Кэтлин Сейдел - Конец лета

Эми провела ладонями по лобку.

— Я уже какое-то время это не делала. Немножко колюсь. Хочешь потрогать? — Она с готовностью распласталась на спальном мешке и приподняла таз. — Очень короткие лобковые волосы как кинжалы, они могут даже проткнуть колготки.

— Моя сестра сказала, что ты совершенно не смущаешься своего тела.

Она болтала, лежа совершенно обнаженной, тогда как он был полностью одет. Большинство женщин вело бы себя иначе.

— Видимо, да. Мое тело — это мой инструмент. Обычно я не думаю о его сексуальности.

— Это не создает никаких трудностей?

— Ни малейших. Учитывая, что у меня нет сексуальной жизни, это, вероятно, преимущество.

— Но ведь кто-то у тебя был, разве нет?

— Иногда, но получалось как-то нескладно. Ты же можешь себе представить — спишь с кем-то, а он думает, что это дает ему право контролировать твое паблисити или быть продюсером твоих шоу.

— Думаю, я могу пообещать, что со мной этого не произойдет.

— Знаю. Это одно из твоих достоинств.

Они разговаривали уже долго. Джек был не против, ему нравилось с ней болтать. С большинством людей это казалось пустой тратой времени, но не с ней.

Но не избегают ли они чего-нибудь с помощью всех этих разговоров?

— Расскажи мне про себя — когда ты все-таки ведешь сексуальную жизнь, что ты любишь?

— На самом деле я очень отзывчивая. Немножко здесь, — она показала на свои груди, — немножко тут, — она махнула рукой в сторону лобка, — и я готова.

Это его удивило. Он ожидал, что с ней ему придется трудно. Как с большинством женщин.

— Почему ты удивляешься? — спросила она, хотя он ничего не сказал. — Я могу сосредоточиться, вся отдаться какому-то моменту, у меня великолепная мышечная память. Это же всего лишь физиология, не так ли? А у меня все в порядке с физиологией.

Всего лишь физиология! Какое суровое определение секса. Но может быть, ее опыт и был таким суровым: женский оргазм, проникновение, мужской оргазм, а дальше — приятные вопросы, связанные с продюсерством ее шоу. Неудивительно, что они сейчас так болтают, — это ее способ продлить то, что она считает очень кратким.

Внезапно он почувствовал себя… Неужели это так? Она была похожа на Спящую красавицу, одну из тех сказочных дев, запертых в замке. Ее профессия сделала ее очень прозаичной в отношении своего тела и окружила мужчинами, которых не интересовала ее сексуальность.

Это казалось неправильным. Секс не должен быть техничным. Он должен длиться, он должен быть процессом, частью того пути, по которому идешь. Он должен стать тем, что соединяет твое тело с твоей душой. Несмотря на всю внешнюю красоту ее жизни, великолепную одежду, блеск и телекамеры, она была такой же, как он, — физическим существом, человеком, выражающим себя с помощью своего тела, познающим мир через ощущения и действия.

Она не должна быть техничной в постели.

Нежность… вот что он ощущал. Желание и нежность — он не знал, что они могут сочетаться, но они соединялись в единое целое. Он хотел помочь ей выбраться из замка, ., не потому, что это был вызов, достойный мужчины, — высоченные стены, красивая девушка, — а потому, что она не должна там оставаться, особенно если ее тело так живо во всех других своих проявлениях.

Он жалел, что не может обставить это красиво. У него не было возможности: ни музыки, ни приглушенного света, ни даже матрасов под спальниками. Палатка была настолько маленькой, что в конце концов ему придется быть сверху, в самой старомодной позиции, а поскольку ни один из них к этому не готовился, все окажется не совсем таким, как бы ему хотелось.

Да, до красоты далеко. Но может, это будет чуть лучше того, что у нее уже было.

Эми перевернулась на бок и подложила под щеку руку. Слышно было, как шумят от ветра деревья. Тяжелые ветки сосен шуршали глухо и мягко, тонкие ветви берез с легким шелестом касались друг друга. Сквозь серо-зеленые стенки палатки пробивался утренний свет.

Прошедшая ночь была чудесной. Она была такой простой, такой естественной. Она не любила, когда мужчина пытался создать некую атмосферу с помощью тихой музыки и приглушенного света. От этого она всегда чувствовала себя неуютно: музыка и свет — это то, о чем беспокоишься во время представления. Но с Джеком она не чувствовала себя так, будто выступает. Это было больше похоже на греблю, на что-то, что они делали вместе. Может, это и не самое романтическое сравнение — любовь и гребля, — но там ей действительно было хорошо.

