Виктория Балашова - Конец эпохи Тюдоров

– Пора показать испанцам, кто истинный хозяин на море, – горячился Роберт. – Надо безотлагательно снова идти к испанским берегам. Провал Хокинса может нам дорогого стоить, если будем сидеть на месте.

Я присутствовала при беседе Роберта с Чарльзом Блантом. Чарльз не соглашался с братом: наши потери в последнее время были огромны.

– Что происходит с англичанами, когда их захватывают в плен в Южных морях? – спросила я мужчин.

– Ничего хорошего, – проворчал Роберт. – Их пытает инквизиция точно так же, как и в самой Испании. Кого-то казнят, а кто-то становится рабом на галерах.

– Вроде Хокинса отпустили, – встрял Чарльз. – Если он сумеет добраться до Англии, мы услышим от него подробности.

Достиг родных берегов приватир нескоро…

* * *

В конце года, на Рождество, студенты одной из юридических школ впервые разыграли перед королевой и двором музыкальный спектакль масок. Мы слышали, в Италии подобные представления разыгрывали давно. И вот лондонские студенты предоставили нам возможность увидеть маски воочию. Причем авторами тоже являлись англичане. Спектакль назывался «Протей и сверкающий камень».

Грей Инн – так называлась школа, знаменитая тем, что ее патронировала лично Елизавета, а почетным членом был Уильям Сесил лорд Берли. Поэтому отказать студентам и не прийти на представление королева и ее приближенные не смогли.

Все смеялись над забавными сценками и наслаждались легкой музыкой. Роберт сидел справа от королевы, постоянно улыбался и часто нашептывал ей что-то на ухо. Меня сопровождал Чарльз. Мы сблизились с ним за последние месяцы, и я ловила на себе любопытствующие взгляды придворных. Мне было все равно. Я влюбилась и не задумывалась ни о будущем, ни о муже, на некоторое время оставившем Лондон.

В феврале я вновь попала на казнь. Елизавета потребовала присутствия двора в Тауэре во время ее свершения. Все должны были явиться, если только сами не находились при смерти. Преступников, которых казнили за измену, почти всегда вздергивали, но не до полного удушения, затем следовало вырезать внутренности, сжигая их на костре, и четвертовать. Картина не самая приятная, скажу честно. Хотя у толпы она вызывала бурные эмоции: люди выкрикивали ругательства в адрес изменника, смеялись над его содрогающими душу воплями, с явным удовольствием наблюдая за чужими страданиями.

Очередная казнь не отличалась от предыдущих. Католики, проводившие тайные мессы, всегда признавались судом изменниками. До оглашения приговора их пытали, выбивая признания, поэтому на казнь обреченных волокли уже полуживыми.

Роберт Саутвелл, которого собирались казнить в холодное февральское утро, не являлся счастливым исключением. Будучи католическим священником, по закону, введенному королевой, он обязался покинуть Англию через сорок дней пребывания. Вместо этого Саутвелл прожил в стране шесть лет. Перед смертью он с трудом перекрестился сломанными пальцами и прочитал молитву, а после поклялся, что не изменял королеве, заверив ее в своей верности. Толпа замолчала. На шею несчастного набросили веревку. Я прикрыла глаза, не в силах вынести страшного зрелища.

– Все кончено, – прошептал мне Чарльз. – Он умер сразу.

Но оттого, что внутренности вынимали у мертвого, стало не легче. Почему-то я подумала о муже. Он ведь практически насиловал меня в спальне, заставляя выполнять супружеский долг. Пытки в Тауэре – куда худшее наказание, и, тем не менее, вспомнив свой горький опыт, я исполнилась сочувствием к казненному. Слезы навернулись на глаза. Я представила себе, как пытают женщин. Я бы сразу сказала все, что хотят.

– Мне надо уйти отсюда, – с мольбой я посмотрела на Чарльза.

В карете я рассказала ему про свои мысли.

– Ты должна уйти от Рича! Не могу даже представить, что он делит с тобой постель! – Чарльз изо всех сил стиснул мою руку.

– Как? Как уйти от мужа? Мне не дадут развод! – но я поклялась больше не подпускать к себе мужа, пообещав Чарльзу придумать любой предлог, дабы избежать близости.

Я сдержала обещание. Правда, перед тем родила последнего ребенка от мужа. Остальные дети появились на свет наследниками Чарльза…

* * *

Испанцы. Опять испанцы. Вечное противостояние не прекращалось. Вести в конце июля пришли из графства Корнуолл. Дон Карлос де Амескита уничтожил Моузел и Пензанс. Не знаю, осуществил бы Роберт свою мечту во второй раз напасть на испанский берег, если бы не внезапное нападение дона Карлоса.

