— Довольно! Встретились, объяснились — и разошлись в разные стороны! — прорвался его гнев ядовитым шепотом и затерялся в зеленой листве.

Габриэль развернул коня и галопом помчался в Париж. Дома он громко известил всех о том, что завтра рано утром они отправляются в замок де Виров. Слуги тут же бросились укладывать вещи. Шевалье уже получил письмо от родителей Рено — те с нетерпением ждали внучку. Незачем бедным старикам долго волноваться! А потом шевалье собирался поехать в свой замок. Узнав, что хозяин цел и невредим, старый верный Готье просто обезумел от счастья и теперь с нетерпением ожидал его.

Триумфальное появление в Париже сменилось горьким разочарованием — именитый соперник победил его. Задыхаясь от ревности, Габриэль решил убежать и в одиночестве склеить рвущееся на куски самолюбие.

***

Наутро Сабина чувствовала себя разбитой. Голова раскалывалась от бессонницы. Жить не хотелось. В дверях топталась Вивьен, не решаясь обратиться к хозяйке.

— Говори, хуже не будет.

— Госпожа, вам записка от шевалье д’Эспри.

Баронесса рывком стянула ленту со свитка и развернула его.

«Мадам Сабина! Дела призывают меня срочно уехать из Парижа. Было приятно вновь увидеться с вами, вспомнить далекую юность. Простите, что не заехал проститься. Возможно, случай еще сведет нас вместе. Габриэль».

Выронив пергамент, Сабина с головой укрылась шелковым одеялом и затихла. Камеристка ожидала истерики, но стояла тишина. Помявшись, девушка уселась у окна и жалобно разрыдалась.

— Вивьен, моя хорошая, чего ты плачешь? — Испуганная Сабина босиком подбежала к служанке и, утешая, стала поглаживать ее по затылку. — Что стряслось?

— Андре!.. Он уехал вместе с хозяином, — размазывая по щекам крупные слезы, проговорила Вивьен. — Это он принес записку.

— Уехал так уе… — И тут Сабина все поняла. — Боже мой, ты влюбилась! Моя камеристка наконец-то влюбилась, а я из-за собственных переживаний ничего не замечала!

— Вы знаете, какой он веселый? А как ухаживает! Только господин де Дрё может с ним сравниться!

— Если он похож на графа Робера, тогда я тебя понимаю, — хмыкнула Сабина. Она и прежде знала, что Вивьен в восторге от обаятельного вельможи, но не думала, что тот является для нее эталоном мужской галантности. — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Если до конца лета твой Андре не объявится в Париже, мы напишем его хозяину. И коль кавалер тебя не забудет, я под каким-нибудь предлогом вызову его в город. А если забудет, тогда и тосковать о нем не стоит.

— Правда? — улыбнулась камеристка, продолжая шмыгать носом. В ее глазах заблестела надежда. — Вы напишете письмо? Ради меня?

— А ты считаешь, что ради твоего счастья я пожалею кусок пергамента?

Чужая драма заставила Сабину взять себя в руки. Отодвинув жалость к себе в дальний угол, она решила заняться делом. Давно нужно было забрать оставшиеся вещи из Лабри и получить первый взнос от продажи сеньории. Сабина улыбнулась, вспомнив, как сильно помог ей дом Арно после потери Габриэля. К тому же сеньория Альбре — родина Вивьен, и девушка наверняка по ней тоскует. Поездка поможет отвлечься им обеим.

— На днях мы поедем в замок Лабри!

— Домой?! — Слезы на лице служанки тут же высохли, и она кинулась обнимать госпожу.

Составив планы на ближайшее будущее, Сабина со спокойным сердцем отправилась к королеве. Погода стояла великолепная, и баронесса не сомневалась, что застанет Бланку с детьми в саду. Так оно и случилось. Королева читала сыновьям Псалтырь. Мальчики, включая и Луи, сидели вокруг нее на скамейках и внимательно слушали.

Сабина остановилась в сторонке за деревом, чтобы не нарушать эту идиллию, и принялась терпеливо ждать. Наконец королева захлопнула книгу. Старшие сыновья, поцеловав матери руку, пошли к своим учителям, а младшие стали играть с няньками в прятки.

Бланка заметила баронессу и жестом пригласила ее присесть рядом с ней на скамейке.

— Или, может быть, пройдемся?

— С удовольствием! — улыбнулась Сабина.

Они шагали по ухоженным дорожкам, посыпанным свежим песком, вдоль благоухающих цветочных клумб. Порхающие вокруг нарядные бабочки радовали глаз, а трудолюбивые пчелы, собирающие нектар, лишний раз напоминали о быстротечности летней красоты.

