Даниэла Стил - Кольцо

Еще раз взглянув на Рут, он взялся за котелок.

– А тебе она доверяет?

Немного подумав, жена ответила:

– Мне кажется, да. Конечно, до такой степени, до какой она вообще способна на доверие в своем нынешнем состоянии.

– Ну хорошо. – Он взял портфель. – Я с ней встречусь.

Супруги вместе дошли до лифта.

– Я люблю тебя, Рут Либман. Ты чудесная женщина. Я действительно тебя люблю.

Вместо ответа она нежно его поцеловала, и в этот миг двери лифта распахнулись.

– Я тоже люблю тебя, Сэм. Так когда я услышу от тебя ответ?

Он закатил глаза.

– Вечером. Когда вернусь домой. Это тебя устроит?

Однако было видно, что он с трудом сдерживает улыбку. Рут обрадованно кивнула, снова чмокнула его в щеку, и Сэм отправился на совещание, а Рут села в свой новый «шевроле» и поехала домой.

Все утро Ариана неподвижно просидела на кровати, глядя в окно, где ярко сияло солнце. Когда ее глаза устали, она стала смотреть просто на пол. Некоторое время спустя в палату вошла медсестра и предложила Ариане выйти на прогулку. Девушка попыталась пройтись вдоль коридора, хватаясь за ручки дверей и перила, но вскоре выбилась из сил и вернулась в постель. После обеда ей сказали, что решено перевести ее в общую палату, и перед ужином Ариана оказалась в просторной комнате, где было шумно и людно. Медсестра сказала, что такое соседство пойдет Ариане на пользу, но та почти сразу же попросила, чтобы вокруг ее койки установили ширму. Весь вечер она лежала, слыша доносящиеся со всех сторон голоса и смех, чувствуя запах пищи и борясь с тошнотой. Ариана все время держала полотенце у рта, глаза ее слезились. Когда в ширму осторожно постучали, девушка испуганно отняла ото рта полотенце и подняла глаза.

– Кто там?

Хотя какая разница, все равно она никого здесь не знает. Из-за ширмы выглянул огромного роста мужчина, и глаза Арианы пугливо расширились. Никогда еще она не чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Под взглядом Сэмюэла Либмана девушка задрожала и чуть не расплакалась. Кто это? Что ему нужно? В котелке и строгом костюме Сэм был похож на чиновника из полиции или иммиграционной службы. Неужели ее отправят назад во Францию?

Но мужчина смотрел на нее теплым, сочувственным взглядом.

– Мисс Трипп?

Под этой фамилией Ариана значилась во всех документах. Сен-Марн решил, что приставку «фон» будет благоразумнее опустить.

– Это я, – прошептала она.

– Как вы себя чувствуете?

Ариана не решилась ответить. Ее так трясло, что Сэм подумал, не лучше ли ему удалиться. Девушка была совсем больна, испугана, одинока. Теперь он понимал, почему сердце Рут дрогнуло. Действительно, очень милое создание. Сразу было видно, что она почти ребенок.

– Мисс Трипп, я муж Рут Либман.

Он хотел протянуть ей руку, но не решился – вдруг девушка испугается и выскочит из кровати. У нее был такой вид, словно она в любой миг может броситься в бегство.

– Вы помните Рут Либман? Это женщина, которая была у вас сегодня утром. Из добровольческой организации.

Ее взгляд прояснился. Даже в этом испуганном состоянии Ариана не забыла, кто такая Рут.

– Да… да… я помню… она была здесь сегодня.

Девушка произносила английские слова совсем неплохо. Пожалуй, у нее был вполне интеллигентный вид. Только вот голос звучал так тихо, что Сэм почти ничего не слышал.

– Она попросила меня навестить вас.

Да? Почему? Просто визит вежливости? Неужели люди все еще наносят друг другу визиты вежливости? Ариана смотрела на посетителя с изумлением. Потом, вспомнив о правилах хорошего тона, медленно кивнула:

– Спасибо.

Сделав усилие, протянула ему худенькую руку.

– Очень приятно, – сказал Сэм.

Оба чувствовали, что ситуация для обмена обычными вежливыми фразами не вполне подходящая.

В палате было шумно – кто-то стонал, кто-то говорил повышенным голосом. Ариана жестом предложила гостю сесть на краешек кровати. Сэм кое-как пристроился там, стараясь поменьше пялиться на девушку.

– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Вам что-нибудь нужно?

Огромные глаза внимательно посмотрели на него, и девушка отрицательно покачала головой. Сэм мысленно обругал себя за дурацкий вопрос. Все равно он не смог бы дать ей то, что ей нужно.

