– Озеро? Вы намекаете на Лугано? – спросил Адальбер.

– Мне это кажется естественным, ведь это вотчина псевдо-Борджиа. И если верить тому, что нам рассказали, то места там предостаточно!

– Верно, но вилла уже три месяца днем и ночью находится под наблюдением, и кроме сумасшедшей старухи, которая считает себя инфантой в изгнании, никого подозрительного обнаружено не было! Но ведь невозможно без труда привезти в Лугано из самой Англии тело габаритов Кледермана!

После столь оживленной дискуссии ночью в особняке де Соммьер почти никто не спал. Поэтому отправляясь на другое утро на набережную Орфевр, мужчины были не в лучшей форме.

Встреча, уготованная им комиссаром Ланглуа, не слишком их успокоила. Большой босс был явно на взводе:

– Квартира в беспорядке, да? Бумаги разбросаны повсюду? Не хватало только цветов…

Альдо сразу же ринулся в бой:

– А что тут удивительного? Мы забыли вам сказать, что хозяйство Гринделя ведет консьержка, а так как она к нему немного неравнодушна…

– Мне казалось, что все соседи относятся к нему плохо?

– Он действительно нелюбезен, замкнут и скуп! Но это не имеет значения для госпожи Браншю, которая, напротив, превозносит его до небес… При условии, что муж ее не слышит.

– Откуда вам это известно?

– Я поговорил с ней, представившись именно тем, кем я на самом деле и являюсь: кузеном Гринделя, благодаря моему браку с его двоюродной сестрой, Лизой.

– Вы назвали фамилию и титул?

– Разумеется! Мы очень быстро подружились. Это не составило труда, тем более что я сообщил ей следующее: я очень беспокоюсь о Гаспаре, которому ни в коем случае нельзя в ближайшие дни появляться в своей квартире. Зная, насколько он доверяет госпоже Браншю, я подготовил письмо, которое попросил немедленно отправить ему, если он оставил ей адрес или номер телефона, как это принято в случае необходимости. На конверте была марка, но адрес написан не был. Я положил конверт перед ней и постарался сделать так, чтобы она увидела уголок банкноты.

– И она взяла конверт, пообещав, что сделает все необходимое, а потом сказала вам «до свидания»? Затем, полагаю, вы за ней проследили, когда она понесла письмо в почтовый ящик?

– Чтобы ударить ее по голове? За кого вы меня принимаете? Она отреагировала именно так, как я и ожидал, когда я предложил ей свою ручку…

– Бесценный «Монблан», от которого она едва не лишилась чувств, – прошелестел Адальбер.

– Замолчи! И я получил, что хотел. Это был адрес загородного дома в Ножане-на-Марне, где живет старый слуга родителей Гринделя. Старый швейцарец по имени Рольф Шурр, который поселился там, выйдя на пенсию после смерти своей жены-француженки. Вот так! Теперь я жду ваших упреков!

– Дайте мне этот адрес!

Альдо глубоко вздохнул:

– При одном условии!

– Что? Вы теряете голову, честное слово!

– О нет! Я потом все объясню…

Тут гнев Ланглуа обрушился на Адальбера:

– А вы? Почему вы молчите? То, что ваш приятель так ведет себя с французской полицией, понятно: он итальянец…

– Венецианец! – невозмутимо поправил его Морозини.

– Но вы, Видаль-Пеликорн, вы же француз, не так ли?

– До кончиков ногтей… Но вы достаточно нас знаете, господин главный комиссар, чтобы понимать: если мы и выходим за рамки закона, то исключительно ради благих целей. А в данном случае речь идет о родственниках Альдо!

– Ладно! Ваше условие?

– Вы не станете посылать туда ваш ударный отряд, но поставите телефон на прослушку. Признаюсь, что номер мне неизвестен, но вы его легко выясните! Вам это кажется чрезмерным?

– Нет… пока. Что вы хотите узнать?

– Место следующей встречи, конечно же! Гринделю не остается ничего другого, кроме как отдать часть коллекции…

– А если Гандия отделается одной фразой? Ну, например: «Там, где вы знаете!» или еще «Там, где мы с вами встречались в первый – или в последний – раз», что вы будете делать?

– Мы будем следить, – проворчал Адальбер. – Вы же понимаете, что никто не позволит ему разгуливать без присмотра!

– Поймите меня! – снова заговорил Альдо. – Дело не в коллекции Морозини! Я хочу любой ценой спасти моего тестя. Мне невыносима мысль о том, что он в руках банды прохвостов, которые готовы сразу же пустить в ход нож! Я хочу вернуть его Лизе! И дело не только в искренних дружеских чувствах, которые я к нему испытываю. Это будет лучший способ добиться прощения Лизы и вернуть мою семью!

