— Вот если бы у меня была такая тачка, — говорит Лисса, целиком развернувшись ко мне, — Я бы в ней жила. Определенно бы жила. Да ещё бы оставалось местечко для сдачи в аренду.

— Она огромна, — соглашаюсь я, глядя вперед, где есть ещё целых два ряда свободных мест, разделявших меня и заднюю дверь.

— Всё-таки это перебор. Кому нужно столько места?

— А может он основательно закупается, — предполагает Лисса.

— Он всего лишь студент, — говорю ей.

— Ну, — парирует она — всё, что я могу сказать, хотела бы я, чтобы у него не было подружки. Мне определённо нравятся миленькие обеспеченные парни.

— Ну ещё бы, — рассеянно поддакиваю, глядя на то, как Трей и Пол рассматривают парня в окошке — все прекрасно знают, кто из сотрудников с пристрастием проверяет документы, а кто нет, — и идут в конец магазинчика, прихватив по дороге не одну, а целых две упаковки Скиттлс для Лиссы. Я уже обратила внимание, что эти парни не размениваются по мелочам. Всё, что покупал для меня Пол за эти две недели наших свиданий, было либо огромным, либо двойным, и он всегда сразу же хватался за портмоне, даже не пытаясь потакать моим попыткам заплатить за себя. Он по-прежнему был Идеальным Полом, Совершенным Бойфрендом Образца Класса А. Однако же, что-то во мне продолжает придираться, как если бы я не наслаждалась плодами многолетнего тяжкого труда на фронте свиданий.

Я слышу дребезжание и гляжу налево, поразившись увиденному — фургон ребят из Truth Squad тормозит прямо возле нас. Я отклоняюсь назад, подальше из поля зрения, совсем забыв, что окна затонированны, и едва ли возможно разглядеть, что происходит внутри. За рулём Тед, с сигаретой в зубах, а на пассажирском сидении — Джон Миллер. Мы наблюдаем, а он наклоняется и тянет за дверную ручку. Дверь распахнулась, но, почему-то забыв отпустить ту самую ручку, он падает вниз прямо с ней; дверь по-прежнему приоткрыта. Тед глядит на пустое сидение, раздражённо вздыхает, и выбирается из фургона, захлопнув за собой дверь.

— Придурок, — говорит он достаточно громко, чтобы быть услышанным, и обходит бампер, где его прекрасно видно через лобовое стекло. Он смотрит на тротуар.

— Покалечился?

Ответ Джона Миллера мы не слышим. А потом я теряюсь, заметив Декстера, неуклюже карабкающегося на переднее сидение. Он цепляется за рычаг коробки передач, прежде чем ввалиться на водительское сидение и уже затем рухнуть на тротуар, чуть более изящно, чем Джон Миллер, самую малость. На нём та же оранжевая футболка, как в тот день, когда я его встретила, поверх которой — белая оксфордовская рубашка. Из кармана торчит одноразовая свадебная камера. Он всматривается в окно Лиссы, но ничего не видно. Она глядит в ответ, как будто бы с обратной стороны двойного зеркала.

— Это же Декстер? — она тихонько шепчет — окно Трея, у водительского сидения, открыто. Он достаёт фотоаппарат из кармана и слегка наклоняет его, фотографируя затемнённое окно. На секунду вспышка освещает фургон целиком, затем он засовывает камеру обратно в карман, промахиваясь, прежде чем водворить её на место.

— Угу, — отвечаю, и мы наблюдаем, как он спотыкается, огибая фургон, схватившись за бампер машины Трея в поисках поддержки. Он пошатывается, но вовсе не так, как обычно это делал в силу своей неуклюжести.

Похоже, он пьян.

— Так, ладно, вы двое, — начинает Тед, — я обещал подбросить вас сюда, и довёз. У меня свидание с Мери, а она и так чертовски мной недовольна, поэтому всё, финиш. Я не предоставляю услуги такси.

— Милостивый сударь, — я слышу голос Джона Миллера, — Вы исполнили своё обещание.

— Вы проваливаете отсюда, или как? — интересуется Тед.

Джон Миллер поднимается на ноги. Он всё ещё в рабочей одежде, но выглядит катастрофически помятым, как если бы кто-то запихнул его в мешок и продержал там пару часов. Рубашка болтается, штаны измяты, из кармана тоже выглядывает одноразовая фотокамера. На щеке царапина, довольно-таки свежая, видимо, итог полёта из фургона. Он с удивлением дотрагивается до неё, затем опускает руку.

— Милостивый сударь, — заявляет Декстер, размахивая рукой перед Тедом, у которого на лице было написано, как его достали.

— Мы задолжали Вам величайшую из услуг.