Джек зашевелился. Она наклонилась к нему, чтобы поцеловать.

Он дернулся назад, отворачивая голову.

— У меня жуткий запах изо рта.

Она засмеялась. Как хорошо, что он это сказал! По утрам у людей изо рта, конечно, пахнет — не очень-то приятная мысль, но это правда. И Джек воспринимал это как должное. Более романтические типы постарались бы сделать вид, что ничего подобного не происходит… но у них это бы не вышло.

— Мне все равно, — сказала она.

— Вот и неправда.

Он сел, порылся в рюкзаке с одеждой и с триумфом извлек оттуда зубную щетку.

Они начали одеваться. Джеку было трудно двигаться в такой тесноте, а она то и дело оказывалась у него на пути, и он ударялся об нее локтем или бедром.

— Ты ведь делаешь это нарочно, — сказал он наконец. — Я, конечно, не образец грации, но не настолько же неуклюж.

Они выбрались из палатки, Джек пошел в хижину лесничего, чтобы вернуть фонарь и узнать, не дадут ли им снова горячей воды, а Эми отправилась на берег, чтобы принести пакет с едой. Тарелки и чашки так и стояли на днище каноэ. Они блестели от дождевой воды, и Эми пришлось смахнуть с них сосновые иголки.

Джек вернулся из домика лесничего с кофе. Их меню было таким же, как и прошлым вечером, — сандвичи с тунцом и сушеные фрукты. Лесничий предлагал им горячий завтрак.

— Но он уж очень разговорчив, — сказал Джек. — Мы просидим там целую вечность.

— Ничего, все нормально.

Эми села на камень, чтобы съесть свой завтрак, и тут же подумала, что лучше бы камень оказался сухим. Джек присел рядом на корточки, опершись коленом о бревно. Джинсы на колене будут влажные и грязные, но лучше влажное колено, чем влажная задница, как у нее.

Он взял сандвич.

— Ты думаешь, мы и в самом деле сможем скрыть это от остальных?

— Не понимаю, почему ты считаешь, что это будет трудно?

— Все было бы по-другому, если бы не все эти семейные сложности. Я не из тех, кто снимает себе девушек на одну ночь.

— Я знаю.

Она ответила не задумываясь, и он с некоторым подозрением поднял на нее глаза.

— Знаешь? Откуда?

— Я неплохо разбираюсь в людях и, кроме того, сплю в одной комнате с твоей сестрой. Ты думаешь, я ничего не знаю про твою личную жизнь?

Он застонал.

— Значит, тебе уже рассказали про Джека-спасателя?

Она улыбнулась. Разумеется, рассказали. Холли сказала, что у Джека никогда не было настоящей привязанности. Это женщины в нем нуждались, они же, вероятно, нужны ему не были.

— Ну, все это не так, как говорит Холли. Просто я не слишком силен по части выражения своих чувств, поэтому лучше чувствую себя с женщинами, для которых могу что-то сделать. Ставишь кому-то новую печку в машину, и уже понятно, что женщина тебе нравится. Чего болтать об этом без нужды?

— Мне кажется, ты очень хорошо себя выражаешь.

— Тогда ты единственная, кто так думает. — Он допил кофе. — Поэтому все получится как нельзя лучше, если ты составишь мне список поручений. Например, водосточный желоб… тебе не надо прочистить водосточный желоб? Я люблю чистить водостоки.

— У меня нет водостоков. Я живу в многоэтажном доме, и там обслуживающий персонал.

Он скорчил гримасу.

— Обслуживающий персонал? Женщине, у которой есть обслуживающий персонал, нет причин заводить со мной какие-то отношения.

— Думаю, я смогу подыскать что-нибудь и для тебя. — Эми сложила пакет, в который были завернуты сандвичи, и поднялась. — Но у нас уйма времени, чтобы это продумать, — до конца лета еще далеко.

— Пожалуй, — согласился он.

Они быстро уложили вещи, и когда Джек уже сталкивал каноэ на воду, Эми повернулась на своем сиденье.

— Давай посмотрим, как быстро мы можем грести, — предложила она.

Нелепая идея. Спешить необходимости не было, и вчерашний день был нелегким.

— Звучит заманчиво, — сказал он.

Как бы быстро они вчера ни плыли, им приходилось соблюдать осторожность. Они не знали, какие трудности ждут их на пути, не раз останавливались и сверялись с картой. Но в это утро они уже знали маршрут, и ничто не могло их остановить.

