Наталия Доманчук - Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски

© Наталия Доманчук, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Родиться я бы хотела где-нибудь в Свазиленде. Черной маленькой девочкой. У девочек меньше проблем, чем у мальчиков (менструацию я переживу, уже привыкла).

Свазиленд – замечательная страна. Там есть король Мсвати Третий. Он каждый год женится на девственнице. Я бы отрастила свою девственность и, когда мне исполнилось бы шестнадцать лет, надела бы тростниковую юбочку и станцевала так, чтоб король женился именно на мне.

Я бы получила от него в подарок «BMW» пятой модели и дворец в городе Мбабане.

Я бы родила ему трех сыновей: Чухрая, Мухрая и Кузю.

Прожила бы с ним в радости и согласии, и что там еще есть хорошего, до самой старости и умерла бы на пляже, под зонтиком в девяносто девять лет и два месяца от передозировки шоколада и русских пельменей.

Где я родилась,

как я живу и

как я умру

Родилась я в городе Чертигде в душном декабре. Душный он был потому, что я лежала возле печки ровно год и два дня, пока мои бестолковые мама и папа набирались родительского опыта у маминой мамы, то есть моей бабушки. Унтер-офицер германской армии по сравнению с моей бабушкой был цветочком. Аленьким. Она специально к моему рождению сшила большую портянку, где-то метр на три, и каждый раз заматывала мои ноги, чтоб они были ровные-ровные. Да, они у меня сейчас ровные, но это не значит, что на них можно смотреть без содрогания.

Свою девственность много лет назад я подарила сокурснику, от которого не получила ни пятой модели, ни… ничего, короче, не получила.

У меня нет детей и уже никогда не будет.

Потому что сегодня я собираюсь умереть.

Как я это сделаю, я еще не решила. А вот почему – я вам сейчас быстренько, на две странички, расскажу.

Почему всего на две странички? Потому, что я хочу, чтоб мои родители выполнили мою последнюю просьбу: издали книгу, которую я сейчас пишу. И она будет всего на две странички. Может, тогда они попадут в Книгу рекордов Гиннесса и поставят мне красивый мраморный памятник, на котором будет написано: «Мы любили тебя больше, чем Дениса».

Денис – это мой брат, который живет в Африке. Но сейчас не об этом.

Сначала я хочу авторитетно заявить, что жизнь – дерьмо.

Может, конечно, чья-то и не дерьмо, а малина, но моя…

Мне тридцать. С хвостиком. Не с огромным хвостом, а таким средненьким. А что в моей жизни было прекрасного?

Да ничего не было.

Вот я, например, не верю в Дедов Морозов, но почему-то, когда они проходят мимо со своими огромными мешками подарков, мне очень хочется заглянуть в мешок.

Или вот тот факт, что я не верю в чудеса. Ну не бывает их на свете!!! А я каждый год 31 декабря, когда бьют эти ужасные куранты, загадываю желания, которые никогда не исполняются. И ладно если бы я действительно загадывала что-то неисполнимое, типа: «Хочу из толстой брюнетки превратиться в длинноногую стройную блондинку». Я же смотрю на жизнь реально. Я понимаю, что это невозможно. В последнюю новогоднюю ночь я загадала такое желание: «В этом году я хочу выйти замуж за человека, который не будет пукать в постели и не будет разбрасывать свои вонючие носки».

Ну что в этом желании такого чудесатого? Самое нормальное, можно сказать рядовое, желание женщины, которой тридцать. С хвостиком. С небольшим.

Еще я влюблена в актера Владимира Машкова. У меня на стене висит постер с его портретом, и я общаюсь с ним как с мужем: «Доброе утро, дорогой, что тебе сегодня снилось?»

Да, я знаю, что он бабник. Но какой замечательный бабник!

Да, он был женат четыре раза. Но почему бы ему не жениться и в пятый, уже последний раз? На мне.

Последние три с половиной года я жила с человеком, который носил отвратительное имя – Эдуард.

Только за одно это имя его надо было убить в детстве, но его не только не убили – его вырастили на горе всем женщинам.

Да, этот Эдуард – писаный красавец. И да, представьте себе, он целых три года принадлежал мне. И вот буквально пару часов назад он надел на свою упругую розовую попку джинсы, собрал все свои вещи, мои диски и, сказав: «Наши отношения исчерпали себя», ушел в неизвестность.

