Валентина Мельникова - Колечко с бирюзой

Степанок ошарашенно смотрел на нее. Наташа поднялась со стула:

— Надеюсь, тема разговора исчерпана?

— Послушайте, Наташа, я не знаю, что у вас с Егором произошло, но уверяю, лучшего мужика вам днем с огнем не найти!

— Не думаю, — усмехнулась Наташа, — а теперь давайте прощаться, мне еще надо успеть на автобус.

— Но хотя бы выслушайте меня, Наташа! — взмолился Степанок. — От этого зависит успех всей операции. Если вы не согласитесь, через три месяца этот выродок захватит всю власть в городе и в районе.

— К вашему сведению, выродки в нашем государстве плодятся с гораздо большей скоростью, чем нормальные граждане. От Пеликана избавитесь — на его месте пять новых выведутся.

— И это верно, — охотно согласился Степанок, — но ведь мы тоже пускай потихоньку-полегоньку, но учимся бороться с ними. А теперь давайте перейдем к делу.

Он вытащил сигарету и вопросительно посмотрел на Наташу. Она кивком разрешила ему закурить.

— Вы сделали хорошее дело, Наташа. — Милиционер глубоко затянулся и выпустил струю дыма в сторону открытой двери. — Однако тайно проникнуть на территорию его фазенды вряд ли получится. Вы видели, какие там бастионы? Без боя нас туда не пропустят, поэтому придется прибегнуть к хитрости. Наташенька, милая, нам вот так, — приставил Степанок ладонь к горлу, — надо попасть в дом, пошарить по всем углам. Добром он не согласится! У него вооруженной до зубов охраны человек двадцать, а это не фунт изюму, должен вам сказать!

— Но ведь его офис в городе, и в «Поплавке» он почти каждый день бывает!

— Самого Пеликана можно схватить хоть в сортире, а на следующий день отпустить. Его адвокаты от любого дерьма отмоют. А вот если мы его возьмем в особняке да со всей начиночкой, тогда ему вряд ли отвертеться. И если поторопимся, то, вполне возможно, изолируем его от общества лет этак на пят-надцать. По нашим сведениям, у него в тайничке хранятся такие бумажки, из-за которых полетят головы крутых воротил не только у нас в районе, но и в крае, и даже в Москве. Если получится их достать, конечно!

— Что я должна сделать и когда?

— Уже сегодня, Наташенька, — засуетился обрадованный Степанок. — Если мне не изменяет память, он вам пароль дал, старый потаскун?

— Ну да, «ласточка»!

— Ишь, пернатое отродье! Братва у него — «соколы», сам — Пеликан, женщины — «ласточки»!

— Давайте не отвлекаться! — прервала Наташа словоохотливого полковника.

— Значится так, — поскреб затылок Степанок, — вам надо как можно скорее позвонить Пеликанову и назначить время встречи. Допустим так: «ласточка, четырнадцать». Пойдет?

— Пойдет! И на этом моя миссия закончится?

— Честно говоря, поначалу мы хотели этим ограничиться. — Степанок опять почесал в затылке. — Но эта холера не просто хитер, но все свои дела на десяток ходов просчитывает. Вы знаете, что он почти закончил юридический институт? На последнем курсе погорел: с дружками угонял машины. Причем даже собственного ректора не пожалели.

— То-то я смотрю, слишком уж он изысканно выражается, но сволочь действительно изрядная!

— Поэтому мы и просим вас помочь. Пеликаша, по нашим наблюдениям, основательно в вас влюбился. Вчера в Краснодар, похоже, только за этим и ездил. Купил дорогой бриллиантовый гарнитур — ожерелье, кольцо и браслет. Покупку оплачивал один из его «быков», но понятно, кто его субсидировал.

— Почему вы думаете, что это для меня?

— Потому что для местных дам он и на самоварное золото не расстарается!

— Хорошо, продолжайте дальше, а то мы так никогда до сути не доберемся.

— Ну, значит так. Вы звоните ему, сообщаете время, потом в машине с нашим переодетым сотрудником подъезжаете к указанному месту. Пеликан вас встречает. Мы его хватаем, и вся недолга! Остальное — дело техники и везения!

— Но я ведь говорила, кажется, что без него никто не пройдет подземным ходом. Будет взрыв! — напомнила Наташа Степанку. — К тому же я не уверена, что он будет ждать меня у открытых дверей с распростертыми объятиями. Наверняка он притаится где-нибудь поблизости, проверит, все ли спокойно, и только тогда раскроет мне свои пылкие объятия!