Ветер дул в спину, и они неслись по воде, движимые ветром и своими собственными усилиями. Они превратили это в игру, прикидывая, где высадиться на отмель на каждом волоке, чтобы сэкономить несколько шагов, несколько секунд. Хотя солнце еще не поднялось высоко, их рубашки уже промокли от пота. Все это было бессмысленным, но удивительно возбуждающим.

— Было бы здорово, — сказала через плечо Эми, — приезжать сюда время от времени и как следует выкладываться, чтобы посмотреть, как далеко мы можем уплыть.

— С твоей силой и моей уступчивостью мы, вероятно, за неделю доберемся до Полярного круга.

Вот кто ей нужен — товарищ по играм, приятель. Эми нравится испытывать что-то новое физически. Ей всегда хотелось кататься на роликах, ездить по горам на велосипеде, пересекать страну на лыжах, ездить верхом, но она никогда этого не делала. Ей хотелось поехать на ярмарку штата, прокатиться на «русских горках», и чтобы кто-то выиграл для нее большую мягкую игрушку. Ей хотелось веселиться.

У них мог бы быть собственный лагерь, принадлежащий только им двоим, «Лагерь Эми и Джека». Это был бы передвижной лагерь. Они встречались бы по выходным в Монтане, в Нью-Йорке, в Мэне, везде, где можно было бы повеселиться.

Это совсем не трудно. Как только лето закончится и все разъедутся по домам, они смогут наметить несколько встреч. Помощница Эми, Гретхен, возьмет на себя устройство таких путешествий. Это будет безумно дорого, но очень легко.

Она знала, что это получится. Поначалу у нее всегда бывали сомнения, от которых сдавливало горло. Когда она в чем-то сомневалась, было трудно глотать, трудно выдыхать. Когда она сомневалась в себе на льду, ей казалось, что она не может до конца выдохнуть воздух из легких. Старый воздух как будто бы застаивался у нее в желудке и в ногах, притягивая к земле.

Уверенность, которую она ощущала в руках — покалывающая, пощипывающая, пузырящаяся уверенность, — делала их гибкими и изящными. Из этой уверенности рождалась красота, и она знала, что какое бы движение она ни сделала, как бы ни держала пальцы, линия будет прекрасной.

Время от времени она находила какую-то музыку, и все считали, что из этого ничего не выйдет, и она сама не знала, что получится. Проходили дни и недели, и все спрашивали ее, подшучивая, угораривая отступиться, и вдруг все получалось. Тогда все вокруг делали кислые лица, извинялись, признавали, что она была права.

— Все дело в руках, — говорила она.

Многие страшились окончания лета. Эми же не могла его дождаться.

…На воде стали появляться другие каноэ, другие группы. Те, что шли вверх по течению, боролись с ветром. По поверхности большого озера катились волны, с пеной разбиваясь о серебристые каноэ. Тянулась извилистая линия берега, темная зелень деревьев отражалась в сине-коричневой воде.

Еще один волок, и они окажутся в пределах видимости их островной стоянки. Не было еще и девяти часов утра. Они отсутствовали всего восемнадцать часов.

Четверо малышей собрались на камнях, чтобы встретить их, они кричали и что-то наперебой рассказывали. И только когда на берегу появилась Элли, Эми и Джек смогли воссоздать всю картину. Самолет прилетел в пять утра. Он легко нашел стоянку. Им даже не пришлось выгребать на середину озера и махать оранжевыми плащами, чтобы привлечь внимание. А детям очень этого хотелось.

— С Ником все в порядке? — спросил Джек.

Элли кивнула.

Подошли и взрослые.

— Я поражен, — признался Джайлс. — Вы выехали всего двадцать минут назад, да?

— Вы добрались до лесника еще вчера вечером? — с восхищением спросила Феба. — Мы не поверили, когда пилот сказал, что сообщение поступило именно тогда.

— Но вы же не сами проделали весь путь туда? — спросила Джойс. — Я так и сказала. Вы, должно быть, нашли кого-то с моторкой или с сотовым телефоном.

В стране каноэ моторные лодки были запрещены, а сотовые телефоны не работали, и Джойс это прекрасно знала. Эми в толк не могла взять, зачем она это говорит.

— Нет, мы доехали туда сами, — спокойно ответила она.

Элли с малышами разгружали каноэ, явно намереваясь тащить рюкзаки. Мальчики уже ссорились из-за того, кто что понесет. Эми с Джеком пошли вверх по берегу вслед за Фебой и Джайлсом.