она.

Его не нужно было уговаривать. Он плюхнул три полные чайные ложки сахара в свою чашку, плеснул изрядную порцию сливок и разом осушил всю чашку. После этого он почувствовал, что снова пришел в себя, но на всякий случай, чтобы сохранять контроль над своими чувствами, встал и отошел от нее.

— Мои тетушки сказали мне, что ваша бабушка живет в восточном пригороде, рядом с ними.

Ему показалось, что что-то неуловимо изменилось в выражении ее лица. На нем появилась слегка заметная тень заботы.

— Да, ее земля соприкасается с их участком.

— Они также сказали мне, что всем владельцам недвижимости в этом районе сделаны выгодные предложения на продажу их участков, а также рассказали о событиях, которые вынудили троих собственников согласиться с предложением на продажу.

— Да, действительно, здесь происходят странные вещи, и я не знаю, что и думать об этом.

Он почувствовал себя лучше. Ей показалось что-то странным. Она не понимала что-то, и это делало ее более похожей на обычных людей. Он потер свои виски. Конечно, она самый обычный человек.

— Ваша бабушка получила подобное предложение? Она кивнула.

— И поэтому вы послали ее в Уэлльс?

— Я хотела, чтобы она побыла где-нибудь, пока я не разберусь с этим делом. К сожалению, из-за нашего праздника и связанной с ним суеты я еще и не приступала к делу.

Забыв о необходимости сохранять дистанцию, он снова подошел к ней и сел на то же самое место, где сидел несколько секунд назад.

— Что ж, у меня есть время, и я собираюсь узнать до своего отъезда в воскресенье, что стоит за этими предложениями. Я надеялся, что вы сможете сказать мне что-то, что мне помогло бы в этом расследовании. Вы живете здесь всю вашу жизнь?

— Нет, мой отец служил в военном флоте, и мы ездили по всему миру. Но каждое лето я проводила здесь со своей бабушкой. А потом, когда я закончила школу и немного попутешествовала сама, решила обосноваться здесь.

Отец, которого она упомянула, заинтересовал его.

— Ваш отец еще служит?

— Нет, он вышел в отставку. Сейчас они с матерью живут в Вашингтоне. Он работает в Пентагоне.

У нее есть родители. Есть ли родители у ведьм? Есть, конечно. Но, с другой стороны, Пентагон не позволит отцу ведьмы… Он почти застонал вслух. Он должен это прекратить.

— Итак, вернувшись сюда, вы купили этот магазин?

— Я купила этот магазин и сделала его таким домом, какой мне давно хотелось иметь. Здесь я живу уже семь лет.

Нов был заинтригован и стал обдумывать все, что он только что услышал. Необычная красота этой женщины могла принести ей состояние в любой столице мира. Она много путешествовала, и он готов был поспорить, что везде, где ей доводилось бывать, мужчины пытались завоевать ее. И тем не менее она предпочла жить в этом маленьком провинциальном городишке. Ее самоуверенность доказывала ему, что она выбрала то, что хотела. Ее спокойствие же свидетельствовало, что она довольна выбором. И все-таки он не понимал этого.

— Что вы делаете здесь? Она улыбнулась.

— Я делаю именно то, что хочу. Я провожу массу времени со своей бабушкой. Я веду дела в своем магазине, я хожу в гости к своим друзьям, я ухаживаю за больными в местной больнице. Если вам интересно жить, то всегда найдется столько интересных дел…

Она говорила это совершенно искренне. В ее глазах не было никаких следов хитрости или обмана, и все же она оставалась непонятной ему.

— Я отошел от темы, — пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. — Я хочу выяснить, насколько хорошо вы знаете город и людей здесь.

— Хорошо, поговорим об этом. Но у меня нет ни малейшего предположения о том, что происходит сейчас в отношении недвижимости.

Неожиданно она протянула руку и дотронулась до его ладони.

— Сегодня я еду в дом своей бабушки, — чтобы проверить, все ли там в порядке. Почему бы вам не поехать со мной? Вы ведь приехали вчера к своим тетушкам поздно и не смогли все посмотреть как следует. Может быть на месте мы вдвоем сможем понять, почему кому-то понадобилась эта земля.

Он посмотрел на свою руку. Утром, выезжая к ней, он закатал рукава своей рубашки. Дотронувшись до его руки, она слегка провела по ней пальцами, и теперь это место на его коже пылало огнем.

— Ну что? — спросила она мягко.

— Думаю, что это отличная идея.

— Тогда я пойду оденусь. Он хотел встать, но она остановила его.

— Можете оставаться здесь, я быстро. Она подошла к шкафу, открыла дверцы, достала черные джинсы и черный свитер, а затем исчезла за лакированной ширмой.

Нов уставился в открытый шкаф. Абсолютно вся одежда в нем была черной.

С верха этого «античного» шкафа на него смотрела сова своими немигающими, все понимающими глазами.


Небольшой дом ее бабушки был окружен белым частоколом и показался Ноа таким обычным, что настроение у него сразу же поднялось. За оградой простирались поля. Часть земли была отведена под пастбище, другая часть возделывалась. С того места, где он стоял, ему было видно жнивье, оставшееся на поле не убранного урожая.

— Мой дедушка очень долго был здесь фермером, — сказала Раиннон.

Они все еще стояли перед воротами.

— Но моя бабушка теперь сдает землю в аренду другим фермерам.

Вдали виднелся лес. Еще дальше — цепь холмов, а немного в стороне находился пруд, который сейчас сверкал в лучах солнца. Эта земля использовалась как раз для того, для чего она была предназначена. Теперь кто-то хотел осуществить здесь новый проект, и он не мог понять, что здесь можно было сделать. Разве что…

— Здесь проводили когда-нибудь исследования залежей ископаемых? — спросил он.

— Не уверена. В Вирджинии основным полезным ископаемым является уголь, но в нашей местности шахт нет.

— И все-таки надо проверить, — сказал он. — Должны быть отчеты.

— Скорее всего, где-то есть, но сегодня почти все фирмы и все городские службы закрыты и откроются только на следующей неделе во вторник.

— Почему все закрыто сегодня? Ведь еще только пятница.

— Хилари празднует Канун дня всех святых с пяти часов четверга до полуночи в понедельник.

— Это самое большое безумие, о котором я когда-либо слышал.

— Да? — у нее удивленно поднялись брови. — Мне это странно слышать, ведь вы же живете в Нью-Йорке.

— Безумие в Нью-Йорке имеет смысл. Ее губы сложились в усмешке.

— искать смысл во всех вещах для вас очень важно, — сказала она деликатно. — Понимаю.

Она взяла его за руку, и они пересекли поляну, поросшую все еще густой травой. «Она очень часто дотрагивается до меня», — подумал он, и в очередной раз отметил, что от ее прикосновения по нему стала распространяться теплая волна. Он не знал, что делать с этой реакцией своего тела. Многие годы его отношения с женщинами были нормальными и вполне удовлетворяли его. Но то, что он чувствовал с Раиннон, переходило все границы и явно не могло быть отнесено к нормальным явлениям.

Воздух вокруг них был свежий и чистый. Деревья уже потеряли большую часть своей листвы, но все еще были окрашены в золотые и красные цвета. На тропинку, по которой они шли, выскочил кролик, остановился, посмотрел на Раиннон, улыбнулся, а затем исчез.

«Кролик не улыбался», — твердо сказал себе Нов.

— Для Эзми и Лавинии ваш приезд очень много значит, — сказала она. — Почему вы не приезжали никогда раньше?