Лиз Филдинг - Колючая звезда

Если бы они шли по городу, то люди наверняка вглядывались бы не только на нее, но и на него.

– Вы что, всегда возите с собой ночной багаж? – спросила она, отвернувшись от ослепительно сияющего на солнце моря и почти прикасаясь рукой к его руке. Он взглянул на нее с высоты своего роста, глаза его тотчас скользнули по очертанию ее грудей, туда, где лиф раздваивался, плавно переходя в две полоски, закрепленные на шее.

– А разве не все поступают так же?

– Но вы ведь не знали, что вам придется провести ночь в чужой постели. – Она подняла лицо к солнцу, так что ее волосы свесились за спину, и прикрыла глаза. – А может, вы знали, в чьей постели окажетесь, Мак?

– Ночной багаж всегда со мной. Кто знает, в какой постели завтра придется проснуться.

– В одиночестве или вдвоем? – продолжала она провоцировать его.

– Здесь великолепные виды, – медлительно проговорил он, отказываясь развивать тему. – Девлину просто повезло, что он обосновался в столь прекрас-ном месте.

– Такие мужчины, как Люк Девлин, всегда сами творят свое везение. Он великими трудами заработал все, что имеет. Включая и мою сестру.

Она понимала, что все это звучит в ее устах оборонительно. Что-то такое есть в этом Макинтайре, что все время заставляет ее защищаться, хотя она и не хочет этого. Нет, она должна держать себя в руках. Все время держать себя в руках.

– Физз рассказала мне о радиостанции. Она думает, что вы захотите показать мне окрестности.

– Да? А что здесь особенно осматривать? Радиостанция может интересовать лишь того, кто профессионально занят в радиовещании. По воскресеньям, правда, там бывает занятно, когда люди прогуливаются по пирсу. Множество развлечений.

– У нас, к несчастью, на повестке дня нечто совсем не забавное. – Он достал из кармана конверт. – Я нашел это, когда выходил утром из дома.

Клаудия взяла у него конверт, достала записку и развернула ее. Зловещие буквы сразу же бросились ей в глаза.

Можешь бежать но нигде от меня не спрячешься. Я знаю каждый твой шаг.

– Все хорошо, – сказал он тихо, когда она, выронив письмо, зажала руками рот. Он прижал ее к себе, будто защищая от незримой опасности, и некоторое время держал в своих объятиях, пока дрожь не пронизала ее насквозь. С минуту она не сопротивлялась. – Все хорошо, Клаудия, – вновь повторил он.

– Все хорошо, – простонала она, напряглась и вырвалась из кольца его рук. – Как это может быть все хорошо? Ничего нет хорошего. Я не должна оставаться здесь. Если бы Физз нашла эту грязную писанину…

Он поднял бумажку с гравия, сложил ее и убрал в карман.

– Но не она нашла ее. Я встал раньше.

– Значит, кто-то побывал здесь еще раньше.

– Да, Клаудия, это явно не по почте пришло. Сегодня воскресенье. Конверт кто-то засунул в почтовый ящик. Но вашей сестре ни к чему знать о подобной корреспонденции. Мы с Люком решили, что так будет лучше.

– Вы правы. Ей ничего этого знать не надо. Боюсь, Мак, вам придется отказаться от экскурсии по местным достопримечательностям. Чем скорее мы уедем отсюда, тем лучше.

– Я не был уверен, что вы с этим согласитесь, – произнес он со вздохом облегчения, и это привело ее в бешенство.

– Мак! За кого вы меня принимаете? Вы что думали, что я стану рисковать покоем своей сестры, ее безопасностью, пробыв здесь хоть на секунду дольше, чем требуется?

Он явно смутился.

– Люк считает, что в такой ситуации вы нуждаетесь в охране и защите. Он хочет, чтобы вы остались здесь.

– В таком случае известите его, что назначаете себя моим личным телохранителем.

– Это уже сделано. – Увидев лицо Клаудии, он попытался успокоить ее.

– Люк начал было возражать, но я сказал ему, что позабочусь обо всем как надо. Пока мы не знаем, с кем имеем дело.

– Слушайте, Мак, что вы мне зубы заговариваете? Какого черта вы не разбудили меня раньше?

Она гневно взглянула на него, злясь, что он и сейчас продолжает тянуть время.

– Люк думает, что лучше действовать так, будто ничего не случилось, он скажет, что вам звонили по телефону, и еще до двенадцати мы сможем уехать. Он страшно боится, что, если Физз почует неладное, без вызова «скорой помощи» не обойтись. Он хорошо осмотрел все вокруг и не обнаружил ничего подозрительного. – Они переглянулись. – Но вы не думаете, что надо все же как-то объяснить Физз столь поспешный отъезд, да и мое присутствие тоже?

