КОЛИБРИ

Диана Килина

АННОТАЦИЯ

Меня зовут Алиса, мне восемнадцать лет. Мой босс старше меня на пятнадцать, ему тридцать три. Я не знаю, как такое могло случиться, но, тем не менее, я сплю с Александром Сергеевичем.

Вы скажете, дело дрянь? Не то слово.

Но, кажется, я не могу остановиться.

Любимая история, объединенная в одну книгу с новым финалом.

Посвящается Моей маме.

Ты дала мне жизнь, взрастила и выкормила, вкладывая в меня свои мечты и надежды. Прости, что я разрушила их, разорвала в клочья и втоптала в грязь.

Я исправлюсь. Обещаю.

Знаю, я редко это говорю …

Люблю тебя.

Спасибо за всё.

Твоя непутёвая дочь.

ПРОЛОГ

Индейцы Майя говорили, что первые две колибри были созданы из небольших перьев, оставшихся от других птиц. Они получились крошечными, и сотворивший их Бог был настолько доволен, что решил сыграть красивую свадьбу.

Первыми появились яркие разноцветные бабочки. Затем цветочные лепестки усыпали ковром землю, а пауки из своей серебристой паутины сплели свадебную дорожку. Солнце послало вниз свои лучи, и в их свете жених ослепительно засиял переливающимися красными, голубыми и зелёными красками. Приглашённые гости видели, что, как только он отворачивался от солнца, его перья опять становились такими же серыми, какими и были изначально созданы. Жених хотел покорить сердце невесты, но она огорчилась, видя его скучный образ в тени. Тогда он взмыл в небо, раскрывая крылья под лучами, снова окрашиваясь в яркие цвета.

Невеста–колибри полетела за ним, и они закружились в красивом разноцветном танце. Так кружились они долгие–долгие дни, пока, наконец–то, не решили спуститься на землю…

Пробираясь сквозь толпу, он тянул меня за руку, чтобы подобраться поближе к месту лучшего обзора. Салют всегда пускают с горы Харью и лучше всего его видно, если встать под лестницей на неё ведущей. Когда он всё–таки протиснулся через громко гудящих людей и обхватил меня руками, толпа начала обратный отсчёт.

Крепко зажмурившись, я ощутила рой мурашек, поднимающийся по моей спине от его мягкого голоса, считающего по–русски. Всё вокруг замерло, перестав существовать. Я ощущала только его тёплое дыхание на своих волосах, его приятный, мягкий баритон над ухом, его крепкие объятия и размеренное биение его сердца, отдающееся лёгкой вибрацией в моей спине.

Я резко развернулась к нему лицом, и он замолчал. Посмотрев в его глаза, которые в ночном свете стали бездонно–чёрными, я отчаянно захотела, чтобы этот Новый год стал для меня началом новой истории. Новой книги в моей летописи. И первую страницу я хочу написать вместе с ним. Я загадала такое желание, надеясь, что оно сбудется.

Яркие вспышки взорвались в воздухе, отразившись в его расширенных зрачках. Я смотрела на голубые, зелёные и красные огни, вспыхивающие в его глазах, и не смогла не заметить мои любимые золотистые искорки. Он наклонил голову и прикоснулся ко мне губами. Я двинулась на встречу и обвила его шею руками, притягивая ближе.

Его руки ловко расстегнули моё пальто и забрались под шерстяную ткань, обнимая меня за талию. Потом они переместились назад, и стали гулять по моей спине. По моему телу прошла дрожь, но не от холода, а от другого ощущения. Я почувствовала какую–то неведомую силу, энергию, которая окутала нас под вспышками новогоднего салюта. Она, словно тонкая нить, начала затягиваться вокруг, прижимая нас друг к другу, растворяя друг в друге, сшивая в одно целое.

Когда вспышки прекратились, он тихо прошептал мне в губы:

– С Новым годом, Алиса.

– С новым счастьем, – ответила я.

Май, 2015

ГЛАВА 1

– Мама, ты знаешь, что мне нужна эта работа! – вздохнула я, в очередной раз убеждая свою мать в том, что ночные смены для меня выход, – За дневную работу не платят двойной оклад. Я буду работать всего пару ночей в неделю, и получать столько же, сколько мне платили бы за пятидневку по восемь часов!

– Да, дорогая, я это понимаю. Но это же тяжело! Тебе нужны силы, чтобы заниматься Тео… – причитала мать, которая плевала на мои доводы.