— Я подглядела, как ваши дети стоически слушали Псалтырь в столь чудесный день, больше подходящий для игр и развлечений. Это непостижимо!

— Моим детям многое дано, но еще больше с них спросится! На одном из них, которому всего тринадцать, уже лежит ноша, которая очень тяжела даже для взрослого сильного мужчины. Всю жизнь им придется находиться в центре пристального внимания. Поэтому моя главная задача — воспитать детей в нравственной чистоте, с безупречными понятиями о морали, чтобы в будущем злой молве не за что было зацепиться.

— Думаю, вам это удастся, ведь вы подаете своим детям достойный пример.

— Мадам д’Альбре, вам известно — я не люблю лести, особенно из ваших уст! — передернула плечами Бланка.

— Да какая уж там лесть! — вздохнула Сабина.

— Вот что, вчера вы были подавлены, если не сказать раздавлены, сегодня же сияли, будто солнышко, но теперь опять появились тучи. Скажу откровенно, я совсем запуталась в хитросплетениях вашей личной жизни. — Королева усмехнулась. — Выкладывайте, что у вас произошло с шевалье д’Эспри?

Сабина подробно, ничего не скрывая, рассказала ей о разговоре с Габриэлем.

— А почему вы решили, что шевалье дал слово жениться на дочери друга? — поинтересовалась Бланка.

— Он же сам сказал: выполню его последнюю волю в отношении дочери!

— Я не услышала слова «жениться».

— Это ведь и так понятно, — отозвалась Сабина тише, постепенно осознавая собственную ошибку.

— Понятно кому? Тому, кто хочет убедить вас в этом, то есть Изабель?

— А какой еще обет можно дать в отношении молоденькой девушки?

— Да какой угодно! Привезти ее на родину, оформить над ней опекунство… Могу перечислить еще с полдюжины вариантов. Вам известна моя способность видеть людей насквозь? Так вот, могу с уверенностью сказать: Габриэль не из тех мужчин, которые любят одну, а женятся на другой. Сильный человек сам выбирает дорогу в жизни, а не идет на поводу у кого-то, даже если это его умирающий друг!

Слушая этот панегирик в адрес шевалье, Сабина больно прикусила губу.

— Моя королева, можно ли научиться умению разбираться в людях или мне суждено умереть дурой?

Бланка, запрокинув голову, рассмеялась, а затем, уже мягче, добавила:

— Он вас любит, это же очевидно!.. Теперь поговорим о графе де Дрё. Откуда он взялся?

— Ниоткуда! Вернее, из-за дерева. Может, он следил за мной? Трудно сказать. Он нестандартно мыслит. Как бы то ни было, Робер пришел мне на помощь очень вовремя со своей отвлекающей дружеской беседой.

— Ох уж этот Робер, несносный в своей обескураживающей галантности!

Женщины прыснули смехом. Успокоившись, королева спросила серьезно:

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Поеду в замок Лабри. Уже середина лета, мне надо поторопиться. Заодно развеюсь, приведу в порядок мысли и чувства…

— Мудрое решение! Сопровождение — дюжину конных сержантов и столько же лучников — я вам обеспечу. Думаю, этого будет достаточно.

— Вполне, — улыбнулась Сабина и тут же замялась. — У меня к вам просьба… Вдруг граф Робер… поедет следом за мной?

— Робер? Да, этот может! Его озорная непредсказуемость не исчезла с возрастом. — Немного поразмыслив, королева добавила: — Но мы задержим его. Я попрошу Луи договориться с графом де Дрё об уроках фехтования. Я уже давно об этом думаю. Классические занятия — хорошо, но реальный бой — это нечто другое. А королю предстоит вести за собой войска. Кто, как не первоклассный опытный боец, коим, без сомнения, является Робер, сможет поделиться с юным Луи всеми тонкостями ведения боевой схватки? Итак, граф де Дрё до конца лета будет обучать короля. И коль уж мы о нем заговорили, поделюсь с вами слухами. Я слышала, Робер подумывает о разводе…

— Не скрою, он еще весной сообщал мне о том, что намерен развестись с Аэнор, но я попыталась его образумить. Побеседуйте с ним, ваше величество. Граф очень вас уважает и наверняка послушает.

— О чем мне с ним беседовать? — Удовольствие, мелькнувшее в глазах королевы, свидетельствовало о том, что комплимент пришелся ей по душе. — Робер де Дрё не обращался к нам с Луи с прошением о разводе, а обсуждать дворцовые сплетни гордый граф не станет даже со мной. Будем надеяться, что вам удалось убедить его отказаться от этой глупой мысли.