Поэтому дальнейшая жизнь для меня потеряла всякий смысл, и я прощаюсь с вами, мои дорогие, еще не успевшие стать друзьями, товарищи.

Сюрпрайз! Я в самолете. Лечу в Африку. И не померла, как видите. Хотя сказать точно, что я живу или буду жить, – нельзя. Потому что настроения нет, жизнь по-прежнему – тазик фекалий, Африку я ненавижу, эту подлую сволочь по имени Эдуард даже при огромном желании простить и принять назад я уже не смогу. И еще я очень зла на себя. За то, что подчинилась родителям и села в этот самолет, и за то, что у меня есть старший брат, к которому я не испытываю большой и чистой любви…

Он намного старше меня. Когда я только пошла в школу, он ее закончил и ушел в большую жизнь, потом он появился в нашем доме, познакомил с какой-то кикиморой, а потом и вовсе улетел в ЮАР. У него родились дети, то есть мои племянники, а я их видела всего несколько раз: пару раз он прилетал со всем семейством на родину. Примерно года три назад, когда мой роман с Эдиком был в самом разгаре, он предложил мне приехать в Африку, чтобы оформить ПМЖ. На всякий случай. Так он сказал. И вот этот случай как раз настал. Я уже имею вид на жительство в ЮАР. Кстати, надо будет узнать, есть ли у них в Конституции статья о совращении черного населения…

Моего брата, как я уже упоминала, зовут Денис. Ему больше сорока. Он женат на курице по имени Инга. У них двое детей: Ирина и Алексей. Ире – шестнадцать, Леше – пять.

Дети, к счастью, не похожи на своих родителей. И меня это очень радует, хотя брат очень огорчается: он считает, что его дочь чем-то похожа на меня: такая же взбалмошная, несерьезная и слишком много внимания уделяет противоположному полу.

Встречать меня в аэропорт они наверняка заявятся всей семьей.

Конечно, у меня есть еще надежда на то, что:

1. Самолет захватят террористы и угонят его на какие-нибудь экзотические острова, где мужчины все сплошные качки и ходят без одежды. Ну или просто опоясаны полотенцем. У них у всех голубые глаза и кудрявые черные волосы (и на ногах, и на теле). Люблю я волосатых мужчин… Так, что-то я увлеклась…

2. Можно застрелиться где-то в районе паспортного контроля, если все-таки этот самолет не захватят террористы. Но у меня нет пистолета. Увы.

3. Можно еще снять со своих толстых ног чулки и один из них надеть на голову. Но боюсь, что жена моего братца все равно узнает меня. У нее нюх как у овчарки, а глаз как у орла.

Инга чуть-чуть старше меня.

Высокая худая шпала. Я всегда ненавидела таких женщин. И всегда задавала себе вопрос: почему, ну почему они такие худые, а я такая толстая? Мама говорит, что, даже если я объявлю голодовку и целый год ничего не буду есть, все равно останусь такой: толстой и целлюлит ной.

И еще она говорит, что все дело в породе. Но я с этим не согласна. Я ведь не собака. И даже не кошка.

Хотя с лошадью у меня определенно что-то общее есть.

Зубы, наверное. Да и поржать я люблю.

Еще у Инги два высших образования, и она слывет в нашей семье самой умной.

А я самой дурой.

Самолет летит.

Жизнь дерьмо.

Лягу посплю.

Историческая встреча в аэропорту состоялась.

– Ах, Ларочка, я так рада тебя видеть! – Это жена брата изображает из себя приличную леди. – Мы так по тебе соскучились, – продолжает она кривляться и хлопать длиннющими ресницами.

Киваю в ответ на приветствие, растягиваю рот в дурацкой улыбке.

Брат хмурится и целует меня в лоб.

Он очень серьезный. Даже противно.

Ну да, я знаю, что в семье не без урода, и этот урод явно я, но когда я вижу брата, вечно серьезного, сосредоточенного и целеустремленного, то понимаю, что в семье иногда может быть не один урод, а целых два.

А вот его жена Инга – полная ему противоположность: довольно веселое и бесшабашное существо.

Вообще я заметила, что все женщины делятся только на две категории: дура и умная.

Я отношусь, естественно, к дурам. Но меня это не сильно огорчает.

Так легче жить. Так я нахожусь очень близко к народу.

А Инга – она совсем другая.

