— Ага, вы хотите знать, не убила ли я его слишком усердным применением хлыста? — Мадам тихонько засмеялась, увидев, как вспыхнули щеки у Беатрис. — Уверяю вас, что не было ничего подобного. У меня большой опыт. И я давным-давно установила строгое правило, чтобы мои клиенты оставались в конце концов в приличном состоянии. Я слежу за этим.

— Я о другом, — сдавленным голосом сказала Беатрис. — Вы могли бы описать подробнее, как именно умер мой дядя?

Мадам Вертью задумалась и стала постукивать пальцем по корешку книги.

— Это было малоприятное зрелище… Хотя смерть всегда неприятна.

— Вы опишите коротко, излагая лишь факты. Нет необходимости разыгрывать драму.

— Очень хорошо. Насколько я помню, мы только что закончили наш сеанс. Глассонби стал натягивать брюки и вдруг почувствовал себя плохо. Он начал задыхаться. И тут пострадал мой новый ковер.

— Пострадал ковер? — переспросила Беатрис. — Вы имеете в виду, что дядя упал на него?

— Она имеет в виду, что дядя был тяжело болен, — объяснил Лео. Он с удивлением заметил, что, несмотря на свою светскость, Беатрис часто не понимала вульгарных намеков и выражений, которые были в ходу у молодых повес.

— Ах вот оно что, — сообразила Беатрис. — Его вырвало.

— Мне сказали, что подобное случается во время сердечного приступа, — услужливо пояснила мадам Вертью.

Лео взглянул на Беатрис. Он понял, о чем она думала. Рвота могла быть также следствием отравления.

— После этого он упал на мой новый ковер, — продолжала мадам Вертью, — задергался, потом схватился за грудь и затих. Все кончилось в течение нескольких мгновений. Уверяю вас, я немедленно вызвала помощь. В доме находился доктор.

— Он пришел сразу же? — спросила Беатрис.

— Да, он всегда делает это быстро. Я работаю с ним над одной проблемой. У нас есть большой прогресс, должна вам сказать.

Лео поднял глаза к потолку беседки и стал рассматривать изображения обнаженных фигур.

— Я не понимаю, — с недоумением произнесла Беатрис. — Разве у вас так часто умирают джентльмены на вашем ковре?

Лео перевел взгляд на недоумевающее лицо Беатрис.

— Мадам Вертью не слишком удачно сострила, когда сказала, что доктор пришел сразу же, миссис Пул. Если вы хотите, я буду рад объяснить вам это несколько позже.

Мадам Вертью улыбнулась ему довольной улыбкой.

Лицо Беатрис порозовело.

— Не вижу никакого юмора в этой ситуации.

— В самом деле, — подтвердила мадам Вертью. — Как я уже сказала, доктор осмотрел Глассонби, и у него не осталось сомнений, что тот умер от сердечного приступа. Помочь ему доктор был не в силах. Ваш дядя был мертв.

— А мой дядя что-нибудь ел или пил за несколько минут до того, как ему стало плохо?

Едва заметная улыбка на лице мадам Вертью мгновенно исчезла. Она прищурила глаза:

— Вы подозреваете меня в том, что я отравила его, миссис Пул?

— Нет, разумеется, нет, — поспешила успокоить ее Беатрис. — Судя по вашему рассказу, у вас нет никаких мотивов для этого. Я не могу себе представить, чтоб отравление клиентов шло на пользу бизнесу.

— Совершенно верно, — слегка расслабилась мадам Вертью, хотя глаза ее продолжали смотреть настороженно.

— Так случилось, я знаю, что мой дядя имел привычку использовать специальное средство для… гм… — Беатрис кашлянула, — для решения определенной физиологической проблемы.

— Да, разумеется. Он использовал эликсир для восстановления мужской силы. — Выражение лица у мадам Вертью снова стало задумчивым. — Несколько моих клиентов используют средство доктора Кокса. Я думаю, что ваш дядя в самом деле принял дозу эликсира перед сеансом, но это все в порядке вещей. Он всегда принимал его, прежде чем я пускала в ход хлыст. Это шло ему на пользу.

Далее Беатрис повела разговор с напористостью, которая поистине восхитила Лео. Когда, казалось, все уже было сказано, Беатрис спросила:

— А на сей раз дядя ничего не говорил о необычном вкусе эликсира?

— Нет, — ответила мадам Вертью. — Он заметил, что эликсир придал ему даже больше силы, чем прежде.