На портовые городки и деревни Корнуолла нападали часто. В июле несколько испанских кораблей проходили мимо Пензанса, когда дон Карлос решил внезапно захватить город. Испанцы разграбили не только Пензанс, но и торговый порт Моузел, знаменитый своими ярмарками. Никогда враги не довольствовались грабежом. После города сжигали. На сей раз дон Карлос из мести «еретикам» велел перед отплытием еще и провести католическую мессу.

Из Пензанса и Моузеля было что забрать: богатства стекались с королевских ярмарок и от сбора пошлин с пристававших к их гаваням кораблей. Английские войска на выручку подойти не успели. Испанцам удалось ускользнуть обратно к родным берегам.

Королева, считавшая каждый пенни в казне, пребывала в ярости. Час Роберта пока не пробил, однако Ее Величество очень хотела получить компенсацию потерянным богатствам, а заодно и проучить испанцев. В августе в Вест-Индию отплывали корабли под командованием сэра Френсиса Дрейка и сэра Джона Хокинса. Сын сэра Джона успел вернуться из прошлогоднего неудачного вояжа. Из-за полученных ранений он не участвовал в новом походе за сокровищами.

Поговаривали, в порту Сан-Хуана стоял корабль, битком набитый драгоценностями. Двигаться в сторону Испании корабль не мог, и сэр Френсис собирался напасть на него неожиданно, во время зимней стоянки, когда корабль планировали починить и отправить домой.

Роберту королева строго-настрого запретила сопровождать Дрейка. Чему мы несказанно были рады, стараясь не показывать открыто своих чувств расстроенному Роберту. Кроме опасностей, поджидавших путешественников в море, как обычно, от участников требовалось вложить в кампанию собственные деньги. Королева участвовать отказалась, претендуя только на получение возможной прибыли. Остальные вкладывали все, что имели.

– Сэр Френсис продал право аренды дома «Хербар»! – сообщил мне Роберт. – Представь себе, насколько важным представляется путешествие в Сан-Хуан! Какие сокровища хранит в своих трюмах корабль, что Дрейк продал аренду почти на сто лет!

– Аренда дома, который когда-то был королевской резиденцией Ричарда Третьего? – Я даже не знала, что теперь право сдавать его в аренду принадлежало сэру Френсису. – И какое-то время в нем находилось посольство испанского короля Филиппа?

– Так и есть, – кивнул Роберт. – Дом отдали сэру Френсису в восемьдесят восьмом году.

– За победу над Армадой? – догадалась я.

– Именно. За сокровища «Нуэстро Сеньора дель Розарио» – корабль, захваченный Дрейком в самом начале путешествия Армады по Ла-Маншу. – Глаза Роберта загорелись: любое упоминание о сокровищах испанцев приводило его в лихорадочное состояние.

Волнение брата я понимала, но в душе опять порадовалась за него. Интересно, что бы он продал для участия в кампании Дрейка? Положение нашей семьи не стало лучше. Мама и Кристофер продолжали «воевать» с кредиторами, пытаясь оплачивать бесконечные счета графа Лейстера. А Роберт всю прибыль от торговли вином тратил на содержание жены и детей.

Время покажет, сэр Френсис расплатился с испанцами за сокровища «Дель Розарио» сполна, а точнее, своей жизнью.

Сэр Джон Хокинс, пожалуй, по известности мог соревноваться со своим троюродным братом – Френсисом Дрейком. Под его руководством строились английские корабли, он удачно вел торговлю, поговаривали, что не только товарами, но и людьми. Назначенный вице-адмиралом флота во время похода испанской Армады против Англии, он преуспел на своем посту и получил от королевы рыцарское звание. Подобных почестей жаждал и Роберт. Его не пугали болезни, преследовавшие моряков в дальних походах, опасности, поджидавшие на каждом шагу в туземных странах…

* * *

Поход сэра Дрейка сразу начался с неудач.

– Погода, – объяснял мне Чарльз, – не дает быстро двигаться в нужном направлении. А чем дольше корабли будут в море, тем большая вероятность заболеть, не иметь достаточных припасов еды и питья. С сэром Френсисом и сэром Джоном идет около пятидесяти судов и около восьми тысяч моряков и солдат. Содержать в должном порядке подобное количество сложно. В любой момент кто-то может отстать из-за бури или сильного шторма.

