Джейн Кренц - Кольца Афродиты

— Нам повезло, что у нас такой надежный кучер. И очень хорошо, что он не склонен паниковать.

— Ага! — Сэлли затолкала кусок пирога в рот. — Все кучера одинаковы. Бесшабашные и пьют как сапожники… Нет, этого типа перепугал ваш маленький пистолет, а не Джон.

— Я понимаю, что путешествие было трудным. Спасибо, что согласилась отправиться со мной. Я не могла вытащить из города в такое время ни мою кузину, ни тетю. Они получили приглашения на очень важный для них вечер. А брать с собой мою экономку я не хотела. Миссис Чеслин, плохо переносит дорогу.

Сэлли пожала плечами:

— Пока что все в порядке. Я рада возможности попрактиковать французский. Скоро я заканчиваю частную академию и смогу работать в богатом доме. Мне нужно улучшить произношение, n'est-ce pas?

— Твое произношение улучшается день ото дня. Ты уже выбрала себе новое имя?

— Я разрываюсь между самым простым вроде Мари и каким-нибудь более хитрым. Что вы думаете о Жаклин?

— Очень мило.

— Majs oui. — Сэлли подняла стакан с джином. — Пусть будет Жаклин.

Беатрис улыбнулась. Конечно, произношение у Сэлли было безобразным, но, к счастью для нее, сейчас было очень модно нанимать французских горничных. Многие светские дамы закрывали глаза на весьма сомнительный акцент горничных по той простой причине, что не хватало ни французских горничных, ни портных, ни модисток. Поэтому не приходилось быть слишком разборчивыми.

Конечно, подумала Беатрис, если кто-то из потенциальных работодателей Сэлли узнает, что сомнительно у нее не только произношение, дело серьезно осложнится.

Сэлли, как и остальные женщины, прошедшие через частную академию, раньше зарабатывала себе на хлеб как проститутка самых низкопробных домов терпимости.

Беатрис и ее подруга Люси Харби, первоклассная модистка, известная своим клиентам под именем мадам д'Арбуа, отнюдь не ставили себе задачей вызволить всех несчастных женщин с панели. Сами познавшие благородную нищету, они были слишком заняты тем, чтобы выжить, и было им совсем не до других. Но когда в один прекрасный день они благополучно открыли новое дело, сказали свое слово судьба и воспитание Беатрис, которая была дочерью приходского священника.

Все началось спустя месяц после открытия магазина модного платья Люси. К дверям черного хода приползла молоденькая девушка, она истекала кровью после аборта. Беатрис и Люси помогли ей подняться в тесную комнатку, где они жили вдвоем. Когда стало ясно, что девушка выживет, Беатрис и Люси придумали план, как ей сменить профессию.

Билетом в лучшую жизнь мог стать сфабрикованный французский акцент.

План по переделке юных проституток в горничных французских аристократок заработал столь успешно, что родилась идея создать частную академию.

С той судьбоносной ночи минуло пять лет. У Беатрис теперь есть собственный небольшой домик в городе. Финансовые успехи Люси, которая шила баснословно дорогие платья, были еще более впечатляющими: она вышла замуж за богатого торговца тканями, высоко ценившего ее предпринимательский талант. Люси переехала в великолепный новый дом в фешенебельном районе, однако продолжала возглавлять салон модного платья — теперь уже под именем мадам д'Арбуа.

Беатрис и Люси переоборудовали свою бывшую квартирку над магазином в классы и наняли преподавателя, который должен был дать начальные знания французского языка отчаявшимся молодым женщинам.

Иногда кто-то из их студенток снова возвращался на улицу. Беатрис тяжело переживала подобные случаи. Более практичная Люси смотрела на это философски: всех не спасешь.

Беатрис понимала, что ее подруга права. Но что поделаешь, ведь в душе она оставалась дочерью священника. Ей было трудно мириться с неудачами.

Сэлли оглядела мрачные стены комнаты.

— Как вы думаете, здесь водятся привидения, как говорила жена хозяина гостиницы?

— Думаю, что нет, — твердо сказала Беатрис. — Но у меня сложилось впечатление, что слуги его светлости очень довольны репутацией своего хозяина.

Сэлли передернула плечами:

— Безумные Монахи из Монкреста… Может дрожь пробрать, n'est-ce pas?

