Некоторые люди занимаются тем, что заранее мысленно проговаривают то, что намереваются сказать, но Тедди играл по слуху, создавая свою точку зрения из слабостей, которые замечал в аргументах оппонента. В этом отношении он был более чем под стать Барбаре, если бы та позволила ему выговориться. Тедди не мог избавиться от образа Лауры. Говорила ли Барбара правду или же хитро притворялась? Она должна была заметить странности в поведении Лауры. Господи, он не мог поверить в это, не хотел верить, так как это переворачивало весь романтический образ, который он себе создал. Тедди бегло прослушал другую ленту — о мужчинах в жизни Барбары, о том, как она отдавала за бесценок то, за что он был готов заплатить своею жизнью. Он едва не плакал при мысли о жирном, лоснящемся коротышке-официанте из итальянского ресторана, который за две бутылки «Кьянти» лишил Барбару невинности. Тедди шумно вздохнул. Светлые блики неистово танцевали у него перед глазами, и он понял, что уже некоторое время тупо смотрит на тарелку с пончиками, а официантка вновь наполняет его чашку кофе. Единственное, что он знал определено, — то, что не может позволить Барбаре ускользнуть от него, хотя одна его часть хотела именно этого, ибо он случайно обнаружил, что роль героического страдальца, доставляющая глубокую, мучительную форму удовольствия, нравится ему. И совершенно незаметно произошло то, что Барбара освободила его жизнь от рутины, добавила к ней новое измерение. Вместо того чтобы присутствовать на запланированном на сегодняшнее утро совещании, Тедди, словно шпион, рыскал по зданию Генеральной Ассамблеи. Последние двадцать пять лет он провел в силках механических джунглей балансовых отчетов, докладов компаний, адвокатов, бухгалтеров, назойливых директоров, пытающихся подчистить сводки, и он сражался со всем этим с умением военачальника, находя союзников, когда они требовались, и разрывая с ними сразу после того, как те становились не нужны. Он никогда так не сознавал подвластную ему силу, как теперь, когда оказался лишен этой силы. Огромный финансовый контроль, которым обладал Тедди, ставил его в обособленное положение. Одним движением руки он мог сделать так, чтобы Барбара была уничтожена или похищена. Стоило лишь позволить одному из главарей мафии купить долю электронной компании, контролируемой Тедди. Ему заплатят деньгами, которые мафия заработала на наркотиках и махинациях, и одновременно он получит право на услуги и признательность. Дважды он отклонял подобные предложения, хотя так просто было сказать «да» и получить прибыль. Существовало множество способов надавить на Барбару, но Тедди хотел завладеть ею на самом высшем уровне, и это неизменно возвращало его к личным отношениям. Барбара должна была захотеть его ради него самого.

Девушка в справочной сообщила Тедди, что кабинет Барбары находится в здании секретариата, и предложила сначала позвонить, чтобы убедиться, что она свободна. Записав номер служебного телефона, Тедди снова вышел на заливаемую дождем улицу. Порыв ветра едва не сдул его шляпу, ему пришлось придержать ее рукой.

В вестибюле секретариата его остановили двое мужчин, вставших из-за коммутатора.

— Пожалуйста, назовите ваше дело, — сказал один из них.

— Я хочу видеть мисс Хикман.

Мужчина провел пальцами по телефонному справочнику.

— Внутренний номер один-пять-ноль-восемь. Как мне сообщить о вас?

— Я бы предпочел, чтобы вы не звонили. Я ее… — он почувствовал, что запнулся, — …ее отец, мне хочется доставить ей приятную неожиданность.

— Пожалуйста, запишитесь в книге.

Записавшись как Джордж Хикман, Тедди получил пропуск.

— Это на пятнадцатом этаже.

— Благодарю вас.

Скоростной лифт вызвал ворчание его желудка. На пятнадцатом этаже Тедди задержался у автомата с водой, а затем вручил пропуск охраннику, который провел его по длинному коридору. У него обмякли колени, пришлось прислониться к стене. Он нашел номер ее кабинета и прочитал пластмассовую табличку: «Б. ХИКМАН. ПЕРЕВОДЧИЦА». Охранник, заметив, что Тедди замялся перед дверью, сделал пригласительный жест рукой. Постучав в дверь, Тедди услышал властное «Войдите!». Это не был голос Барбары. Тедди осторожно открыл дверь и оказался в маленькой приемной, отделенной стеклянной перегородкой.