Слова Чарльза оказались пророческими: в Южные моря к Сан-Хуану в ноябре подошли чуть больше половины вышедших из Англии кораблей. В живых осталось всего две с половиной тысячи человек. Пристать к берегу следовало срочно именно по причине болезней и истощенных припасов. Сэр Френсис сразу отдал распоряжения о том, где будет назначена встреча отставших судов. Сначала стоянка планировалась возле Канарских островов, следующая – в Пуэрто-Рико. Многие не дошли до этих мест. Испанцы сумели взять пленных и разведать планы Дрейка. Потому им потом и было проще опережать действия англичан.

Мне трудно себе представить лишения, которые выпадали на долю мореплавателей. Недаром считается: женщина на борту корабля – плохая примета. Единственная знакомая мне пиратка жила в Ирландии, но то исключительный случай. И если б ты видела Грануаль, то не сомневалась бы: такая женщина может справиться с куда большими подвигами, чем выход в море…

Восьмого ноября английский флот столкнулся с испанцами в Карибском море. Испанцы старались не позволить сэру Френису высадиться на берег. В схватке мы проиграли. Кораблям Дрейка пришлось уходить от преследования врага.

Уже двенадцатого ноября, как позже рассказывали свидетели тех событий, сумевшие вернуться в Англию, умер сэр Джон Хокинс. Сэр Френис тоже заболел дизентерией, но его жизнь продлилась чуть дольше. Обидно умереть от болезни, а не в бою с врагом. Ведь сразу после смерти сэра Джона Дрейк попытался захватить Сан-Хуан, надеясь не только завладеть сокровищами, но и превратить эту часть острова в английскую колонию. Безуспешно. Нападение испанцы отбили, так как сразу после первой схватки обогнали флот сэра Френсиса и сумели укрепить город до того, как к нему подошли английские корабли. У входа в город стояла артиллерия, а испанские морские, неповоротливые исполины охраняли пролив. Двадцать второго ноября мы им проиграли вторую битву.

Затем сэр Френсис вновь пересек Карибское море и его корабли отошли к Панаме. Там было хорошее место для захвата судов, везущих грузы из Перу. Кроме того, Дрейк собирался напасть на порт Портобелло. Атака на город произошла в самом конце декабря и также закончилась поражением сэра Френсиса. Он отошел на прежнюю позицию возле Панамы. В начале января Дрейк сжег ту часть города, которая примыкала к порту, и все корабли, стоявшие там. Часть солдат отправилась на сушу прорываться к Южному морю. Но испанцы каким-то чудом постоянно узнавали о продвижении солдат Дрейка и успевали подготовиться к обороне.

– Почему сэр Френсис так долго не возвращался? – спрашивала я Роберта. – После первых поражений следовало бы идти домой.

Роберт вздохнул тогда прежде, чем ответить.

– Сэр Френсис так просто не сдавался никогда. Он понимал, дома его будет ждать неласковый прием. Ее Величество быстро забывает прежние заслуги. Зато хорошо помнит провалы и неудачи. Дрейк не оставлял надежды захватить Панаму, и последней его попыткой было пройти к городу по реке Чагрес. С той стороны англичан не ждали, и попытка могла увенчаться успехом. К сожалению, сэр Френсис не успел осуществить свой план. Он заболел…

Роберт был хорошо знаком с Дрейком. А я редко встречалась с ним во дворце. Мои симпатии к этому человеку скорее основывались на легендах, которые слагали люди про его путешествия.

– Благородный человек, сэр Френсис, – продолжал Роберт, – всегда с уважением относился к пленным. Да и кто еще проплыл вокруг света? До него – только Магеллан. Дрейка уважали даже враги.

Весь январь корабли сэра Френсиса бороздили Карибское море, безуспешно пытаясь захватить испанские суда. Болезни и голод обрушились на моряков и солдат. И последним ударом явилась смерть сэра Френсиса двадцать седьмого января.

До Англии вести доходили медленно. На самом деле до конца года никто толком не знал о судьбе приватиров. Возвращаться домой моряки решили лишь после смерти сэра Френсиса. Умирая, он назначил командовать оставшимся флотом своего брата, Томаса Дрейка, который и привел тех, кто выжил обратно в Англию.

Сэра Френсиса с почестями похоронили в море возле Портобелло. Подробности его вояжа удалось разузнать летом, когда Роберт вернулся из Кадиса, откуда привез бумаги испанских и английских моряков, подтверждавшие слова выживших в путешествии к Южным морям. Ходили слухи, тело сэра Френсиса забальзамировали и привезли в пивной бочке в Англию. Пожалуй, я поверю Роберту, который лично читал записи моряков, хоронивших великого приватира. Его тело покоилось в океане, вдали от родины. Да и мог ли сэр Френсис желать себе лучших похорон, чем в морских водах?