— Приложите это к ссадине на лбу. Говорят, помогает от нагноений. — Прерывая размышления Сабины и подтверждая противоречивость своей натуры, Луиза подала ей полотенце, обильно смоченное вином.

Баронесса ощупала оцарапанный веткой лоб и в замешательстве взяла полотенце, раздумывая над ответом. Напряженную ситуацию разрядил тихий стук в дверь. Получив разрешение войти, граф сначала заглянул, а затем вошел в комнату. В военных походах он привык мало спать и потому поднялся ни свет ни заря, несмотря на то что накануне вечером крепко выпил в компании оруженосцев.

— Вы уже проснулись? — спросил он, но, увидев кроваво-красное полотенце на лбу у Сабины, воскликнул: — Боже, у вас кровь! Что случилось?

— Не беспокойтесь, мессир, это всего лишь вино! — рассмеялась баронесса. — Пытаюсь избавиться от царапин, исполосовавших мое лицо.

— Шрамы украшают настоящих мужчин, — пошутил он, — а вы держались вчера молодцом!

— Ага, почти на сутки провалилась в обморочный сон.

Самоирония баронессы вызвала дружный смех.

— Мадам Сабина, вижу, вам гораздо лучше, поэтому предлагаю немного прогуляться по округе, пока нам готовят завтрак. Если вы не почувствуете при этом головокружения и тошноты, мы отправимся в Суассон.

— Согласна, ваше сиятельство.

У Сабины вырвался вздох облегчения: она боялась, что граф начнет придумывать предлоги, для того чтобы здесь задержаться. Заметив боковым зрением, как мадам Луиза нервно сцепила пальцы, баронесса удовлетворенно хмыкнула про себя: «Что, не нашлось повода увязаться за нами на прогулку?»

Ощущая легкую слабость, Сабина крепко обхватила руку графа.

Они не спеша прошлись вдоль дороги, раcсматривая издали нехитрые деревенские домишки, и заглянули в приземистую церквушку — поблагодарить Бога за удачный исход вчерашнего происшествия. Свежий морозный воздух и впрямь пошел Сабине на пользу. В ушах у нее еще звенело, но общее состояние было вполне удовлетворительным.

Недалеко от трактира де Дрё остановился между молодыми соснами и развернул спутницу лицом к себе. Не отрывая от нее красноречивого взгляда, он медленно стянул с рук баронессы перчатки.

— Совсем холодные. — Робер спрятал ее руки в своих крупных мозолистых ладонях и поднес их ко рту, чтобы согреть своим жарким дыханием. — Я покорен вами, возмутительница моего спокойствия! Даже в жесточайших сражениях я не покрывался от страха испариной так, как в тот миг, когда увидел вас лежащей на земле. Отныне жизнь моя пуста и бесцветна без вас.

Наслаждаясь мелодией чарующего голоса, Сабина погружалась в лазурную глубину его глаз. Мир становился расплывчатым, сладким… А граф все целовал и целовал с упоением ее пальчики. Но затем предупреждение королевы все же проснулось в одурманенном мозгу баронессы и она нашла в себе силы убрать пальцы от мужских губ.

— Спасибо, мессир, мне очень приятна ваша забота, — тихо произнесла Сабина.

— Скажите: «Спасибо, Робер», — прошептал влюбленный граф, огорченно выпуская ее руки.

— Спасибо, Робер. Я и вправду очень вам благодарна!

И, решительно отвернувшись, испуганная Сабина быстро зашагала к трактиру. Она понимала, что теряет голову, и потому как молитву повторяла про себя: «У него есть законная жена, а таких, как ты, тьма тьмущая. Забудь о нем!»

— Не сердитесь, все будет хорошо! Я не трону вас, обещаю! — догоняя ее, крикнул рыцарь и совсем тихо добавил: — Пока вы сами этого не пожелаете.

***

В епископской резиденции Суассона, где вновь разместилась королевская свита, принца Луи готовили к традиционному ночному бдению перед ритуалом посвящения в рыцари. Юношу торжественно одели в холщовую рубашку и провели в небольшую капеллу. Среди ночного сумрака и холода при свете нескольких свечей Людовику предстояло молиться всю ночь, размышлять и готовить свою душу к главному посвящению в жизни каждого благородного мужчины. Королева настаивала, чтобы сын накинул шерстяной плащ: не хватало еще подхватить простуду перед коронацией. Уступив матери, Луи взял плащ с собой, но так и не надел его.