— Милостивый сударь, — вторит Джон Миллер, — Мы отплатим золотом, прекрасными девами и нашей бесконечной Вам преданностью. Да будет так!

— Да будет так! — подхватывает Декстер, взмахнув кулаком.

— Может быть, вы прекратите заниматься ерундой? — сердится Тед, стряхивая с себя руку Декстера. — Бесит.

— Как пожелаете, Соратник! — отвечает Джон Миллер, — поднимем бокалы,

— И-и-и да будет так!

— Да будет так! — опять Декстер.

— Ну всё. — Тед направляется к фургону. — Я сваливаю. А вы можете продолжать в том же духе.

— Да будет так! — выкрикивают они хором. Джон Миллер размахивает руками, и, судя по всему, опять вот-вот споткнётся.

— Но домой вы добираетесь сами. Только не натворите ничего эдакого, ладно? Нам нечем будет вносить за вас залог.

— Да будет так! — продолжает Джон Миллер, салютуя удаляющемуся Теду, — Нижайше благодарим Вас, милостивый сударь!

Тед показывает им средний палец, заводит двигатель и сдаёт назад, оставляя их у Квик Зип, где они фотографируют друг друга на фоне газетных стеллажей. А внутри я наблюдаю, как Пол и Трей болтают с парнем за стойкой, а он складывает их упаковки пива в бумажный пакет.

— Ага, а теперь надуй губки, — Декстер обращается к Джону Миллеру в позе топ-модели, выпячивающему грудь, с бумажными флаерами в руках в качестве реквизита. Он размахивает ими перед лицом и выглядывает из-за своего импровизированного веера, пытаясь выглядеть при этом соблазнительно.

— Вот, вот так, хорошо! Чудесно! — щёлкает вспышка, и Декстер прокручивает плёнку, хихикая.

— Так, а теперь покажи уныние. Вот так. Ты серьёзен. Ты страдаешь…

Джон Миллер с печальным лицом смотрит на дорогу, тоскливо поглядывая в сторону Дабл Бургера на другой стороне улицы.

— Великолепно! — заявляет Декстер, и они хохочут. Я слышу, как рядом со мной посмеивается Лисса. Джон Миллер принимает лучшую из своих поз, оперевшись на телефонную будку и хлопая ресницами, Декстер в последний раз щёлкает вспышкой, и плёнка заканчивается.

— Чёрт побери, — он трясёт камеру, как будто бы от этого будет больше фотографий. — Ох, ладно, вот и всё.

Они присаживаются на обочину. А я всё думаю, должны ли мы опустить окно, в конце-концов, сказать что-нибудь, чтобы дать им знать о себе, но, пожалуй, уже слишком поздно.

— По правде говоря, милостивый сударь, — торжественно заявляет Джон Миллер, крутя в руках свою одноразовую камеру, — Я печален. И серьёзен. И страдаю.

— Милостивый Вы мой сударь, — говорит Декстер, опираясь на ладошки и почёсывая ногу,

— Я понимаю.

— Моя возлюбленная отказывается от меня. — Джон Миллер поглядывает на небо.

— Она считает, что я не подхожу на роль супруга, и, по её словам, малость незрел. И сегодня, в знак протеста на сие утверждение, я бросаю свою необременительную работу, где я получал девять баксов в час, не особенно утруждаясь.

— Ведь есть и другие должности, сэр, — говорит ему Декстер.

— А самое главное, — продолжает Джон Миллер, — очередная звукозаписывающая компания почти наверняка откажет нам, из-за высокохудожественной концепции сэра Теда, благодаря которому мы выйдем в тираж, так как он не хочет признавать, что его Картофельный Опус — полный отстой.

— Угу, — кивает Декстер, — что правда — то правда. Юный Тед подведёт нас под монастырь.

Как по мне, это было неожиданно, но не то, чтобы очень уж удивительно. Декстер говорил, что Тед страстно настаивает на том, чтобы группа не записывала каверы для демо, но это уже не раз сыграло против них в других городах, при других возможностях.

— Но Вы-то, милостивый сударь, — Джон Миллер хлопает Декстера по плечу, несколько неуверенно, — У Вас ведь есть свои собственные проблемы.

— Воистину, — отвечает Декстер, кивая.

— Женщина, — вздыхает Джон Миллер.

Декстер вытирает лицо рукой и глядит в даль дороги.

— Женщина. Конечно же, сэр, они всегда вызывают у меня недоумение.

— Ах, милая Реми, — величаво говорит Джон Миллер, и я чувствую, что начинаю краснеть. На переднем сидении Лисса прикрывает рот рукой.

— Милая Реми, — вторит Декстер, — считает, что я не стою риска.

— Ну, разумеется.

