— И это говорит моя лучшая подруга! — воскликнула я. — Знаешь, что я тебе на это отвечу? Что ты просто боишься самой себе кое в чем признаться.

— Это в чем же? — уперев руки в боки, спросила Анька.

— В том, что Альбертик твой тебе совершенно не нужен. Не любишь ты его. И замуж за него собралась от отчаяния, что больше никто тебя не возьмет. А я не собираюсь отчаиваться. Я не выйду замуж за первого встречного, который мне предложит руку, сердце, почки и… все остальное. Я хочу любви. И я ее дождусь. А ты можешь выходить за Альберта, а потом, как Инга, будешь прыгать по постелям в поисках идеального мужика. Я хочу все сразу. Не хочу страдать и ночами думать, что, может, завтра я встречу его. И что тогда я буду делать… с детьми, что я скажу своему мужу, которого не люблю.

Анька и Инга молчали.

— Молчите, да? Вот то-то же! А я не хочу ломать свою жизнь.

— На самом деле я не настолько несчастна, как ты думаешь, — тихо возразила мне Инга.

— Не настолько… хорошее слово. Оно уже подразумевает, что ты несчастна. А насколько — это дело времени. Скажи мне, ты любила Дениса, когда выходила за него?

— Он всегда был очень целеустремленным… — начала объяснять Инга.

— Да при чем тут целеустремленность? — перебила я ее. — Я спрашиваю тебя: ты его любила?

— Не знаю. Он был моим первым мужчиной. Казался таким сильным, настойчивым…

— Опять ты за свое. В мире полно таких мужчин. Но чтобы выйти замуж, нужно полюбить. Когда не можешь без него вздохнуть, когда думаешь только о нем… днем и ночью… Только не говорите мне, что это чувство вам не знакомо.

— Ну, знакомо. Ну и что? — спросила Анька. — Мне в жизни нужно не это чувство. Я стремлюсь в другому… я устала быть одна, устала сама решать свои проблемы. Ты ищешь одно. Я другое. Мне не хватает постоянства.

Инга вздохнула.

— Нет, Лора, ты, конечно, права. Если бы я сейчас начала жизнь заново… не знаю… наверное, я бы искала мужчину своей мечты… и не вышла бы за Дениса. Хотя… — она задумалась, — тут есть свои плюсы. Вот у меня их два: Ира и Лешка. Я очень люблю своих детей. Поэтому… все-таки я бы вышла за Дениса.

Лешка услышал свое имя и выбежал из комнаты. Он подбежал ко мне, попросился на руки и явно ожидал ласки. Я его поцеловала и посадила к себе на колени.

— Ну были бы не Ира и Лешка, а Катя и Ванька. Только было бы все по-другому, гораздо лучше, — возразила я Инге.

— Нет. Любовь проходит. Очень быстро. Конечно, хочется вечной любви, но поверь мне — ее не бывает. Проходит месяц, год, десять — и чувство притупляется. И остается…

— Уважение, — громко закончила фразу Анька. — Должно быть уважение к человеку, с которым живешь. А все остальное малозначимо.

— Да, наверное, ты права, — согласилась Инга.

— Так, ну и что же все-таки решил совет? Столько всего вы мне наговорили, а что дальше?

Анька с Ингой молчали.

— Что мне делать? — повторила я вопрос.

— Сама решай, — высказалась Анька. — Сама. Как сердце подсказывает.

В комнату вошел Денис.

— Здравствуйте, дамы. Что за шум? Ваша ругань даже на улице слышна.

— Какая ругань? — удивилась Инга. — Мы прося о спорим. Марк предложил Лоре выйти за него замуж.

— Даже не думай, — сказал, как отрезал, Денис. — Он неплохой компаньон, но человек отвратительный.

— А я и не думаю. Он совершенно мне не нравится.

— Ну и славно, — ответил Денис и спросил у Инги: — Мы идем в русский клуб или нет?

— Идем, — спокойно ответила Инга. — Я уже одета. — И обратилась к нам с Анькой: — А вы не хотите пойти?

— Вообще-то, Альберт меня там ждет. Если Лора не хочет, то можно я поеду с вами? — попросила Анька у Дениса с Ингой.

— Конечно можно, — ответил Денис.

— Лора хочет поехать в русский клуб, — сказала я о себе в третьем лице.


Не прошло и получаса, как мы были в клубе.

Альберт сидел за столиком с Сергеем.

Мы с Анькой сели рядом.

К нам подошел уже знакомый официант и спросил, что бы мы хотели.

Сергей сразу перевел нам его вопрос и спросил у меня:

— Ты голодна?