***

Этьен де Вир еще издали увидел отряд всадников, приближавшийся к замку. Не слепнущими глазами, а сердцем он безошибочно узнал родную внучку, так похожую на Рено. Когда сын остался в Леванте, он был ненамного старше, чем сейчас Изабель.

Впустив гостей во внутренний двор, де Вир с чувством прижал к груди внучку. Стыдясь льющихся ручьем слез, старый воин молча отворачивался. Его жена, следом за ним обнявшая Изабель, плакала в голос. Растерянная девушка лишь почтительно улыбалась.

Габриэль почувствовал, что и у него щиплет глаза. Может, Рено поступил опрометчиво? Хорошие, сердечные старики… Впрочем, возможно, Этьен смягчился лишь на старости лет, потеряв сыновей. Чтобы не утонуть в этом эмоциональном всплеске, шевалье стал озираться вокруг. В небольшом, но добротном замке крепкая хозяйская хватка чувствовалась даже в мелочах. Однако признаки надвигающейся бедности уже давали о себе знать, проявляясь в осыпающихся стенах, небольшом количестве слуг и полупустой конюшне, куда конюхи отвели расседланных лошадей.

Пока бабушка показывала Изабель внутренние покои, а слуги разносили вещи по комнатам, Этьен пригласил Габриэля выпить вина в ожидании праздничного ужина. Они устроились в Рыцарском зале на дубовой скамье у окна. Жестом велев слуге удалиться, хозяин сам налил гостю вина.

— Я очень благодарен вам, д’Эспри, — де Вир отсалютовал кружкой, — двери моего замка всегда открыты для вас.

— Спасибо, но я лишь выполнил волю Рено. Хороший был человек, веселый, надежный… Прекрасный воин. Даже маршал ордена тамплиеров высоко ценил его способности.

— Я очень виноват перед ним, и Бог наказал меня за безмерную гордыню… — И, не сдержавшись, несчастный отец снова разрыдался.

Габриэлю стало не по себе от слез старого рыцаря. Он сделал большой глоток вина, подыскивая слова утешения.

— Рено всегда тепло отзывался о вас. Злые мысли были ему попросту не свойственны. Не простив, он едва ли отправил бы к вам любимую дочь!

— Спасибо, дорогой Габриэль. — Этьен вытер слезы кулаком, постепенно успокаиваясь. — Я ваш вечный должник… Впрочем, мне осталось уже недолго. Успеть бы выдать внучку замуж…

— Кстати о замужестве. Рено скопил для Изабель неплохое приданое. Эти сбережения находятся у казначеев Ордена Храма. Вот грамота, по которой вы можете получить все деньги в любом командорстве тамплиеров. — Шевалье передал сеньору де Виру заемное письмо, которое заранее вытащил из седельной сумки. Также он отдал старику опекунские документы и… испытал облегчение, как будто с плеч свалилась непосильная ноша. Но, заметив, что де Вир равнодушно взглянул на пергаменты (видимо, он не умел читать), добавил: — Повторяю: сумма солидная, и вы можете, не стесняясь, подыскивать для внучки приличную партию. Она не бесприданница!

— Конечно не бесприданница, — слегка обиделся старик и добавил, выпятив грудь: — Замок и лес вокруг него — ее наследство!

— Тем более. Начинайте искать жениха. — Габриэль не смог сдержать улыбку.

— Надеюсь, вы погостите у нас подольше? — сменил тему смущенный Этьен.

— Благодарю за приглашение, но вынужден отказаться. Меня ждут в родовом замке, где я не был — страшно сказать — семнадцать лет!

Габриэль не сообщил Изабель о том, что уезжает на следующее утро. Он знал, что она закапризничает и испортит радость встречи, а ему было жаль стариков.

Слуги тем временем накрыли стол для пира, и за вкусными блюдами, приготовленными из мяса косули, забитой накануне, вечер прошел приятно. Демуазель была в прекрасном настроении, наслаждаясь всеобщим вниманием и обожанием. Однако на следующий день, проснувшись по обыкновению поздно, Изабель с ужасом узнала, что шевалье уехал. Выплеснув гнев на подвернувшихся под руку камеристок, девушка горько проплакала до самого вечера. Старики по-своему объяснили ее печаль, решив, что Габриэль — единственная ниточка, связывавшая их внучку с прежней жизнью. А потому, особо не досаждая ей, старались развеселить девушку заранее заготовленными подарочками, сытной и вкусной едой и рассказами о маленьком Рено. Что ни говори, а отца Изабель очень любила и с большим удовольствием слушала воспоминания о нем.