Несмотря на демонстративное высокомерие, в голосе Альдо явственно слышалось отчаяние, и Ланглуа это заметил:

– Полно! Вы же знаете, что мы все готовы вам помочь! – и он сразу же сменил тон. – Мы уже целых пять минут говорим о ерунде, и это помогает мне оценить степень расстройства, до которой дошли… вы оба! – добавил он с намеком на улыбку.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы устроили целый спектакль, чтобы сообщить мне адрес, по которому вы хотели бы установить прослушку. Здесь все просто: либо у этого Шурра есть телефон, и он значится в телефонном справочнике, либо у него телефона нет, и тогда мне нечего будет прослушивать!

– Или же номера нет в справочнике! – надменно произнес Адальбер.

– Если это респектабельный дом – пусть только с виду, – а не приют разбойников, то он там обязательно должен быть!

– Ладно, сдаемся! – вздохнул Адальбер. – Дом номер 8 под названием «Белый вереск» на авеню Бель-Габриель в Ножане-на-Марне. Это очень приличный дом! Во всяком случае, он таким кажется!

– Посмотрим, так ли оно на самом деле. Я отправлю туда инспектора Соважоля. Вы его, должно быть, знаете?

– Нет. Это его вы отправляли в Лугано? Где он, как мне кажется, ничего особенного не обнаружил? – сказал Морозини.

– Он выяснил достаточно, чтобы меня заинтриговать! Вполне вероятно, что я пошлю его туда снова, чтобы проверить один забавный слух: Гандия якобы превратил свою виллу в клинику класса «люкс» для психически больных людей. А так как Соважоль обзавелся множеством связей среди местного населения…

– Гандия продал виллу Маласпина? Меня бы это удивило, – ответил Альдо. – Для чего ему это делать? Это его семейная вотчина на протяжении многих десятилетий, расположенная почти у самой границы. И законы Швейцарии к нему благосклонны. Где он смог бы найти лучшее место для своей… деятельности?

– Возможно, он хочет окончательно оборвать связи со старой Европой и ради этого готов провернуть два крупных дела: получить половину коллекции Кледермана… и вашу коллекцию, Морозини. А потом подастся в Америку, в Австралию или Индию, поди знай! Не будем забывать о том, что никому не известно, куда исчезла его сестра, к которой он испытывает смешанные чувства…

– Америка, как мне кажется, исключается! Его сестру там слишком хорошо знали!

– Соединенные Штаты – огромная страна. Для актрисы уровня Торелли вполне возможно устроить там себе роскошную жизнь, и не обязательно в Техасе!

– Я бы, скорее, склонялся к Бразилии! – мечтательно проговорил Адальбер. – Там еще легче начать новую жизнь… И потом, в этой стране драгоценные камни – не будем забывать о страсти Гандия к драгоценностям! – растут, словно одуванчики после дождя!

– Как бы там ни было, – отрезал Альдо, вставая и намереваясь уйти, – самое главное – это оказаться на встрече этих двух мерзавцев!

– Задержитесь еще на минуту, я хочу вам кое-что показать…

Ланглуа вынул папку из ящика стола, раскрыл ее, достал фотографию и протянул Альдо:

– Вы знаете этого человека?

Морозини начал рассматривать снимок мужчины в смокинге, который сидел на нем не без шика, опиравшегося на балюстраду на фоне морского пляжа. Ему показалось, что он уже его видел, но Альдо не мог вспомнить, где именно. Он передал фото Адальберу со словами:

– Он мне как будто знаком, но имени я вспомнить не могу. А ты?

– Если не считать того, что он мне слегка напоминает твоего тестя…

– Браво, Видаль-Пеликорн! Мужчину зовут или, вернее, звали Джеймс Уиллард. Он работал крупье в казино в Истбурне. Снимок мне прислал Уоррен. Уиллард пропал некоторое время назад, и я бы сказал…

– Что девяносто шансов из ста за то, что именно он покоится сейчас на цюрихском кладбище! – закончил за него внезапно помрачневший Альдо.

Он снова взял фото в руки, и перед его мысленным взором снова встала страшная картина: изуродованные останки на столе в морге.

– У него была семья? – спросил Морозини.

– Жена и двое детей. Сын служит в Королевском флоте. Дочь замужем за страховым агентом, и у нее есть маленькая дочка… Уверяю вас, Морозини, потому что я вас хорошо знаю, что их материальное положение вполне удовлетворительное…

– Если мы найдем Морица живым, то я буду очень удивлен, если он удовольствуется вашей уверенностью. Впрочем, мы слишком торопимся! Что известно Уоррену?