— Гм… — Беатрис некоторое время колебалась. — Мадам Вертью, буду откровенной. Мы пытаемся найти его вещи, которые исчезли.

Впервые в глазах мадам Вертью вспыхнула тревога.

— Понимаете, я отправила его одежду и все личные вещи к нему домой. Я полагала, все предметы дошли до его семьи. Если исчезла бриллиантовая запонка для галстука или что-то другое, вы не можете меня винить.

— Я не обвиняю вас в краже, — живо успокоила ее Беатрис.

— Надеюсь, что так. — Мадам Вертью снова расслабилась, но в глазах ее проглядывала настороженность.

— Скажите, вы знакомы с доктором Коксом?

— Вы имеете в виду травника, который продавал Глассонби эликсир? — Мадам Вертью покачала головой. — Нет, я никогда с ним не встречалась. У нас, конечно, много общего, потому что мы лечим одни и те же болезни у джентльменов. Но мы не были представлены друг другу.

— Вы не знаете его адреса?

— Нет.

— Благодарю вас за то, что уделили нам время, — заключила Беатрис. — Вы очень помогли нам.

Мадам Вертью прищурила глаза.

— Я со своей стороны хотела бы задать вопрос вам, миссис Пул.

— Да?

— Почему вы проявляете такой интерес к тому, как умер ваш дядя? Почему вы подозреваете отравление?

— Как я уже сказала, некоторые ценные вещи были выкрадены у дяди примерно в то время, когда он умер. Мы пытаемся их вернуть.

— Вы думаете, что его могли убить из-за этих ценных вещей?

— Мы рассматривали подобную возможность. — Беатрис вздохнула. — Но, судя по тому, что вы мне рассказали, это маловероятно.

— Смею уверить вас, что это не просто маловероятно, а просто невозможно. Поверьте мне, я заметила бы, если бы кто-то в моем присутствии был убит. — Мадам Вертью опустила на лицо черную вуаль. — Что же, если больше вопросов нет, я пойлу. Вы позволите, миссис Пул?

— Да, разумеется. — Беатрис бросила взгляд на книгу. — Я вижу, вы читаете «Замок теней».

— О да! Я читала все романы миссис Йорк. Ее представления о мужчинах удивительно наивны, но сцены с привидениями и духами захватывают. И женщины у нее отличаются в лучшую сторону от героинь других писателей — те только плачут да падают в обмороки.

Беатрис заморгала.

— Я тоже читаю романы миссис Йорк. Но я не считаю, что она наивна в своих представлениях о мужчинах.

Лео посмотрел на Беатрис и чуть не застонал, увидев возбужденный блеск в ее глазах. Ни время, ни место, ни компания никак не подходили для дискуссии о литературных достоинствах миссис Амелии Йорк.

— Боюсь, что в отношении мужчин она все-таки ошибается, — пробормотала мадам Вертью.

— В чем это выражается? — не отступала Беатрис.

— Похоже, она верит в то, что среди мужчин еще встречаются герои. — Мадам Вертью не спеша двинулась к выходу. — А я давно знаю, что их нет вообще.

Беатрис открыла было рот, но тут же его закрыла. А затем с неожиданной покладистостью сказала:

— Понятно… Простите, могу я задать вам последний вопрос?

— Какой же?

— Вам нравится ваша работа?

Мадам Вертью на секунду остановилась. Затем раздался ее серебристый смех, негромкий и холодный, словно ледышки.

— Очень странный вопрос, миссис Пул. Я люблю свою работу. Разве можно придумать что-нибудь более забавное: ты регулярно порешь самых знатных людей Англии и за это еще получаешь деньги?

Юбки черного платья зашуршали, когда мадам Вертью стала выходить из полуразрушенной беседки.

Лео отстранился от колонны и выпрямился.

— Я провожу вас до вашего экипажа, мадам Вертью.

Она бросила на него через плечо взгляд, но сквозь черную вуаль выражение ее лица рассмотреть было невозможно.

— Весьма любезно с вашей стороны, милорд.

Лео проводил ее до двухколесного экипажа, помог сесть и подал вожжи.

Мадам Вертью бросила на него беглый взгляд.

— Я обычно могу распознать будущего клиента с первого взгляда, Монкрест. Вижу, что вы среди моих клиентов не окажетесь.

— Моя эксцентричность не распространяется столь далеко, чтобы воспользоваться услугами «Дома хлыста».

— Жалко.

— Но я готов хорошо платить за некоторые вещи, — многозначительно проговорил Лео.

