— Придется время от времени шлепать вас. Видите ли, маленькая колдунья Сара Пеннингтон, вы временами ведете себя очень вызывающе. А теперь не можем ли мы продолжить разговор более серьезно? Вы умеете ездить верхом, дитя? Если нет, не хотите ли, чтобы я научил вас?

— Да, я умею ездить верхом, сэр, но, к сожалению, давно не практиковалась.

— Не страшно, — заметил Маркус, вставая из-за стола. — Погляжу в дядюшкиной конюшне, наверняка там найдется что-нибудь подходящее для дамы. Мы быстренько отполируем ваши навыки. А если не найдете амазонку, наденьте то страшное серое платье. Совсем не жалко, если оно порвется. На самом деле это было бы благодеянием!


Быстро позавтракав, Сара поспешно поднялась на второй этаж и постучала в дверь графини.

Ее светлость еще возлежала в постели в пене белоснежных кружев и прихлебывала из чашки сладкий горячий шоколад.

— Доброе утро, дитя. Надеюсь, вы хорошо спали?

— Да, спасибо, мэм. — Сара остановилась у резной кровати. — Ваш внук любезно пригласил меня на верховую прогулку, но я хотела узнать, не нужно ли что-нибудь сделать до отъезда.

— Дорогая, вы здесь не для того, чтобы обслуживать меня, — ласково, но твердо ответила графиня. — Вы — гостья в моем доме и, следовательно, можете делать все, что пожелаете. Кроме того, — графиня весело взглянула в сторону своей грозной горничной, — Баддл станет ревновать, если ее привилегированные обязанности будут доверены кому-то другому.

— Ха! Тоже мне привилегии! — фыркнула Баддл и взглянула на Сару гораздо дружелюбнее, чем на свою хозяйку. — Вам понадобится амазонка, мисс. Кажется, я видела одну в гардеробе свободной гостевой спальни. Сейчас принесу ее в вашу комнату.

— Да, и постараемся не забыть об этом, когда поедем за покупками, — заметила графиня, как только Баддл вышла. — Закажем амазонку и несколько платьев, но я уверена, что вы предпочтете сшить большую часть новой одежды по последней моде, когда мы приедем в Лондон.

— Мы? — Сара улыбнулась. Графиня явно не теряла времени с прошлого вечера. — Вы собираетесь сопровождать меня во время сезона, мэм?

— Да, дорогая, я бы этого очень хотела! — Она похлопала ладонью по кровати, и Сара присела на краешек. — Я несколько лет не была в Лондоне… С удовольствием встречусь со старыми друзьями. Я подумывала попросить Генриетту сопровождать вас. Все равно она вывозит в этом году Софию, но, пожалуй, вам будет веселее со мной.

Сара слегка нахмурилась.

— Простите, мэм, но я не совсем понимаю. Кто такая Генриетта?

— Графиня Стайн, дорогая, жена моего сына Генри. А София — старшая из их дочерей. Их старший сын Бертрам учится в Оксфорде, нахальный юноша, но достаточно безобидный. И я не стану утомлять вас деталями об остальных четырех детях, которые еще сидят в детской и все одинаково глупы.

— С нетерпением ожидаю встречи с ними, — вежливо, хотя и несколько неуверенно заметила Сара.

— Они вернутся домой в конце недели, так что, не успеем оглянуться, явятся сюда с визитом, — без особого энтузиазма сообщила графиня. — Генриетта — глупышка, но добрая душа. Думаю, она вам понравится… А жить мы будем в городском доме Равенхерста на Беркли-сквер.

Графиня поставила чашку на прикроватный столик и взглянула на часы.

— Вам пора бежать, дорогая! Вы же не хотите заставлять моего внука ждать? И не катайтесь слишком долго! Я хочу отправиться за покупками сразу после ленча.

Баддл уже ждала в спальне, и Сара быстренько переоделась в элегантную золотистую амазонку, а горничная собрала ее волосы сеткой и закрепила на них щегольскую шапочку из бобра, точно под цвет амазонки. Баддл даже раздобыла где-то перчатки и стек, и Сара выбежала из дома, впервые в жизни чувствуя себя модной светской девицей.

Маркусу понадобилось всего несколько минут, чтобы с удовлетворением отметить: его подопечная — очень ловкая наездница. Она сидела в седле изящно и легко держала поводья.

— Жаль, что я не подобрал вам более энергичное животное! — Он бросил хмурый взгляд на апатичную лошадь. — Однако у меня создалось впечатление, будто вы редко выезжаете верхом. А ведь кузина сообщала мне, что верховые прогулки — одно из ваших любимых времяпрепровождений. И я почти год платил за содержание лошади.

