— Ну, что случилось, малыш? Рассказывай.

Кэвин выбрался из-под своего укрытия и забрался отцу на колени, обнимая того за шею.

— Он не расскажет, мама его ругала.

— Что же такое случилось, за что его ругала мама? Разве ваша мама умеет ругаться?

— Ну, ругает же она вас с папой.

— Мы — это другое дело, мы такие непослушные. А вы такие хорошие мальчишки.

Лукас потянул к себе Макса, тот не стал сопротивляться и тоже уселся ему на другое колено.

— Мы были в торговом центре и встретили там противную Оливию.

— Противную?

— Да, мама сказала, что она противная, и что она врежет ей в следующий раз при встрече.

— А еще, что выдернет ей ее рыжие космы, — это уже добавил Макс.

Лукасу совсем не понравилось то, что он слышал, кто-то расстроил Кэндис до такой степени, что она ругалась при детях, да еще хотела врезать. Его жена, конечно, оказалась дерзкой девчонкой, но чтоб так. У нее есть он и Шон, которые защитят ее и детей в любой ситуации.

— Почему Оливия оказалась противной?

— Она плохо говорила о маме, — сказал Макс, а Лукас напрягся. — Противная Оливия сказала, что мама — дешевка, ее место на окраине, и что она непременно там окажется, когда ей наиграются.

Мужчину словно жаром обдало изнутри, он крепче прижал к себе мальчишек. Вот же сука подлая, точно, противная Оливия.

— Но не переживая, папа, Макс уронил ей на ногу банку с персиками, а еще пнул и убежал.

— Это правда, Макс? — Малыш кивнул, Лукас погладил его по спине, поцеловал в темную макушку. — Но ты же понимаешь и знаешь, что все, что сказала та женщина, неправда, а Оливия на самом деле противная, мама права. За что она тебя ругала?

— За то, что нельзя пинать людей.

— А мама потом расстроилась и плакала, — Кэвин поерзал на коленях отца, устраиваясь удобнее.

Лукас вздохнул и поцеловал уже Кэвина. Ему хотелось сейчас самому уронить банку не только на ногу, но и на голову этой злобной суке Оливии Холл. Надо будет встретиться с ней и провести воспитательную беседу о том, что свой поганый язык надо держать за зубами. И, уж тем более, не выражать свое поганое мнение при детях и не расстраивать его любимую жену.

— Вот что, парни, вы уже большие и должны понимать, что есть злые люди, которые говорят нехорошие слова, ты правильно сделал, Макс, что заступился за маму, но она, я уверен, не хотела, чтоб ты всегда начинал драку, если услышишь обидные слова.

Лукас говорил, и сам не верил себе, он бы сам врезал хорошенько, будь на месте Оливии мужик, услышь он слова, которые расстроили Кэндис, но трехлетним детям такое говорить не следует.

— Мама так и сказала, что нельзя бить людей, а Макс обиделся, он ведь хотел, как лучше.

— Мама правильно сказала, а тебе, сынок, не надо на нее обижаться, мама любит тебя и любит Кэвина. Пообещай, что завтра ты скажешь маме, что был неправ, и больше не будешь так делать.

— Но я был прав.

— Макс, до чего ты упрямый. Нельзя ронять банки и пинать женщин, ты ведь мужчина, а настоящий мужчина никогда не поднимет руку на женщину, какие бы она ни говорила слова.

— Настоящие мужчины, как вы с папой?

— Да, как мы, — Лукас усмехнулся и снова поцеловал Макса.

— Хорошо, я обещаю, я тоже буду, как вы, настоящим мужчиной. И не стану пинать противную Оливию.

— Обязательно будете, оба будете, самыми настоящими, сильными, смелыми. И никогда не будете огорчать маму. А теперь спать, но завтра, чтоб убрались в комнате и разложили все игрушки по местам. Договорились?

— Да, да, да.

Мальчишки слезли с его колен и забрались в свои кроватки.

— Спокойной ночи, мужики. И помните, вы мне обещали.

Лукас оставил включенным ночник, вышел из детской, прикрыл дверь, постоял минуту, прислушиваясь, думая о том, что надо поговорить с Кэндис и узнать у нее, что же случилось на самом деле в торговом центре.

Их спальня была прямо по коридору, зашел, огляделся, никого не было, было тихо, лишь из ванной комнаты пробивался свет. Но то, что он увидел, приоткрыв дверь, заставило его замереть на месте.

Кэндис, почти обнаженная, лишь в одном кружевном бюстгальтере и без трусиков, стояла на коленях перед Шоном и вбирала в рот его напряженный член.