Беатрис сделала гримасу:

— Только не говори мне, что ты и в самом деле поверила сказкам, которые прошлой ночью рассказывала нам хозяйка гостиницы.

— От этих сказок человеку будут сниться кошмары. Волки, колдуны, привидения по ночам…

— Все это вздор.

— Тогда почему вы позволяли ей нести его почти до полуночи? — возразила Сэлли.

— Я думала, что это интересный способ провести время.

Сэлли ничего не знала об истинных целях поездки. По ее представлениям, Беатрис приехала, чтобы поговорить с графом Монкрестом о каких-то темных семейных делах. Что, в общем, соответствовало действительности.

— Если верить слухам, он словно вышел из какого-нибудь романа миссис Йорк. — Пышный бюст Сэлли содрогнулся. — Такой таинственный, n'est-ce pas? Напоминает мне парня, который живет в развалинах, спит в склепе и никогда не выходит на свет Божий.

— Ты хочешь сказать, что читала романы миссис Йорк? — изумилась Беатрис.

— Ну, сама-то я не больно хорошо читаю, — призналась Сэлли. — Но всегда найдется кто-нибудь, кто может почитать другим вслух. Мне больше всего нравятся книжки, где есть привидения и духи.

— Понятно.

— Просто не терпится почитать новую книжку миссис Йорк «Замок теней»! Роуз говорит, что ее хозяйка уже купила и сейчас читает. Как только она прочтет, Роуз возьмет и принесет ее нам.

— Я и не подозревала, что тебя интересуют романы ужасов, — сказала Беатрис прямо-таки радостным тоном. — Я с удовольствием подарю тебе экземпляр «Замка теней»!

Глаза Сэлли округлились от восторга.

— Это так мило с вашей стороны, миссис Пул! Мы все будем очень вам благодарны!

«Не более благодарны, чем я», — подумала Беатрис.

Она испытывала глубочайшее волнение, когда узнавала, что кому-то нравились романы, которые она писала и издавала, скрываясь под псевдонимом Миссис Амелия Йорк. Конечно, Беатрис оставила Сэлли в неведении о своем авторстве. Только Люси и члены ее семьи знали, что Беатрис пишет романы с целью заработка.

Вслед за Сэлли Беатрис оглядела комнату. Вероятно, до отъезда она сделает кое-какие записи. Аббатство Монкрест выглядело весьма живописно. Массивные каменные стены, сводчатые дверные проемы, бесконечно длинные темные переходы — описание подобного здания можно включить в один из будущих романов.

По пути сюда они миновали длинную галерею со множеством предметов старины. Из ниш смотрели греческие, римские и замарские скульптуры. По углам стояли шкафы с изделиями из керамики и античного стекла.

Монкрест не только ученый, размышляла Беатрис, но, по всей видимости, еще и собиратель древностей.

Она закрыла глаза, чтобы впитать в себя атмосферу, навеваемую древними каменными стенами. Ей показалось, что она ощутила груз столетий. Это было смутное, непередаваемое ощущение, которое появлялось у нее при виде очень старых зданий или предметов старины. Невидимые флюиды околдовывали ее, унося в глубь веков.

Нет сомнения в том, что подобные древние строения навевали меланхолию. Но в то же время появлялось и чувство будущего. Этот дом знал периоды счастья в прошлом и узнает их в будущем. Пласты истории давили на нее. Но не было ничего такого, что рождало бы в ней ужас или тревогу.

Когда Беатрис открыла глаза, она вдруг поняла, что главное чувство, которое порождает аббатство Монкрест, это чувство одиночества.

— Как можно жить в таких развалинах, — нарушила молчание Сэлли. — Может, его светлость и в самом деле сумасшедший?

— Аббатство Монкрест никакая не развалина. Здание очень древнее, но, судя по всему, оно в отличном состоянии. Это никак не дом сумасшедшего.

Беатрис не стала объяснять Сэлли, какие мысли и ощущения навеяла ей атмосфера здания. Это было нечто такое, что трудно выразить словами. Но она нисколько не сомневалась в правоте сказанных ею слов. Граф мог иметь склонность к затворничеству, мог быть негостеприимным и эксцентричным, но он не был сумасшедшим.

Сэлли откусила от пирога.

— А вы можете быть уверены, что Безумный Монах не запрет нас в подвале и не станет производить с нами всякие оккультные ритуалы?