— Как только я узнала вас получше, сэр, то поняла, что вы не стали бы экономить на лошади, — ответила она.

— На что же уходили ваши деньги, Сара? На карточную игру?

— Наверное… — Услышав грозное бормотание, она бросилась на защиту миссис Фэйрчайлд: — Вы не должны думать, что со мной плохо обращались, сэр. Ваша кузина всегда была очень добра ко мне.

— Добра! — прорычал он. — Она мне за все ответит! Проматывать ваши деньги на собственные удовольствия! Заставлять вас носить платья, пригодные только для служанок! Неудивительно, что при моем неожиданном появлении чертовка чуть не хлопнулась в обморок. Она поняла, что ее игра проиграна!


Маркус показал Саре обширные владения дяди. В поле зрения появился огромный замок, и она не раз закатывалась от смеха, слушая критические замечания своего опекуна. Величественный дом своих предков Маркус считал нелепым, продуваемым насквозь сараем.

Два новых крыла, построенные в предыдущем столетии, по его глубокому убеждению, разрушили ту архитектурную красоту дома, какой он обладал. Но, словно и этого было недостаточно, его прадед, явно боявшийся пожаров, велел соорудить новую кухню, до которой можно было добраться только по длиннющим коридорам. В результате к тому времени, когда еда прибывала в столовую, она уже успевала изрядно остыть.

Втайне Сара тоже сочла здание непривлекательным, однако земли ей очень понравились. За исключением небольшого участка у восточной границы, пейзаж был прекрасным: холмистые лужайки, журчащие ручьи и прекрасные рощи.

— Сэр, почему эта часть парка находится в таком запустении?

— Пару столетий назад жители деревни обвинили в колдовстве одну женщину и притащили ее сюда. Прежде чем утонуть, она успела проклясть это место. — Маркус поднял взор к небу. — Полнейшая чепуха, конечно! Правда, кое-какие подтверждения этих суеверий налицо. Один мой предок встретил свою смерть именно здесь, а мой дядя в молодости сам тут чуть не утонул. За теми зарослями прячется большое озеро. Если хотите, попытаемся пролезть сквозь кусты, и я вам покажу.

Привязав лошадей к дереву, они пробрались сквозь колючий кустарник, показавшийся Саре более грозным, чем упомянутое проклятье. Когда-то явно идиллический, но теперь пришедший в полное запустение уголок разочаровал ее.

Маркус взял спутницу за руку и повел по заросшей тропинке к краю воды.

— Здесь действительно жутковато. Прислушайтесь к пронзительным стенаниям. Ведьма, полагаю, — заметил Маркус — то ли шутливо, то ли всерьез.

— Это ветер!

— Вы так думаете? Ну, может, вы и правы. Но что вы скажете о призрачных фигурах, поднимающихся из озера?

— Туман. И вы это знаете! И перестаньте пугать меня. Вам это все равно не удастся! И не смейтесь! Лучше скажите, что это за строение там впереди?

— Старый лодочный сарай. Конечно, сейчас им никто не пользуется. После несчастного случая с дядей сюда никто не приходит.

— Ну, кто-то все-таки приходит, — возразила Сара, когда они подошли к каменному сараю. Деревянный помост, пристроенный к одной стене, вел к довольно шаткому на вид причалу. — И я бы сказала, что этот кто-то был здесь совсем недавно, — добавила она, указывая на мокрые следы.

Равенхерст прошел по помосту к дальней стене сарая.

— Ну, ну, дорогая! Мы явно спугнули правонарушителя. Он оставил свой улов.

Сара взглянула на четырех крупных рыбин, лежавших в траве.

— Браконьер?

— Более чем вероятно. Должно быть, услышал наше приближение и сбежал. — Маркус обвел взглядом заросли. — Не сомневаюсь, что сейчас он следит за каждым нашим движением.

— Вы собираетесь сообщить об этом вашему дяде? — осторожно спросила Сара, интуитивно чувствуя, каким будет ответ.

— Конечно же, нет! Озеро кишит рыбой. Графу она ни к чему, и, если какой-то бедняга может обеспечить себя приличной едой, я не стану бросать в него камень! — С озорной улыбкой Маркус взглянул на Сару. — Идемте отсюда, пусть этот парень заберет свой обед.


Их возвращение в дом бабушки совпало с прибытием очень элегантной дорожной кареты. Сара с интересом смотрела, как из кареты выходит худой мужчина лет сорока в строгой черной одежде. Семенящей походкой он приблизился к мистеру Равенхерсту и изящно поклонился.

— А, Квилп! Быстро добрался, и очень вовремя. Две пары моих сапог погибают без твоего ухода.