К вечеру отставшие путники прибыли в город. Дамаск в дороге вел себя превосходно. Он, словно муж после ссоры, был очень покладистым. Не верилось, что вчера именно этот конь устроил неистовую скачку.

— Все хорошо? — подозрительно уточнила Бланка с ввалившимися от усталости и переживаний глазами.

— Да, ваше величество, все в порядке. — Сабина поняла, что вопрос касался не только ее самочувствия, но и их с графом отношений. — Его сиятельство вел себя безукоризненно. Я проспала весь вечер и ночь, а после завтрака мы сразу же отправились в путь.

— Я рада, что мои подданные отличаются целомудрием, — выдохнула королева.

Реплика уколола баронессу, но она постаралась не показать этого. Щекотливость вчерашней ситуации давала повод для сплетен, поэтому Сабина не только не осуждала королеву за вмешательство в ее личную жизнь, но и испытывала укоры совести. У Бланки и без того голова идет кругом от предстоящих событий, а тут еще она добавляет королеве переживаний своими глупыми выходками.

Их разговор прервала местная служанка. Виновато теребя фартук, она доложила, что баронессу полдня разыскивает какой-то молодой человек.

— Родриго! — ахнула Сабина. Это никуда не годится: за прошедшие дни она ни разу не вспомнила о своем верном слуге. — Позовите его немедленно!

От волнения у баронессы похолодели руки, и она приблизилась к кованой жаровне. На пороге показался заметно осунувшийся после недельной скачки секретарь. Он низко поклонился королеве, едва различимой в сумраке межоконной ниши, и широко улыбнулся своей госпоже. У Сабины отлегло от сердца. Эта улыбка могла означать лишь одно — ее секретарь справился с поручением.

— Говорите, молодой человек, и если можно — подробно, — нетерпеливо потребовала королева, барабаня пальцами по подлокотнику скамьи.

— Ваше величество, граф Шампани согласился с вашими доводами. Но просил передать, что ужасно страдает из-за того, что не сможет лишний раз взглянуть на совершенный образ прекраснейшей из женщин. В знак своего преклонения он дарит вам кольцо. — И вместе с аграфом Родриго передал королеве через Сабину витиеватый золотой перстень с похожим сапфиром.

— Поэт! — улыбнулась Бланка, примеряя кольцо, и, наверное, впервые после похорон ее глаза засияли. — Он сильно бушевал?

— Вначале да. Размахивал руками, кричал, что это отговорки, просто королева поверила глупым сплетням и перечеркнула дружбу. Порывался немедленно ехать к вам, чтобы объясниться лично! Переждав бурю, я вновь прибегнул к логичным доводам, но безрезультатно. И тогда я упомянул о том, что вы, ваше величество, считаете графа Шампани одним из лучших людей в королевстве. Простите, но мне поведала об этом моя госпожа.

— Не стоит извиняться! Вы все сделали верно, раз вам удалось урезонить вспыльчивого Тибо. — Бланка откинулась на подушки скамьи, пряча лукавую усмешку. Волевая, не склонная к сантиментам, она была благодарна Родриго за находчивость. Слова, намекающие на ее симпатию, дали Тибо надежду, и благодаря этому его удалось подцепить на крючок.

— Сразу же успокоившись, граф уточнил обстоятельства, при которых была высказана столь лестная характеристика, и улыбнулся. — Родриго, будто эхо, повторил мысли королевы. — Затем, немного помолчав, он согласился, что сейчас и впрямь важнее всего — быстро и без помех короновать Луи и не будоражить королевство лишними скандалами.

— Тибо прежде всего политик, а уж потом поэт, — подвела итог Бланка и поблагодарила Родриго за блестяще выполненное поручение.

— Вивьен! — выглянув в коридор, позвала Сабина камеристку, делившую спальню с другими служанками. — Позаботься о Родриго. Попробуй найти ему хорошую постель и обязательно накорми!

***

Ранним утром перед торжественной церемонией Робер подстерег баронессу в одном из дворцовых переходов и, загадочно улыбаясь, преподнес ей алые кожаные перчатки.

— Примите этот маленький подарок, бесстрашная женщина. После скачки в лесу ваши перчатки пришли в негодность.

— Зачем, мессир? Не сто`ит! — Сабина опешила от неожиданности, но граф уже вложил в ее руки этот потрясающий предмет гардероба.

На тончайшей коже сияла выполненная золотыми нитями затейливая вышивка, дополненная россыпью мелких жемчужин. Рядом с этим подарком старые перчатки баронессы выглядели жалко.

— Сто`ит, сто`ит! Впереди коронация в Реймсе и обратная дорога. Не ходить же вам в рваных перчатках! — И граф ловко надел их на женские руки.