Руки в черных перчатках, державшие вожжи, замерли.

— Какие именно вещи?

— В силу своей профессии вы способны получать самую разнообразную информацию.

— Совершенно верно.

— Если вам доведется узнать что-либо важное, имеющее отношение к смерти лорда Глассонби или к тем предметам, которые были похищены из его имения, я бы очень хотел об этом услышать. Я оценю это должным образом.

— Я никогда не возражаю против того, чтобы получить дополнительный доход, и с удовольствием продам вам информацию.

— Вы убедитесь, что я буду щедрым в этом случае.

— Не сомневаюсь. — Мадам Вертью натянула вожжи. — Скажите мне, верно ли то, что говорят о членах вашего семейства, сэр? Что все они безумцы и колдуны?

— Только некоторые из них. Для многих людей проблема в том, что они не в состоянии различить, кто колдун, а кто сумасшедший, и, когда наконец распознают, бывает уже поздно.

Мадам Вертью хмыкнула и, бросив взгляд в сторону беседки, сказала:

— Я думаю, что миссис Пул вполне способна найти с вами общий язык, кем бы вы ни оказались. До свидания.

Она с профессиональной ловкостью хлестко ударила вожжами по крупу мерина, и тот рванулся вперед, избрав в качестве аллюра рысь. Лео проследил за тем, как экипаж скрылся за поворотом, и направился к Беатрис.

— Весьма интересная женщина, — в задумчивости проговорила Беатрис. — И, вероятно, весьма опасная.

— В силу ее профессии? — удивленно спросил Лео.

— Нет. Из-за того, что она глубоко в себе прячет боль и горе.

Лео нахмурился:

— Откуда вам это известно?

Беатрис зябко повела плечами.

— Я поняла это по ее смеху.

Лео на минуту задумался. Он вспомнил, как смех мадам Вертью показался ему похожим на льдышки, и ничего не сказал.

— Ну? — выжидательно посмотрела на него Беатрис. — А вы что думаете?

— Думаю, она несколько обеспокоена тем, как бы мы не обвинили ее в краже и убийстве.

Беатрис вздохнула:

— Я пыталась убедить ее, что это не входит в наши намерения… А что вы говорили ей, когда провожали до экипажа?

— Я предложил хорошую плату за сведения, которые ей могут стать известны. Женщина подобной профессии нередко многое может узнать от своих клиентов. В душе мадам Вертью — женщина дела.

— Да, полагаю, вы правы. — Беатрис нахмурилась. — Если мы станем исходить из предположения, что моего дядю никто не убивал… Что, если он в самом деле умер от сердечного приступа или от случайно принятой избыточной дозы эликсира? Мадам Вертью могла найти кольца в его карманах и украсть их еще до того, как позвала на помощь.

Лео покачал головой:

— Маловероятно. Во-первых, я очень сомневаюсь, чтобы ваш дядя взял такие дорогие вещи в «Дома хлыста», где он обязательно должен раздеться и, стало быть, оставить кольца в одежде.

— Я готова разделить вашу точку зрения.

— Даже если он совершил такую глупость и держал в брюках пару бесценных реликтов, пока получал удовольствие от порки, вряд ли мадам Вертью могла оценить значение колец.

— В этой связи у меня вопрос, — перебила его Беатрис. — Вы могли бы описать эти кольца?

— Нет. Я попытался найти какие-нибудь сведения о них в своей библиотеке до отъезда из Девона. Обнаружил кое-какие описания статуи, но ничего не встретил о кольцах.

— А что, если мадам Вертью нашла пару симпатичных приглянувшихся ей драгоценностей и решила их украсть? — настаивала Беатрис.

Лео посмотрел в ту сторону, куда уехал экипаж.

— Даже если мы предположим на момент, что она и в самом деле присвоила кольца, единственное, что она могла сделать с ними, это продать.

— И что дальше?

— Допустим, она продала их, — ответил Лео. — Слухи об этой продаже наверняка распространились бы по всем лавкам древностей в Лондоне. Я узнал бы об этом в первые минуты своего пребывания в Лондоне.

— Да, пожалуй, вы правы, — задумчиво проговорила Беатрис.

Пауза затянулась, и Лео нахмурился:

— Черт возьми, о чем вы думаете?

— Вы сказали, что предложили мадам Вертью покупать у нее информацию.

— Ну и что? Это при любых обстоятельствах самый лучший способ узнать о чем-либо.

— Не сомневаюсь в этом, милорд, но мне не дает покоя одна мысль.

— Какая же?