Поприветствовав таким образом своего камердинера, Маркус поздоровался с конюхом, пригнавшим карету из Сомерсета, затем обратился к старшему груму, который ничем, даже малейшим движением седых кустистых бровей, не выдал того факта, что узнал Сару.

— Надеюсь, доехал без происшествий, Саттон? Эта юная леди, с которой ты никогда раньше не встречался, — моя подопечная, мисс Пеннингтон.

Сара дружелюбно улыбнулась Саттону, спросила его, как он поживает, и отправилась в дом переодеваться.

Когда через полчаса она спустилась вниз, Клег сообщил, что ленч еще не подан, так что Сара прошла в библиотеку и занялась письмом к миссис Стэнтон.

Извинившись за свое участие в организации побега ее дочери, Сара начала описывать то, что приключилось с ней за это время. Прошло всего пять дней, но девушке казалось, что все события произошли вечность назад.

Сара добралась уже до появления мистера Равенхерста в «Приюте путешественников», когда услышала стук по стеклу и, повернув голову, обнаружила за окном главного героя своего рассказа, нетерпеливо машущего ей рукой.

Встав из-за стола, Сара подошла и открыла окно. Равенхерст перенес одну ногу через низкий подоконник и вошел в комнату.

— Почему вы не можете пользоваться дверью, как… — Сара резко осеклась. — Сделайте-ка это еще раз!

— Что сделать?..

— Вылезайте и войдите снова! — скомандовала девушка.

Маркус подозрительно взглянул на нее.

— Неужели вы собираетесь закрыть окно и заставить меня войти через парадную дверь? В таком случае мне придется обходить весь дом!

— Конечно же, нет! Сделайте, как я прошу! Маркус покорно повторил всю процедуру.

— Ну что, теперь довольны?

— Вот оно! — Ее глаза засверкали от возбуждения. — Вот что показалось мне таким странным в ночь смерти мистера Натли!

Глава восьмая

Несколько секунд Маркус хмуро разглядывал Сару.

— Что именно показалось вам странным?

— То, как злоумышленник выбрался из окна гостиницы! Мне и тогда его действия показались странными, но я не понимала — почему. А теперь я увидела, как это сделали вы. Вот, смотрите!

Сара села на подоконник и, подобрав юбки, перебросила через него обе ноги.

— Вот как поступил наш злоумышленник! Как женщина!

— Вы хотите сказать, что наш преступник в плаще — женщина? — Маркус помог Саре забраться обратно в комнату и запер окно. — Простите меня, дитя, но мне кажется, что оснований для такого вывода маловато.

— Может быть, — согласилась Сара. — Однако этот человек двигался так, словно он… она привыкла носить юбки! Если память мне не изменяет, окно в гостинице было примерно на такой же высоте, как это. Злоумышленник был в бриджах, так почему он просто не переступил через подоконник, как вы? Потому что вы — мужчина, а в ту ночь в гостиницу проникла женщина!

Маркус подошел к столику с графинами и вопросительно взглянул на Сару. Девушка отрицательно покачала головой, и он, налив один бокал, сделал глоток вина.

— Предположим, что вы правы — хотя я далеко не убежден в этом, — кого же мы ищем? Вашу подружку-актрису, ту старую деву или жену фермера?

— Думаю, мы можем спокойно вычеркнуть из числа подозреваемых жену фермера, — с легкой улыбкой ответила Сара. — Она была, как вы, несомненно, помните, очень полной женщиной. Хоть плащ и скрывал фигуру неизвестного, но не до такой же степени! Насколько я помню, наш преступник был гораздо тоньше и выше.

— Тогда… Доротея?

— Возможно, — сказала Сара, вновь садясь за стол, — хотя интуиция подсказывает мне совсем другое.

— Это была не она?

— Дотти — моего роста, а та женщина была выше меня. И потом — письмо, найденное на теле убитой служанки. Довольно неуклюжая попытка обвинить Дотти в смерти мистера Натли, не так ли?

Залпом допив свой бокал, Маркус подошел и уселся на край письменного стола.

— Учитывая то, что мы уже знаем… да, я с вами согласен! Несомненно, Стаббз не преминет проверить историю Дотти, но я уже не сомневаюсь в ее невиновности. — Маркус помолчал, рассеянно качая ногой. — Как и Дотти, служанка была неграмотной. Даже если предположить, что девушка случайно наткнулась на то письмо, оно ничего бы для нее не значило. Но ведь она наверняка обнаружила что-то о ком-то и не побрезговала шантажом! Кто бы ни убил служанку, письмо было положено уже на труп! В этом я уверен!