— Я действительно не взяла запасных перчаток, как-то не подумала об этом. — Сабина поняла, что голос де Дрё вновь сделал ее безвольной. Вытянув руку, она с восторгом любовалась изящным подарком. — Спасибо, Робер, вы очень внимательны.

Довольный граф хитро прищурился и лишь кивнул головой.

Между тем королевская свита и городская знать уже собрались в Большом зале епископского дворца. Накануне ритуала помещение украсили нарядными разноцветными лентами, яркими шпалерами и добавили факелов — небольшие окна старенького здания хмурым осенним днем пропускали мало света. Рядом с королевой в резных креслах, установленных на возвышении, восседали епископ Суассона и бородатый гигант Жан де Бриенн.

В потайной комнатке Людовик уже совершил торжественное омовение — в знак телесного и духовного очищения — и облачился в парадные одежды: темно-красную тунику со сложным золотым узором и лазурный плащ с королевскими лилиями и горностаевой опушкой. Такие же лилии красовались на голенищах его сафьяновых сапог. Не привыкший к роскошной одежде, принц поморщился от подобной помпезности, но ритуал есть ритуал.

Наконец под барабанную дробь и пение военных рогов Луи вошел в огромный зал и не спеша приблизился к стоящему на возвышении трону. Присутствующие замерли. Несмотря на исполинские размеры, Жан де Бриенн резво сбежал по ступенькам, а два клирика поднесли ему на бархатной подушке освященный меч. Луи преклонил колено. Бывший король Иерусалима медленно опустил на плечо посвящаемого сверкающий клинок из прекрасной толедской стали, и его громоподобный голос разнесся по залу:

— Во имя Отца, Сына и Святого Духа, жалую тебя, Луи, рыцарем. Будь верен Богу, медлителен в мести, быстр в пощаде, неутомим в помощи вдовам и сирым. Почитай мать, а с ней — всех женщин, и не терпи злословия на них, ибо мужская честь после Бога нисходит от женщин!

— Клянусь! — Луи поднялся.

Нагнувшись, де Бриенн опоясал юношу кожаным ремнем, к которому с помощью перевязи крепились ножны, обильно инкрустированные серебром, а двое оруженосцев ловко прицепили к сапогам принца золотые шпоры.

Пронизывающий рев рожков и труб герольдов известил город о появлении нового рыцаря. Знать осыпала Луи подарками. Графиня Бланка Шампанская преподнесла ему в дар сияющую прочную кольчугу, Ангерран де Куси — кинжал с изящной рукоятью, а Жанна Фландрская — искусно выполненный шлем.

Выйдя на ступеньки дворца, принц приветствовал взревевшую при его появлении толпу горожан и щедро осыпал ее пригоршнями монет. Первая встреча со своим народом захлестнула Луи восторгом, а люди, понимавшие, что перед ними стоит будущий король, не скрывали ликования.

Но сюрпризы на этом не кончились! К Людовику подвели великолепного буланого аргамака, будто сусальным золотом отливавшего в лучах показавшегося из-за туч солнца. Это был подарок матери, королевы Бланки. Забыв о степенности, мальчик с восхищением оббежал мускулистого коня, с удовольствием похлопывая его со всех сторон. А граф де Дрё преподнес в дар принцу первоклассную сбрую, прошитую золотой канителью.

Луи стал рыцарем, и теперь ничто не помешает его коронации. В первое воскресенье Адвента в небольшой капелле при вновь возводимом Реймском соборе — старое здание было уничтожено пожаром за шестнадцать лет до этого — он стал королем Франции Людовиком Девятым.

Все! Королева — теперь королева-мать — Бланка вздохнула с облегчением. Отныне никто не оспорит права ее сына на престол. Он стал помазанником Божьим, и этот сакральный статус делал его неприкосновенным.

От обязательного пиршества после коронации, как и после обряда посвящения в рыцари, отказались из-за траура по покойному королю. На следующий же день Бланка с сыном в сопровождении свиты спешно выехала в Париж.

***

Герцог Бретонский ожидал в новом дворце Гуго де Лузиньяна с супругой. Он с удовольствием принял бы гостей в одном из своих любимых замков, однако предпочел этот дворец в Ренне: гигантский особняк с модной отделкой подчеркивал изысканный вкус его хозяина. В комнатах стояла удобная мебель; дорогой декор радовал глаз. Пьеру очень захотелось произвести впечатление на бывшую королеву Англии, и он усмехнулся этой неожиданной прихоти.