– Ничего, я справлюсь, – пробурчала я, – Я буду работать до трёх ночи, и мне хватит шести часов сна.

– Алиса, я за тебя волнуюсь, вот и всё. Я понимаю, что без образования и хорошей специальности тебе тяжело найти достойное место. Но не надо относиться к этой работе, как к единственному варианту.

Спасибо, мама. Как будто я без тебя не знаю, что я закончила только среднюю школу и не поступила в университет. К тому же это первый и последний ответ на моё резюме, так что да, мама. Это тот самый – единственный вариант.

– Мама, мне пора идти. У меня собеседование через пять минут.

– Но… – хотела продолжить она, но я отключила трубку и посмотрела на деревянную дверь перед собой.

В коридоре было пусто и прохладно, я невольно поморщилась и пригладила тёмно–синие джинсы, плотно облегающие мои тощие ноги.

Я смогу. У меня обязательно получится. И мне нужна эта работа.

Пусть это всего лишь место бармена в ночном клубе, но она мне действительно нужна.

– Алиса Бауэр? – пропела тонким голоском секретутка, выглядывая из–за двери.

– Да, – ответила я, вглядываясь в её лицо.

Трудно определить возраст человека, когда его лицо обколото ботоксом и гиалуронкой, и в довесок идеально наштукатурено. Я сдержала рвотный порыв, и встала с мягкого кресла, ощутив, как поджилки отбивают нервную чечётку.

– Вы можете проходить, – секретутка впустила меня в приёмную, а после махнула рукой на ещё одну дверь напротив, – Александр Сергеевич ждёт вас.

Господи, что я здесь делаю? Как меня вообще пригласили на это собеседование? Мне всего восемнадцать, у меня нет образования и весь мой опыт работы сводится к раздаче рекламных листовок на улицах.

Ну что ж, посмотрим на вас, Александр Сергеевич. Похоже, вы эксцентрик.

Я сделала несколько шагов и подошла к двери. Робко постучала, но ответа не услышала. Дёрнув ручку, которая плавно поддалась моей руке, я открыла дверь.

– Входите, – услышав приятный мужской голос, я сделала шаг вперёд.

Встала на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Оглядела помещение с панорамными окнами и тёмным ковролином на полу. Впереди, у окна, стоит большой чёрный стол, а за ним, спиной ко мне, и лицом к окну восседает широкоплечий мужчина. Волосы у него тёмные, я бы даже сказала, почти чёрные, но, когда на них падает дневной свет, они отдают лёгким серебристым отблеском седины. Совсем чуть–чуть.

Кресло вместе с мужчиной, видимо, Александром Сергеевичем, медленно поворачивается и на меня смотрит пара тёмно–карих глаз. По спине пробегают мурашки, и я невольно сжимаю кулаки.

Странные глаза. И реакция у меня странная.

А сам он красивый. Волевой подбородок, высокие скулы и лоб выдают деспотичный характер. Губы не полные, но аккуратной формы. На вид ему не больше тридцати с хвостиком, но лёгкая седина на густых волосах сбивает с толку. Из–за неё практически невозможно визуально определить, сколько ему лет. Возможно, он старше, но следит за собой.

– Присаживайтесь, – будущий босс кивает на кресло напротив себя, и бросает взгляд на меня, оглядывая снизу–вверх. Он надменно вскидывает бровь, и мне хочется поморщиться, – Вас не предупредили о дресс–коде?

– Что? – бормочу я, устраиваясь на кресле.

Оно такое широкое и мягкое, что я своим детским телом просто тону в коричневой кожаной обивке.

– Вас не предупредили, как одеться на собеседование? – говорит он настойчивым голосом, и хмурится.

На его лбу пролегает морщинка и это придаёт ему строгости.

– Нужно было одеться как–то особенно? – тихо отвечаю я вопросом на вопрос, и чувствую себя полной идиоткой.

Конечно, Алиса. Только ты могла прийти на собеседование в джинсах. Не могла позаимствовать брючный костюм у матери. Хорошо, хоть мозгов хватило, волосы убрать в простой пучок на затылке и рубашку надеть.

– Это собеседование для приёма на работу. На них не принято приходить в джинсах, – он брезгливо морщит нос, а я уже готова встать, и бежать без оглядки.

Но через секунду его взгляд меняется, и он снова осматривает меня, задержавшись на моём лице. Точнее на губах. Потом его глаза поднимаются и смотрят прямо мне в душу.

Да–да, именно так. Их цвет, он какой–то странный. Он настолько тёмный, почти чёрный, но в то же время переливается оттенками тёмного дерева. Как дверь венге в это помещение.