– Я и моя жена хотели бы сказать вам, что мы будем рады оказать вам посильную поддержку. – Он судорожно вздохнул и продолжил: – Нам, людям этой страны, трудно в полном объеме представить себе, что вы пережили… Но нам это небезразлично… То, что вы остались в живых, – настоящее чудо, и мы очень этому рады. Вы и остальные уцелевшие – живое напоминание о страшных годах войны. Вы имеете право на хорошую жизнь – и ради вас самих, и ради тех, кто не дожил до мирных дней.

Сэм поднялся и приблизился к изголовью.

Эта речь далась Сэму с трудом. Ариана смотрела на него округлившимися глазами. Что на уме у этого человека? Известно ли ему, что она бежала из Берлина? О каких это «остальных» он говорит? Может быть, имеет в виду немцев, которые остались в живых? Но в любом случае было ясно, что этот человек желает ей добра. Рыжеволосый гигант был совсем не похож на Вальмара, но Ариана почувствовала, что невольно испытывает к этому человеку доверие, словно знает его много лет. Перед ней, несомненно, был человек достойный и чуткий, человек, к которому Вальмар наверняка отнесся бы с уважением. Поэтому Ариана наклонилась вперед, положила Сэму руки на плечи и поцеловала его в щеку.

– Спасибо, мистер Либман. Я чувствую, что приехала в Америку не напрасно.

– Так оно и есть. – Сэм улыбнулся, тронутый ее порывом. – Это великая страна, Ариана.

Он впервые назвал ее просто по имени, но ему показалось, что теперь это будет более уместно.

– Вам здесь понравится, вот увидите. Новый мир, новая жизнь. Вы встретите много людей. Обзаведетесь новыми друзьями.

При этих словах глаза Арианы вновь погрустнели. Она не хотела новых друзей, ей нужны были старые. Но старые друзья исчезли навсегда. Догадавшись о ее боли, Сэм Либман коснулся руки девушки.

– Отныне я и Рут – ваши друзья. Поэтому я сюда и пришел.

И Ариана поняла, что этот человек пришел в больницу, в эту ужасную палату, ради нее. Она ему небезразлична. На глазах Арианы выступили слезы, но губы дрогнули в улыбке.

– Спасибо, мистер Либман.

Сэм и сам с трудом сдерживал слезы. Он медленно поднялся, все еще сжимая маленькую руку, сказал:

– Мне пора идти. Но завтра придет Рут. Мы скоро снова увидимся.

Ариана почувствовала себя ребенком, которого вновь собираются бросить. Она попыталась улыбнуться, подавить слезы, но это не очень у нее получилось. И тогда Сэм Либман не выдержал и прижал девушку к себе. Он просидел рядом с ней, огромный, как медведь, почти полчаса, а Ариана рыдала, рыдала и никак не могла остановиться. Когда наконец слезы иссякли, Сэм протянул ей свой носовой платок и она громко высморкалась.

– Извините… Я не хотела… Просто не смогла…

– Не нужно, молчите. – Сэм нежно погладил ее по голове. – Ничего не нужно объяснять, я все понимаю.

Глядя сверху вниз на эту хрупкую, золотоволосую девушку, уткнувшуюся в платок, Сэм спросил себя: как такое создание могло перенести ужасы войны? Казалось, малейшее дуновение ветра способно ее сломать, но Сэм почувствовал, что за тонким личиком и худенькой фигуркой скрываются воля и характер, способные превозмочь почти все. В этой девушке было нечто прочное, непобедимое, благодаря чему она и выжила. Сэм Либман смотрел на ту, которой суждено было стать его третьей дочерью, и благодарил Господа за то, что Ариана осталась жива.

Либманы готовились к приезду Арианы со смешанным чувством радости и опасения. Вернувшись домой из больницы, Сэм приказал жене немедленно, завтра же вытащить несчастную девочку из этого чудовищного госпиталя. Как только врачи убедятся, что у Арианы нет никакого заразного заболевания, она должна быть немедленно перевезена в дом на Пятой авеню. После ужина Сэм вызвал дочерей и сказал им, что отныне у них в доме будет жить девушка из Германии, которая потеряла во время войны всю свою семью. Девушку зовут Ариана и обращаться с ней нужно как можно мягче и бережнее.

Джулия и Дебби заранее прониклись к Ариане сочувствием и симпатией. Они тоже были потрясены сообщениями, поступающими из освобожденной Германии. Девочки готовы были оказать будущей гостье всемерную поддержку. На следующее утро они стали упрашивать мать, чтобы она взяла их с собой в больницу, но родители этому строго-настрого воспротивились. У девочек еще будет время познакомиться с Арианой, а пока ее нужно оставить в покое – пусть отдохнет после утомительного морского путешествия. По совету доктора Рут намеревалась первую неделю после переезда Арианы к ним в дом продержать ее на постельном режиме. После этого, если девушке станет лучше, можно будет сводить ее в кино, в гости. Но сначала пусть наберется сил.