– О чем вы говорите! Сестра моя недавно вышла замуж и, подобно всем новообращенным, уверена, что на нее возложена миссия убеждать всех остальных взять курс на брачное блаженство.

– Значит, она думает, что мы…? – Если он и не заскрежетал зубами, то был близок к этому. – Но если я начну подыгрывать ее воображению, нам придется торчать здесь до завтра. – Тут он решил сменить тему. – Скажите, вы когда-нибудь записывались в одной из ее радиопрограмм?

– Ну как же! В сериале «Залив каникул», – со стоном проговорила Клаудия. – Это мыльная опера, которую Физз вещает со своей радиостанции. Все наше семейство ввергнуто в это мероприятие. Я получаю тексты и записываю свои реплики в Лондоне. Остальные записи подверстываются под мою. Мы с Мелани все время так делаем, когда не можем приехать домой. Кстати, не отправиться ли нам сейчас ко мне? Если я скажу Физз, что мы решили уединиться в моей квартирке, чтобы побыть вместе, она не станет особенно удивляться и возражать.

– В вашу квартирку? У вас здесь, в Брумхилле, есть квартира?

– Да, небольшая отдельная квартира. В доме моего отца. Я не настолько часто здесь бываю, чтобы обзаводиться чем-нибудь более солидным.

Он посмотрел на нее с недоверием.

– Почему Физз должна поверить, что мы отправимся туда? Если ваш отец…

– Его нет. Папа отсутствует, добывая средства для нескольких серий, которые он собирается снять до конца года. Так что весь дом будет в нашем распоряжении.

Рот его поджался.

– Я понял.

Уж конечно, он понял!

– Что вы поняли, Мак? Думаете, тут против вас целый заговор? Вас вовлекают в ловушку? Хорошо, считайте меня кем хотите, но я совсем не то, что вы обо мне подумали в данный момент. Да вы сами можете убедиться в этом, если…

Господи, что она плетет? Нет, даже слов тратить не хочется.

Хоть она и не ожидала от него ничего хорошего, но все же ее задело, что он столь опрометчиво и занудно пришел к заключению, что для нее такие поездки с мужчинами дело обычное.

– Пойду скажу Физз, что мы уезжаем. А собрать вещички мне хватит и минуты.

– Но сначала я должен сказать вам одну вещь. Она смотрела на него, ожидая продолжения, а он все молчал.

– Не тяните, Мак!

– Я говорил вам, что у Девлина есть кое-какие возражения.

– Ну и?

– Так вот, я пообещал ему, что буду вас охранять. Не хочет же он сказать, что поступает к ней на службу! Она не просила его помогать расхлебывать возникшие у нее трудности. Но сейчас не время спорить.

– Хорошо, хорошо, Мак. До тех пор пока мы здесь, я не стану запрещать вам этого.

– Боюсь, Клаудия, что у вас в этом вопросе нет выбора. Я дал Люку слово, что пригляжу за вами, и намерен сдержать его. А если вы не согласитесь поступать так, как я считаю нужным, вам лучше остаться здесь.

Непреклонность Клаудии едва не рассыпалась в прах. Из опыта она знала, что мужчины хотели от нее только одного. Искупаться в лучах ее славы и отправиться с ней в постель. Иногда она позволяла некоторым искупаться в лучах своей славы, как позволяют гостям поплавать в бассейне, особенно когда это требовалось для дела; ее постель тоже иногда предоставлялась кое-кому. Но вот свое сердце она ухитрялась держать при себе;

Однако никто никогда не настаивал на том, что хочет заботиться о ней, что просто обязан охранять ее, да еще заявляя об этом с такой неподдельной искренностью. Непривычность ситуации заставила ее почувствовать себя выбитой из колеи.

– Береги себя, Клоди, займись наконец своим здоровьем, отдохни хорошенько, – заботливо и настоятельно инструктировала Физз сестру, пока Мак заводил «лендкрузер». – И никаких засиживаний за полночь.

– Я присмотрю, чтобы она ложилась в постель до полуночи, – нежно проворковал Мак, когда Клаудия усаживалась рядом с ним.

Он устроил целое представление из пристегивания ее ремнем безопасности. Если бы они были любовниками, это, возможно, не взволновало бы ее так сильно, она бы просто радовалась знакам его внимания. Но они не были любовниками, и его возня смутила ее, она даже, к собственному неудовольствию, обнаружила, что покраснела. А она-то думала, что давно забыла, как это бывает.