— Я все больше убеждаюсь, что у Егорки не просто жена, а настоящая боевая подруга, — льстиво произнес Степанок, — и, главное, хорошо понимает поставленные задачи! — Затем в третий раз поскреб в затылке и вздохнул. — Никто Пеликана за простачка не держит. Мы предполагаем, что, помимо него, по кустам еще с пяток, если не больше, амбалов засядет. Но вы не бойтесь! — Он улыбнулся и пошутил: — Мы не будем ждать милостей от Пеликана, взять его — наша задача!

Еще минут пятнадцать они обговаривали возможные варианты поведения Пеликана и Наташины действия в той или иной ситуации. Наконец, Степанок удовлетворенно потер руки:

— Кажется, все! Теперь позвоним господину Пе-ликанову и назначим ему свидание.

— А если он вдруг откажется встретиться?

— А вы настаивайте, скажите, что Егор завтра возвращается, да постращайте, что иначе, мол, он вас никогда не увидит. Но не надейтесь на его отказ! По всем наблюдениям, он вознамерился стать добропорядочным семьянином и гражданином нашей страны. А потом, возможно, и какой-нибудь зарубежной. С него станется! И вы должны стать для него отличной вывеской — красивая, умная, с характером…

— Спасибо! Комплимент от милиционера дорогого стоит! — усмехнулась Наташа. — Пойдемте в дом. Буду звонить обожаемому господину Пеликанову.

Ее звонок был принят на автоответчик, и это не очень понравилось Степанку. Его ребята с раннего утра уже сидели в засаде. Егор был уверен, что Наташа откажется помочь им. Он не хотел афишировать свое участие в операции, и поэтому удовольствие вести переговоры с женой передоверил другу. Но Степанок понял, что поведение Карташова связано с его размолвкой с женой. Просто-напросто друг побаивается лезть к ней с подобными предложениями.

Пригорюнившись милиционер смотрел на Наташу.

— Жаль, если вы с Егором разбежитесь. Такая красивая пара! Я тут ему заказал к следующему отпуску наследника произвести. Я бы в крестные отцы пошел…

— Давайте не будем воду в ступе толочь! — остановила Наташа Степанка. — Скажите лучше, что дальше будем делать? Вы мне позволите уехать хотя бы вечерним автобусом? — Она посмотрела на телефон. — Что, если до завтра он не получит сообщения?

И, словно в ответ на ее вопрос, зазвонил телефон, и она схватила трубку.

— Очень жду! — Услышала Наташа знакомый фальцет, и сразу же раздались частые гудки: трубку опустили на рычаг.

— Ох и хитрый же стервец! — покачал головой Степанок. — Егорку больше прокурора боится. Но и жену у него отбить страсть как хочется.

Наташа проводила Степанка до калитки, видела, как он ковыляет по узкой дорожке вдоль забора, и даже пожалела его: бедный милиционер, даже долечиться не в состоянии… Но стоило «бедному милиционеру» скрыться за углом, как тут же заурчал мотор автомобиля. Наташа сердито чертыхнулась: еще один хитрец по ее душу!

Задержание Пеликана, против всех ожиданий, прошло четко, быстро и, по словам довольного Степанка, «оперативно». Влюбленный Пеликан и думать забыл о предосторожностях. Он вылетел навстречу Наташе из темного проема хода чуть ли не на крыльях. Наташа ждала захвата, но появление парней в камуфляже и в масках было внезапным и стремительным и потому особо впечатляющим.

На мгновение она увидела искаженный яростью рот Пеликанова, выброшенную вперед руку с тускло блеснувшим в ней пистолетом, и в ту же секунду какая-то неведомая сила подхватила ее и отбросила в самую гущу зарослей молодого ракитника…

Всю обратную дорогу, а потом и дома Наташа не переставала думать о человеке, который, возможно, спас ее от пули Пеликана. Эти руки она не могла спутать ни с какими другими. Но почему он оказался там, в этой страшной маске и желто-зеленом комбинезоне? Она видела, что ее спаситель был полон решимости размазать ее незадачливого кавалера по песку…

Женщина закрыла глаза, и вновь, как в страшном сне, перед ней предстала вся сцена захвата Пеликана: с пеной у рта бандит визжал и бился в истерике, пока омоновцы надевали на него наручники. Перед глазами стояла самая ужасная картина, какую ей когда-либо приходилось видеть: выстрел, направленный в грудь бойцу, который отбросил ее, как куклу, в сторону. Невыносимое зрелище… Она, кажется, тоже что-то кричала, когда кинулась к нему. Но кровяного пятна на куртке не увидела. Вместо этого — лишь небольшое сухое отверстие. Наташа догадалась, что омоновец был в бронежилете и счастливо отделался лишь синяком.