Появившись в больнице, Рут объявила Ариане, что отныне она будет жить у них в доме. При этом ни о каких шести месяцах разговора не было. Рут сказала, что Ариана может жить у них столько, сколько захочет. Девушка была совершенно растеряна, поначалу она решила, что неправильно поняла американку, что ее подвело недостаточное знание английского.

– Что вы сказали? – вопросительно посмотрела она на Рут.

Это невозможно! Должно быть, она все-таки ослышалась. Но Рут крепко сжала маленькие руки девушки, села с ней рядом на постель и улыбнулась:

– Я и мистер Либман хотели бы, чтобы вы, Ариана, жили у нас. Столько, сколько захотите.

После встречи с Арианой Сэм перестал говорить о том, что срок пребывания девушки у них дома должен быть ограничен.

– Жить у вас?

Но почему? Ведь у Арианы уже есть спонсор, а эта женщина и без того потратила на нее слишком много времени. Ариана смотрела на свою благодетельницу с испугом и непониманием.

– Да, вы будете жить у нас, вместе с нашими дочерьми – Деборой и Джулией. Через несколько недель с войны вернется наш сын Пол. Он воевал на Тихом океане, но был ранен осколком в колено. Как только его немного подлечат, он вернется в Нью-Йорк.

О Саймоне Рут решила ничего не говорить. К чему? Вместо этого она принялась весело рассказывать Ариане о своих детях. Пусть девочка привыкает к своей новой семье.

– Миссис Либман… – Ариана запнулась. – Я не знаю, что сказать.

Она непроизвольно перешла на немецкий, но Рут Либман, немного знавшая идиш, поняла ее.

– Не нужно ничего говорить. – Рут улыбнулась. – А если все же вам захочется что-то сказать, говорите по-английски. Иначе мои девочки вас не поймут.

– А я говорила по-немецки? Извините. – Ариана вспыхнула и впервые за долгое время засмеялась. – Вы и в самом деле берете меня к себе?

Она все еще не могла оправиться от изумления. Рут снова сжала ей руки.

– Но почему? Ведь это доставит столько хлопот вам и вашему мужу.

Внезапно Ариана вспомнила, как у них дома два дня жил Макс Томас. Должно быть, он чувствовал себя точно так же. Хотя нет, тогда все было иначе. Ведь Макс считался старым другом семьи, да и к тому же Вальмар не собирался жить с ним постоянно. Впрочем, при иных обстоятельствах Вальмар, несомненно, пошел бы на это. Стало быть, разница не так уж велика.

Рут посерьезнела:

– Ариана, мы действительно хотим, чтобы вы у нас жили. Нам очень жаль, что ваша судьба сложилась подобным образом.

– Но ведь не вы в этом виноваты, миссис Либман, – печально ответила Ариана. – Просто была война…

У нее был такой беспомощный вид, что Рут Либман, не удержавшись, обняла ее за плечи и провела рукой по золотистым волосам.

– Кошмар войны не обошел стороной и нас, – сказала она, думая о Саймоне, который отдал свою жизнь за родину. Или за что там он отдал свою жизнь? – Но мы и не подозревали, что пришлось пережить вам, европейцам. Если в наших силах хоть в малой степени компенсировать ваши страдания, помочь вам забыть о прошлом, дать вам возможность начать новую жизнь… – Она ласково смотрела на девушку. – Ариана, вы еще так молоды.

Но та отрицательно покачала головой:

– Уже нет.

Через несколько часов «мерседес» Сэма Либмана привез Ариану в дом на Пятой авеню. Напротив дома раскинулся Центральный парк, шумевший листвой деревьев и благоухавший цветами. Из окна было видно, как по аллеям молодые мамы катают прогулочные коляски, а по тропинке прогуливаются парочки. Стояло чудесное майское утро. Сидя в машине между Сэмюэлом и Рут, Ариана смотрела на нью-йоркские улицы и чувствовала себя маленькой девочкой.

Сэм специально приехал в больницу из банка и собственноручно отнес фанерный чемоданчик Арианы в машину. Там были собраны все немногочисленные сокровища, оставшиеся у девушки. Ариана надеялась, что одежды, лежавшей в чемоданчике, хватит, чтобы прилично выглядеть у Либманов, но по дороге на Пятую авеню Рут велела сделать остановку возле универмага «Бест энд компани». Там в отделе обслуживания для Арианы была приготовлена большая коробка, внутри которой оказалось летнее голубое платье того же оттенка, что и глаза Арианы, с резинкой на талии и пышной юбкой. В этом наряде Ариана сразу стала похожа на сказочную принцессу, и Рут удовлетворенно улыбнулась. Кроме того, она захватила для девушки из дома белые перчатки, свитер и соломенную шляпку, очень шедшую к личику Арианы. К счастью, туфли тоже оказались впору. Ариана совершенно преобразилась. Теперь, сидя в лимузине, она выглядела не как бедная беженка, а как богатая туристка.