— Девочка, вы совершенно замерзли! — Он окинул ее далеко не одобрительным взглядом, забрал свечу и зажег другую, стоявшую на умывальнике. — Теперь я ненадолго оставлю вас, но обязательно вернусь. Не тревожьтесь, если услышите беготню.

— Что вы делаете? — воскликнула она, увидев, как он вынимает ключ из двери.

— Я собираюсь запереть вас. Но не бойтесь, дитя! Я про вас не забуду. — Он уже собирался выйти, но обернулся. — Вы случайно не знаете, какую комнату отвели мистеру Стаббзу?

— В дальнем конце коридора. Кажется, за лестницей — первая дверь справа.

Сара услышала скрежет ключа, поворачивающегося в замке, и звук шагов Равенхерста по коридору.

Вскоре дом словно взорвался: захлопали двери, застучали вверх и вниз по лестнице ноги, зашумели голоса. Потом шум переместился в гостиную под ее спальней. Сара не смогла разобрать слов, зато различила голос мистера Равенхерста и улыбнулась, откинувшись на подушки.

Как странно! Его присутствие успокаивало ее. Он так уверен, так надежен! Обнаружив тело бедного мистера Натли, она, не раздумывая, бросилась именно к Равенхерсту!..

Часы пробили три раза, когда она услышала благословенный скрежет ключа в замке и, не поднимаясь с подушек, повернула голову.

— Вы не спите? Прекрасно! — непринужденно, словно ничего не случилось, сказал ее опекун, входя в комнату с чашкой в одной руке и ее несессером — в другой. — Сядьте и выпейте это!

Сара автоматически повиновалась. Взяв у него чашку теплого молока, она сделала большой глоток и скривилась.

— Какая гадость! Что вы туда налили?

— Всего лишь капельку бренди, дорогая. — Он поставил деревянный ящик на пол и присел на край кровати. — Пейте! Это вам поможет. Да не бойтесь! Можно подумать, что я подмешал вам наркотик! — Его улыбка исчезла. — Наркотик… — пробормотал он. — Интересно…

— Что там происходило? — Сара, послушно выпив молоко, снова откинулась на подушку. — Я слышала, как внизу что-то двигали.

— Тело Натли перенесли в один из сараев. Гостиную убрали и тщательно обыскали все нижние помещения и те спальни, куда смогли войти. Мы просто пытались выяснить, как ему удалось пробраться в гостиницу, — объяснил он в ответ на ее немой вопрос. — Хоть мы и не нашли никаких признаков взлома, хозяин признал, что некоторые шпингалеты на окнах ослабли и легко открываются.

— Но если он не взламывал окно, значит, он уже был в гостинице или…

—…или кто-то впустил его! Да, дитя! Это единственно возможные предположения. В обычных обстоятельствах незамедлительно вызвали бы мирового судью. Но ближайший представитель закона живет в трех милях отсюда. День-два даже нечего думать о том, чтобы послать ему сообщение, так что придется вести расследование самим. Этим займется мистер Стаббз.

— Мистер Стаббз?

— Наш друг мистер Стаббз — сыщик из Главного полицейского суда. Он хотел расспросить вас сразу же, но я ему не позволил. Однако если вы не очень устали, может, объясните мне, что случилось? Что именно вы видели?

— Какой-то шум разбудил меня. Сначала я подумала, будто кто-то проник в мою комнату, но потом поняла, что звук раздался из гостиной, снизу. Я услышала, как часы пробили два раза, и зажгла свечу. Я не могла заснуть и решила закончить письмо, которое начала вчера утром, затем вспомнила, что оставила несессер в гостиной, и пошла за ним… Возможно, разыгралось мое воображение, но было что-то вокруг… что-то мрачное. — Она вздрогнула. — Мне казалось, что в темноте кто-то прячется. Поэтому когда я вошла в гостиную и увидела у окна какую-то фигуру, то была абсолютно убеждена, что у меня галлюцинации.

— Окно в тот момент было открыто?

— Да! Сквозняк задул мою свечу!

— Полагаю, наш злоумышленник услышал ваше приближение.

— О, ничего удивительного! Я наткнулась на стул в столовой, и он с грохотом упал. Остальное вы знаете, сэр. Он сбежал через окно. Я снова зажгла свечу и тогда… тогда обнаружила мистера Натли.

— Дитя, вы сказали «он». Вы уверены, что это был мужчина?

— Я так подумала. Он был не так высок, как вы, сэр, скорее как мистер Натли или на дюйм-два выше. Не могу быть уверена, потому что он был в темном плаще с накинутым на голову капюшоном. И я видела сапоги и бриджи… что, конечно, предполагает мужчину… и все же… все же что-то в тот момент показалось мне странным, но, хоть убейте, не пойму, что бы это могло быть!