Правда, она так и не узнала, сумел ли ОМОН проникнуть к тайникам и сейфам Пеликана. Ей просто-напросто запретили там оставаться, посадили в милицейский «газик» и быстро отправили домой.

До отправления вечернего автобуса оставалось еще более двух часов, но она уже твердо решила: была не была, но она и шагу не сделает из Тихореченска, пока не узнает, чем закончилась вся эпопея.

Кроме того, Егор поступает, на ее взгляд, не по-хозяйски. Последствия бури на подворье не ликвидированы. Загон для кур повален, и бедные квох-тушки маются весь день от жары в своем курятнике. Разбитые стекла не заменены, окна заложены кусками фанеры… А он куда-то уехал, словно она обязана на него батрачить.

И все же: Егор это был или нет? Наташа тряхнула головой. Хватит забивать себе голову дурацкими предположениями. Завтра спросит у Степанка, и все встанет на место. Мало ли на свете высоких, крепких мужиков? Да и с руками она могла ошибиться: видела их всего лишь мгновение…

Егор не появился ни ночью, ни на следующий день.

Проснувшись на рассвете, Наташа прислушалась к звукам наступающего утра: звонко перекликались петухи, верещали воробьи под застрехой, мычанием призывали хозяек к утренней дойке коровы…

С вечера она надеялась, что к утру ей станет легче. Боль и унижение, испытанные при расставании с Егором, потеряют свою остроту. Ведь она уже научилась скрывать от постороннего взгляда и тоску, и страхи одиночества, и желание увидеть своего несносного любимого хотя бы еще разок. При одном воспоминании о Егоре все внутри сжимается, и хочется реветь белугой — он не вернется, никогда не вернется! Даже если она опять забеременела, не позволит брать себя в жены из милости, из жалости, только ради ребенка. Есть у нее и гордость, и силы, чтобы выдержать и это испытание…

Весь день Наташа работала в саду и огороде, забыв про купание и намерение оставшиеся до отъезда дни полностью посвятить отдыху. Подвязала помидоры, убрала сломанные кусты, нашла в чулане стеклянные банки и, не пропадать же добру, занялась консервированием овощей. Потом собрала падалицу и, выбрав яблоки и груши поспелее, сварила компот и состряпала два огромных пирога. Только потом до нее дошло, что теперь она просто обречена до самого отъезда питаться только пирогами и компотом.

Управившись с делами, Наташа присела на ступеньки крьшьца и подставила лицо ласковым солнечным лучам.

Воспоминания продолжали преследовать ее, не давали покоя.

Если говорить откровенно, ей приходилось встречать мужчин, у которых и фигура, и внешность были не хуже. А уж что касается характера, то наверняка лучше. Но ни разу сердце ее так не трепетало, ни к кому так не стремилась ее душа…

Егор разбудил в ней нечто тайное, истинно женское, скрытое в самых сокровенных глубинах ее существа, не доступных до поры до времени ни рассудку, ни сердцу…

Прав был в свое время Петр. Она словно приворотного зелья хлебнула, потому до сих пор и не в силах избавиться от колдовских чар, опутавших ее, как паук свою жертву.

Есть, правда, одно средство, помогающее хотя бы на ближайшие часы забыть о Карташове. Наташа поднялась в дом, прошла на кухню и открыла холодильник. В бутылке оставалось еще граммов двести коньяка, и она, плеснув немного в стопку, решительно выпила.

— Похоже, тебе сегодня тоже не слишком весело?

Наташа вздрогнула от неожиданности. Раздавшийся за ее спиной голос был ей незнаком. С легкой хрипотцой, он явно принадлежал курящей женщине. Наташа подняла глаза и с недоумением посмотрела на шикарно, но несколько неряшливо одетую женщину. Следы былой красоты тщательно подправлены макияжем, но одутловатое лицо, оплывший подбородок и мешки под глазами говорили о том, что незнакомка злоупотребляет не только сигаретами.

Женщина не менее уверенно, чем накануне Сте-панок, прошла мимо Наташи в комнату, села за стол и усмехнулась:

— Чего застыла, подруга? Иди садись, в ногах правды нет!

И Наташа наконец ее узнала. Перед ней была Людмила Пеликанова, бывшая возлюбленная и жена Егора Карташова. Трезвая и полностью одетая, теперь она являла взору более приятное зрелище, но Наташа так и не смогла отделаться от другого видения, всплывшего в ее памяти, — слишком уж дикой и отвратительной была ситуация, в которой она увидела Людмилу впервые!