— Это кабинет мисс Хикман?

— Да. Она сейчас уходит.

— С работы?

— Нет, она отправляется на Генеральную Ассамблею.

— Я хотел бы ее видеть.

— Могу я узнать вашу фамилию?

— Я…

Он запнулся, затем, обойдя стол девушки, постучал в дверь Барбары. Сквозь матовое стекло ему был виден лишь силуэт.

— Да, уже иду.

Тедди открыл дверь, и Барбара удивленно подняла взгляд.

— Тедди, что ты здесь делаешь?

— Тебе следовало бы знать.

— Что у тебя случилось с головой? — сказала она, вскакивая на ноги и приближаясь к нему. — Мой бедный Тедди. — Она прикоснулась ладонью к его лицу. Секретарша подозрительно заглянула в комнату. — Все в порядке, Джоан.

Дверь закрылась за его спиной.

— Я упал с лестницы… в субботу вечером.

— О Боже! Это серьезно?

— Всего несколько швов.

— Я собиралась позвонить тебе и предложить немного выпить.

— И почему не позвонила?

— Если хочешь знать правду, я струсила… — Она взяла блокнот, словарь и несколько карандашей. — Мне сейчас нужно идти. Там не хватает переводчика, и меня попросили подойти.

— Мы сможем пообедать?

— Я кое с кем встречаюсь.

— Отложи.

— Не могу.

— Ради меня?

Барбара, поколебавшись, с неохотой кивнула и крепко стиснула его руку.

— Хорошо.

Она попросила секретаршу сказать человеку, с которым она должна была обедать, что их встреча отменяется, так как ее вызвали на Генеральную Ассамблею. По дороге к лифту Тедди держал руку Барбары.

— Разве фондовая биржа не открылась? — спросила она.

— Нет, открылась.

— Разве ты не занятой человек?

— Тебе чертовски хорошо известно, что занятой.

— Должно быть, это важно.

— Разве есть что-нибудь важнее тебя?

Он озабоченно ждал продолжения разговора, но Барбара замолчала.

— Пожалуйста, не сейчас. Я должна сохранить голову ясной.

— Когда я увижу тебя?

— В обеденный перерыв. Я встречу тебя на галерее для посетителей.

* * *

Остаток утра он провел, сидя рядом с четырьмя священниками, следившими за обсуждением обстановки в Юго-Восточной Азии с живостью футбольных болельщиков. Ему была видна Барбара, сидящая в стеклянной кабинке в наушниках и с болтающимся на шее микрофоном. Наблюдая ее в работе, Тедди не мог поверить, что это его Барбара. Последним, в чем он мог заподозрить ее, была компетентность, и это лишь показывало, думал Тедди, как мало он понимает ее. Время от времени он читал об ООН, когда там происходил крупный скандал, но, подобно большинству людей, он считал это учреждение несостоятельным. Слишком часто во время мировых кризисов оказывалось, что силы организации ничтожны. Больше всего Тедди удивила серьезность, с которой Барбара относилась к работе и которая низводила ее в серый мир конторских служащих, выполняющих свои лакейские обязанности с глубокомысленной демонстрацией преданности и верности, которая никогда не перестает поражать хозяев, когда попадает в поле их зрения. Несмотря на свою одаренность, Барбара очень просто могла оказаться одной из сотни служащих его конторы, возможно, упрятанной где-то в отделе перемещений акций, или сотрудницей бухгалтерии, чье незаметное существование и деятельность или, еще хуже, чья жизнь и смерть не оказывали никакого влияния на благополучие конторы. Несмотря на то, что Тедди пытался ограничить сущность Барбары, он понимал, что молодая женщина ломала границы, очерченные вокруг нее. И все же это занятие захватило его. Если бы только он узнал, как нейтрализовать ее власть, он снова смог бы занять господствующее положение, и в то же время он сознавал, что очернительство Барбары являлось бесплодной и отчаянной формой саморазрушения. Раньше Тедди никогда не приходила мысль попробовать взглянуть на Барбару в широком смысле, чтобы та потеряла свой облик и индивидуальность, смешавшись с серой безликой человеческой массой, над которой он возвышался благодаря своему капиталу и влиянию в финансовом мире. Тедди находится в центре — Барбара с краю, и он подумал, не происходит ли так, что вместо того, чтобы он втягивал ее в середину, она стаскивает его на край.

