— Падла! Тебе мало не покажется, выебу, как последнюю шлюху.

Кэндис снова вырывается, бежит вниз по лестнице, позади слышны тяжелые шаги Сэма, отборная брань. Сворачивает на кухню, хочет взять нож, но снова не успевает, ее валят на пол. Мужчина всем своим весом наваливается на нее, коленом раздвигает ноги, шарит руками по обнаженному телу. Кэндис слабеет, практически ничего не видит от слез, стоящих в глазах.

Паника уходит, на место нее приходит обреченность. Сейчас ее изнасилует этот пьяный подонок. Никто не придет и не спасет ее, потому что никому она не нужна. Она была и будет всегда одна. Отвернулась, прикусила до боли губу, слезы текли по вискам, расслабила мышцы, опустила и раскинула руки. Она опять словно оглохла и ослепла, отключая сознание, потому что как потом после этого жить, она не знала. Сэм что-то возился, все сильнее наваливалась на нее всем телом.

— Вот так, девочка, да, вот так, лежи смирно.

Она даже не слышала грохот, громкие шаги, как ее зовут по имени. Но вдруг ей стало легко, а потом тело подбросило вверх, становится спокойно и тепло. Сильные руки прижимают к широкой груди, в нос ударяет приятный и такой знакомый запах. Кэндис всхлипывает, открывает глаза, Шон взволнованно смотрит на девушку.

— Все хорошо, малышка?

Она кивает головой. Где-то внизу слышны удары и стон.

— Он успел тебя тронуть? — смотрит внимательно, в глазах гнев и огонь.

— Нет, — отвечает одними губами, но он понимает.

— Лукас, перестань, ты убьешь его.

— Нет, я не убью его, я заставлю сожрать его собственный член, вобью ему его в глотку.

Снова глухие удары. Лукас, до боли сжав кулак, наносил точные и сильные удары по лицу мужчины, превращая его в кровавое месиво. Он бил, вымещая весь гнев за ту боль и страх, которые натерпелась его девочка от этого подонка.

Где-то с улицы послышался вой сирены.

— Лукас, остановись, я говорю. Кэндис, смотри на меня, только на меня. Он наказан, больше такого не повторится. Ты веришь мне?

Девушка смотрит на него своими яркими голубыми глазами, в них еще стоят слезы, они как океан, в котором Шон готов утонуть. Он готов утонуть, и ему не нужен воздух, она будет его воздухом. Только бы она не плакала, только бы ей никогда не было больно.

— Да, я верю.

Лукас стоит рядом, поправляет распахнутый халат, прикрывая ее обнаженное тело. Кэндис переводит на него взгляд, он улыбается ей, двигается ближе, целует в висок, нежно и легко проводя разбитыми костяшками по мокрым щекам.

— Все будет хорошо, Конфетка.

Неся девушку на руках, они проходят гостиную, где на диване спит пьяный мужчина.

— Кто это?

— Мой отчим, Гарри.

— Он обижал тебя? Домогался?

— Нет, что ты, нет. Он вообще добрый, мы всегда хорошо ладили, пока мама не бросила нас

Кэндис было тяжело говорить о матери, о своем положении. Она бы вообще никогда не сказала Паркерам как она живет, потому что было жутко стыдно.

Шон остановился, внимательно посмотрел на спящего неопрятного мужчину. С ним конечно тоже нужно провести беседу и дать понять раз и навсегда, что такие друзья как Сэм, не должны появляться в доме. Он обращает внимание на старую мебель, оборванные обои, выцветшую краску, всю бедность обстановки, крепко сжимает челюсть, прижимает девушку к себе еще сильнее. Как вообще такая милая, открытая, чистая девушка могла вырасти в такой обстановки он не понимает. И совершенно ничего не знает о ней.

— Что здесь происходит?

Рик стоит н апороге дома, напряженно обводит собравшихся взглядом. Оба Паркера в доме Кэндис Браун, да еще с девушкой на руках. Рик несколько раз набирал Кэндис, даже заехал в кафе, но ему сказали что случился небольшой инцидент, Кэндис ушла ни сказав ни слова.

— Уйди с дороги, Робертс. Не до тебя.

— Ты никуда не пойдешь. Отпусти девушку, Паркер.

Кэндис смотрит на Рика, его широкая фигура в черной униформе закрывает дверной проем, позади полицейская машина мигает огнями. Рик настроен решительно, быстро осматривает Кэндис на руках старшего Паркера, тянется за оружием.

— А вот этого не стоит делать, коп, — Лукас выходит вперед, стирая с рук кровь о джинсы.

— Я спрашиваю, что здесь происходит?