— Насколько я разбираюсь в подобных вещах, для того чтобы производить подобные ритуалы, требуются девственницы. — Беатрис усмехнулась. — Ни одна из нас этому требованию не удовлетворяет.

— Mais oui. — Лицо Сэлли просветлело. — Уже полегче, не правда ли? Пожалуй, я выпью еще джина.

В том, что Монкрест совершенно безразличен к оккультным наукам, Беатрис была уверена не меньше, чем в его здравом уме. Он был признанным авторитетом по части того, что имело отношение к античности и предметами старины. Он много и со знанием дела писал на эту тему.

Не в пример ей, с грустью подумала она, он не выискивал ничего сверхъестественного и романтического. В течение последних двух дней Беатрис прочитала несколько длинных скучных статей, которые он написал для Общества любителей древностей. Следовало с горечью признать, что Монкрест питает глубочайшее презрение к действующей на эмоции, сенсационной стороне дела — то есть как раз к тому, что она использует для своих романов.

Если бы Монкрест узнал, что она пишет романы ужасов, он наверняка тут же потребовал бы, чтобы она не отнимала у него время. Но вероятность этого весьма мала, напомнила себе Беатрис. То, что она еще и миссис Йорк, — это тщательно скрываемый от всех секрет.

И вопреки мнению его слуг она была уверена, что Безумный Монах — никакой не колдун и не маг. И он не сможет посмотреть в магический кристалл и определить, что она собой представляет.

Сэлли глотнула джина.

— Толстяк дворецкий сказал, что его светлость терпеть не может гостей. С какой стати он тогда согласился вас принять?

Беатрис вспомнила ощущение, что здание порождает чувство одиночества, и предположила:

— Возможно, ему скучно.

— Вы проделали весь этот путь, отбиваясь от разбойников, ночуя в отвратительных гостиницах, подвергая жизнь риску в грозу, всего лишь для того, чтобы расспросить меня о кольцах Афродиты? — Лео сжал край мраморной каминной доски. — Мадам, я редко чему-либо удивляюсь, но вам удалось меня удивить. Ох уж эти злосчастные кольца! Невероятно!

Разумеется, до него доходили всевозможные смехотворные слухи. Недавно докатились разговоры о том, что опять, спустя двести лет, всплыли таинственные кольца, однако Лео отнесся к этому с недоверием.

Его осведомитель, торговец предметами древности, сообщил, что кольца появились в лавке ростовщика в Лондоне, но затем снова быстро исчезли — вероятно, были проданы какому-то слишком доверчивому коллекционеру.

Лео не верил в подлинность реликтов, не верил дошедшим до него сообщениям, ибо никаких реальных доказательств этому не существовало. Среди тех, кто интересовался стариной, постоянно ходили фантастические слухи и рассказываемые шепотком истории об удивительных происшествиях и находках. Лео тем и занимался всю жизнь, что отделял истинное от ложного, и никогда не полагался на слухи. Этому правилу он следовал не только в своих научных исследованиях, но и в личной жизни.

Согласно легендам, заповедные кольца Афродиты относились к разряду самых загадочных реликтов. Насколько было Лео известно, лишь несколько ученых и коллекционеров слышали о них. Об этой легенде арканов никогда в гостиных не говорили, интереса к ней никто не проявлял.

Но сегодня он встретился с женщиной, которая не только была осведомлена о легенде, но и хотела знать о кольцах как можно больше. Именно этим объясняла свой поздний визит леди, которую он видел впервые, и в это Лео никак не мог поверить.

Да и вообще в этой встрече все развивалось по какому-то неожиданному сценарию. Начать с того, что Лео не мог отвести глаз от Беатрис, и это его раздражало. Чтобы не создалось впечатление, будто он слишком настойчиво смотрит на гостью, Лео стал наблюдать за ней искоса. Но ведь это смешно. Не было никакого логического объяснения тому, что он словно подпал под какие-то чары. Словно эта женщина решила незаметно попрактиковаться в месмеризме.

Беатрис сидела в одном из кресел, стоявших перед камином. Трудно было поверить, что она только что завершила долгое и утомительное путешествие. Ее окружала какая-то аура женственности и жизненной силы.

Лео не был знатоком моды, но усомниться в элегантности ее одежды было невозможно. Ее каштановые с золотым отливом волосы были собраны в аккуратный узел, который подчеркивал красивую форму головы и шеи. На висках как бы нечаянно выбивалось из прически несколько небольших локонов.