Лукас отчетливо видел, как толстый ствол, блестящий от слюны, входит в ротик их малышки, как она, вынимая его, скользит рукой по выпуклым венам, помогая себе, и облизывает языком головку. Шон смотрит только вниз, лицо напряжено, он руками держит ее голову, нежно лаская щеки.

— Да, милая, вот так, до чего же сладко….ммм….малышка… ты безумно сексуальная.

Лукас видел такое уже сотни раз, но все ровно как в первый, быстро расстегнул ширинку джинсов, освобождая свой уже возбужденный член, тут же снял футболку, кидая ее на пол. Приспустил джинсы, провел несколько раз, сжимая в кулак член, погладил яйца. Кэндис оторвалась от своего увлекательного занятия, повернулась, тут же ее взгляд остановился в районе паха Лукаса, облизала губы.

— Вам точно не хватает меня.

— Да, всегда не хватает, — улыбнулась, подняла голову, смотря на Шона.

— Я уложил мальчишек, надеюсь, они не прибегут к нам, как в тот раз.

— Кто-то не умеет закрывать двери, да, брат? Закрой сейчас.

Лукас закрывает дверь ванной, щелкает замком, снимая с себя джинсы, оставаясь абсолютно обнаженным, как его брат. Кэндис все еще стоит на коленях, рассматривая своих любимых мужчин, это все словно нереальный сон, что они с ней, они любят ее, у них дети. Они вместе уже почти пять лет, а она все не верит своему счастью. И слова Оливии совершенно ничего не значат, это все пустое, она расстроилась на ровном месте, а еще ругала Макса. Последнюю неделю у нее странные перепады настроения.

Она тянет руку, подзывая Лукаса, трогает его, сжимая его эрекцию, смотрит на оба члена в своих руках, дрочит их, двигается ближе, по очереди вбирает то один, то другой в рот. Облизывая языком налитые кровью крупные головки, проводя по тонкой коже языком, ласкает поджатые яички. Оба мужчины наблюдают за ней, широко расставив ноги.

— Наша жена каждый раз сводит нас с ума, — Лукас поправляет светлые волосы Кэндис, откидывая их за спину.

— Она свела нас с ума уже давно, приворожила и околдовала…мммм…остановись, детка…остановись.

Шон поднимает девушку с колен, скользит горячими ладонями по плечам, спине, расстегивая бюстгальтер.

— Почему ты еще в нем, малышка? Ты ведь знаешь, как мы любим твою грудь.

Он откидывает его в сторону, они вместе с Лукасом трогаю упругие полушария, чуть сжимая набухшие соски. За эти почти четыре года после рождения близнецов, фигура Кэндис стала только прекрасней и аппетитней. Высокая полная грудь, тонкая талия, попка, которую хотелось зацеловать и отшлепать. Они не часто, примерно раз в неделю, но занимались сексом втроем, когда именно оба мужчины были в ней, чтоб сильно не утомлять свою девочку.

— Да, я знаю…ааааа…Лукас, но соски последнее время такие чувствительные.

— Шон, ее девочка вся мокрая, — Лукас запустил свои пальцы ей между ног, гладкие, чисто выбритые половые губки были покрыты соком возбуждения. — Милая, ты течешь даже когда в твоем ротике наши члены.

Пока Шон целовал ее шею, Лукас массировал клитор. Кэндис хотелось раздвинуть ноги, чтоб открыть полностью свое лоно для этих ласк. Она сама чувствовала, как течет на пальцы Лукаса, но хотелось большего. Тянуло живот, уже все пульсировало внутри.

— Ты же хочешь кончить, маленькая, перед тем, как мы возьмем тебя? — Шон словно дьявол-искуситель.

— Даааааа….даааааа.

— Она кончит на моем языке, хочу выпить ее сладость.

Кэндис усаживают на высокую столешницу у раковины, Лукас оказывается на коленях перед ее широко раздвинутыми ногами, а его язык медленно скользит по раскрытой киске, снизу вверх, до клитора, собирая влагу. По телу проносится волна возбуждения, от этого покалывает кончики пальцев. Шон так сладко ее при этом целует, лаская грудь, спускается поцелуями к шее, ключицам, накрывает сосок, втягивает его, девушка стонет громче.

Кэндис выгибает спину, двигает попкой навстречу языку Лукаса, подставляя грудь для поцелуев, забирается пальцами в волосы Лукаса, притягивая его ближе..

— Она сейчас кончит, Лукас.