— Нет, — тихо ответила я.

— Тогда, может, выпьешь бокал вина? — предложил он.

— Нет. От вина я буйная. Напьюсь и наговорю тебе столько всего, что за раз не унесешь.

Сергей засмеялся:

— Давно жду. И даже готов нести все это, куда скажешь.

— Ой, Сергей. Ты сегодня с ней поаккуратней. Она действительно очень буйная, — попыталась объяснить мое состояние Анька.

— Да? А в чем дело? Что-то случилось?

— Ну как тебе сказать? — опять принялась объяснять Анька. — Помнишь такого парня… Марка?.. Так вот, он предложил нашей Лоре выйти за него замуж. А она…

— Ты замолчишь сегодня? — шепотом, но с ненавистью спросила я.

— А что я такого сказала? Я только сообщила последние новости, так сказать…

— Очень интересно, что же ты ответила этому фрицу? — спросил Сергей.

— Как это что я ответила? Конечно согласилась. Такой суперский жених. Да я о таком всю жизнь мечтала!

— Ну, желаю тебе огромного семейного счастья, — ответил Сергей, встал из-за стола и направился к барной стойке.

— Вот дура! — воскликнула Анька. — Ну какая же ты дура!

— А ты предательница.

— Нет. Я просто хотела его подтолкнуть к действию, — чуть не плача оправдывалась Анька.

— Подтолкнула. К выходу, — заметила я.

— Не к выходу, а к бару. Сейчас он напьется, станет добрым и… — Анька задумалась, что же Сергей сделает дальше.

— …и скажет все, что он обо мне думает, — закончила я за нее.

Альберт смотрел то на меня, то на Аньку.

— Девочки, можно мне кое-что сказать?

— Говори, но знай, что все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя, — сказала я и опустила голову.

Альберт засмеялся.

— Лора, я точно знаю, что ты нравишься Сергею. Не могу только понять, как вы, два взрослых человека, не можете найти общий язык Зачем ты его все время дразнишь? К чему нужен был этот разговор про Гитлера?

— Какого Гитлера? — спросила я. — Про немца? Так не я ведь его затеяла.

— Даже если и так. Ты собираешься за него замуж?

— Нет, — ответила я тихо.

— Зачем сказала, что собираешься? Что за детский сад? А между прочим, Сергей ненавидит Марка. Он вообще ненавидит всех немцев.

Я вздохнула:

— А чем ему немцы не угодили?

— Ну… — начал объяснять Альберт, — Сергей — еврей и… он даже на немецких машинах не ездит…

— Слава богу, я вожу «пежо», — перебила его я.

— А этот Гитлер — законченный мерзавец. Может, тебе стоит поговорить с Сергеем и сказать, что ты пошутила?

Анька сидела как мышка, сознавая, что в сложившейся ситуации есть и ее вина, и только слушала Альберта и кивала, показывая, что полностью с ним согласна.

Я встала и направилась к бару.

Сергей пил виски и со всех сторон рассматривал бокал.

— Я вообще-то пошутила. Ненавижу немцев.

— Пошутила насчет того, что он предложил тебе выйти замуж, или насчет того, что ты согласилась?

— Ой, да какая разница! — я вздохнула. — Давай выпьем. Сейчас я как напьюсь, да как расскажу тебе все!

— Отлично. Что будешь пить?

— Не знаю. От чего можно запьянеть? Только так, чтобы пару бокалов — и уже все равно?

— А ты никогда не напивалась? — с удивлением спросил Сергей.

— Не-а. Никогда. Я настолько послушна и дисциплинированна, что самой тошно.

— Похоже, что ты и без спритного мне сейчас все расскажешь, — усмехнулся Сергей.

— Так что, можно выпить? Как твой виски? Вкусно?

Сережа протянул мне свой бокал. Я отпила и скривилась:

— Как можно пить такую гадость? Нет. Лучше я выпью… сок. Или нет, от сока поправляются. Лучше стакан минералки.

— Жаль. Мне так хочется узнать о тебе побольше.

— Так я тебе с удовольствием расскажу. Что тебя интересует?

— Представь себе, что передо мной панель управления. Твоя, Опиши мне свои кнопочки, регуляторы, функции.

Я засмеялась, уселась поудобней на барном стульчике и начала описание своей панели управления:

— Я простая. Как салат. У меня, — я задумалась, — всего четыре кнопки: «Включить/выключить»; «Громкость»; «Настроение»; «Удовольствия».

— Можно поподробней, — попросил Сергей и тоже устроился на стул поудобней. Он не переставал улыбаться и не отрываясь смотрел на меня.