– Я только что получил от него эту фотографию, но я ему позвоню… Как только вы уйдете, – любезно добавил Ланглуа. – Он должен точно знать, как складывается ситуация, иначе он пришлет ко мне сюда половину Скотленд-Ярда! Вы же его знаете! Исчезновение швейцарского банкира-миллиардера его интересует, конечно, но значительно в меньшей степени, чем исчезновение подданного Его королевского величества! Так, теперь я вызову Соважоля. Будет намного проще, если вы устроите ему прогулку по берегу Марны. Эта экскурсия позволит вам его оценить… и убедит вас в его способностях! Я не побоюсь сказать, что, несмотря на свою молодость, он на пути к тому, чтобы стать лучшим среди моих инспекторов!

– А это значит, что вы на него ор… что вы его воспитываете в течение всего дня, исходя из принципа «кого люблю, того и бью»? – ласково предположил Адальбер.

– Как вы деликатно выражаетесь! Это правда, я кричу на него сильнее, чем на других… когда он этого заслуживает! Но это случается нечасто. И если вы желаете узнать детали о жизни в Лугано, он расскажет вам все, что попросите!

Спустя несколько минут, после представлений и получения приказов, Соважоль вместе с Альдо и Адальбером вышел на набережную Орфевр. Не было никаких сомнений в том, что между ними возникла взаимная симпатия еще до того, как они сели в машину. Морозини хотел предоставить инспектору место рядом с Адальбером, но Соважоль отказался:

– Если позволите, я бы предпочел сесть сзади!

Адальбер рассмеялся:

– Вы боитесь места смертника?

– Разумеется, нет. Мне просто не хотелось бы, чтобы меня заметили. Я должен оставаться практически невидимым!

Авеню Бель-Габриель днем выглядела куда более мирной, чем ночью. Погода стояла прекрасная, поэтому Венсенский лес заполнили машины, велосипеды и гуляющие, а в большинстве домов были открыты окна.

Вдоль тротуаров было припарковано много машин. Адальберу удалось удачно поставить машину, чтобы инспектор мог в свое удовольствие изучать местность.

При свете дня «Белый вереск» выглядел иначе. Это был всего лишь комфортабельный загородный дом, с цветами на окнах и в саду, открытый для тепла погожего дня. В тени каштанов сидел седой мужчина и читал газету. Панама и трость лежали на стуле рядом с ним. В доме женщина в голубом фартуке и со спрятанными под косынку волосами энергично терла стекла.

– Тот, кто читает газету, это Шурр? – спросил Соважоль, который достал фотоаппарат.

– Собственной персоной! – ответил Альдо. – Его легко узнать, не так ли?

– Да. Он удивительно красив для своего возраста. А женщина?

– Не знаю! Наверное, служанка!

– Мы можем уезжать. Я достаточно увидел, – сказал полицейский после задумчивого молчания. – Если я правильно понял слова патрона, то коллекция Кледермана должна находиться здесь?

– Когда Гриндель вышел из квартиры на авеню Мессины, он унес с собой два саквояжа. Он убрал их в багажник безликой серой машины.

– Не представляю, что еще могло быть в его сумках! – произнес Адальбер, который вдруг резко затормозил и снова встал у тротуара.

– Что такое?

– Серый «Ситроен», сзади! Он собирается въехать в сад «Белого вереска».

В самом деле, у ворот стоял автомобиль, загораживая проезд позади машины Адальбера. Из «Ситроена» вышел Гриндель, чтобы открыть ворота. Соважоль мгновенно оказался на тротуаре с «Кодаком» в руке. Он пригнулся, чтобы укрыться за другими машинами, но очень быстро вернулся.

– Можно ехать! – сказал он, вынимая из кармана блокнот и записывая в него цифры. – Швейцарский номер! Цюрихский! Это был Гриндель или другой?

– Гриндель! – подтвердил Альдо. – Судя по всему, вам чертовски везет, инспектор!

– О, не сомневаюсь! – кивнул Соважоль с широкой улыбкой, убирая блокнот и фотоаппарат. – Возможно потому, что я верю в удачу? Вы знаете, это помогает! Вам тоже жаловаться не на что!

– Это так, но последнее время…

– Правило номер один: никогда не сомневаться! Даже в самых скверных обстоятельствах! Например: тип, который стрелял в вас в Шиноне, мог вас убить, но он промахнулся! Немного, но все-таки промазал! И в этом вся разница!