— Уже ничего. Ты, как всегда, опоздал, Робертс. Иди, подбери дерьмо, что на кухне, — легкий кивок Лукаса в сторону.

— Рик…

— Кэндис, не надо. Говорить буду я, — Шон перебивает.

— Они тебя обидели? Куда он тебя несет? Почему ты не позвонила мне?

— Это я сейчас тебя обижу, — Лукас снова подает голос. В его крови все еще кипит адреналин, он готов ушатать сейчас кого угодно.

— Уйди с дороги.

Рик убирает руку с кобуры, все его мышцы напряжены, он всматривается в девушку, на ней только халат, кое- как прикрывающий тело. На запястьях уже видны синяки, растрепанные волосы и заплаканное лицо. Она громко всхлипывает, прижимается к Шону.

Отступает в сторону, случилось что-то плохое, но он опоздал. Обходит комнату, заглядывает на кухню, где Сэм с разбитым лицом стоит на коленях и харкает кровью на пол.

— Вот же, дерьмо, — он сразу понимает, что здесь случилось.

— Еще какое дерьмо. И разгребать его тебе, коп.

Глава 22

— Куда мы едем?

Кэндис подняла голову от груди Лукаса и посмотрела в его глаза. В салоне автомобиля было темно и тепло. Но сильнее всего жар шел от мужчины, от его обнаженного тела. Лукас держал девушку на коленях, укрыв рубахой, прижимая к себе.

Она только недавно успокоилась и согрелась, до этого все тело колотило, трясло от холода. После отстраненности и апатии ее накрыла истерика, она просто плакала, а Лукас утешал. Потом, словно задохнувшись, Кэндис притихла, прижалась к мужчине, пытаясь согреться.

Внедорожник уверенно мчался вперед, рассекая стену дождя, освещая ярким светом дорогу. В их краях все именно так, если дождь — то ливень, если жара — то адская. Постоянно поглядывая в зеркало дальнего вида на девушку, Шон заметил, как Кэндис поймала его взгляд, смотрел долго, пока не вернулся взглядом к дороге.

— Лукас, куда мы едем?

Но он не успел ответить, как у Шона зазвонил телефон.

— Да, — ответил резко. — Мы едем туда, куда ты нас послала. Ты уже забыла? Да, Лукас со мной.

Лукас хмыкнул, а Кэндис напряглась, прислушиваясь. В трубке точно был женский голос, снова так некстати кольнула ревность.

— Да, мама, мы поняли все буквально. Будем через два дня.

– Мама? Это миссис Паркер? Куда мы едем? — Кэндис заволновалась.

— Не волнуйся, Конфетка, все будет хорошо.

— Я не волнуюсь. Я просто хочу знать, куда мы едем.

— Здесь не так далеко, на границу ранчо. Там дом, надо все проверить, а тебе не помешает отдохнуть.

— Что вы не поделили с Риком? Он ваш враг?

Она сказала это словно в пустоту, никто из братьев даже не собирался отвечать, только Шон посмотрел на нее через зеркало и отвернулся.

— Это, что секрет? Мне нельзя задавать этот вопрос?

— Сразу видно, тебя слишком долго не было в городе, Конфетка. Шон сам тебе расскажет если посчитает нужным. Такой ответ тебя устроит?

Лукас сказал это спокойно, чуть касаясь губами ее волос. Кэндис стало неловко, она на самом деле лезла не в свое дело.

— Извини.

— Ничего страшного, отдохни лучше.

Лукас снова поцеловал ее в висок и устроил удобно на своих коленях. Она была совершенно голая под коротким халатом, он это знал и чувствовал. Ее холодные пальчики лежали на его груди, а дыхание обжигало кожу. Лукас первым влетел в ее дом, выбив одним ударом хлипкую дверь, хотя не было слышно криков о помощи. Позади спешил Шон. Когда он увидел, что на их девочку навалился какой-то мужик, а она уже даже не сопротивляется, взревел и одним рывком откинул его в угол.

Его остановил только голос Шона, так бы он забил эту тварь до смерти. Появление Робертса было странным, Лукас так и не понял, что Рик там делал, или его кто-то вызывал? Ехали почти час, Шон чувствовал, что еще немного, и он просто заснет за рулем. Но вот, свернув с трассы, проехав еще несколько километров, внедорожник остановился у невысокого дома с широким крыльцом.

Шон заглушил мотор и устало обернулся.

— Она заснула?

— Да.

— Хорошо, пусть отдохнет. Пойдем, сил никаких нет.

***

Кэндис проснулась и резко села. Вокруг было темно, лишь из окна пробивался тусклый свет фонаря, и был слышен шум дождя. Было тихо, мягкое покрывало, широкая кровать, на которой она одна. На ней все тот же халат, девушка прижала пальцы к губам и прерывисто задышала, вспоминая о случившемся, о Сэме, и то, что он ее чуть не изнасиловал.