— «Включить/выключить». Самая обыкновенная. Меня можно включить в любое время суток, а вот выключаюсь я автоматически. Если меня разбудить не в шесть утра, а хотя бы в семь, а еще лучше в восемь-девять, то кнопка «Настроение» будет зашкаливать.

— Понятно. Любишь поспать? — спросил Сергей и ухмыльнулся.

— Да, люблю. А ты нет?

— И я очень люблю. На выходных просыпаюсь в десять-одиннадцать.

— Наш человек! Так вот. Кнопка «Включить/выключить» работает почти без перебоя, если правильно ее эксплуатировать. Экстренные случаи, конечно, допустимы, но они не должны быть очень частыми, иначе кнопка будет выключаться, когда не надо, и включаться, когда этого совсем не ждут.

— Все понятно. Очень симпатичная кнопочка. Впрочем, как и ее хозяйка, — улыбнулся Сергей. — Что там насчет «Громкости»?

— «Громкость» четко и автоматически включается в ответ на хамство и когда орут на меня. Вообще-то, я пользуюсь ею очень редко. А ты? — спросила я у Сергея?

— У меня ее нет. Мне ее в детстве сломали. Родители, — признался Сергей.

— Как же ты, бедненький, без нее живешь?

— У меня есть другая. Называется «Факт». На любой крик я не отвечаю криком, а указываю на факты.

— А если ты не прав?

— Тогда я не начинаю спор, — объяснил мне Сергей. — Что там у тебя следующее?

— «Настроение». Оно напрямую зависит от кнопки «Удовольствие».

— А в «Удовольствие» наверняка входят торты, ватрушки, бублики, конфеты… — попытался угадать Сергей.

— Бублики можешь забрать себе. А вот халву, пожалуйста, добавь. За нее я…

— Я тоже. Больше всего на свете люблю халву! — воскликнул Сергей. — Хорошо, а кроме еды в функции «Удовольствие» еще что-то есть?

— Да, конечно. Хорошая книга, например, — сказала я и попыталась вспомнить, какие еще функции входят в опцию «Настроение».

— Давай я попробую угадать. Хммм… наверное, телевизор, — предположил Сергей.

— Нет, не люблю телевизор. Глупое и самое пустое из всех занятий.

— Полностью с тобой согласен. У меня дома нет телевизора.

Я вопросительно посмотрела на Сергея:

— У меня есть. Телевизор все-таки должен быть. А вот смотреть его или нет — это второй вопрос.

— Так, хорошо, что же ты еще любишь?

— Секс, — ответила я и сама удивилась своей искренности и тому, что я даже не покраснела. — Секс — одно из самых прекрасных удовольствий.

Сергей засмеялся, немного отвернулся в сторону и, немного наклонившись ко мне, спросил:

— А тебе все равно, где и с кем?

— Нет, ну ты что! — обиженно сказала я. — Я предпочитаю только с тем мужчиной, который мне очень нравится. Кроме того, у меня куча всяких правил.

— О да, я знаю эти правила! — воскликнул Сергей. — У меня была одна… — он попытался подобрать нужное слово, — дамочка, которая мурыжила меня ровно месяц, потому что у нее такие правила были: месяц она проверяет мужчину и только спустя тридцать дней допускает его к себе… в постель. Еще одна была, так той было достаточно недели. У тебя какие сроки?

— Сроков у меня нет. Я просто… должна любить этого мужчину.

— Ничего себе! И что, ты никогда не отходила от своих правил? — удивился Сергей.

— Было один раз. Но на то были причины. — Я вспомнила свою встречу с Джимми и причину: очень уж хотелось секса. — Только… ладно, не будем об этом, уж слишком откровенно…

— Ну начали уже. Давай, продолжай.

— Хорошо. Секса как такового все равно не было. Поиграли и разошлись.

— А на душе как? Тяжело от того, что поступилась принципами?

— Нет. Но опустошение какое-то было, — призналась я.

— То есть если повернуть время вспять, ты бы…

Я не дала закончить фразу Сергею и перебила:

— Я бы не повторила этой ошибки.

— Ну хорошо. На чем мы там остановились?

— Вроде все. Кнопки закончились.

— М-да? А вот как насчет чувства долга? — поинтересовался Сергей.

— Ну, наверное, оно есть где-то, но пока мой брат несет ответственность, а меня воспринимают как большого ребенка, которому нужна поддержка и забота. Я думаю, что со временем эта кнопочка появится на моей панели управления. Но пока она… мало заметна, скажем так.