После этих слов Лукас засасывает ее клитор и обводит его во рту по кругу языком. Кэндис кончает, чувствует, как при этом два пальца проникают ей во влагалище, несколько резких движений, она сквиртует, кричит, Лукас продлевает ее оргазм, продолжая посасывать клитор.

— Черт, девочка, я сам чуть не кончил.

Кэндис тяжело дышит, улыбается, глядя на Лукаса. Оргазм медленно отпускает.

— Ты готова, Конфетка?

— К чему?

— К тому, что сейчас будет.

— Да.

Отвечает тихо, она понимает, что сейчас будет, они возьмут ее одновременно, сразу заполняя собой, растягивая, насаживая.

— Лукас, возьми гель.

Шон подкидывает девушку на свои бедра, Кэндис цепляется за его шею, смотрит прямо в глаза, а в них чистый ад наслаждения. Они начинаю целоваться, она чувствует, как по влажным складочкам скользит крупная головка его члена. Сама приподнимает попку и опускается на него, издав протяжный стон.

— Горячая, до чего горячая малышка.

Шон до конца насаживает ее на свой член, она безумно влажная и такая узкая, словно обнимает его член собой. Лукас, стоя сзади, целует ее спину, легонько задевая пальцами тугое колечко ануса, нанося обильную порцию обезболивающего геля. Кэндис вздрагивает, но тут же расслабляется.

— Твоя попка хочет меня, да, малышка?

— Да…даааааааааа.

Пальцы проникают внутрь, растягивая тугой сфинктер, гель оказывается внутри, Лукас растягивает дырочку под себя. К одному пальцу добавился второй, Кэндис чувствует легкое жжение и дискомфорт, но знает, это скоро пройдет, главное расслабиться.

— Шон, — Лукас позвал брата, ему больше ничего не надо было объяснять. Он вышел из влагалища девушки, давая брату войти в нее сзади.

— Ты готова, маленькая? — тихий шепот Лукаса на ухо.

— Да.

Ее попка была так идеально приподнята, Лукас чуть присел, сгибая колени, раздвигая полушария попочки, направил член на разовое, такое соблазнительное колечко ануса, надавил, но встретил сопротивление.

— Расслабься, впусти меня.

Лукас тянет ее назад и вниз, медленно насаживая на свой член. Он слегка нажимает головкой, а потом убирает ее, снова и снова, пока Кэндис достаточно не расслабилась, и не смогла принять его. Девушка вскрикивает, цепляется в плечи Шона.

— Надо разрабатывать твою попочку чаще. Я же покупал для тебя пробку, ты так и не воспользовалась ей.

— Ааааа…..боже Лукас, замолчи…двигайся.

Но Лукас замер на месте, Шон держит ее на своих руках, целует шею, отвлекая девушку от дискомфортного ощущения, но спустя полминуты приставил свой член и медленно вошел в нее, насаживая уже на их члены одновременно.

И снова самые невероятные ощущения наполнили все ее тело, она была зажата между крупных, сильных тел своих мужчин, она отдавала им всю себя, а они брали, даря только удовольствие. Она была не в состоянии двигаться сама, мужчины медленно и глубоко погружались в нее то одновременно, то по очереди.

— Твою же мать….ааааа…как же узко, не протяну долго. Эта попка сведет меня с ума, словно не кончал неделю.

Лукас поддержал девушку за попку, целуя влажную спину. Он начал входить в нее жестче, Кэндис чувствовала, как его член набух еще больше, Лукас хрипел, до боли сжимая ее талию.

— Господи, малышка, я кончаю. Сейчас….ааахххх…господи.

Теплое семя Лукаса заполняло ее задний проход, она сама начала пульсировать попкой на нем, Шон продолжает вбиваться в ее лоно. Но вот и он, буквально через несколько секунд, напрягся, судорога прошла по его телу. Кэндис откинулась спиной на широкую грудь Лукаса, волна восторга нарастала, член Лукаса пульсировал в ее попке, Шон кончал ей в киску, а Кэндис закричала, на пике своего самого невероятного оргазма.

— Боже, да……ааааааааааааа.

— Кончай, маленькая, кончай с нами на наших членах.

Тело задрожало, она сжималась на членах своих мужчин в фантастическом оргазме. Они оба излили свое сперму в нее, ноги уже плохо держали. Лукас первый покинул ее попку, чуть помассировал закрывающееся колечко ануса. Шон осторожно снял ее со своего члена, прижимая крепче, целуя плечи.

— Это было так невероятно, — Кэндис шептала, не в силах говорить, она просто обмякла в его руках, лишенная всяких сил.

Мужчины переглянулись, Лукас снова поправил ее волосы.

— Ты ничего не хочешь нам сказать, любимая?