— Хорошо, дитя, на сегодня достаточно! — Маркус поднялся. — Утром вам придется повторить Стаббзу то, что вы рассказали мне, но не волнуйтесь… я непременно буду присутствовать при вашей беседе, а пока проверю, надежно ли заперто ваше окно. Сейчас постарайтесь заснуть. Я снова запру вас, но не волнуйтесь! Я оставлю свою дверь открытой и услышу, если вы позовете.

Саре и в голову не пришло протестовать. Бренди начинало действовать, и она заснула без труда.


Было уже утро, когда Сара открыла глаза. У ее кровати стояла Дейзи.

— О, мэм, какой ужас! Этот бедный джентльмен! Мы с Роуз узнали обо всем только утром. Ма и па очень расстроены. Никогда здесь не случалось ничего подобного! А каково пришлось вам! Это, наверное, очень страшно — найти труп! Как вы себя чувствуете, миссис Армстронг?

— Отвратительно! — Сара прижала руку к пульсирующему виску. — Мистер Равенхерст налил в мое молоко бренди. И теперь у меня голова раскалывается!

— Не у вас одной, мэм. У всех болит голова, кроме мистера Равенхерста.

Дейзи раздвинула занавески, и Сара сощурилась от яркого света.

— Который час?

— Почти десять, мэм. Мистер Равенхерст не велел будить вас раньше.

Проклятый зазнайка слишком много на себя берет! — возмущенно подумала Сара, садясь в постели, чтобы Дейзи могла поставить поднос ей на колени. Аппетита не было, но она заставила себя съесть булочку с маслом и выпить чашку кофе.


Когда полчаса спустя Сара вошла в общую столовую, за столом сидели только мистер Равенхерст и капитан Картер. При появлении Сары Равенхерст оторвал глаза от газеты и встал.

— Как вы себя чувствуете? — ласково спросил он, внимательно оглядывая ее лицо.

— Если бы не вы, сэр, думаю, что чувствовала бы себя прекрасно, — ответила Сара, усаживаясь за стол. — От бренди, что был в молоке, меня теперь болит голова, — объяснила она, заметив удивленный взгляд капитана.

— Если вас это утешит, — беззаботно откликнулся Маркус, — все сегодня поражены подобным недугом.

— Так мне и сообщили. Но, согласитесь, это — небольшое утешение, — раздраженно заявила Сара.

Равенхерст лишь улыбнулся и снова уткнулся в газету.

Открылась дверь, и из гостиной, прижимая к виску сильно надушенный платочек, выпорхнула Дотти.

— О, миссис Армтейдж! Какой кошмар! — жалобно воскликнула она. — Как будто недостаточно проснуться с самой ужасной головной болью, какую я когда-либо испытывала, так еще допрашивают, как настоящую преступницу. А я считала мистера Стеббза таким милым человеком!

— Он всего лишь исполняет свой долг, — сухо проговорил Маркус.

— Я знаю, мистер Равенлей, но все это меня ужасно расстроило. Пожалуй, я прилягу. — Она призывно взглянула на более снисходительного капитана Картера. — Вы не проводите меня в мою комнату, капитан? У меня ноги подкашиваются.

Бросив насмешливый взгляд на Равенхерста, капитан встал из-за стола.

— С огромным удовольствием, мисс де Вайн.

Сара проводила пару озадаченным взглядом.

— Знаете, сэр, я не думаю, что Дотти — хорошая актриса. Она не может даже запомнить имена. Как же она запоминает роли?

Улыбнувшись, Равенхерст поднялся.

— Думаю, театр не занимает большого места в жизни нашей Доротеи, мое невинное дитя. Ее таланты лежат в… совершенно другой области… А теперь — не будем заставлять мистера Стаббза ждать.

Войдя в гостиную и бросив взгляд на то место на полу, где ночью лежало тело бедного мистера Натли, Сара замерла, но быстро справилась с собой. Сыщик, выглядевший очень компетентным, сидел за столом, на котором лежало несколько листов бумаги с записями. Сара уверенно ответила на все заданные ей вопросы, но не смогла ничего добавить к тому, что уже рассказала накануне мистеру Равенхерсту.

— И больше ничего не пришло вам в голову?

Этот вопрос задал ее опекун, и Сара посмотрела ему прямо в глаза.

— Я кое о чем подумала, сэр. Почему так много людей страдает от головной боли сегодня утром? Мистер Стаббз, похоже, тоже мучается.