Он ничего не успел сделать, Паркеры успели вовремя, она помнит окровавленное лицо мужчины на полу, как Шон просил смотреть только на него. Потом был Рик и дорога в этот дом. Кэндис спустила ноги на пол, на что-то мягкое и пушистое, медленно пошла, вытянув вперед руки. Глаза привыкли к темноте, нащупала ручку двери, открыла.

Впереди был коридор и горящий в его конце свет. Очень хотелось пить и в туалет. Открыла первую дверь, это как раз была небольшая уборная, умылась холодной водой, ей же напилась, рассматривая себя в висящем на стене зеркале. Заплаканные глаза, припухшие губы, растрепанные волосы, на руках синяки. Снова умылась, пригладила волосы.

Кэндис вспомнила, что разбила свой телефон, а завтра ей надо было сдать форму Рози, ее наверняка уже уволили. Надо ехать в мотель, она обещала ребятам, но все сложилось совершенно не так, как она планировала. Внутри похолодело от воспоминаний минувшего вечера, ее передернуло, вцепилась руками в раковину, глубоко задышала, сердце все никак не могло успокоиться.

Наконец вышла, прошла дальше. В небольшой гостиной, совмещенной с кухней, на диване спал Шон, а рядом, устроившись валетом, Лукас. В камине горел живой огонь, его блики плясали по стенам. Девушка медленно подошла, склонилась над Шоном, он лежал на спине, глубоко дышал. Даже во сне хмурил брови и был напряжен.

Лукас, раздетый до пояса, лежал на животе, свесив руку на пол, отросшая челка падала на лицо. Кэндис слабо улыбнулась. Снова посмотрела на старшего брата, присела на корточки, провела пальцами между бровей, расправляя глубокую морщину. Лицо Шона сразу расслабилось, он громко вздохнул.

Кэндис задержала дыхание, прошлась по небритым щеками, обвела контур губ, положив вторую руку на грудь. Шон был таким красивым, именно мужской красотой, строгие черты лица, чуть сухая кожа. Девушка хотела встать и уйти, чтобы не мешать, но Шон накрыл ее руку, сжал.

— Не уходи.

Голос хриплый, такой, что по телу пробежали миллионы мурашек. Кэндис чувствует ладонью, как быстро бьется его сердце и высоко вздымается грудь. В его глазах чистый огонь, языки пламени, которые словно обжигают ее.

— Спасибо тебе.

— Молчи.

Резко поднимается, садится на пол, Кэндис оказывается у него на коленях. Берет ее лицо в ладони, долго вглядывается, лаская пальцами скулы. Его так манят ее припухшие губы, так хочется целовать их, не останавливаясь. Девушка дрожит под его взглядом, кожа горит под ладонями, она чувствует его желание. Она понимает, что он хочет.

— Поцелуй меня.

— Я не смогу остановиться, малышка, если поцелую.

— Не останавливайся. Заставь меня забыть, забыть, что было.

Шон прикрывает глаза, дышит, но в ту же секунду целует. Жадно. Жарко. Больно прикусывая губы. Проникает языком в этот сладкий ротик.

— Прости, маленькая, я не умею быть нежным.

Глава 23

Шон сажает девушку себе на колени, широко раздвинув ноги. Она целует его сама, проводит языком по губам, мужчина отвечает, впивается в ее губы сильнее, словно насилуя рот. Девушка чувствует, как распахивается халат, как Шон сильнее притягивает ее к себе, скользит по бедрам, притягивает, сжимая ягодицы.

– Что же ты делаешь со мной, Конфетка?

Хрипит, покусывая шею, уже накрывая ладонями грудь и набухшие, твердые соски. Кэндис тихо всхлипывает, прикусывает губу, смотрит на то, как Шон, опустив голову, вбирает в рот ее сосок. Вздрагивает, когда чувствует, как его пальцы скользят по раскрытой промежности, гладит его по голове.

Смотрит в сторону, на Лукаса, который спит совсем рядом. Сдерживает крик, зажав рот ладонью, когда одновременно с укусом соска пальцы Шона растирают ее клитор. Они по-хозяйски проходится по половым губам, останавливаются на колечке ануса, массируя, дразня, размазывая по нему влагу ее возбуждения.

— Кэндис, помоги.

Девушка не слышит, она полностью погружена в свои ощущения. Только пальцы Шона на ее возбужденной и такой уже мокрой плоти. Она течет на них, сама ведет попкой, расстегивает его рубашку, впивается в плечи острыми ноготками.