– Насколько мне известно, я подавала заявку на место бармена, а не вашей секретарши, – раздражённо процедила я, – И да, меня не предупредили, что я должна быть в вечернем платье.

Он рассмеялся очень приятным глубоким смехом так внезапно, что я подпрыгнула на кресле. На первый взгляд, трудно представить, что этот человек вообще умеет смеяться.

Когда приступ смеха, который определённо продлил ему жизнь на пару минут, прошёл, он продолжил:

– Вы мне нравитесь. Очень непосредственно, – он продолжил улыбаться и опустил глаза на бумаги перед собой, – Тут сказано, что вы знаете несколько языков. Вы свободно владеете эстонским и английским?

– Эстонским свободно, английским чуть хуже. Не было практики, – отвечаю я, мысленно перебирая слова в голове на неродном языке.

Сейчас он точно перейдёт на эстонский. Нельзя облажаться.

– Это хорошо. Какой у вас размер одежды?

– Что? – прохрипела я от неожиданности, уже приготовившись к языковой пытке.

Его вопрос застал меня врасплох.

– Размер одежды? Для униформы, – он ухмыляется и смотрит на меня поверх бровей. Потом поднимает голову, снова оглядывает меня, на этот раз, задержав взгляд на груди, отъезжает на кресле, отталкиваясь от стола, и произносит, – Я думаю M, не больше.

– XS.

Козёл.

– Отлично, – он снова ныряет в бумаги, потом берёт жёлтый стикер, что–то пишет на нём и протягивает его мне, – Жду вас завтра в четыре часа по этому адресу.

Я беру листок, и на секунду наши пальцы соприкасаются. Они у него холодные, как ледышки. Невольно вспомнился сюжет «Сумерек» и мне так и захотелось спросить: «Александр Сергеевич, вы вампир?».

Я не удержалась и прыснула, растянувшись в улыбке.

– Я сказал, что–то смешное? – он уставился на меня с подозрением, и я сразу осеклась.

– Нет, простите. Как мне одеться завтра?

Почему–то мне не понравился мой собственный тон. Слишком нагло это прозвучало, но назад пути нет. Слово не воробей, и всё такое.

– Так же, как сегодня. Вечернее платье завтра точно не понадобится. Хотя, – он снова оглянул меня с ног до головы, когда я встала, – Сомневаюсь, что оно у вас есть.

Мысленно я схватила его за волосы и шмякнула головой об стол. Несколько раз. И представила, как он размазывает по красивому лицу кровь и выбитые зубы.

Шумно выдохнув, я возмущённо открыла рот, и захлопнула его, увидев довольное выражение в его глазах.

Ну, уж дудки! Я не доставлю тебе такого удовольствия.

– До свидания, Александр Сергеевич.

Я сделала книксен, развернулась и пулей вылетела из его кабинета. Той же пулей я пролетела мимо секретарши и, не дожидаясь лифта, спустилась по лестнице с пятнадцатого этажа.

Только очутившись на улице и сделав глубокий вдох, я перевела дыхание. Подняла голову наверх, к окнам офисного здания и нахмурилась.

Мне показалось, что я всё ещё чувствую этот странный взгляд, как будто он за мной наблюдает. Но, естественно, видеть этого я не могла. Все окна покрыты зеркальной плёнкой, в них отражается только город и небо с белыми облаками.

ГЛАВА 2

– Мне нужен брючный костюм, – проорала я, зарываясь в большой шкаф–купе всё глубже и глубже.

У моей матери столько одежды, что ей позавидовал бы любой комиссионный магазин. В этом шкафу есть всё для любого случая. Длинные платья в пол, расшитые бисером, строгие блузки, лёгкие юбки из шифона и шёлка, даже два платья с подъюбниками на кольцах. Но брючный костюм я не нахожу, хоть ты тресни.

– Они в дальнем углу, – кричит мама из соседней комнаты.

Вздохнув, я залезаю в правый дальний угол, напичканный вечерними нарядами. Если следовать логике, костюмы должны быть тут, но их нет. С моей мамой логика не работает. Тогда тянусь в левый угол шкафа и нахожу несколько пар разных цветов. Останавливаю свой выбор на брючном сером, подбираю к нему чёрную блузку, и вылезаю из чёртовой гардеробной.

Ужасно хочется перекреститься и сказать: «Изыди».

Я не такая, как моя мать. После смерти папы всё изменилось. Я изменилась.