– И я советую тебе руль на время полностью доверить Маку, – посоветовал Люк. – Он знает, что делает.

Слова его содержали в себе подтекст, понятный лишь тем, кто был в курсе происходящего.

– Ты шовинист, Люк Девлин, – сказала она, выглянув из окна, когда Мак уже тронул машину с места. – Я не понимаю, как тебя терпит Физз.

Но когда они выехали на подъездную дорожку, Клаудия и не оборачиваясь знала, что Люк сейчас бережно обнимает жену. Она откинулась на спинку сиденья и подумала о том, что сестра ее, вероятно, счастливейшая женщина на свете.

Выехав из ворот усадьбы, Мак наконец расслабился и повернулся к Клаудии.

– Мне кажется, неплохо перед тем, как я отвезу вас в Лондон, навестить вашу квартирку.

Им обоим стало гораздо легче, когда исчезла необходимость притворяться и они оказались лицом к лицу с реальностью. Не важно, что эта реальность таила в себе опасность.

– Вы думаете, мой корреспондент может навестить нас и там?

– Не исключено. Особенно если ему больше нечем занять себя в воскресенье.

Но дом был спокоен, мирен, ничем не встревожен. Там не оказалось неприятных сюрпризов.

– Кем бы он ни был, вы вполне уже могли убедиться, что этот человек знает о вас достаточно много, – сказал Мак, когда они заперли квартиру и вернулись в машину. – Скажите, а в театре кто-нибудь, кроме вашей сестры, знал, куда вы поехали?

Клаудия отрицательно покачала головой. А когда Мак многозначительно посмотрел на нее, испуганно воскликнула:

– Нет, только не Мелани. Ох, ради всего святого! Только не Мелани!

Выражение его лица не изменилось, но настаивать на этой версии он не стал, а продолжил свои размышления вслух.

– Кто-то вполне мог подслушать, как вы говорили с ней или звонили Физз, чтобы сообщить о приезде.

– Ради бога, Мак, оставьте это! Неужели нельзя помолчать? Просто отвезите меня домой. Мне нужно самой все хорошенько обдумать и решить, что делать дальше.

– Я доставлю вас, но только не к вам домой.

Думать можно и в любом другом месте, лишь бы оно было безопасно. Там, где никто не сможет вас отыскать.

Он и слушать не хотел, что она ответит. Но она заговорила, очень осторожно и медленно, как с кем-то, кто пребывает в глубокой рассеянности:

– Нет. Благодарю вас. Я попыталась вчера зарыть голову в песок и сама себе вдруг напомнила глупую страусиху. Я, конечно, не могу игнорировать опасность, но будь я проклята, если побегу, и будь я проклята, если спрячусь. Иначе во что я превращусь?

– Разве нормальная осторожность может повредить вашей душе? Нет, подобные рассуждения не кажутся мне основательными.

Она решила держаться из последних сил и не выходить из себя. А вообще, катился бы он куда подальше со своей жаждой спасать и выручать, она ведь, кажется, не вопит «караул! «. Если уж на то пошло, то самое время обратиться к профессионалам.

– Мои рассуждения ясны и вполне разумны. Согласна, опасность существует, но мне просто надо, как только я вернусь домой, позвонить в полицию и целиком и полностью доверить им ведение этого дела. К тому же вы сами уверяете меня, что с новыми замками я буду в полной безопасности. – Она решила ясно дать ему понять, что он просто свихнулся. И что она не желает всерьез относиться к тому, что он там наобещал Люку. – Надеюсь, вы не забудете прислать мне счет?

Он посмотрел на нее взглядом, полным едкого сарказма.

– Совершенной безопасности никто вам гарантировать не может, вы должны это понимать. Даже с видеокамерами и круглосуточным наблюдением. Опытный взломщик всегда найдет способ проникнуть внутрь. А ведь вам еще надо выходить из дому для работы в театре и поздно возвращаться оттуда по вечерам.

Он не упомянул о возможности нападения в одном из темных закоулков самого театра. Ему просто не хотелось излишне ее запугивать. Но она его умолчание восприняла иначе. Она решила, что он просто предоставил эти ужасы ее собственному воображению. И ее воображение, благодаря ему, пробудилось. Однако, храбро пытаясь преодолеть отчаяние, она решительно заявила:

– Я отказываюсь жить в клетке! Не желаю сидеть под замком и дрожать от каждого подозрительного шороха, почудившегося мне за дверью.

– Прекрасно, – быстро проговорил он. – Я понимаю ваши чувства. Но какие-то меры предосторожности все же придется принять. Я организую для вас настоящую охрану.