Тедди видел похожих девушек в Париже, Мадриде, Мюнхене. Стоило обратиться в местную языковую школу Берлица или в агентство переводчиков, как тут же присылали девушку, с которой расплачивались за отработанные часы и которую отпускали сразу же, как только в ней отпадала необходимость. Барбара была недостойна его; на мгновение он почувствовал себя свободным. Но во время короткого перерыва на внутренние консультации Барбара подняла взгляд на галерею, нашла его и улыбнулась, возвращая Тедди в зону своего притяжения. Он не улыбнулся в ответ, и молодая женщина, поджав губы и опустив глаза, изобразила несчастного ребенка, покинутого взрослыми. Тедди мысленно провел руками по ее телу, вдоль бедер — как можно медленнее, чтобы подольше продлить муку и радость. Он сделал героическое усилие сбросить ее с себя, мысленно присовокупив к сотне других женщин, которых он использовал и бросил. Но Барбара всплыла на поверхность — сильная, непохожая.

После того как мужчина достигает определенной ступени разврата, оказывается, что женщины больше не могут удивлять его. Отношения с ними становятся стандартным набором трюков в выступлении второразрядного фокусника. Тедди перевидел и перепробовал все сочетания, и до встречи с Барбарой его интерес к половой жизни непрерывно угасал. Он при необходимости вел ее с той же будничностью, с которой в дождь раскрывал зонт. С Барбарой же Тедди раскрыл в себе латентную сексуальность мужчины средних лет, которая, несомненно, была сильнее первых юношеских порывов. За это надо было платить, и он платил — своей кровью. И увидев пролитую кровь, запаниковал, поняв, что так хорошо, как с ней, не будет в будущем. Барбара не была актрисой, разыгрывающей по требованию представления; она отдавала свою жизнь, свою сущность; и быть рядом с ней, любить ее — этим Тедди до самых глубин наполнял свою жизнь, так что смерть, которая должна была последовать сразу же за разрывом, становилась не устрашающей, а желанной, способствующей утверждению жизни.

У Тедди пересохли и потрескались губы, появился запах изо рта. Он пососал холодок, заставил себя улыбнуться Барбаре и одобрительно помахать ей головой, демонстрируя восхищение ее профессиональными качествами. Впервые после того, как Барбара ушла, Тедди почувствовал облегчение. Он пришел к решению. Для его существования Барбара была необходима, и он предпочел бы умереть, чем потерять ее.

* * *

Они обедали в ресторане на пятом этаже: салат из цыплят с привкусом антисептика, толстые ломти говядины, помидоры, по вкусу напоминающие картофельную шелуху. Немного не то меню, которое ежедневно предлагали в зале заседаний в фирме «Т. Франклин и Компания», но Тедди не интересовала еда. Выпив стакан томатного сока, он подавил отрыжку и стал наблюдать, как Барбара расправляется с ростбифом. Все время за столиком она была отрешенной, необщительной и настороженной.

— Тебе следовало бы сегодня остаться дома, в постели, — сказала она.

— У меня была причина встать. Знаешь, то, что ты сказала сегодня утром, на самом деле неправда, ты это выдумала; ты не собиралась звонить и не хотела приглашать меня выпить… мы ведь помолвлены, — добавил он.

Волнуясь больше, чем он это показывал, Тедди бросил Барбаре наживку. Та не стала ее заглатывать, а просто всунула вилку в картофельное пюре, поливая его соусом.

— Ты… нет, не ты, но разве так ведет себя… О Господи, я пытаюсь сказать тебе, что мы помолвлены, а любимого человека не приглашают выпить. Это дьявольское оскорбление, Барбара.

— Не ругай меня.

— Ты все время этим занимаешься. Слушай, если ты хочешь поссориться со мной, имей хотя бы порядочность сообщить мне об этом.

Она продолжала есть, все более выводя его из себя.

— Как ты можешь запихивать в себя эту холодную дрянь?

— Просто я голодна. Сегодня утром я сделала шесть ошибок.

— Ну все, наступит конец света. Сегодня вечером объявят войну.

— Кончай, Тедди. Для меня это важно.

— Что, зарабатывать сто пятьдесят долларов в неделю, переводя эти никому не нужные отчеты?

— Хорошо выполненная работа…

— Брось увиливать. Перед тобой сидит человек.

— Имеющий большой вес и много денег.