Действительно, сыщик, не сводящий с Сары проницательных глаз, во время всей беседы несколько раз, морщась, потирал лоб. Услышав ее замечание, он перевел взгляд на мистера Равенхерста.

— Думаю, мы можем рассказать ей, сэр, а вы как полагаете?

— В этом нет необходимости, — заявила Сара, не дожидаясь объяснений сыщика. — Мистер Равенхерст и я не пили пунш, но моя голова раскалывается от бренди. Значит, за исключением мистера Равенхерста и меня, все были чем-то одурманены.

— Умная девушка! — Маркус одобрительно улыбнулся. — Мы со Стаббзом пришли к такому же выводу.

— Видите ли, мэм, обычно я сплю очень чутко. Это необходимо в моей профессии. Но прошлой ночью я спал как убитый. Ничего не слышал! Мистеру Равенхерсту понадобилось целых пять минут, чтобы разбудить меня.

— Наркотик не мог быть подмешан в вино, — подумав секунду, сказала Сара, — потому что я выпила бокал за ужином. Значит, он был…

—…в пунше, — закончил за нее Маркус. — Вчера вечером я заметил, что Натли, хоть и налил себе бокал, оставил его на столике нетронутым. Жаль, что хозяйка гостиницы так усердна. Перед тем как уйти спать, она вымыла и чашу, и бокалы, так что мы не можем ничего доказать.

— Понимаю. — Сара снова задумалась. — Минуточку. А как же мисс Гримшоу и мистер Уинтроп? Их не было с нами. Вы успели допросить их?

— Да, мэм. — Мистер Стаббз сверился со своими записями. — Мисс Гримшоу имеет привычку пить на ночь воду с несколькими каплями настойки опия — для лучшего сна, а потому ничего не слышала. А мистер Уинтроп спускался за свечами, поскольку читал весь вечер, и мистер Натли, как раз закончивший приготовление пунша, убедил его выпить стаканчик.

Мистер Уинтроп уверил меня, что обычно не увлекается крепкими напитками, но не прочь иногда выпить стаканчик пунша. Что же касается остальных… — сыщик снова заглянул в свои записи, — никто ничего не слышал, пока не был разбужен мной и мистером Равенхерстом. Правда, грум мистера Равенхерста заявил, что Натли пытался убедить его и хозяйского сына тоже попробовать пунш, но они оба отказались. Сара снова нахмурилась.

— Но зачем мистер Натли пытался опоить всех? Если только, конечно, он не договорился о встрече с тем мужчиной в плаще и не хотел избавиться от возможных свидетелей.

— Не исключено, — согласился Маркус. — Или, наоборот, его тревожила наша таинственная личность в плаще. Мы можем лишь гадать, была его смерть случайной или нет.

Невольно вздрогнув, Сара поднялась.

— Если у вас больше нет вопросов, мистер Стаббз, я, пожалуй, вернусь в свою комнату. — И она закрыла за собой дверь, оставив мужчин наедине.


Час спустя добровольное заключение в четырех стенах так надоело Саре, что она решила прогуляться. Снегопад прекратился, ярко светило солнце. Накидывая пальто на плечи, она зацепила лежавшую на тумбочке книжку Дотти, и та упала на пол. Наклонившись за томиком, Сара заметила рядом с ним сложенную бумажку, подняла ее и прочитала несколько строк, написанных округлым, почти детским почерком:


«Дотти, я рада, что ты разделалась с жалким негодяем. Он на это напрашивался. Надеюсь, у тебя все будет хорошо. Элиза».


Наверное, именно это письмо искала Дотти накануне! Вероятно, она засунула его в книжку для сохранности, а потом забыла, куда положила, решила Сара и взяла письмо с собой.

Тихонько постучав в плотно закрытую дверь комнаты Дотти и не дождавшись ответа, Сара застыла в нерешительности. До нее ясно доносились тихие стоны и скрип пружин кровати.

Может быть, Дотти плохо себя чувствует? Сара тихонько нажала на ручку, приоткрыв дверь лишь настолько, чтобы просунуть голову, и немедленно покраснела до корней волос оттого, что предстало ее взгляду.

Не дожидаясь, пока Дотти или капитан Картер обнаружат ее присутствие, Сара тихонько закрыла дверь, сунула под нее злосчастное письмо и бросилась прочь по коридору, но через секунду на верхней площадке лестницы налетела на что-то монументальное и неподвижное. Сильные пальцы обхватили ее предплечья, карие смеющиеся глаза встретили ее ошеломленный взгляд.

— Можно подумать, что сам дьявол гонится за вами! Спокойно, дитя! — Тут Маркус заметил яркий румянец на ее щеках и судорожное дыхание. Улыбка сошла с его лица. — Что случилось? Что расстроило вас?