— Конечно же, я негодяй. Бездельник. Музыкант. Я не дам ей ничего, кроме нищеты, позора и синяков от моих неуклюжих конечностей. Она достойна чего-то получше.

Джон Миллер притворяется, что пронзает себя кинжалом прямо в сердце.

— Жестокие слова, милостивый сударь.

— Да будет так! — соглашается Декстер.

— Да будет так! — вторит Джон Миллер. — Ну да..

И вот, они просто сидят молча. А я на заднем сидении Форда, и чувствую, как колотится моё сердце. Наблюдаю за ним и понимаю, что всё напрасно и ничего уже не вернуть. Мне стыдно за свои прятки.

— Как у тебя с наличностью? — внезапно спрашивает Джон Миллер, роясь в карманах.

— Полагаю, нам крайне необходимо больше пива.

— Полагаю, ты прав, — подаёт голос Декстер, вытаскивая из карманов смятые чеки и немного мелочи, которую тут же роняет на землю.

Пол и Трей возвращаются из магазинчика, и Пол кричит нам.

— Хэй, Реми, а ты хотела диетическую колу, или обычную? Что-то я запамятовал.

Он суёт руку в пакет, и достаёт оттуда сразу две бутылки, и такую, и такую, соответственно.

— Я взял обе, но…

Лисса жмёт на кнопку и опускает окно, затем смотрит на меня, не зная, что делать дальше. Но я просто-напросто застыла, уставившись на Декстера. Он смотрит на Пола, постепенно осознавая, что происходит, а затем на нас в машине.

— Диетическую, — выговаривает он, глядя прямёхонько в мою сторону, как будто бы мог меня увидеть. Пол смотрит на него.

— Это ещё что за…?

Декстер прокашлялся.

— Она предпочитает диетическую, — продолжает он, — но не в бутылке.

— Эй, чувак, — Пол слегка улбается ему, — ты о чём вообще?

— Реми пьёт диетическую колу, — отвечает Декстер, приподнимаясь.

— Из автомата с газировкой. Самую большую, куча льда. Всё верно, Реми?

— Реми, — мягко говорит Лисса, — может мы…

Я открываю дверь, буквально вываливаясь, — с ума сойти, какая высокая штука этот внедорожник — прежде чем осознаю, что творю. Подхожу к ним. Пол смущённо улыбается, а Декстер разглядывает меня.

— Да будет так, — говорит он, но в этот раз Джон Миллер не подхватывает.

— Всё в порядке, — обращаюсь к Полу, забирая газировку, — спасибо.

Декстер стоит, уставившись на нас, Пол не совсем понимает, что происходит, и ему определённо неловко.

— Нет, всё в порядке, — внезапно говорит Декстер, хотя его никто не спрашивает. — Это ни капельки не смущает. А если бы смущало, мы бы сказали, верно? Это часть сделки. Мы же друзья.

Трей направляется к машине, мудро рассудив, что стоит держаться в стороне. Джон Миллер идёт к Квик Зип, и вот, все трое собираюся там.

Пол смотрит на меня.

— Всё хорошо?

— Абсолютно, — встревает Декстер, — всё прекрасно. Просто отлично.

Пол всё ещё смотрит на меня, ожидая моего подтверждения.

— Всё под контролем, — говорю, — дай мне минутку, ладно?

— Разумеется.

Он сжимает мою руку, напряжённо смотрит в сторону Декстера, затем отходит к внедорожнику, залезая внутрь и захлопывая за собой дверь.

Декстер глядит на меня.

— Знаешь, — молвит он, — могла бы и дать знать, что ты здесь.

Я прикусываю губу, уставившись на свою колу. Понизив голос, спрашиваю.

— Ты в порядке?

— Расчудесно, — слишком быстро отвечает он, затем прищёлкиваетпальцами, весь из себя беззаботный.

— С ума сойти как здорово, просто обалдеть! — и опять глядит на машину.

— Так-так, — говорит он, потряхивая головой, — да ведь на этом агрегате чёртова наклейка Spinnerbait, ради всего святого! Поспеши, Реми, старина Такер и Бубба третий уже наверняка в нетерпении.

— Декстер.

— Что?

— Зачем ты так?

— Как, например?

Ага, всё понятно. По сути, вот это и есть типичное для парней поведение после разрыва отношений, он и должен был быть таким всё время. Но ввиду того, что он только начинает, я слегка растеряна.

— Именно ты сказал, что мы должны остаться друзьями, — говорю.

Он дёргает плечами.

— Ой, да брось, ты ведь только подыгрывала мне, верно?

— Нет.

— В этом вся ты, — выдаёт он, тыча дрожащим пальцем мне в грудь.