У нее два образования, при этом она отлично справляется с ролью мамы, ведет домашнее хозяйство и во всем подчиняется мужу.

Тут нужны не просто мозги, а мегамозги.

Их дочь пошла не в Ингу. А в меня. Мозгами. Так говорит брат, и очень по этому поводу огорчается.

У Иры очень красивые голубые глаза от папы, темные волосы от мамы, ну и мозги, как я уже сообщала, от меня.

Мне бы такое тело, такие глаза, да с моим сегодняшним жизненным опытом… не только Машков бы валялся у моих ног. Сам принц Уэльский присылал бы карету к моему дому.

Младшенький их сынулик – Лешка – такое же чудесное существо, но он уже смотрит на мир глазами папы. Вполне сносный мальчишка. Однако в аэропорту он уже успел выделиться:

– Лара, я тебя знаю. Ты моя тетя. И еще у тебя мозги как у кролика. Я так люблю кроликов…

Брат с женой покраснели и дали ему подзатыльник.

Я не хотела устраивать в аэропорту истерику и сделала вид, что не поняла детского лепета. Но все обиды решила записывать и потом показать этот список нашим родителям, чтоб они знали, что тем самым уродом в семье являюсь не я.

* * *

Йоханнесбург – самый большой город в ЮАР. Из аэропорта мы ехали на машине мимо промышленной зоны, и никаких умопомрачительных пейзажей я не увидела. Я сидела на заднем сиденье автомобиля, смотрела к окно, в голове у меня крутилось слово «Африка» и связанные с ним ассоциации: крокодилы-бегемоты, обезьяны-кашалоты, реки вот такой ширины, горы ого-гой вышины, дремлющий на пальме попугай, куча золота – бери не хочу, а также черное население в набедренных повязках, которое охотится на белых жителей.

Не заметив ничего похожего, я даже возмутилась:

– А где пальмы?

– Ты думаешь, они сами по себе растут? – спросила у меня Инга.

Я пожала плечами.

– Нет, их выращивают люди.

Пальмы я увидела только тогда, когда мы въехали в жилую зону.

В доме брата мне выделили комнату с видом на бассейн.

И даже после этого мое отношение к жизни не улучшилось.

Теперь стоит рассказать, что мой брат очень богат. Ну он, конечно, не миллионер, хотя скажу честно: я не знаю…

Приехав сюда, он первое время работал инженером в какой-то горнодобывающей компании. Потом оставил работу и уехал в город Кимберли добывать алмазы. Там у него тоже шло не все гладко, и он переключился на фермерство.

Сначала у брата была одна ферма, потом он немного раскрутился и купил еще одну, а сейчас у него их более двух десятков.

Он выращивает крупный рогатый скот, а потом сдает на мясо.

У него огромный дом, с садом и бассейном.

Вообще, иметь тут дом с бассейном не большая роскошь, потому что любой белый житель, если не поленится получить образование, может себе это позволить. Ну а если в семье работают двое, так они точно будут жить, как вареники в сметане.

Кроме этого дома у Дениса еще есть недвижимость. Кажется, в Йоханнесбурге и еще где-то на берегу Индийского океана.

Поэтому, как только я стала разбирать свои чемоданы, он меня остановил и предложил переехать в другой дом, который сейчас пустует. Если, конечно, я хочу. И сказал, что для устройства моей личной жизни это как раз то, что нужно.

Также обещал выделять мне деньги на еду и одежду и даже обещал купить машину. Как только я получу права.

Еще брат посоветовал начать поиск работы по специальности.

Я спросила разрешения позвонить моей подруге Аньке, которую он хорошо знает, и пригласить ее сюда. Денис задумался и потом сказал, что это отличная идея, потому что с ней я не буду скучать.

После обеда Инга с детьми поехала по магазинам, а я позвонила Аньке.

– Ань, если ты мне друг, а не подлая жопа Чапаева, ты приедешь ко мне!

– Ларик, я же работаю!!!

– Работать можно и тут. Я погибаю, ты понимаешь это? Я чувствую себя как увядший цветок, на который вот-вот должен опуститься огромный кирзовый сапог.

– Не преувеличивай! Твой брат никогда не носил такую обувь. Он даже в армии не служил.

– Он – нет. А его жена – родная внучка Геббельса. И сапожки у нее остались от дедушки со времен Великой Отечественной.